Проблема идеологии в контексте феноменологической традиции

Актуальность темы

исследования:

Вопрос об идеологии как «иллюзорном представлении о действительности», способствовал оформлению тенденции «сомнения в сознании» в философии XX века. Хотя «сомнение» — это тоже модус сознания, необходимо отметить, что указанная тенденция наиболее ярко выразилась в философии и литературной критике постмодернизма под рубрикой «смерти субъекта», «децентрации» и «деперсонализации». Идеология, в этом контексте, стала пониматься как весьма размытая совокупность социальных, языковых практик и механизмов, детерминирующих любые формы субъективной рефлексии. Поэтому можно утверждать, что, несмотря на то, что теория идеологии представлена обширными наработками в философии и социальных науках, вопрос о соотношении сознания и идеологии был представлен однозначно: сознание имеет либо встроенный, либо вторичный характер по отношению к социальным, бессознательным и языковым структурам.

Особо следует отметить противоречивый и проблемный характер термина «идеология». С одной стороны, идеология — это одно из условий социализации и принятия (интериоризации) ценностей какого-либо определенного сообщества. Здесь идеология выступает как минимальная норма ценностей. С другой, идеология в традиции фиксируется в критических эпитетах «иллюзорного», «ложного», «наивного», а зачастую, «агрессивного» и «тоталитарного» сознания. В данном случае, идеологияэто набор норм и установок сознания, рассматриваемых как «аномальные», «деформированные», «некритично воспринятые». Поэтому «проблема идеологии», заявленная в диссертации может быть обозначена в свете проблематизации данных разнонаправленных в социально-философской традиции исследовательских тенденций и стратегий.

Отсюда, проблема исследования звучит таким образом — при каких условиях, и на каких основаниях возможна дескрипция идеологии как опыта сознания?

Поэтому проблемная ситуация может обозначена таким образом:

1. Дискурс об идеологии возникает как результат критики классического определения субъекта.

2.Критика идеологии в марксистской традиции начинает переживать кризис: основания критики подорваны в результате «недоверия к Разуму», «преодоления субъекта», «крушения метанарратива», но, тем не менее, произведенный концепт «идеология» существует в поле, как теоретических исканий, так и политических призывов и действий.

3.Нерешенным остается вопрос, что необходимо критиковать — либо структуры, которые определяют сознание, либо само сознание, встроенное в эти структуры. Проблематичный статус сознания приводит к тому, что референт термина «идеологии» рассеян в различных контекстах и ментальных пространствах.

4.Постмодернистский дискурс об идеологии не устраивает нас по тем же причинам. Сознание в контексте «смерти субъекта» предстает изначально несвободной сущностью, то есть подразумевается как функция работы анонимных социальных и языковых моделей.

Таким образом, вопрос об условиях рассмотрения феномена идеологии остается открытым, а решение его требует не только обращения к обширной исследовательской традиции, но и выработки особых теоретико-методологических подходов.

Одним из перспективных направлений определения статуса идеологии в пространстве современной теории идеологии можно считать разработки трансцендентальной философии сознания. В рамках этой парадигмы сознание полагается как априори любого опыта, а идеология является деформацией первичного опыта сознания. В этом контексте закономерным будет не вопрос «что такое идеология?», а «как возможна идеология как опыт сознания?». Это позволяет проблематизировать традиционные подходы к феномену идеологии, а именно показать, каким образом можно получить доступ к идеологии как деформации опыта сознания.

Степень теоретической разработанности темы исследования: Данный раздел можно разбить на две рубрики: 1) Обширная философская традиция, занимающаяся проблемой идеологии или затрагивающая её в определенном аспекте. В целом эту традицию можно охарактеризовать как «сомнение в сознании» (П.Рикёр). Радикализацию такого «сомнения в сознании» Ю. Хабермас, в свою очередь называет «тенденцией преодоления субъекта». Основанием подобной классификации является присутствие сознания в качестве эпифеномена своих же объективаций. А именно: сознание изначально представляется неавтономной сущностью, зависимой от определенного опыта сознания, т. е. практики, языка, бессознательного и т. д.

Источником большинства философских работ посвященных проблеме идеологии является критический анализ понимания идеологии у К.Маркса. Характерно, что идеология зачастую рассматривается как коррелят «ложного сознания», что является не аутентичным философии самого К.Маркса. Более корректно употребление слова «иллюзия».1.

Соответственно целям настоящего исследования концептуальной основой выступили разработки К. Маркса в постановке самой проблемы идеологии. Следует упомянуть и Ф. Энгельса, поскольку разработка проблемы идеологии в «Немецкой идеологии» и «Капитале», вызревала еще в ранних работах написанных совместно с К.Марксом.2Значимым является обращение не только к классическим определениям идеологии как.

См. Баллаев А. Б. Читая Маркса: Историко-философские очерки. М.: Праксис, 2004.

2Маркс К., Энгельс Ф. Святое семейство, или Критика критической критики. Против Бруно.

Бауэра и компании. М., 1956. 239с. товарного фетишизма" и необходимого эффекта структуры «базис-надстройка», но и к марксистской критике философских концепций младогегельянцев (Б.Бауэр, М. Штирнер, Л. Фейербах). Марксистская традиция «советского периода» в диссертационном исследовании представлена именами И. Зелены, С. Л. Рубинштейна, А.Шаффа.

Одной из самых ключевых «послемарксистских» работ является концепция «социологии знания» К.Манхейма. Понятия «утопии», «частичной» и «тотальной идеологии», введенные К. Манхеймом, являются эвристичными концептами, наиболее отчетливо репрезентирующими данную социально-философскую парадигму. Представители «социологии знания» П. Бергер и Т. Лукман рассматривали идеологию как многомерный социальный феномен и признавали его социально-интегративную значимость. Такие же оценки идеологии как многомерного и значимого для политической жизни социума явления придерживался представитель структурно-функционального подхода Т.Парсонс.

Работы Т. В. Адорно, М. Хоркхаймера, Г. Маркузе, традиционно рассматриваемые как корпус канонических текстов «критической теории», основанной на марксистской постановке проблемы идеологии, позволяют рассмотреть определенный социальный контекст и среду феномена идеологии.

Структуралистские и постструктуралистские интерпретации идеологии представлены именами Р. Барта, К. Леви-Стросса, Л. Альтюссера, М. Фуко, У. Эко, Ж. Лакана, Ж. Деррида, С.Жижека. В частности, Р. Барт рассматривал идеологию негативно — как «болезнь» коннотативного означаемогоК. Леви-Стросс понимал идеологию как «символический порядок» интегрирующий индивидов в социальную среду. У. Эко, в свою очередь, указывает на невозможность достижения чистой денотации, свободной от мифа и идеологии. Соотношение идеологии и мифологии рассматривает К.Хюбнер. Идеология экспозиционирована как результат процесса десакрализации и эмансипации рациональности эпохи Просвещения.

Как эффект капиталистического производства, эксплицированный в концептах «детерриториализации» и «ретерриториализации», идеология рассматривается у Ж. Делеза и Ф.Гваттари.

Отечественные авторы, представленные именами Л. М. Барботько, Л. А. Войтова, С.Г.Кара-Мурза, В. Качохи, Д. Львова, Э. М. Мирского, И. Г. Митченкова пытаются показать важность идеологии как средства решения практических задач. При этом на первый план выходят не негативные коннотации «идеологии», связанные с механизмами власти и принуждения, а интегративная функция идеологии, позволяющая в прагматическом аспекте включить индивидов в эффективные социально-практические взаимодействия.

М.К.Мамардашвили и его ранние статьи «Анализ сознания в работах К. Маркса» и «Превращенные формы (о необходимости иррациональных выражений)» интересны тем, что в первой статье демонстрируется попытка обосновать предвосхищение феноменологии марксизмом. В «Превращенных формах» «идеология» рассматривается как необходимый теоретический оператор социального анализа, соединяющий его феноменальный и структурный уровни. Также интересны исследования И. Б. Нойманна, в которых особо остро затрагиваются методологические проблемы описания «идентичности».

Критические аспекты по отношению к марксизму и критике идеологии, представлены именами Д. Белла, З. Бжезинского, К. Р. Поппера, Г. Рормозера, П. Слотердайка, Ф. Фукуямы, С.Хантингтона.

Концепт З. Баумана «индивидуализированное общество» в одноименной работе отражает в контексте нашего исследования проблему трансформации социального опыта ввиду «агрессии» со стороны других видов опыта. Историческая и социально-философская реконструкция обществ «модернити» и «подвижной модернити», произведенная З. Бауманом, с нашей точки зрения отражает проблему соотношения сфер опыта сознания. Нужно отметить, что проблемы, затрагиваемые З. Бауманом, явным образом перекликаются с концептом «цинического разума» П.Слотердайка. В свете заявленной актуальности и проблемы диссертации, исследования современного философа и социолога являются особенно интересными.

Утопический проект Р. Рорти представлен в работе не только как альтернативный способ критики идеологии в контексте «литературной культуры», но и проанализирован сквозь призму типологии опыта трансцендентальной философии сознания. В результате в утопическом интеллектуальном построении фиксируется особое соотношение и различение сфер опыта, выступающее как фокус экзистенциальных переживаний и ожиданий субъекта, порождающего утопию.

2) Для решения поставленных задач в исследовании, а именно, обращение к вопросу о соотношения идеологии и сознания, было оправдано внимание к феноменологической традиции. Феноменология рассматривает сознание как смыслообразующую сущность субъективности. Опыт сознания как «интенциональность», «бытие-в-мире», «различение» является первичной очевидностью присутствия и имеет характер трансцендентальной всеобщности.

Феноменологическая традиция сознания представлена именами Э. Гуссерля, М.Хайдеггера. Самую важную роль в анализе перспектив феноменологического способа тематизации идеологии сыграли в интерпретации работы ставшие уже классическими Ж. Грондена, Г. Кюнга, В. И. Молчанова, П. Рикёра, Э.Холленштайна. Отечественные исследования В. В. Бибихина, Е. В. Борисова, А. Ф. Зотова, И. Б. Михайлова, Н. В. Мотрошиловой выступили вспомогательными источниками в интерпретации феноменологической философии.

Внимания заслуживает раннее творчество Г. Маркузе как попытка синтеза феноменологии и исторического материализма. П. Дьюс рассматривает сходство деконструкции и негативной диалектики с точки зрения критики гуссерлевской трансцендентальной субъективности. Содержательным формам опыта сознания посвящены работы Б. Вальденфельса, А. Н. Книгина.

Следует отметить, что традиционно одними из главных пунктов, по которым критикуется феноменология, являются «трансцендентальная редукция», проблема описания единства «жизненного мира», трудности перехода от «трансцендентального солипсизма» и фундаментальных структур опыта к интерсубъективности и социальному действию. Ведь с одной стороны, сознание является свободной смыслообразующей инстанцией, с другой стороны, сознание при переходе к практическому действию такой статус теряет — в социальном пространстве насилие и принуждение зачастую и задают границы любого опыта. Однако данное положение дел не могло не сказаться на пересмотре трудов классиков данного направления мысли. В качестве подтверждения можно указать на исследования Ж. Грондена, посвященные творчеству М. Хайдеггера, в которых «фундаментальная онтология» рассматривается как сплав аналитики бытийной конституции Dasein и требования ответственного социального действия. В данном случае, и вариант «радикализации феноменологии» В. И. Молчанова («сознание как опыт различения»), рассматриваемый в диссертационном исследовании, является концепцией, позволяющей наиболее конструктивно рассмотреть соотношение сознания и проблемы идеологии. Это позволяет рассмотреть идеологию как понятийную конструкцию, имеющую локальный характер.

3На это указывает Figal G. Die Entwicklung der Frankfurter Schule//Philosophie im 20. Jahrhundert. Bd.l. Hamburg, 1992, S. 360.

Вышеперечисленные исследования являются основными источниками рассмотрения проблемы идеологии в контексте феноменологической традиции.

Объект исследования:

В качестве объекта исследования рассматривается идеология как организующий социальную жизнь амбивалентный феномен: деформирующий опыт сознания, и в то же время необходимый для существования социальности.

Предмет исследования:

Основания и условия рассмотрения идеологии с целью определения идеологии как структуры опыта сознания (с точки зрения феноменологической традиции).

Цель исследования:

Основной целью диссертационного исследования является функциональное и смысловое определение феноменологического подхода к идеологии как социальному феномену и как структуре опыта сознания. Работа посвящена проблематизации традиционных методологических установок в анализе феномена идеологии с точки зрения трансцендентальной философии сознания. Перед исследователем стоит задача подчеркнуть такие особенности феноменологического подхода к идеологии как структуре опыта сознания, благодаря которым возможно говорить о её основаниях и формах проявления.

Задачи исследования:

Для достижения поставленной цели требуется осуществить следующие задачи:

1.Выявить особенности и специфику основных теоретико-методологических подходов к феномену идеологии;

2.Раскрыть условия, на основании которых возможно представить феномен идеологии как деформацию опыта сознания, а не деформацию определенного социального опыта;

3.Показать перспективы применения подобного подхода к идеологии, позволяющего рассматривать идеологию в качестве деформации первичного опыта сознания.

Теоретико-методологические основания исследования:

Для прояснения теоретических оснований исследования исходным методологическим пунктом является тезис феноменологической философской традиции о сознании как смыслоформирующей структуре. Основными методами исследования можно назвать метод сравнительного анализа, герменевтический метод и феноменологический метод. Использование феноменологического метода в диссертации заключалось в том допущении, что идеология не существует объективно «вне-сознания», а является результатом определенного опыта сознания, а именно социального опыта сознания, имеющего собственную историю и динамику. В этом смысле опыт сознания предшествует идеологии как некоторой деформации этого опыта, а не наоборот.

Была использована историко-философская реконструкция близкая принципу «двух герменевтик» (П.Рикёр), но в данном случае используется не оппозиция «сознание-бессознательное». Речь идёт о диалектике «сознание-идеология»: следует принять то, что идеология как проблема имеет свою экзистенциальную и социальную историю. Но чтобы избежать, например, такого утверждения о том, что «мышление всех эпох идеологично» (К.Манхейм), и постоянно перепроверять собственные позиции на «идеологичность», следует, перефразируя П. Рикёра, выдвинуть тезис о том, что идеология «есть реальность, выявленная диагностически». Диагностически такая «реальность» не может быть зафиксирована «внесознания», подобно «реальности бессознательного», которой без сознания как a priori опыта не может быть в принципе. Поэтому диалектика «герменевтики идеологии» и «герменевтики сознания» имеет право на сопоставление с точки зрения своей задачи, а именно — движения к сознанию.

Научная новизна исследования:

1. В диссертации рассмотрена практически неразработанная в исследовательской литературе перспектива изучения идеологии сквозь призму феноменологической философии сознания;

2.Установлена специфика традиционных методологических подходов в анализе идеологии. Показано, что в их контексте сознание, как правило, редуцируется к эпифеномену определенного социального опыта;

3.На основе применения к анализу проблемы идеологии таких базовых концептов феноменологической философии как «интенциональность», «естественная установка», «alter ego», «горизонт ожиданий», «различение» показаны трансцендентальные основания критического субъекта, благодаря которым критике идеологии придан локальный характер;

4.На основе применения феноменологического концепта «различение» (В.И.Молчанов) выявлены условия и основания критической рефлексии по проблеме идеологии и представлена версия онтологии феноменологии различений. В результате идеология как деформация первичного опыта рассматривается безотносительно к конкретному эмпирическому и социальному содержанию;

5.С позиции типологии опыта трансцендентальной философии сознания реконструирована и проанализирована «утопия», которая может быть представлена в качестве особой формы интеллектуального построения и разновидности критики идеологии.

Положения, выносимые на защиту:

1.В работе дано обоснование того, что рассмотрение феномена идеологии в качестве особой реальности, предшествующего опыту сознания, приводит к отождествлению идеологии и определенного социального опыта и истолкованию сознания как эпифеномена, производного от идеологических и социальных конструктов.

2.Показано, что вопреки фактической локальности любого критического дискурса об идеологии любая идеализированная модель «идеологического сознания» претендует на универсальность, исключающую сознание самого исследователя. Но если идеология имеет первичный характер по отношению к сознанию, то тогда само построение теории идеологии как определенного опыта сознания оказывается идеологией.

3.Утверждается, что применение феноменологического подхода к идеологии позволяет представить ее не как социальный опыт, обусловливающий сознание, а как деформацию самого опыта сознания, а именно как такое смешение видов опыта, которое, в конечном счете, фиксируется в устойчивую систему идентификаций, то есть неисторичных данностей сознания.

Продемонстрировано, что рассмотрение идеологии как деформации опыта сознания возникает в результате «экзистентной» позиции критического философствующего субъекта, вследствие чего критика становится разновидностью индивидуации, то есть перехода от «наивной» установки к «рефлексивной», от повседневной усредненности к осуществлению собственного бытия. На этом основании различение таких оппозиций как «сознание-социум», «приватное-публичное» может быть представлено в качестве условия определения идеологии как деформации опыта сознания, обладающего историчным и случайным характером.

5.Показано, что на основании предложенной интерпретации природы идеологии «тотальная» критика идеологии может быть трансформирована в жанр «критической утопии», где социальный опыт как следование определенным универсальным стандартам солидарности разграничен и соотнесен с автономией субъекта.

Научно-теоретическая и практическая значимость исследования: Теоретическая значимость диссертационного исследования во-многом определяется новизной поставленных проблем и намеченных стратегий их решения. В рамках намеченного подхода представляется вполне возможным предложить методический и концептуальный аппарат феноменологической традиции и современной трансцендентальной философии сознания как метакритический. Данный подход способен в перспективе адекватно продемонстрировать генезис идеологии в пространстве философского мышления. Методический аппарат феноменологической традиции может быть действенно использован в качестве основания историко-философской реконструкции множества социально-критических проектов.

Результаты исследования могут быть использованы в преподавании теоретических курсов по социально-философской и метафилософской проблематике, при разработке учебно-методических пособий, практических семинарских занятий по истории философии и социальной философии, касающихся прояснения онтологических и гносеологических оснований философского знания, в частности в социально-критическом аспекте. Можно отметить, что проблемное поле диссертации задает перспективу для дальнейших исследований по проблеме демаркации философского/нефилософского знания.

Апробация работы:

Основные положения работы прошли апробацию, и нашли отражение в выступлениях на всероссийских конференциях «Наука. Технологии. Инновации» (г. Новосибирск, 2004), «Наука и образование» (г. Томск, 2005), «Сибирская ментальность и проблемы социо-культурного развития региона» (г. Улан-Удэ, 2006), «Копнинские чтения» (г. Томск, 2006).

Ряд вопросов разрабатываемых в исследовании, нашел отражение в опубликованных тезисах и статьях:

1.Юрьев P.A. Концепт «идеология» в современной философии: проблема тематизации//Наука. Технологии. Инновации. Материалы всероссийской научной конференции молодых ученых. Ч. 6, Новосибирск, 2004.-С.71−72.

2.Юрьев P.A. Проблема генезиса концепта идеология: метафизический контекст//Наука и образование.Т.4.4.2: Культурология, история, философия. Томск: Изд-во Томского государственного педагогического университета, 2005. С.195−198.

3.Юрьев P.A. Проблема описания опыта «ложного сознания» в теории идеологии К. Маркса//Труды Всероссийского философского семинара молодых учёных им. П. В. Копнина. Т.286. Серия философская. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2006.-С. 194−196.

4.Юрьев P.A. Историко-философские основания проблемы идеологии у К. Маркса//Сибирская ментальность и проблемы социо-культурного развития региона: Сб. тезисов и докладов. Улан-Удэ: Изд-во ВСГТУ, 2006. -С.408−415.

5.Юрьев P.A. Тематизация проблемы идеологии в аспекте самообоснования, универсальности применения и описания//Вестник Томского государственного университета. Приложение: Серия «Труды докторантов, аспирантов и молодых ученых Томского государственного университета». 2006. № 20 стр. 80−82.

— 137-ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

В данном исследовании была проведена попытка концептуализации одной из самых «острых» в социально-философском смысле проблем, а именно, проблемы идеологии. Даже, несмотря на то, что множество современных философских направлений объявило в определенный момент наряду со «смертью субъекта» и «конец идеологии», ревизия марксистского наследия в современных исследованиях остается одной из стержневых. Хотя «позитивный субъект», как основание предшествующих социально-философских и политических теорий повергся радикальному пересмотру, вплоть до его отрицания, выступивший на первый план «человек» (М.Фуко), не стал той инстанцией, сообразуясь с которой общество описывает себя и организует свою жизнь.

Одним из концептуальных положений работы была заявлено, что постановка проблемы идеологии возникает в определенном историко-философском контексте, а именно сопряжена с тенденцией «сомнения в сознании» (П.Рикёр). К. Маркс, как один из завершителей западной метафизики, в противовес концепциям, провозглашающим самодетерминацию субъекта, постановкой проблемы идеологии показал объективную детерминацию субъекта от «общественной практики». В таком ракурсе субъективная рефлексия не является уже чем-то автономным. Объективно существует «сила», которая эту рефлексию провоцирует — в целом это и представляет марксистскую проблему идеологии. Этой «силой» в последующих теоретических концепциях исследующих проблему идеологии как исходной точкой стал «ансамбль общественных отношений», рассматриваемый как в социологии знания К. Манхейма, так и критической неомарксистской традиции Франкфуртской школы. В первом случае сомнительным представлялась позиция «парящего интеллектуала». Во втором случае Франкфуртская школа, констатируя подрыв рациональных оснований либерального общества, не предлагает новых способов «человеческой солидарности». В результате «тотальная критика идеологии» стала внутренне противоречивой.

Обращение к феноменологической традиции было продиктовано тем моментом, что идеология в рамках традиционных подходов стала пониматься как весьма размытая совокупность социальных практик и языковых механизмов, детерминирующих любые формы субъективной рефлексии. Особо важным было рассмотрение «трансфера» проблемы идеологии из социальной в философскую онтологию. Любое философское построение после К. Маркса (как раз в результате «универсальности» применения данного термина) может быть рассмотрено как производное от внешних условий самого философского текста. Отсюда, «внутренняя реальность» философского произведения может быть понята как результат интериоризированных предрассудков, которые сам философ не осознает. Сознание в теоретических изысканиях выступает в качестве эпифеномена более «сильных» бессознательных, лингвистических и социальных структур и представляет собой нечто «несамостоятельное». Если идеология «тотальна», то тогда с необходимостью встал вопрос об «условиях возможности» критической рефлексии.

Тотальность" идеологии постулируемая в неомарксистских концепциях была рассмотрена с точки зрения трансцендентального проекта «фундаментальной онтологии» М.Хайдеггера. В результате этого сопоставления «тотальной критике идеологии» был придан локальный характер. Было показано, что тотальность критики означает не что иное, как рассмотрение сознания в качестве «эпифеномена» в пространстве представлений, из которых любое идеологическое сознание может быть выведено. Проблема описания опыта «идеологического сознания» приводит к тому, что идеализированная модель сознания претендует на универсальность, исключая опыт сознания самого исследователя. Это приводит к проблеме самообоснования теории идеологии. Продемонстрировано, что идеология анализируется как «естественная установка», в которой смысловые связи представляются связями самих вещей. При этом само анализируемое сознание приобретает «эпифеноменальный» характер, как производное от своих объективаций. Если идеология имеет первичный и тотальный характер по отношению к сознанию, то тогда само построение теории идеологии как определенный опыт сознания является определенной идеологией. При этом вопрос об идеологии (как некоторой деформации «естественной установки») ведется из «естественной установки». Отсюда, обращение к феноменологическим концептам «интенциональной истории» и «повседневности» выглядело как минимум оправданным. Это обращение показывало исток и генезис критической мысли в модусах «подлинности» и «неподлинности», «наивности» и «рефлексивности».

Позитивный аспект диссертационного исследования заключался в анализе проблемы идеологии в контексте «феноменологии различений» В. И. Молчанова. Данная позиция характеризуется тем, что сознание привходит в любой опыт. Если за исходный пункт анализа проблемы идеологии взять «различение» как первичный опыт сознания, то есть как свободный не только от идеологии, но и вообще какого-либо содержания опыт, то идеология представляет собой «деформацию опыта сознания» -как результат смешения различных видов опыта сознания с устоявшейся идентификацией. Если нормой социального опыта сознания является определенный набор различений, то деформация (или идеология) говорит об их нехватке. При этом отсутствие различения между социальным опытом и другими видами опыта («опыт суждения-воли», «психологический», «духовный опыт» и т. д.) также говорит об особой «аномалии опыта». Введен концепт «агрессии»: если агрессия это недостаток различения собственного/чужого как фундаментальной характеристики человеческого мира, следовательно, в социальном мире, подобная деформация опыта может быть рассмотрена как идеология. Смешение различий «своего и чужого» и модификации различных видов опыта являются деформациями опыта сознания. В этом смысле философия в форме критики идеологии различает смешения социального опыта и других видов опыта сознания. В таком случае рассмотрение идеологии как определенного опыта сознания может быть основано на опыте различений, обладающим собственной иерархией и архитектоникой. Отсюда, различные виды опыта представляют собой идеальную схему, свое собственное, а priori, или формальную структуру, которая перерабатывает любое содержание. В таком контексте вопрос об идеологии возникает как критика смешений различных видов опыта сознания. Тогда в данном случае идеологией выступает не определенная «общественная практика», как обладающая позитивным содержанием, а смешение социального опыта и других видов опыта. Критик различает соотношения видов и^{подвидов} опыта на основании уже различенных предметностей. Эти различенные предметности укоренены и выступают сферой смысла в его «повседневном» существовании. Отсюда, содержание этих соотношений сфер опыта является историчным и эмпирическим, а само различение этого содержания непонятийно, непредметно и формально.

Отсюда, выглядело оправданным обращение к «утопическому» теоретизированию как особой форме мысленного эксперимента и опыта различения. Это позволяет по-новому взглянуть на критику идеологии как жанр критической «утопии», различающей между тем «как есть» и как «должно быть». В таком случае рассмотренный в диссертации проект «либеральной утопии» Р. Рорти представляет собой одну из модификаций теории построенной на опыте сознании как «различения». Либеральный ироник представляет собой субъекта, у которого различение между собственной автономией (уникальных различений внутреннего опыта: духовного, нравственного, национального, философского и т. д.) и социальным интерсубъективным опытом является абсолютным, то есть не допускающим никаких смешений. В этом случае «либеральный ироник» -трансцендентальный субъект, «индивидуация» (а в терминах Р. Рорти «самосозидание») которого построена на фундаментальном различении социального опыта, обладающего определенным содержанием и наполнением и собственной автономии. Социальный опыт сознания (либеральные права и свободы, основанные на ликвидации жестокости по отношению к «другим») представляется безотносительным ко всем видам внутреннего опыта. Утопия как модифицированная критика идеологии преодолевает трансцендентность «публичной сферы», обращена к сфере должного и различена с интимными формами опыта. При этом различие между «приватным» и «публичным» абсолютно, а первоначальный выбор образца «публичного», его границ и содержания есть результат историчной и «экзистентной» позиции самого исследователя. Реализация утопии означает такое положение дел, когда деформаций опыта нет, а критика идеологии становится уже бессмысленной.