Теория и применение монетаризма в современной России и других странах: Политика мирового либерализма

Экономическая наука в ходе интенсивного технического развития цивилизации на протяжении последних трех веков заняла одно из центральных мест в общественном сознании. Этим местом она обязана той регулирующей роли, которую она призвана выполнять.

В течение этого времени экономика становилась все более глобальным отражением взглядов общества на действительность. Происходившие с обществом и людьми события все меньше объяснялись с точки зрения доктрин религии, при этом прежде всего в Европе все больше их стали объяснять в экономических терминах: богатства народов, выгод торговли, ренты, использования капитала. Развитие экономической мысли может быть сопоставлено с определенными стадиями развития технологий, при этом имеет циклические и национально-географические особенности.

В современном состоянии экономика как наука выполняет две основных функции: практическую — по управлению хозяйством страны и более мелких экономических субъектов и нормативную — утверждение тех принципов, на которых должно основываться это управление, его характера, масштабов. Вторая функция, воспринявшая на себя определенные религиозные и идеологические черты, наиболее деликатна и в реальных условиях является полем столкновения интересов глобальных экономических и властных элит.

По отношению к монетаризму, имеющему ярко выраженную идеологическую окраску экономического либерализма, подход с отделением практических рекомендаций от их политического содержания, по нашему мнению, наиболее адекватен.

Таким образом, цель данного исследования — анализ применимости конкретных экономических программ, действий, тех или иных шагов, связываемых с комплексом понятий «монетаризм» в российских условияхдостижима только на основе понимания зависимости технической стороны предлагаемых рекомендаций от их принципиальных, «идеологических» основ.

При этом монетаристские взгляды, монетаристские рецепты, а также взгляды критиков монетаризма будут являться предметом исследования. Объектом же является сравнительное исследование экономик трех групп стран, в которых правительства: 1) использовали монетаристские рецепты самостоятельно, 2) под давлением извне, 3) ограничивали их применение.

На наш взгляд, масштабность применения (успешного и неуспешного) монетаристских рецептов, обширная зона влияния либеральных идей, декларируемая универсальность либеральномонетаристского подхода являются причинами, по которым необходимо постоянно анализировать, и из различных перспектив, опыт такого применения, а также основы его методологии. Выбор темы исследования в данном случае также связан с тем, что радикальный экономический либерализм в форме именно монетаристских рецептов является одним из коренных лейтмотивов реформ в переходной экономике России. Анализ методов и форм его применения представляет наибольший интерес с точки зрения дальнейших, перспектив социально-экономического развития России.

Задачи исследования формулируются следующим образом: определить, теоретические основы монетаристской концепции государственного регулирования, оценить их применимость в различных экономических системахисследовать принципиальные институциональные — внутренние и внешние — экономические и социальные условия в различных странах и группах стран, где применялись монетаристские рецептысвязать полученные результаты с конкретными особенностями проведения реформ в либеральномонетаристском ключе, с мерами, предпринятыми правительствами различных странустановить соответствие полученных результатов декларированным целям и методам их осуществления, а также глобальным предпосылкам роста и развития экономики данных страндать оценку политике «вашингтонского консенсуса», в соответствии с которой инициация либеральномонетаристских реформ рассматривается в связи с управлением процессами глобализации.

Необходимо отметить, что в экономической прессе тема монетаризма является до последнего времени, вероятно, наиболее полемической. Авторы монографий, посвященных «переходному» периоду в экономике России и стран Восточной Европы, последовательно выражают по отношению к монетаризму определенную позицию. Тема трансформации развернуто освещена в следующих работах: Л. И. Абалкин «Логика экономического роста» (2002) — «Современная политическая история 1985;1999» (2000), Г. В. Колодко «От шока к терапии: политическая экономия постсоциалистических преобразований» (2000), Иноземцев В. Л. «Пределы „догоняющего“ развития» (2000), Глазьев С. Ю. «Планируемая рыночная экономика» (2000), Бальцерович Л. «Социализм. Капитализм. Трансформация» (1999), «Курс переходной экономики» под ред. Абалкина Л. И., Погосова И. А. (1997), Гайдар Е. Т. «Государство и эволюция» (1997) — «Дни поражений и побед» (1996), Д. Боффа «От СССР к России: История неоконченного кризиса 1964;1994» (1996), Бузгалин А. В. «Переходная экономика» (1994), Миропольский Д. Ю. «Неравновесие и типы хозяйственных систем» (1994), Глазьев С. Ю., Львов Д. С. «Теория долгосрочного технико-экономического развития» (1993). Контуры преобразований в либеральном ключе обрисованы также в работах Дж. Сакса и А. Ослунда.

Из монографий, в которых проводится подробный анализ последствий проведения политики монетаризма в России, по нашим сведениям, опубликованы широким тиражом только несколько работ. А. В. Потемкин в работе «Виртуальная экономика и сюрреалистическое бытие: Россия. Порог XXI века» (2000) рассматривает инструменты государственной финансовой и денежной политики в призме методологии и конкретных рекомендаций монетаристов, приходит к выводу о несоответствии задачи структурного обновления российской промышленности и косвенных методов стимулирования производства, осуществляемых в рамках либерально монетаристской доктрины. Несоответствие имеющихся функций денежного механизма перспективным задачам российской экономики устанавливается также О. Л. Роговой в работе «Воспроизводственный потенциал денежнокредитной системы России: противоречия и перспективы» (2001). Международный и отечественный опыт регулирования денежного механизма освещается в труде М. В. Ершова «Валютно-финансовые механизмы в современном мире (кризисный опыт конца 90-х)» (2000). Кроме того, рассмотрению монетарной ситуации в России посвящено диссертационное исследование Валиева М. Ш. «Закономерности формирования структурной макромодели денежного обращения транзитивной экономики» (Автореферат дис. к.э.н. СПб: 2002).

Из журнальных публикаций, посвященных проблемам применения монетаризма в период экономической трансформации, в первую очередь, следует отметить: Шмелев Н. «Монетарная политика и структурные реформы в экономике постсоветской России» (2002), Петров В. «Инфляция в России: нынешняя ситуация и пути контроля» (2002), Илларионов А. «Экономическая политика в условиях открытой экономики со значительным сырьевым сектором» (2001), Ершов М. «О стереотипах в экономической политике» (2001), Некипелов А. «Проблемы управления экономикой в трансформационном обществе» (2001), Ольсевич Ю. «Монетаризм и Россия: проблема совместимости» (1997), Илларионов А. «Закономерности мировой инфляции» (1997), Евстигнеев Р. «Долговая экономика: монетарный аспект» (1997), Абалкин Л. «Экономические реалии и абстрактные схемы: о концептуальных основах монетаристской программы финансовой стабилизации» (1996). На веб-сайте в сети «Интернет» также размещена содержательная статья Хованского Н. К. «Монетаризм и хозяйство России».

В работе над диссертацией также использованы труды В. Н. Кириченко, В. Л. Иноземцева, А. В. Лабудина, Е. В. Денисовой, В. Р. Назарова, С. П. Перегудова, 3. Романовой, Г. Клейнера, А. Дугина, а также Дж. Стиглица, Дж. Сороса, Я. Корнай и других.

Научнуф новизна настоящей работы видится в том, что монетарные рецепты рассматриваются в комплексе из следующих посылок:

Разграничивается опыт применения монетаризма по типологии, соответствующей трем ключевым группам стран. Полученные выводы предлагается рассматривать из данной перспективы, а не из универсальной дилеммы «положительный — отрицательный» опыт.

Методы, принятые в монетарном регулировании, тесно связываются с экономическим (и идеологическим) либерализмом. Сам либерализм рассматривается как средство «открыть» экономики стран мира для включения их в глобальную международную систему экономики и разделения труда.

Особенности экономики России рассматриваются с учетом отличия актуального менталитета населения от эталона homo economicus. Устанавливается конфликт либеральных принципов дерегулирования и принципов оптимальной организации пост-традиционных обществ.

Экономические преобразования «переходного» периода 1985;2000 гг. в России связываются с конкретной экономической и социальной историей страны в предшествующий перестройке период «застоя».

Теоретическую базу исследования составили научные разработки, концепции, критические высказывания отечественных и зарубежных экономистов, а также социологические, философские, политологические исследования.

Методологической основой диссертации являются системный подход, диалектический метод, метод синтеза и анализа при обработке теоретических доводов практических примеров, а также методы сравнительного анализа, построения классификаций, историко-генетический метод.

Информационной, эмпирической базой диссертации являются примеры и опыт проведения государственной экономической политики в различных странах, данные официальной статистики.

Первая часть исследования посвящена анализу теоретических основ монетаризма. Предполагается, что такой анализ позволит:

А) очертить идеологическую основу данной экономической концепции, которой придерживаются ее авторы, проводники, сторонники. Б) отдельно рассмотреть предлагаемые практические принципы и механизмы управления экономическим процессом.

Что касается второй и третьей части, то есть вопросов применения воззрений монетаристов на практике, то для их характеристики следует сделать следующие замечания.

Цикличность — атрибут любой материи во Вселенной — в довольно наглядной форме свойственна и экономике. Причем цикличной форме объективного экономического развития соответствует применение маятникообразной стратегии экономической политики. Попеременное выполнение правых и левых, жестких и социал-реформистских программ может обеспечить, с одной стороны, эффективность национальной экономики, а с другой — социальную направленность ее развития. Диапазон и «гармоничность» колебаний такого «экономического маятника» связаны с накоплением и разрешением противоречий в этих сферах (эффективности и социальных основ экономики) и отражают течение так называемого неравновесного процесса, развивающегося по спиральной, циклообразной схеме.

Исследования циклов в отечественной экономике (Н. К. Кондратьев в 30-е гг., Н. Абрамов, В. Зоидов в 80-е) позволяют оценить особенности неравновесного циклического процесса в России. Парадоксальность формы циклического кругооборота в российской экономике и ее отличие от западных схем, согласно их наблюдениям, проявляются в иррегулярности циклов, скованности некоторых фаз, авторитарной основе преодоления рецессии и нарастания спада. По отношению к западному экономическому механизму, где прохождение всех фаз, в том числе и оживления, в рамках рыночной системы имеет сущностное значение, фазы подъема и спада в российской и в советской экономике тесно связаны с созидательной авторитарностью как организующим началом подъема (оживление) и деградирующей авторитарностью как причиной спада, длительной рецессии.

Принятие правительством за основу монетаристских методов регулирования связывают с движением «экономического маятника» вправо. При этом в западных странах, где эта политика зародилась и была применена «естественным» образом, ее применение было связано с достижением перспективных экономических целей — с движением к новому этапу развития, укреплением уже достигнутого на основе оздоровления финансовой системы. Состояние их экономики — внутренняя стабильность, некритическая фаза цикла, позволяло правительствам ориентироваться в долгосрочном периоде, на перспективу. С другой стороны, в странах, где монетаризм был применен по рекомендациям, общее состояние экономик, как правило, уже было близко или находилось в фазе кризиса. Что касается третьей группы стран, в которых общепринятые рекомендации восприняли с ограничениями, то их отличительной особенностью является то, что они могли проводить независимую внутреннюю политику, самостоятельно определяя масштабы деятельности по монетаристским сценариям1. Их правительства также имели возможность работать на перспективу, так как экономика имела положительный импульс. Если в отношении западных стран (первая группа) и стран АТР (третья группа) принято говорить об успехе монетаризма, то в отношении Латинской Америки, южной части Восточной Европы, России (вторая группа) чаще говорят о провале.

Стоит отметить при этом, что лишь в первой и второй группах применение монетаристских рекомендаций приняло характер «реформ" — в последнем случае монетаризм был интегрирован в текущую политику, в том числе и в качестве общего знаменателя для делового и политического партнерства с заграницей.

1 Речь идет прежде всего о странах А’ГР. Китае, частично касается Западной Европы и лр.

При этом отличие первой и второй групп проявляется в характере реформ, обусловленного фактическим состоянием экономики и общественных институтов. Реформы по макроэкономической стабилизации (первая группа^ и реформы, связанные со структурной перестройкой и институциональными изменениями в обществе и экономике (вторая группа) противоположны по фазам большого цикла (насыщение /рецессия). Кроме того, первый тип касается «полного использования» ресурсов или на языке кейнсианствапроблем ограниченного и избыточного спросавторой тип реформ связан с «эффективным распределением ресурсов» — реформированием предложения.

Рассмотрению особенностей применения монетаристских рецептов в трех группах стран посвящена вторая глава данного исследования. Третья глава относится непосредственно к России.

Три подхода к монетаризму.

Экономический курс, проводимый в России правительствами Гайдара, Черномырдина, Кириенко, в меньшей степени современным правительством Касьянова, считается монетаристским. В связи с этим в работах современных российских экономистов высказывается три превалирующих подхода к проблеме монетаризма в России.

Первый: монетаризму нет альтернативыправительству необходимо усилить степень либерализации экономики и строгость следования предлагаемым международными организациями рецептам, чтобы проявились положительные результаты. Второй: проводимая в 90-х годах монетаристская политика непоследовательна, но неверна не в силу этого, а так как она изначально не соответствует принципиальной схеме и важнейшим предпосылкам своего применения. Третий: монетаристский подход не подходит отечественной экономике, больше ей подходят предпосылки кейнсианской или иной модели.

Первый подход кроме, само собой, фигур, запустивших и осуществлявших либеральные программы, таких как Е. Гайдар, А. Чубайс, Е. Ясин, А. Лившиц,.

С. Алексашенко и др. наиболее бескомпромиссно отстаивает А. Илларионов, директор Института экономического анализа и советник Президента по экономическим вопросам. Указывая на мировой опыт (подразумевается опыт прежде всего таких стран, как США и Великобритания) они считают, что у России нет альтернатив правым, жестко-либеральным рецептам, в том числе монетаристским, и минимизации вмешивательства государства в механизмы функционирования экономики. В экономической науке 80-х — первой половине 90-х гг. в связи с этим особо авторитетными считались мнения западных экспертов, таких как Дж. Сакс и А. Ослунд. Неортодоксальную версию радикал — либерализма с начала 90-х предлагает В. Найшуль (частный Институт национальной модели экономики). Либеральные экономические концепции, кроме того, отстаивают Институт экономики переходного периода (Е. Гайдар, Г. Мальгинов), Институт социальных исследований (И. Березин), проф. В. May, а также Г. Греф, В. Адрианов и другие либералы в правительстве России. В публицистике, в политической полемике данная позиция на протяжении 90-х гг. популяризировалась многими деятелями СМИ (такими как О. Лацис, Е. Киселев) и политиками правого толка (прежде всего из «СПС»).

2. Представители второй точки зрения критикуют реально проводимую политику, указывая, что она не соответствует теоретической базе монетаризма с сущностной стороны, а не в плане последовательности — непоследовательности. Так, Ю. Ольсевич, Н. Шмелев, А. Хандруев и др. указывают, что «псевдомонетаристы» в рекомендациях международных финансовых организаций и в российском правительстве, утрировав положения теории, исказили многие начальные тезисы, высказанные М. Фридманом, не учли предпосылок и ограничений. Касательно практического исполнения тех или иных рецептов, принципов, программ, относимых к мерам монетарного воздействия, большое количество критических замечаний высказали О. Л. Рогова, С. Меньшиков, Я. Корнай, А. В. Некипелов, М. Ершов, А. Потемкин, Л. и Р. Евстигнеевы, А. Дзарасов и др. К критическому направлению можно отнести экономические воззрения Г. Явлинского, а также многочисленные статьи экономистов в журналах «Вопросы экономики», «Эксперт», «Экономист», «РЭЖ», «Общество и экономика», «МЭиМО» и других, в которых анализируются конкретные проблемы проводимой политики.

3. Третья часть российских экономистов помимо содержательной критики прямо противопоставляет имеющиеся у них программы проводимой политике. К экономической оппозиции причисляют себя экономисты в той или иной степени близкие к НПСР: Д. Львов, С. Глазьев, Д. Лукин, О. Богомолов, О. Черновец, Н. Федоренко, А. Дзарасов и др. Они предлагают апеллировать прежде всего к кейнсианским методам и моделям управления экономикой. Оригинальное видение направления экономического развития, по которому следует двигаться России, в связи с неприемлимостью монетаристского подхода, высказывалось такими авторитетными экономистами как В. В. Леонтьев (кейнсиантсво), Л. И. Абалкин (эволюционный подход), публицистом Д. В. Валовым.

На наш взгляд, на данном этапе наиболее широкое видение экономических проблем (в том числе и в монетарной, и в кейнсианской перспективе) может предложить синтез имеющихся мнений на определенной основе. По нашей оценке, естественной базой для этого может стать институциональный подход (в противовес попыткам обобщения по чисто статистическим признакам или математическим схемам), тем более, что по факту именно институциональный подход — формальный или сущностный, «подсознательный» — и сближает позиции многих из экономистов.

Необходимо понимать, что научное противостояние монетаризму в последние годы зачастую и оформляется как критика со стороны институционализма, включая «кейнсианскую» критику В. В. Леонтьева и «структуралистскую» — Дж. Стиглица. Ограничения принципов рационального поведения" - краеугольного камня традиционного либерального учения — в западной науке широко рассматривается в работах современных неоинституционалистов, начиная с Р. Коуза и Д. Норта. Однако, в меньшей степени там апеллируют к именам «старых» институционалистовТ. Веблена, Г. Шмоллера, Дж. Гелбрейта и др., которые выявляли границы и других основополагающих принципов либеральной экономической доктрины, таких как «свобода торговли», «минимизация роли государства».

В отечественной практике институциональная критика не централизована (не имеет единой политической или финансовой основы) и широко вбирает в себя элементы как «старого» институционализма, так и кейнсианской концепции. Таким образом, ее научное основание в России в настоящее время, вероятно, более широкое, чем «неоинституционализм», представляющей зарубежные направления. Основные черты институциональной критики, возникающей в российских условиях, мы постарались разобрать в отдельном разделе теоретической главы данной работы.

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в возможности использования основных положений и выводов диссертации:

А) для дальнейшего научного анализа переходных экономических процессов, в том числе в вузах, в учреждениях РАН;

Б) в преподавании курсов: экономической теории, истории экономических учений, истории экономикиспецкурсов: по теории трансформации, по истории экономических реформ в России, по современным зарубежным экономическим теориям и политике, по финансовой политике, по актуальным проблемам финансов современной России, по актуальным вопросам государственного управления современной России и др.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационной работы обсуждались на заседании кафедры экономической истории Санкт-Петербургского Университета экономики и финансов^ а также отражены в материалах научной сессии профессорско-преподавательского состава, научных сотрудников и аспирантов факультета экономической теории и политики Санкт-Петербургского Университета экономики и финансов, состоявшейся в 2002 году.

Публикации по теме диссертации. Основные результаты работы отражены автором в следующих публикациях:

Радушинский Д. А. Теоретические истоки монетаризма //Научная сессия профессорско-преподавательского состава, научных сотрудников и аспирантов факультета экономической теории и политики. — Сборник докладов. — СПб: Изд-во СПбГУЭиФ, 2003. — 0,8 п. л.

Радушинский Д. А. Монетаризм и рыночная трансформация экономики в России //Сборник научных трудов кафедры экономической истории. — СПб: Изд-во СПбГУЭиФ, 2003. — 2,0 п. л.

Заключение

и основные выводы.

По нашему мнению, основной целью научной работы, посвященной исследованию теории и практики монетаризма в России, должно стать определение тех условий, при которых этот подход был или может быть применен наиболее эффективно.

В общем виде, вывод к которому можно придти в результате анализа имеющегося материала, заключается в том, что в ходе своего распространения монетаризм не являлся лишь экономической теорией в чистом виде, но являлся и идеологией, и средством внешнего давления, как показано в гл. 2. Данный вывод — основная предпосылка к объективному рассмотрению и нахождению рамок применения данной теории.

1. Экономика стран Запада125 (Атлантической цивилизации), на объекте которой зародился монетаризм, представляет собой образование количественно и качественно отличное от экономики всех других стран. Это отличие заключается в развитости экономики Запада и самым наглядным образом характеризуется превосходящим обилием в этой экономике специфических «экономических» материй: материальных ресурсов, экономических институтов, людей определенной ментальности — homo economicus. Причем это не просто обилие, а упорядоченная система, структура, в конечном счете — та база, тот экономический производственный фундамент, который, в отличие от «надстройки» — проводимой экономической политики — и является основной характеристикой экономики страны.

2. Поэтому относительно успешное применение монетаризма в 70−80х гг. в западных странах прежде всего обязано успешному применению в предыдущий период, как это ни парадоксально, методов кейнсианстваметодов, которые монетаризмом оспариваются. С помощью кейнсианства с.

125 Считаем, что употребление такого деления наряду с экономически более точным «страны с развитой/рыночной/капиталистической .экономикой» и «страны с неразвитой экономикой» уместно из-за его традиционности и психологической образности (как The West and the Rest С. Хантингтона). его акцентом на «реальную» экономику страны Запада смогли восстановить утраченный производственный потенциал после Великой Депрессии, укрепить его во время Войны (США) и позже сделать производство настолько автономным, чтобы можно было им управлять с помощью набора манипуляций в сфере обращения — каким видится монетаризм из призмы «реальной» сферы.

Однако, именно развитый и стабильный в глобальном смысле «реальный» сектор, сфера производства, сделали возможным в принципе само появление монетаризма и являются самым необходимым условием его применения.

3. Россия и ее ареал стран (Евразийская система), со своей стороны, также обладают неотъемлемыми особенностями в сфере экономики. Как показывает проф. Д. Ю. Миропольский в книге «Неравновесие и типы хозяйственных систем», хозяйственная система России тяготеет к централизованному, скорее плановому распределению (аллокации) ресурсов. Эффективность такого метода, в противовес децентрализованному/ рыночному методу распределения, варьируется в зависимости от стадии социально-государственного устройства в конкретной стране в разное время. Эффективность сильного государственного, федерального центра в России, кроме того, обоснована его жизненной необходимостью. Огромные пространства, и, не менее важно, особенности российского этноса (какими их можно представить, основываясь на идеях таких социологов, как М. Вебер, а также Л. Гумилев, А. Зиновьев и др.) указывают на такую необходимость. Данные особенности экономической конституции России устанавливают соответствующие рамки для эффективного применения «импортированных» экономических рецептов.

4. Сообщество западных (развитых) стран является достаточно агрессивным образованием, а сферой, которая, начиная с Эпохи Просвещения, стала острием этой агрессии, является прежде всего экономика. Суть этой неявной, «цивилизованной» агрессии неочевидна и замаскирована соответствующей риторикой. Основой это риторики являются те положения из созданных на Западе экономических теорий, которые отражают реалии эффективной экономики в западных условиях, но могут оказаться губительными (как минимум несвоевременными) для экономик менее развитых стран126. Прежде всего это принцип «оставить все как есть дать дорогу „естественному“ ходу вещей» (laissez faire — laissez passer), где под «естественным» ходом и будет скрываться реальная агрессия. Например, в Англии с помощью теории и политики фритредерства «оправдывали» происходящий неравноценный обмен, а попросту эксплуатацию колоний, тем, что «любой обмен — благо», и правительствам таких стран надо оставить все как есть. (По поводу подобной политики высказывался в конце XIX в. еще С. Ю. Витте127). Прямая агрессиявойна — после победы буржуазного строя стала лишь крайним продолжением политики развитых стран, таких как Англия, США и других, а сама политикавыражением экономических интересов, которые во внешнем мире стали носить характер «цивилизованной» эксплуатации на основе неравноценного обмена128. 5. В международном плане теория монетаризма довольно скоро после своего появления стала флагом и инструментом тех сил, которые используют ее в своих целях. Не случайно применение монетаристских методов управления экономикой предписывается в императивном порядке для получения кредитной помощи с Запада. С другой стороны, впрочем, очевидно, что сам по себе монетаризм не обладает напрямую той разрушительной силой, которую ему приписывают. Такой разрушительной силой может быть только то обстоятельство, что данная экономическая политика навязывается правительствам стран извне, и, в принципе, на месте монетаризма может быть и другая теория. Таким образом, для определения самостоятельной линии.

126 «Универсализм культуры той или иной страны и ее способность сформировать совокупность правип и ценностей, определяющих действия других государств, есть не поддающиеся переоценке источники власти» -характеризующая этот процесс цитата из книги J. S. Nye, Jr. The Paradox of American Power. Why the World’s Only Superpower Can’t It Alone. NY, 2002, c. 10−11. Цит. по: Иноземцев В. Л. Полезные рекомендации политическому классу Америки. // Полис — 2002 — № 5 — с. 181.

127 См. Витте С. Ю. Воспоминания: в 3 т. М, Таллин: Скиф Алекс, 1994. т. I.

I2S См., например статьи в журнале «США и Канада» за 2002 год: Жинкина И. Ю. Стратегическое мышление США. // № 3 -с. 78 — 93- Шаклеина Т. А. Поиски глобальной стратегии США. // № 10 — с. 3 -15- Громыко А. А. Становление нового мирового порядка. //№ 1 I — с. 78 — 88- Дейкмн А. И. Дефициты экономической политики | республиканцев. // № 12 — с. 42 -63. поведения правительству страны имеет смысл вычленить области, в которых стратегически наиболее целесообразно применение предлагаемых методов.

6. В отношении имевших место преобразований в России, идеологическим скелетом которых является либерализм, а экономическим фактически стал монетаризм, отмечается: быстрота, неконтролируемость преобразований, порожденная в том числе и внешними причинами, а также особенности менталитета предопределили развитие событий в ходе реформ, глубоко отличающееся от прогнозируемого и, тем более, обещанного. Если в Восточной Европе переход к лучшему уровню жизни во многом осознанно связывался, в том числе, очевидно, и многими руководителями, с особенностями капиталистического способа производства — конкуренцией, повышенными требованиями к квалификации, большему посвящению себя работе и с другими ценностями, которые в контексте веберовских исследований можно назвать «протестантскими», то намерения руководящего класса России, и шире стран СНГ, создается впечатление, плелись в хвосте этих устремлений и в конечном итоге приняли лишь форму личного обогащения.

В то же время для других «пост-традиционных» стран (прежде всего АТР, часть Восточной Европы), подъем в последние десятилетия связан с единой идейной заинтересованностью всей вертикали общества, напряженно работающей в одном направлении. Именно осознанная руководителями общность интересов с работающим населением возможно и позволяет достигать определенных успехов на экономическом поприще. В противном случае, как это принято называть, «компрадорский» капитал хранится за границей и не работает на остальное население, интересы правящих слоев не позволяют им обращать внимание на развитие страны.

7. Логика рыночных реформ в России исходила из предположения о том, что либерализация цен, открытие экономики, а также разрушение организационных монополий и массовая приватизация будут «стихийно» стимулировать необходимые структурные сдвиги. Этот подход действительно оказался справедливым для низкотехнологичных отраслей, а также для сферы услуг. Однако для крупного производства — для взаимодействия высокотехнологичных и сырьевых отраслей — этот подход на практике не сработал.

В сырьевых отраслях ускоренная приватизация фактически означала переход в частные руки тех дополнительных доходов, которые возникали за счет перехода от существовавших внутренних к мировым ценам на сырье. Запас прочности сырьевых отраслей, ставших лакомым куском олигархов, обусловлен именно этой «естественной рентой», ранее перераспределявшейся государством. В идеальных условиях эти доходы могли бы использоваться для структурной перестройки всего народного хозяйства, однако по факту именно они в последние годы представляли собой один из главных источников для нелегального или полулегального экспорта капитала129.

Таким образом, сокращение производства и деградация структуры промышленности (см. Приложение 4 и комментарии), кризис значительной части научно-производственного потенциала приводят к тому, что в рамках достигнутого состояния макроэкономического равновесия возможностей для устойчивого экономического роста не существует. Перевод «экономического маятника» влево — отказ от огульно рестрикционной финансовой политики в пользу стимуляции перспективных производств — единственная возможность для экономического роста, адекватного потенциальным возможностям страны.

129 См. например: Лабудин А. В., Нинииева Г. В. Государство в российских экономических реформах 90-х гг. XX — XXI века //Известия СПбГУЭиФ — 2002. — № 2. -с. 86- 103- Корабельщиков Г. А. Как противодействовать бегству капиталов из России //Сборник научных трудов кафедры экономической истории. — СПб: Изд-во I СПбГУЭиФ, 2003 -с. 64 — 83. 1 2 3 4 5 6 7 8 9.