«Через край» В. А. Соллогуба

Владимир Александрович Соллогуб (1813−1882) — вошел в историю русской литературы как талантливый прозаик натуральной школы и одновременно автор светских повестей конца 30 — первой половины 40-х годов XIX века. Однако творчество писателя не ограничивается только этим периодом. Соллогуб продолжал создавать светские повести и во второй половине 40-х годов. Последующие два десятилетия он писал преимущественно водевили, разного рода очерки и статьи, солдатские песни, сочинил комедию «Чиновник» (1856), поэму «Нигилист» (1866). В конце жизни работал над романом «Через край», осуществив, таким образом, свой давний замысел создания произведения большой жанровой формы. Роман был опубликован уже после смерти писателя в 1885 году в нескольких

I ^ номерах журнала «Новь». Незамеченный современниками Соллогуба" «Через край» до сих пор в силу каких-то необъяснимых обстоятельств остается неизученным. Вслед за прижизненной критикой отечественные литературоведы, говоря о художественном наследии писателя, зачастую сосредоточиваются только на его повестях конца 30 — первой половины 40-х годов, обходя вниманием произведения, созданные позднее3.

Одним из первых заметил творчество Соллогуба В. Г. Белинский. «Простота и верное чувство действительности составляют неотъемлемую принадлежность повестей графа Соллогуба. В этом отношении теперь, после Гоголя, он первый писатель в современной русской литературе», — писал Соллогуб В. А. Через край. Посмертный роман графа В. А. Соллогуба // Новь. — 1885. — Т. 2. — № 7−8- Т. 3. -№ 9−12

2 В журналах середины 80-ч годов XIX века («Библиограф», «Вестник Европы» «Дело», «Исторический вестник», «Книжный вестник» «Наблюдатель», «Новь», «Русская мысль», «Русский архив», «Русский вестник», «Русское богатство», «Северный вестник») мы не встретили ни отзыва, ни даже упоминания о романе «Через край». Из всего наследия Соллогуба внимание современников в эти годы привлекали только «Тарантас» («Русская мысль», 1886) и «Воспоминания», опубликованные в «Историческом вестнике» в 1886 году.

3 В каталогах центральных фондов Российской государственной библиотеки имени В. И. Ленина (г. Москва), Свердловской областной универсальной научной библиотеки имени В. Г Белинского (г. Екатеринбург) отсутствуют карточки с библиографическим описанием произведения. критик1. Вслед за Белинским современники ставили имя писателя в ряд таких звезд первой величины, как A.C. Пушкин, Н. В. Гоголь, М. Ю. Лермонтов. В соллогубовской прозе находили высокую художественность, глубокие идеи, удивительное знание человеческого сердца, душевную теплоту, гуманное содержание, безукоризненное изящество, соединенное с полной естественностью в представлении всех лиц и положений в рассказе, вдохновенное, согретое сердечным чувством красноречие, живое, веселое остроумие и пр. 2. Впрочем, подобными высокими оценками и лестными отзывами демократически настроенной критики удостаивались и другие талантливые прозаики натуральной школы, к примеру, И. И. Панаев, Н. Ф. Павлов. Обличительный пафос произведений писателей, критическое исследование влияния обстоятельств на личность соответствовали общей направленности литературы тех лет.

Одобрительная оценка, нередко восхищение довольно устойчиво сопутствуют имени Соллогуба в критических отзывах и письмах Белинского. В 1841 году Белинский пишет рецензию на первый сборник повестей и рассказов писателя «На сон грядущий. Отрывки из вседневной жизни. Сочинение графа В.А. Соллогуба», в которой пытается оценить его раннее творчество. Важным достоинством прозаических произведений Соллогуба, по мнению критика, являются «чувство любви» ко всем обездоленным и униженным, знание всех слоев русского общества3. Понятно, что, будучи идейным вдохновителем натуральной школы, Белинский не мог не отметить это, поддержав молодого прозаика. В раннем творчестве писателя конца 30 -начала 40-х годов критик, хотя и с некоторой оговоркой, выделяет два этапа: «Приступаем к другим повестям, которые относятся, как кажется, ко второму

1 Белинский В. Г, Русская литература в 1842 году // Белинский В. Г. Поли. собр. соч.: в 13 т. Т. 6. — М.: Изд-во АН СССР, 1955. — С. 536. Курсив наш — Н.В.

2 См. об этом, напр.: Добролюбов H.A. Сочинения графа В. А. Соллогуба // Добролюбов H.A. Полн. собр. соч.: в 6 т. Т. 1. — М.: ГИХЛ, 1934. — С. 162−163- Киреевский И. В. На сон грядущий. Отрывки из вседневной жизни. Сочинение графа В. А. Соллогуба // Киреевский И. В. Критика и эстетика. — М.: Искусство, 1998. -С.233−234- Боборыкин П. Д. Воспоминания: в 2 т. Т. 1. — М.: Худож. лит., 1965. — С. 66- Панаев И. И. Литературные воспоминания.-М.: Гослитиздат, 1950.-С. 131. Белинский В. Г. На сон грядущий. Отрывки из вседневном жизни. Сочинение графа В. А. Соллогуба // Белинский В. Г. Полн. собр. соч.: в 13 т. Т. 5. — М.: Изд-во АН СССР, 1954. — С. 157−158. периоду литературной жизни автора". К первому этапу Белинский причисляет повести «Три жениха», «Два студента» (1837), «Сережа» (1838). Ко второму — «Историю двух калош» (1839), «Большой свет. Повесть в двух танцах» (1840). Сравнивая оба этапа, Белинский указывает на рост писательского мастерства Соллогуба. Уже в ранней соллогубовской повести «Сережа» критик видит глубину изображения характера1. В последующих повестях писателя «второго этапа» — «Историидвух калош» и «Большом свете» — подчеркивает «верность в изобретении и изображении характеров», их «окончательную обделку», «более тщательную обработку подробностей» в сравнении с произведениями «первого этапа»: «каждое [лицо — Н.В.] имеет только те чувства, только те мысли, которые оно может иметь, каждое говорит тем языком, каким должно говорить"2.

Стремление писателя к созданию психологически обоснованных характеров, как полагает Белинский, особенно заметно в повести «Аптекарша». В обзоре «Русская литература в 1841 году» критик писал: несмотря на событийную «бедность» произведения («простой рассказ о простом случае»), «» Аптекарша" решительно выше всего, что он [СоллогубН.В.] написал", благодаря прекрасной очерченности и верной выдержанности характеров3.

Для Белинского было важно поощрить похвалой молодого талантливого писателя, начинающего в русле натуральной школы, подчеркнуть развитие в его творчестве реалистических принципов, которые сам критик активно отстаивал в те времена, что, несомненно, являлось выражением проводимой им литературной политики. Однако критик далек от идеализации первых шагов на литературном поприще Соллогуба. В обзоре «Русская литература в 1842 году» Белинский утверждал: «Слабая же сторона его [Соллогуба — Н.В.] произведений заключается в отсутствии личного

1 См. об этом: Белинский В. Г. На сон грядущий. Отрывки из вседневной жизни. Сочинение графа В, А Соллогуба. — С. 154. «Там же. С. 153

1 Белинский В. Г. Русская литература в 1841 году // Белинский В. Г. Полн. собр соч.: в 13 т. Т. 5. — М.: Изд-во АН СССР, 1954 — С. 581−582. извините — субъективного) элементакоторый бы все проникал и оттенял собою, чтоб верные изображения действительности, кроме своей верности, имели еще и достоинство идеального содержания. Граф Соллогуб, напротив, ограничивается одною верностию действительности, оставаясь равнодушным к своим изображениям, каковы, бы они ни были, и, как будто находя, что такими они и" должны быть. Это много вредит успеху его произведений, лишая их сердечности и задушевности, как признаков горячих убеждений, глубоких верований"1. Таким образом, Белинский открыто выражает свое недовольство соллогубовской позицией «безучастного» наблюдателя.

Впервые со всей остротой вопрос об общественно-политических воззрениях Соллогуба встал в связи с его повестью «Тарантас» (1845). Неопределенность авторской позиции, как она выразилась в произведении, вызвала целый ряд полемических журнальных и газетных откликов2. Наиболее полную оценку повести дал В. Г. Белинский. Критик посвятил «Тарантасу» рецензию и обстоятельную статью, напечатанные в «Отечественных записках» за 1845 год (№ 4 и № 6). Уже в первой краткой рецензии Белинский отмечал одновременное сосуществование в произведении «странных парадоксов» и «истинных наблюдений"3. В статье, написанной спустя месяц после рецензии, критик трактует «Тарантас» уже как сатиру на славянофильство: «Славянофилы, в лице Ивана Васильевича, получили в ней [книге — Н.В.] страшный удар, потому что ничего нет в мире страшнее смешногосмешное — казнь уродливых нелепостей. Не понимая* современного, не будучи гражданами никакой эпохи, никакого времени (потому что кто живет вне настоящего, современного, тот нигде не живет), новые дон-Кихоты, они сочинили себе одно из тех нелепых убеждений, которые так близки к толкам старообрядческих сект, основанных на мертвом понимании мертвой буквы, и из этого убеждения сделали себе новую

1 Белинский В Г Русская литература в 1842 году. — С. 536.

2 См. об этом: Немзер, А С. Владимир Соллогуб и его главная книга // В. А. Соллогуб. Чарантас. Путевые впечатления. Сочинение графа В. А. Соллогуба (Факсимильное издание) СПб, 1845 — М.: Книга, 1982 — С 1−21.

3 См: Белинский В. Г. Тарантас. Путевые впечатления. Сочинение графа В. А. Соллогуба // Белинский В Г Полн собр соч. • в 13 т. Т. 9. — М.: Изд-во АН СССР, 1953. — С. 8.

Дульцинею тобозскую, ломают за нее перья и льют чернила. Подобные нелепости давно уже требовали одной из тех жестоких и бьющих насмерть сатир, которыми может поражать только художественный талант. «Тарантас» графа Соллогуба явился такою сатирою, исполненною ума, остроумия, мысли, юмора, художественности"1.

Вероятно, свойственное Соллогубу отсутствие четкой авторской расстановки акцентов и позволило Белинскому оценить «Тарантас» в нужном для себя ракурсе. Несмотря на то, что критик сделал Соллогуба своим союзником в разоблачении славянофильского мировоззрения, в его отзыве сквозит тонкая ирония по адресу автора произведения, что, впрочем, не ускользнуло от последнего. Прав был Н. Г. Чернышевский, увидевший в статье Белинского попытку защитить талантливого прозаика от выпадов современников, вернуть его на «верный» путь3.

Соллогуб, чуткий к новым веяниям эпохи, не мог не испытывать влияния утверждающегося реализма. Пока в произведениях писателя (в том числе и в светских повестях) современники ощущали общую критическую направленность, им интересовались, вслед за Белинским с его именем связывали будущее русской литературы. Но время шло, требовалась решительная постановка назревших вопросов (прежде всего социального неравенства, всеобщей крепостной зависимости) и их решения кардинальными мерами. Если в конце 30 — первой половине 40-х годов проповедуемые писателем либеральные идеи сословной неприкосновенности и иерархической кастовости вполне «вписывались» в общественно-исторический контекст эпохи (вопросы еще не были поставлены с такой остротой), то со второй половины 40-х годов подобная позиция представлялась радикально настроенным современникам неприемлемой и

1 Белинский В. Г. Тарантас. Путевые впечатления. Сочинение графа В. Л. Соллогуба. — С. 116

2 См. об этом: Панаев И И. Литературные воспоминания. — С. 89. Чернышевский Н. Г. Очерки гоголевского периода русской литературы // Чернышевский Н. Г. Поли собр соч. в 15 т Т. 3. — М.: ГИХЛ, 1947. — С. 268−270. консервативной1. Произведения Соллогуба становились поводом для разоблачения несостоятельности общественно-политических идей приверженцев либеральных взглядов и утверждения на фоне этой дискредитации новой критикой (революционной, леволиберальной) своих программ. В известной мере усугублял ситуацию и сам писатель. Пытаясь определить собственную политическую позицию, быть «своевременным», он провозглашал идеи, которые не были ему близки, а потому соллогубовские сочинения, касающиеся общественных вопросов, представлялись большинству современников неубедительными, поверхностными и, как следствие, — не представляющими эстетической ценности2. Каждая новая попытка Соллогуба создать художественное произведение, отвечающее потребностям времени, оказывалась обреченной на неуспех3.

Общее мнение современников о творчестве Соллогуба второй половины 40-х годов выразилось в статье H.A. Добролюбова «Сочинения графа В.А. Соллогуба», написанной по поводу выхода в свет пятитомного собрания сочинений писателя (1855—1856), в которой критик усомнился в художественной значимости уже всего его творчества:

H.A. Добролюбов полагает, что восторженные отзывы о творчестве Соллогуба «прежней критики» (за которой скрывалось имя «неистового Виссариона», в те годы запрещенного к упоминанию цензурой) объясняются лишь ее временным заблуждением. В отличие от Белинского Добролюбов сосредоточился не столько на эстетическом аспекте соллогубовского творчества, сколько на идеологической его оценке, обусловленной революционно-демократическими взглядами критика. Либеральные

1 Так, излюбленная Соллогубом мысль о неприкосновенности каждого сословия, невозможности смешивания дворянского и разночинного классов прозвучала уже в раннем водевиле «Ямщик, или Шалости гусарского офицера», затем — в повести «Старушка», статьях «Община сестер милосердия», «6-ое декабря в Тифлисе», «Симбирский театр» и др., позднее — в романе «Через край». Если в произведениях Соллогуба 40-х годов это не вызвало возражений современников, то уже в сочинениях 50-х годов классовая дифференциация, на необходимости которой настаивал писатель, получила резкую отповедь со стороны демократической критики (См., напр.: Добролюбов H.A. Сочинения графа В. А. Соллогуба. — С. 177−178).

2 См., напр.: Григорьев Ап. Русская литература в 1851 году // Сочинения Аполлона Григорьева. — СПб, 1876 -С. 38−39.

1 См., напр., отзывы на пьесу Соллогуба «Чиновник», драму «Местничество»: Павлов Н, Ф. Разбор комедии графа Соллогуба «Чиновник». — М.: Типография Каткова и К°, 1857. — С. 5−104- Добролюбов H.A. Сочинения графа В. А. Соллогуба. — С. 164−165. убеждения писателя, обозначившиеся, с точки зрения Добролюбова, в «Тарантасе», «Старушке» и особенно в пьесе «Чиновник», были восприняты им крайне негативно. Анализ сочинений Соллогуба позволил критику нарисовать портрет либерала, максимально сгустив краски: «Этот тип вот какого рода. Он не богат и не слишком беденхарактер имеет добрый и мягкий от природы, образование получил поверхностное (нередко в Дерптском университете). По окончании курса втянулся он в большой светлезет из кожи, чтобы поддержать на себе приличную внешность, делает долги, кланяется важным лицам, унижается, подличает, волочится за модными красавицами, к которым ничего не чувствует. При столкновении с другим кругом людей он увлекается непременно каким-нибудь чувством (от непривычки к другой сфере), а потом опять легкомысленно жертвует этим чувством для своих обязанностей в отношении к свету. Если он не промотается, то будет светским человеком до конца, т. е. до выгодной женитьбыесли же поддержать себя нечем, кредит потерян, то он спокойно исчезает в безвестности. Ни правил, ни взглядов у него нетон по легкомыслию готов совершить доблестный подвиг, так же, как и покуситься на гнуснейшее преступление. Он почти никогда не думает, а только кричит, повторяя то, что слышал от других, и слова его никогда не сходятся с поступками."1.

Нетрудно увидеть в этом словесном портрете колкие намеки на личность и биографию Соллогуба (так, писатель учился в Дерптском университете, по окончании которого, по воспоминаниям и письмам современников, стремился во что бы то ни стало поддерживать статус светского «льва"*»). Однако своим острием статья Добролюбова, как

1 Добролюбов H.A. Сочинения графа B.A. Соллогуба. — С. 175.

2 См об этом, напр.: Панаев И. И. Литературные воспоминания. — С. 270- Гоголь Н. В Письмо к Н М. Языкову от 21 декабря 1843 г. // Гоголь Н. В. Полн. собр. соч.: в 14 т. Т. 12. — М.: Изд-во АН СССР, 1952. —С 244 справедливо считает В. А. Грехнев, устремлена «прежде всего в сферу социально-политической борьбы"1.

Желая вскрыть нежизнеспособность дворянского либерализма в условиях подъема в стране общественного движения, Добролюбов отказывает писателю-либералу в развитии, творческой эволюции: «талант графа Соллогуба нисколько не изменился. Он и теперь [в 50-е годы — Н.В.] отличается тем же характером, направлением, пользуется теми же внешними пособиями, выражает те же внутренние убеждения, даже употребляет тот же способ выражения, как и прежде"2.

Отличительной чертой творчества Соллогуба критик считает слияние «личности автора и личности его героев». А потому ошибочным представляется Добролюбову утверждение «прежней критики», будто бы в творчестве писателя герои изображаются «с чисто объективной стороны». Правда, «прежняя критика» замечала, что «понятия автора как будто сходятся с понятиями его героев». Однако безосновательно, по мысли Добролюбова, приписывала это «сходство» какому-то особенному художественному умению автора представлять предмет живо и полно. По Добролюбову, во всех произведениях Соллогуба варьируется один и тот же тип героя («пустейший человек из самых бестолковых»), постоянно воспроизводимый писателем и выражающий его взгляд на жизнь. Следовательно, нет основания говорить об эволюции мировоззрения Соллогуба: просто в начале своего творчества он высказывал свои убеждения «не совсем определенно, так что критика не умела отделить личности автора от личности его героев и насмешки от истины"^.

1 См об этом Грехнев В, А Творчество В. А. Соллогуба в оценке Добролюбова // Ученые зап Горьк. ун та им. Н. И Лобачевского. Выи. 71. Н. А. Добролюбов. Статьи и материалы — Горький, 1965.-С. 169.

2 Добролюбов Н, А Сочинения графа В. А Соллогуба — С. 165−166 1 Там же С. 178

Действительно, человек «добрый, но безвольный"1 является центральным персонажем на протяжении всего творчества писателя: и в светских повестях, и в романе «Через край». Но согласимся с В.А. FpexueBbiM: «При известнойблизости, которая выражается в неумении занять четкую позицию в жизни, в безволии, при известных чертах сходства, герои светских повестей Соллогуба. далеко не простые вариации одного и того же типа, якобы раз и навсегда канонизированного писателем. Обладая различным отношением к светскому обществу, эти герои вызывают у Соллогуба и различную меру авторской критики или авторского участия"2. Ни динамики центрального типа героя, ни изменения отношения к нему Соллогуба Добролюбов не заметил.

Кроме того, как верно указывает В. А. Грехнев, утверждение H.A. Добролюбова, согласно которому «1845 год был самым блестящим и — увыпоследним годом его [Соллогуба — Н.В.] славной литературной з г-> деятельности», не соответствует логике рассуждении самого критика. В самом деле, до 1845 года выходят в свет лучшие сочинения Соллогуба — «История двух калош», «Большой свет», «Аптекарша», «Медведь», «Теменевская ярмарка», в 1845 — «Вчера и сегодня», «Тарантас», после чего писатель перестает радовать современников прозаическими произведениями «изящного пера своего». Но, если определена кульминационная точка в творчестве Соллогуба, следовательно, должны быть названы и оценены, по крайней мере, два этапа (до 1845 года и после), но этого Добролюбов не делает. Далее, противореча своему главному тезису об отсутствии динамики в творчестве Соллогуба, критик вынужден признать быстрый взлет литературной деятельности писателя и последовавший затем резкий упадок его творческой продуктивности. Данное противоречие у Добролюбова не

1 В. Г. Белинский в связи с повестью Соллогуба «Сережа» писал о новом типе героя, введенном писателем в русскую литературу. Сам же Соллогуб в своем произведении назвал главного героя — «добрым малым». Л в других светских повестях неоднократно подчеркивал безволие «доброго малого» (к чему мы еще вернемся в следующих разделах нашего исследования). А потому будем условно называть главный тип героя в творчестве писателя — «добрым, но безвольным малым».

2 Грехнев В. А. Творчество В.А. Соллогуба в оценке Добролюбова. — С. 172.

3 Добролюбов H.A. Сочинения графа В А. Соллогуба. — С 163. получает никакого объяснения. Очевидно, необходимо было соотнести литературную деятельность Соллогуба с историко-литературным контекстом, эпохой идейных размежеваний, в которую он творил. С другой стороны, нужно было учесть и то обстоятельство, что со второй половины 40-х годов в русскую литературу войдет целая плеяда крупнейших художественных дарований, «заслонивших» многих талантливых прозаиков первой половины 40-х годов1.

Помимо этих внешних причин, есть и субъективные, внутренние, обусловленные складом характера В. А. Соллогуба. В воспоминаниях и письмах современников писатель неизменно предстает «светским балагуром», любителем великосветских развлечений, растратившим" на них свой талант. Н. В. Гоголь, неоднократно иронически высказываясь о чрезмерной любви Соллогуба к светским развлечениям, вместе с тем искренне волнуясь, проницательно предупреждал: «У вас все зреет вместе: и ум, и слог, и наблюдательность, и мысли. Вам нужно только не останавливаться и писать. Все будет у вас обдумываться, соображаться и устраиваться во время самого писания. Христа ради, не давайте заснуть вашей деятельности на этом поприще. Вы тут более и более будете находить утешения и жизни настоящей. Все вас обманет, и жизнь, и свет, и все привлекательности, привлекающие других людейно на этом поприще вас ничто не обманет, потому что это ваше законное поприще, и тут выполнять вы будете именно то, что определено свыше выполнять вам"2. Как позднее признается Соллогуб, он этому совету не внял .

Сегодня очевидно, что полемика с «прежней критикой», которая велась Добролюбовым в статье «Сочинения графа В.А. Соллогуба», не могла опровергнуть правоту оценки творчества писателя, данной Белинским, как развивающегося, художественно значимого литературного явления. Ибо в См. об этом: Грехнев В. А. Творчество В.А. Соллогуба в русской прозе конца 30-х — первой половины 40-х годов: дне.. канд. филол. наук/ Горьк гос. ун-т. — Горький, 1966. —С 5.

2 Гоголь Н. В. В. А. Соллогубу, 3 января, 1846. Рим И Гоголь, Н. В. Полн. собр. соч.: в 14 т. Т. 13. — М.: Изд-во АН СССР, 1952.-С. 28.

3 См. об этом: Соллогуб В. А. Повести. Воспоминания. — М.: Худож. лит., 1988. — С. 79. основе добролюбовской критики, как уже отмечалось, лежали не эстетические, но идейные принципы. А поэтому вся последующая критика, для которой была авторитетна точка зрения Добролюбова, не смогла в полной мере оценить, творчество писателя. Жестокие насмешки и унизительные пародии в известных передовых изданиях преследовали Соллогуба вплоть до конца его жизни1. Мнение о писателе как светском дилетанте, «безграмотном бариче» укрепилось прочно и надолго. И уже более никого не интересовало творчество некогда популярного прозаика.

Печальная судьба постигла позднее творчество Соллогуба-, в том числе, роман «Через край», и в отечественном литературоведении. Анализируя художественное наследие В. А. Соллогуба, исследователи либо приводят самые общие сведения о романе (год и место издания, автобиографический характер — посвящение жене — С.А. Аркудинской), либо не говорят о произведении вовсе.

В дооктябрьскую эпоху имя Соллогуба упоминалось крайне редко. В атмосфере общего забвения и равнодушия выделяется статья С. А. Венгерова в словаре Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. Помимо краткой биографической справки, Венгеров, опираясь на суждения В. Г. Белинского, пытается охарактеризовать творчество Соллогуба, напомнить о «чрезвычайном успехе», который имели в свое время его прозаические произведения конца 30 — первой половины 40-х годов. Несомненным достоинством статьи является характеристика личности писателя. Однако С. А. Венгеров не увидел весь драматизм положения Соллогуба: одновременную принадлежность двум противоположным сферам — светскому обществу и демократической литературе. По Венгерову, писатель был «желанным гостем» как в аристократических гостиных, так и в кружках писателей2. Автор статьи ничего не говорит о том, что стремление Соллогуба быть «везде своим»

1 См., напр., отзыв на участие писателя в праздновании пятидесятилетия литературной деятельности П. А. Вяземского (1861): <�Курочкин В.С.> Стансы на будущий юбилей пятидесятилетней русско-французской водевильной и фельетонной деятельности Тараха Толерансова (самим юбиляром сочиненные) // Искра. — 1861. — № 10. — С. 144−145- Пародийное продолжение поэмы Соллогуба «Нигилист», написанное Д. Д. Минаевым // Поэты «Искры»: в 2 т. Т. 2. — Л.: Сов. писатель, 1987. — С. 177−189.

2 Венгеров С. А. В. Л. Соллогуб // Энциклопедический словарь. — Т. 30. — СПб, 1900. — С. 757−758. обернулось для него отчуждением и одиночеством. В. А. Соллогуб вспоминал: «Я* был светским человеком между литераторами и литератором между светскими людьми, и от этого я навлекал на себя не раз негодование обоих лагерей"1. Подробно, насколько это позволяет жанр энциклопедической статьи, С. А. Венгеров останавливается на самом плодотворном периоде соллогубовского творчества. Однако последнему произведению писателя в статье Венгерова посвященаодна более чем лаконичная фраза: «После его [Соллогуба — Н.В.] смерти был напечатан л роман «Через край» («Новь», 1885)». Это упоминание проскальзывает как необходимая констатация факта, обусловленная задачей биографической словарной статьи — охватить творчество Соллогуба в целом.

Советское литературоведение впервые обращается к художественному наследию В. А. Соллогуба в 30-е годы. В 1930 году издан «Путеводитель по русской литературе XIX века» Ив. Розанова, где исследователь обозначает общую направленность творчества Соллогуба, связанную с изменением художественного метода писателя и совпадающую с магистральным движением русской литературы, как его традиционно понимают: «Вначале принадлежал к романтической школе (повесть «История двух калош»), позднее перешел к реалистическому изучению дворянского быта"3. Однако подобное суждение, по-видимому, является схематичным и не достаточно точным: вряд ли возможно столь однозначно оценить как характер творческой эволюции писателя, так и природу художественного метода конкретных его произведений. Заметим, что Розанов пишет о В. А. Соллогубе в главе «Натуральная школа и писатели 40-х годов». Другими словами, для исследователя творчество Соллогуба неразрывно связано с гоголевскими традициями, а, значит, художественную ценность представляют только те произведения прозаика, которые были созданы в духе натуральной школы. Сочинения, где объектом изображения становятся представители высшего

1 Соллогуб В. Л Повес! и Воспоминания — С. 592.

2 Венгеров С. А. В А. Соллогуб. — С. 758.

3 Розанов И. Н. Путеводитель по русской литературе XIX века. — М. — Л. Работник просвещения, 1930. — С. 129−130. сословия, в том числе и роман «Через край», оказываются вне поля зрения исследователя.

Через год П. К. Губер в обстоятельной вступительной статье, предпосланной «Воспоминаниям» Соллогуба, предпринимает попытку охарактеризовать все творчество писателя. Собрав довольно обширный материал и сделав ряд ценных частных наблюдений1, исследователь, отдавший большую дань вульгарному социологизму, что было в духе времени, весьма резко оценил и творчество, и личность писателя. По мысли автора статьи, Соллогуб якобы всегда «работал по заказу», «следуя моде». Так, в 40-е годы он осуждал «большой свет» в угоду существующему обычаю и лишь потому, что печатался в «Отечественных записках», где такие обличения были почти обязательны. Со второй половины 50-х годов «заказчик» меняется: теперь это наместник Кавказский, генерал-губернатор князь М. С. Воронцов и его приближенные, не нуждающиеся в повестях. А потому Соллогуб начинает сочинять статьи для официальных газет, пьесы для казенного театра, жизнеописания прославленных генералов, л громозвучные кантаты для парадных обедов. Несправедливыми и бездоказательными представляются суждения Губера о конфликте В. А. Соллогуба с A.C. Пушкиным, безоснователен прозрачный намек на создание Соллогубом небезызвестного диплома, оскорбительного для великого поэта. П. К. Губер предпочитает не разбираться в сложной судьбе писателя, видя в нем лишь светского «барчука», человека дурного характера. Отказав всем прозаическим произведениям Соллогуба в эстетической значимости, автор статьи нехотя признает лишь его мемуары как ценный источник по истории «литературного быта». Мимоходом П. К. Губер упоминает и о романе «Через край»: «. рукопись [романа-Н.В.] остается в письменном столе [Соллогуба — Н.В.] и будет издана только после его смерти», что объясняется, по мнению К ним относится, напр, утверждение, что «Большой свет», написанный по заказу царской семьи, не был пасквилем на М. Ю. Лермонтова. В работах В А. Грехнева, В. Э. Ваиуро, И. С. Чистовой это убедительно доказано.

2 Губер П К Граф В. А. Соллогуб и его мемуары (вступит, статья) // В. А. Соллогуб. Воспоминания. — М. — Л.: Academia, 1931.-С. 99−100. автора статьи, низкой оценкой писателя собственного литературного дарования («ставил свои труды по переоборудованию тюрем выше литературных заслуг»)1.

Действительно, В. А. Соллогуб в конце жизни открыто в печати называл себя «писателем неудавшимся», что давало повод к умозаключениям, подобным губеровским. Но означало ли это, что Соллогуб на самом деле негативно оценивал собственное творчество, в том числе свое последнее произведение — роман «Через край», и, будто бы, в силу этого не желал видеть его опубликованным? Вероятно, дело обстояло сложнее.

Известно, что о создании большого эпического произведения писатель мечтал еще в начале 40-х годов. A.C. Немзер в своем диссертационном исследовании «Литературная позиция В. А. Соллогуба (1830 — 1840-е годы)», изучив рукописные тетради писателя, обнаружил в одной из них обширный план и наброски предполагаемого произведения «большой формы» «о России в целом» под общим названием «Жизнь сверх состояния. Плачевная повесть Рус<�ского> дворянства. Соч.<�инение> Гр<�афа> В. Соллогуба». Исследовав рукописный текст, A.C. Немзер приходит к следующему выводу: «Роман Соллогуба должен был охватить разные сферы жизни: провинция и столица, высший свет и чиновничество, в эпилоге его мог быть описан и театр военных действий.». Однако в 1840-е годы «синтетического произведения, охватывающего всю российскую действительность в художественном целом, писатель не создал. Его наиболее „полным“ произведением оказался „Тарантас“, где „петербургская“ тема проходит достаточно приглушенно»" .

В 40-е годы писатель не мог реализовать задуманное в силу сложности замысла, неразработанности «материала», видимо, еще не вполне ясны были принципы совмещения «разных сфер жизни», находящихся на противоположных полюсах. Хотя в ряде повестей периода натуральной школы это Соллогубу уже вполне удавалось (например, в «Истории двух

1 Губер П. К. Граф В. А Соллогуб и его мемуары — С. 115

2 Немзер A.C. Литера! урная позиция В. А. Соллогуба (1830−1840 годы): дис.. канд. фшюл наук / Моск. гос. ун-т им. М. В Ломоносова. — М., 1983. — С. 88. калош", «Аптекарше»). Очевидно, писатель еще не был готов к созданию произведения «большой формы».

Но почему же в 80-е годы, когда, наконец, был реализован давний замысел, Соллогуб не спешит публиковать роман?

М.А. Белкина во вступительной статье к сборнику водевилей Соллогуба упоминает о поздних сочинениях писателя: «. он [СоллогубН.В.] пишет еще свои «Воспоминания» и большой роман «Через край», но ни то, ни другое ему уже не удается закончить. И роман, и воспоминания были напечатаны лишь после его смерти"1. То есть, по мысли исследователя, получается, что роман не был издан при жизни Соллогуба, так как не был завершен. Однако такое объяснение не может нас вполне устраивать. Известно, что в 1860—1870-х годах писатель выступал на литературной арене с незаконченными отрывками из мемуаров, печатал главу незавершенной повести «Посредник» (1874). Следовательно, незавершенность произведения не препятствовала публикации отдельных его фрагментов.

Проблема завершенности/незавершенности романа до сих пор не стояла перед исследователями. Она и не могла быть решена в работах, посвященных либо ранней прозе, либо драматургии Соллогуба. Очевидно, данный вопрос требует специального изучения.

Позднее в Историях русской литературы 1950;1970;х годов — изданиях Академии наук СССР и Института русской литературы — имя В. А. Соллогуба фигурировало достаточно часто. Что вполне объяснимо. Интерес к изучению закономерностей историко-литературного процесса побуждал литературоведов обращаться к творчеству не только великих писателей, но и «рядовых», в меру своих сил способствовавших развитию русского реализма. Конец 30 — первая половина 40-х годов XIX века для исследователей имеет особое значение: в это время русская литература представлена плеядой

1 Белкина М. А Водевиль Соллогуба (вступит, статья) // В. А. Соллогуб. Водевили (Беда от нежного сердцаСотрудники, или Чужим добром не наживешьсяГорбун, или Выбор невесты). — М.: Худож. лит., 1937. — С. 18−19.

2 См. об эюм: Белкина М. А. Водевиль Соллогуба. — С. 18- Якушин Н. И. «Писатель с замечательным дарованием» (вступит, статья) И В. А. Соллогуб. Повести и рассказы. — М.: Сов Россия, 1988. — С. 17. молодых прозаиков гоголевского направления, «выводящих литературу на настоящую дорогу» (Белинский). В Историях русской литературы Соллогубу (как и другим беллетристам^ 40-х годов) уделяется не много места, но творчество писателя* неизменно рассматривается учеными в рамках натуральной школы1. Однако если творчество Соллогуба первой половины 1840-х годов привлекает внимание литературоведов, то произведения, созданные после 1845 года, в числе которых роман «Через край», не

•у упоминаются вовсе". Даже в таком фундаментальном труде Института мировой литературы, как «История русского романа», о последнем о произведении Соллогуба не говорится ничего .

В отечественном литературоведении укрепилось мнение, согласно которому эстетическую ценность представляют только произведения первой половины 40-х годов. По мысли исследователей, именно в это время повести писателя вполне вписывались в общее прогрессивное русло русской литературы, в них ощутимо влияние гоголевских традиций. Так, внимание В. А. Грехнева, автора диссертационного исследования «Творчество В. А. Соллогуба в русской прозе конца 30 — первой половины 40-х годов», привлекает лишь проза писателя самого плодотворного периода его литературной деятельности. Ученый полагает, что сочинения, созданные В. А. Соллогубом до 1838 и после 1845 года, не обладают эстетической значимостью, так как раннее творчество является еще ученическим, а в позднем писатель отошел от передовых тенденций своего времени (острой критики административных устоев общества, сильных мира сего, безнаказанно творящих суд и расправу, и сочувственного изображения человека из демократической среды). Выбор в качестве предмета исследования соллогубовской прозы конца 30 — первой половины 40-х годов

1 См.: История русской литературы / гл. ред. М. П. Алексеев, Н. Ф. Бельчиков, В. А. Десницкий, А. А. Сурков: в 10 т. Т. 7 — М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1955 — История русской литературы: в 3 т. Т. 2. / под ред. Д. Д. Благого — М, Л: Изд-во АН СССР, 1963 — История русской литературы / гл. ред. Н. И. Пруцков: в 4 т. Т. 3. -Л.: Наука, 1982

2 См., напр.: История русской литературы: в 10 т. Т. 9 — История русской литературы: в 3 т. Т. 3, История русской литературы в 4 т. Т. 3.

1 См: История русского романа: в 2 т. Т 2 — М.- Л.: Изд-во АН СССР, 1964. обусловлен задачей, которую ставит перед собой В. А. Грехнев: показать художественную эволюцию Соллогуба, связанную с нарастанием критических начал, постепенным расширением сфер изображения в творчестве писателя и в литературе той поры в целом. По мнению* исследователя, направление эволюции Соллогуба-художника «почти' зеркально» отражает смену жанров в его творчестве: «От повести о художнике. к светской повести, а от нее — к сатирической повести о провинциальных нравах и жанровому синтезу («Тарантас»)"1. Таким образом, произведения, посвященные изображению светского общества, созданные после 1845 года, «выпали» из предложенного исследователем направления творческого развития писателя, так как означали его возвращение на исходные позиции. Понятно, что при такой установке о романе «Через край» не сказано ни слова.

Иного мнения придерживается В. Э. Вацуро, который одним из первых обратился к повестям Соллогуба, созданным после 1845 года, вписав их в контекст творчества писателя. Исследователь указал на повторяемость, варьирование сюжетных ходов и мотивов в прозе Соллогуба. По мысли Вацуро, это свидетельствует вовсе не об отсутствии творческого развития писателя, как полагали прижизненная критика и отечественное литературоведение. Напротив, возвращаясь к сюжетам ранних повестей, Соллогуб «рассказывает их заново», но уже «сложнее, подробнее, психологически драматичнее». Поэтому, несмотря на тот факт, что после 1845 года писатель вновь обращается к популярной в 30-е годы внутрижанровой разновидности светской повести, в его творчестве не происходит остановка. Анализ повестей «Бал» (1846) и «Метель» (1849), сравнение сюжетов этих произведений с сюжетами ранних повестей «Два студента», «Аптекарша» (1841), «Неоконченные повести» (1843) приводит исследователя к выводу: «. с течением времени внешняя, событийная

1 Грехнев В А. '1 ворчесшо В. А. Соллогуба в русской прозе конца 30-х — первой половины 40-х шдов ¦ дис.. канд. филол. наук. — С. 24. сторона рассказа начинает у него отступать на задний план: ее заменяет внутренний сюжет, который мы с некоторыми оговорками могли бы назвать психологическим"1. Таким образом, творческая эволюция Соллогуба, в которой отказывал писателю Добролюбов, по мнению Вацуро, связана, прежде всего, с углублением психологизма2. Этот вывод позволяет по-новому взглянуть на позднее творчество писателя. Однако в статье исследователяк сожалению, роману «Через край» также не нашлось места.

Особое место в изучении соллогубовского художественного наследия занимает уже названное выше диссертационное исследование A.C. Немзера I

Литературная позиция В. А. Соллогуба (1830−1840-е годы)". В нем ученый убедительно доказывает одновременное влияние на прозу писателя не только гоголевских, но и пушкинских традиций. В отличие от В. А. Грехнева и В. Э. Вацуро, A.C. Немзер находит, что «мировоззрение и поэтика Соллогуба были на редкость стабильны. Его писательские принципы сложились в конце 30-х годов и воспринимались в 60-е годы как анахронизм в лучшем случае и как ретроградство в худшем». Исследователь анализирует раннее, ученическое творчество Соллогуба, упоминает и произведения, написанные после 1845 года, в том числе — роман «Через край». Особое значение для нас имеет следующая мысль A.C. Немзера: «. в последние годы он [Соллогуб — Н.В.] работает над романом «Через край», резко отличающимся от его старой прозы"4. Однако этот важный вывод, свидетельствующий о творческой эволюции Соллогуба, не подкрепляется анализом, соответствующими комментариями, что, впрочем, и не входило в задачи исследователя, занятого изучением другого периода литературной деятельности писателя. Справедливо указав на неизученность творчества писателя после 1845 года,

1 Вацуро В. Э Беллетристика Владимира Соллогуба // Материалы к биографии. — М.: Новое лит. обозр., 2005.-С. 264.

2 Вспомним, что впервые об этом говорил В. Г. Белинский применительно к повестям писателя первой половины 40-х годов

3 О творческом влиянии Пушкина на Соллогуба позднее будут писать Н. Г Верчасова и Е. А Сурков (см.: Верчасова Н. Г, Сурков Е. А. «Метель» В. А Соллогуба и «Метель» A.C. Пушкина: опыт сравнительного анализа// Вопросы филологии. — Вып 3. — Кемерово, 2001. — С. 97−103)

4 Немзер АС. Литературная позиция В А. Соллогуба (1830−1840-е годы): дис.. канд. филол. наук. — С 253. Курсив наш — Н.В.

A.C. Немзер, тем не менее, утверждает, что «исследователь позднего Соллогуба окажется скорее историком общественной психологии и идеологии, чем историком литературы"1.

Позднее в «Памятных датах. От Гаврилы Державина до Юрия Давыдова» A.C. Немзер вновь напомнит о романе, но «со знаком минус»: Соллогуб «сочинит крайне неудачный роман (. на мемуарной основе), который появится в печати только после смерти автора"2.

Во вступительных статьях к сборникам повестей и рассказов

Соллогуба 1960;1980;х годов, рассчитанных на широкий круг читателей, о романе также говорится вскользь, без необходимых пояснений. Так, Е.И.

Кийко лишь констатирует автобиографический характер произведения, но не ставит вопроса о его специфике: «Последние годы своей жизни Соллогуб большей частью лечился за границей. Кроме воспоминаний, он написал в это время роман „Через край“, посвященный истории своей вторичной женитьбы з и изданныи посмертно» .

В примечаниях к сборнику произведений Соллогуба 1978 года, подготовленного к печати Ал. Осповатом, о романе писателя ничего не сообщается4. По мнению Н. И. Якушина, автора вступительной статьи к сборнику 1988 года, последнее «существенное» прозаическое произведение Соллогуба — «Старушка» (1850)5. Во вступительной статье И. С. Чистовой к «Воспоминаниям» писателя из поздних сочинений названы только его мемуары6. А, между тем, после 1845 года Соллогуб, как мы видели, неоднократно обращался к изображению представителей «большого света».

1 Немзер Л. С. Литературная позиция В. А. Соллогуба (1830−1840-е годы) дис.. канд. филол. наук — С. 186.

2 Немзер A.C. Бьпь так! Спасибо и за то // Памятные даты От Гаврилы Державина до Юрия Давыдова — М. • Время, 2002 -С. 186

3 Кийко Е И. В А. Соллогуб (вступит, статья) // В. А Соллогуб Повести и рассказы. — М.- Л.: ГИХЛ, 1962. -С. 14

4 Осповат Ал. Примечания // В. А. Соллогуб. Три повести — М.: Сов. Россия, 1978. — С. 273−286.

5 Якушин Н И. «Писатель с замечательным дарованием» (вступит, статья). — С. 17.

6 Чистова И. С Беллетристика и мемуары Владимира Соллогуба // В. А Соллогуб. Повести. Воспоминания. С. 3−20. Статья И. С. Чистовой, как свидетельствует Т. Ф. Селезнев, была написана по материалам В. Э. Вацуро: «Спустя десять лет, не надеясь увидеть статью напечатанной в обозримом будущем, В.Э. передал свой материал для использования И. С. Чистовой, готовившей в это время однотомник В. Соллогуба для издательства „Художественная литература“ От официального соавторства вступительной статьи к сборнику (на чем И. С. Чистова решительно настаивала) В Э. категорически отказался» (см. • Вацуро В. Э. Беллетристика Владимира Соллогуба. — С. 270).

Даже увлечение натуральной школой в первой половине 40-х годов лишь ненадолго отвлекло писателя от его главной темы — жизни светского общества. После 1845 года в течение пяти лет он вновь создает «светские» произведения: «Княгиня» (1845), «Две минуты» (1846), «Бал», «Метель», «Старушка». В этих повестях Соллогуб продолжает исследовать светскую тему, варьируя типичные ситуации и коллизии, осваивая-главный тип героя -«доброго, но безвольного малого», характер которого проявляется не только в отношениях со своим кругом, но и в столкновении1 с персонажами, находящимися на низших' ступенях социальной лестницы. Последнее произведение Соллогуба роман «Через край» свидетельствует о его верности старой теме. Поэтому, в качестве рабочей гипотезы, которая будет проверяться в ходе исследования, логично предположить, что роман «Через край», изображающий светскую жизнь, был подготовлен светскими повестями писателя конца 1830-х — первой и второй половины 1840-х годов. Следовательно, для осмысления романа Соллогуба, определения его места в творчестве писателя, необходимо изучить светские повести, проследить, какое художественное воплощение получала в них тема «светской жизни», как формировался и углублялся тип характера главного героя в его взаимоотношениях с окружающей средой.

Проведенный библиографический обзор показал, что в литературоведении до сих пор не исследовано в полной мере творческое наследие В. А. Соллогуба после 1845 года и совсем не изучено последнее произведение — роман «Через край». Вслед за демократической критикой в отечественном литературоведении утвердилось мнение, согласно которому единственный роман писателя не обладает художественной значимостью, а потому его молено обойти стороной, сосредоточившись лишь на прозе Соллогуба конца 30 — первой половины 40-х годов1. Разделив участь своего автора, «Через край» оказался «выпавшим» из литературного процесса.

1 Только в работах В. Э. Вацуро и A.C. Немзера упоминаются некоторые произведения Соллогуба, созданные после «Тарантаса». Но в задачи исследователей не входило их изучение

Напечатанный в 1885 году в журнале «Новь» роман до сих пор не опубликован отдельным изданием, представляя, таким образом, библиографическую редкость. В литературоведческих работах не сделано ни одной попытки изучить это произведение, что, впрочем, не мешает исследователям делать порой достаточно категоричные отдельные заявления. Брошенные вскользь высказывания, касающиеся романа «Через край», не подкрепленные необходимой аргументацией, побуждают нас сформулировать ряд вопросов.

Насколько закономерным оказывается обращение Соллогуба в конце своего творческого пути к жанру романа?

Является ли роман В. А. Соллогуба «Через край» завершенным произведением?

Какова его художественная специфика?

Каков характер автобиографизма последнего произведения Соллогуба, на который указывают исследователи?

Свидетельствует ли роман о творческой эволюции Соллогуба и, если да, то в чем она обнаруживается?

Какое место занимает «Через край» в историко-литературном процессе 70−80-х годов XIX века и истории русского романа?

Очевидно, что ответы на эти вопросы можно получить только в результате целостного анализа романа с акцентированием жанрового и стилевого аспектов. В работе мы будем опираться на предложенную H.JI. Лейдерманом жанровую концепцию, представляющуюся нам наиболее продуктивной1. Согласимся со С. И. Ермоленко: теоретическая концепция H. J1. Лейдермана представляет собой «хорошо «отлаженный» «рабочий

1 См. работы Н. Л. Лейдермана: «Поэтика» Аристотеля и некоторые вопросы теория жанра // Проблемы жанра в зарубежной литературе. — Вып. 1. — Свердловск, 1976. — С. 5−32- Жанр и проблема художественной целостности // Проблемы жанра в англо-американской литературе (XIX-XX вв.). — Вып. 2. — Свердловск, 1976. — С. 3−27- Жанровые идеи M.M. Бахтина // Zagadnienia Rodzajovv Literackich. — Т. XXIV. — Lodz, 1981. -Z I (46). — S 67−85, Движение времени и законы жанра. Жанровые закономерности развития советской прозы в 60−70-е годы. — Свердловск: Сред.-Урал. книжн. изд-во, 1982. — С. 24−27- Теоретическая модель жанра // Zagadnienia Rodzajow Literackich. — Т. XXVI. — Lodz, 1983. — Z. I (51). — S. 5−21 и др. В окончательно сложившемся виде жанровая концепция Н. Л. Лейдермана представлена в его последнем труде: Теория жанра. Исследования и разборы: науч. изд. / Ин-т филол. исследований и образоват. стратегий «Словесник» УрО РАОУрал. гос. пед. ун-т. Екатеринбург, 2010. — С. 17−143. инструмент", пользуясь которымисследователь в ходе конкретного жанрового анализа произведения выявляет, как текст превращается в «виртуальную реальность», вызывающую у читателя те или иные чувства и переживания. Кроме того, теоретическая модель Лейдермана позволяет увидеть, в каких именно «плоскостях» и «гранях» совершается взаимодействие жанра с методом и стилем."'.

Необходимость изучения романа Соллогуба «Через край» несомненна, так как без него невозможно оценить творчество писателя в целом, а значит и представить картину литературного процесса 70−80-х годов XIX века, когда происходила, по общему признанию историков литературы, перестройка жанровой системы.

Таким образом, актуальность нашего исследования определяется необходимостью осмысления в полном-.объеме творчества Соллогуба, имя которого некогда называлось в ряду «первых писателей» русской литературы.

Объектом являются светские повести конца 30-х — 40-х годов (первой и второй половины) и роман. «Через край».

Предмет — рассмотрение творческой эволюции Соллогуба.

Цель исследования — выявить закономерность движения' Соллогуба от светских повестей к «роману из современной жизни».

Намеченная цель предполагает решение следующих задач:

1. обозначить основные этапы творческой эволюции Соллогуба, определяющие динамику жанровой системы прозы писателя, установить, какое место в ней (этой системе) занимает светская повесть;

2. выявить сформировавшиеся в светской повести писателя особенности образа мира, типа героя и характера конфликта,

1 Ермоленко С. И Научное завещание // Филологический класс. — 2010. — № 24. — С. 13 — см. также: она же. [Рец.: Лейдерман Н. Л. Теория жанра: Исследования и разборы. — Бкагеринбург: ИФИОС «Словесник» УрО РАОУрал. гос. пед. ун-т, 2010] // http.//www.nlobooks.m/rus/magazines/nlo/196/2072/2105/. обусловленного этим типом, влияющего на специфику сюжетостроения;

3. дать целостный анализ романа «Через край» с акцентированием жанрового и стилевого аспектов;

4. установить место последнего произведения Соллогуба в историко-литературном процессе 70−80-х годов XIX века и истории русского романа.

Цели и задачи работы обусловливают выбор методов «научного исследования. Мы будем руководствоваться различными методами исследования по мере решения возникающих перед нами задач. Поскольку поздние светские повести и роман В. А*. Соллогуба «Через край» являются абсолютно неизученными, на первый план выступает необходимость преимущественного обращения к системно-структурному анализу, что не исключает применения и других методов, в частности, историко-генетического и типологического.

Методологической основой исследования являются работы М. М. Бахтина, М. М. Гиршмана, В. В. Кожинова, Н. Л. Лейдермана, Д. С. Лихачева, Е. М. Мелетинского, Б. В. Томашевского и др., посвященные проблемам жанра и целостности художественного произведениятруды по теории романа (М.М. Бахтина, Н. Л! Лейдермана, А.Я. Эсалнек), а также теории повести (В.М. Акимова, В. В. Кожинова, Н. Л. Лейдермана, Б. С. Мейлаха, B.C. Синенко, Б. В. Томашевского, Арк. Эльяшевича) и светской повести (В.А. Евзерихиной, Р1 В. Иезуитовой) — исследования, посвященные творчеству В. А. Соллогуба (В.Э. Вацуро, В. А. Грехнева, A.C. Немзера).

Предпринятое изучение светских повестей второй половины 40-х годов и романа «Через край», до сих пор не вписанных в контекст творчества Соллогуба, обусловливает научную новизну исследования: впервые выявлена закономерность обращения В. А. Соллогуба к жанру романа, подготовленного всем предшествующим творчеством писателя, прежде всего, светскими повестямиописаны жанровая модель светской повести и ее трансформация в творчестве писателяраскрыто жанровое своеобразие романа «Через край» с учетом современного писателю историко-литературного контекстаопределено место и значение романа «Через край» в истории русского романа, историко-литературном процессе 70−80-х годов XIX века.

Положения, выносимые на защиту.

1. Последнее произведение В. А. Соллогуба — роман «Через край» -было подготовлено всем предшествующим творчеством писателя, в первую очередь, светскими повестями.

2. В процессе анализа творческих поисков, которые ведет В. А. Соллогуб, обнаруживается, что светская повесть еще не исчерпала своих жанровых возможностей. Впервые в истории светской повести писатель поставил в центр ее художественного мира новый тип «светского» героя -«доброго, но безвольного малого» — принципиально обыкновенного человека, но способного вместе с тем к движению, эволюции. Это приводило, с одной стороны, к усложнению его конфликта со «своей» принципиально неизменной и замкнутой средой (усилению психологизма), а с другой — к поиску контактов и связей за пределами светского мира, на «чужой территории» (расширению социального плана). Так, в традиционно романтической жанровой форме в творчестве Соллогуба утверждается реализм не через отрицание романтизма, но в самых недрах его.

3. Расширение жанрового объекта, не соответствующее возможностям светской повести, приводило к разрушению жанровой формы. Для дальнейшего художественного исследования открытого Соллогубом гипа «доброго, но безвольного малого» требовалась уже иная жанровая форма, способная воплотить образ человека в его «эпическом со-бытии» (Г.Д. Гачев) с миром. Такой формой для Соллогуба становится роман.

4. Мирообраз в романе Соллогуба «Через край» предстает фрагментарным, (поскольку воссоздается не вся история жизни центрального героя, а только наиболее важные, кульминационные ее моменты) и в то же время внутренне художественно целостным, единым. Внутренняя целостность, а значит и художественная завершенность произведения, достигается благодаря единству замысла и позиции автора, связующим «скрепам» (сквозным образам, мотивам, инициальным фразам, открывающим каждую главу и отсылающим к событиям предшествующих).

5. Отвечая на эстетические запросы эпохи 1870-х годов, Соллогуб движется в том же направлении, что и его великие современники — Л. Н. Толстой и Ф. М. Достоевский, исследуя в лице главного героя романа «Через край» тип «лишнего человека», осложненный психологическим комплексом «кающегося дворянина», — романную модификацию образа «доброго, но безвольного малого», ищущего свое место в мире «Земли Русской».

6. Как и его герой, Соллогуб занят в романе «поисками всеобщей связи явлений», пытаясь обрести опору в «безурядном» «сумбуре» современной жизни, которая позволила бы преодолеть раздробленность, «существование в одиночку». Подобно Л. Н. Толстому и Ф. М. Достоевскому, писатель видит эту опору в нравственном единении людей, преемственной связи поколений, основанной на единой цели — служении своему Отечеству.

7. Жанровая эволюция в творчестве Соллогуба — от романтической повести к реалистическому роману — соответствовала жанровой динамике русской прозы XIX века: от малых и средних жанров 1840-х годов — к большим романным формам 1860−1870-х годов. Направление творческой эволюции писателя, приведшее его к созданию реалистического социально-психологического романа, совпадает и с главным вектором развития русского романа (всей русской литературы XIX века), связанным с разработкой этико-философской проблематики и тенденцией ко все более глубокой психологизации.

Теоретическая значимость работы состоит в уточнении представления о жанровой специфике светской повести.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования материалов и выводов исследования при чтении курсов по истории русской литературы XIX века, спецкурсов по истории и поэтике русского романа XIX века, по проблемам творчества В. А. Соллогуба.

Апробация работы. Материалы исследования послужили основой для докладов на научных конференциях: межрегиональной «Шадринские чтения» (Шадринск, 2008) — всероссийской «Человек в мире культуры» (Екатеринбург, 2008) — международной «Дергачевские чтения — 2008. Русская литература: национальное развитие и региональные особенности. Проблема жанровых номинаций» (Екатеринбург, 2008).

Этапы исследования и его результаты обсуждались на заседаниях аспирантского семинара и заседаниях кафедры русской и зарубежной литературы Уральского государственного педагогического университета. Основные положения работы нашли отражение в 7 публикациях автора.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, включающего 223 наименования.

Заключение

Нами была выдвинута рабочая гипотеза, согласно которой роман В. А. Соллогуба «Через край» был подготовлен предшествующим творчеством' писателя, прежде всего, светскими повестями. В ходе исследования эта гипотеза получила свое подтверждение.

Изучение светскойповести в теоретическом и историческом аспектах позволило увидеть то новое, что внес в эту жанровую форму Соллогуб в 40-е годы. Впервые в истории светской повести писатель поставил в центр ее художественного мира новый тип героя — принципиально обыкновенного человека, не противопоставляющего себя среде, не осознающего свое превосходство над ней, но всецело подчиненного внешним обстоятельствам. Таким образом, и в рамках традиционно романтической жанровой разновидности в творчестве Соллогуба утверждался реализм, который в те годы становился господствующим литературным направлением. Реализм органически «вырастал» в жанровой форме светской повести не через отрицание романтизма, но в самых его недрах. С другой стороны, жанровая форма светской повести позволяла компенсировать недостаток психологизма в литературе 40-х годов, который особенно заметно ощущался, например, в произведениях прозаиков натуральной школы.

В светских повестях Соллогуба 40-х годов образ центрального героя -«доброго, но безвольного малого» — постепенно эволюционировал: повышался уровень его нравственных требований к самому себе и окружающей среде («большому свету»), нарастало критическое отношение к ней. «Большой свет», напротив, оставался неизменным, представляя собой статичный, замкнутый’мирок, не способный к развитию, но раз и навсегда заданный.

Высший петербургский свет оказывается «вхожим» и в роман «Через край». Претендуя на центральное положение в мире российском, «большой светик» на самом деле, как показал в своем последнем произведении

Соллогуб, оказывается, на. «краю» «Земли Русской». Он не только занимает крайнее, географическое положениеноболее того, будучи исключительно сосредоточенным на самом себе, оказывается оторванным от России.

Образ мира: предстает в романе* сложнымпротиворечивымфрагментарным (состоящимшз самых разнообразных миров: петербургского, кавказского, провинциальных и др.), но вместе с тем внутренне единым, художественно? целостнымЕдинстводостигается: писателем благодаря связующим— «скрепам»: сквозным4: образаммотивам, вступительнымпредложениям, открывающим каждую главуи отсылающим к событиям предшествующих. В результате, произведение, в центре которого,/" по замыслу автора, должна быть история одного дворянского рода, одной. аристократической семьиперерослов «роман из современной жизни», охватывающийразные слои русскогообщества-, разнообразныеявления* и процессы^ происходящие как в жизни главного героя— так и в жизни страны. Именно поискомс «всеобщейсвязи явлений» и занят в своем романе Соллогуб, а отнюдь не-изображением отдельныхсоциально-психологических конфликтов личности и среды (которые исследовались им же в рамках светских повестей). Целостность, романного образамира, представленного писателем, свидетельствует о завершенности произведения.

Петр Ардаров — «добрый, но безвольный малый» романа — пытается понять высшую цель своего существования, которая видится ему в служении «Земле Русской». В романе возникает неоднозначный образ героя, в котором проявляются, не, только уже знакомые по светским повестям писателя черты-«добрых, но безвольных малых», но и новые качества, рожденные «безурядной» эпохой 70-х шдовг XIX века. Теперь в центре внимания писателя оказывается личность, осознавшая неблагополучие российской действительности, явственно обнаружившееся? в первые пореформенные десятилетия, свою личную ответственность за настоящее и будущее страны, но вместе с тем не способная что-либо изменить даже в собственной жизни. За духовной эволюцией «доброго, но безвольного малого», впервые задумавшегося о смысле жизни, его исполненной драматизма судьбой и следит автор. При этом герой, несомненно, близок автору. Это проявляется, прежде всего, в том, что Соллогуб наделяет своего героя автобиографическими * (увлечение пеницитарным делом, служба на Кавказе) и — главное — автопсихологическими чертами: личным выстраданным духовным опытом. Именно в последнем (а не в простом введении биографических реалий) и заключается подлинный автобиографизм романа.

Конечно, кругозор автора всегда шире кругозора любого из его героев. И если Петр Ардаров не видит выхода из остро ощущаемой им «безурядицы» эпохи, то Соллогуб, живущий в «переворотившуюся» эпоху, когда нормой жизни становится «существование в одиночку» (М.Е. Салтыков-Щедрин), занят в своем романе поисками путей, ведущих к воссоединению разрозненного бытия. Писатель хочет найти в «безурядном» «сумбуре» современной ему жизни опору, которая позволила бы преодолеть раздробленность, хаотичность. Подобно Л. Н. Толстому («Анна Каренина») и Ф. М. Достоевскому («Братья Карамазовы»), он видит эту опору в нравственном единении людей, в преемственной связи поколений (деды — отцы — внуки), основанной на единой великой цели — служении своему Отечеству — «Земле Русской». Не случайно роман Соллогуба имеет открытый финал. В нем на первый план выходит образ Петруши Колпина (получившего некогда благословение Петра Ардарова), который возвращается из заграничного путешествия домой, «молодой, здоровый, веселый, честный, готовый служить этой необъятной земле». Так передается духовная эстафета от отца (возможно, реального) к сыну, символизируя надежду стареющего писателя на молодое поколение — «русских мальчиков», которым по силам будет то, что не смогли сделать их «отцы».

В своем последнем произведении Соллогуб изобразил современную ему становящуюся действительность 70-х годов, поставив такие важнейшие этико-философские и социально-политические вопросы, как: смысл человеческой жизнинравственная ответственность человека за происходящеевзаимоотношения между «отцами» и «детьми», разными социальными слоями русского обществапути дальнейшего развития страны ивыхода из создавшегося кризисного положения. При этом главными оказываются вопросы, связанные с духовным самоопределением личности в пореформенную пору.

Многоаспектность произведения отражена, как мы увидели, уже в его символическом заглавии. С одной стороны, в образе «края» получает символическое выражение «крайнее» состояние русского общества рубежа 1870−1880-х годов (вспомним высказывание JT.H. Толстого: «. мы находимся на краю»). Являясь изначально хронотопическим, образ «края» характеризует и изображенное в романе высшее петербургское общество, которое, .претендуя на «центральность», оказывается «крайним», то есть оторванным от всей страны в «эпоху всеобщего обособления» (Ф.М. Достоевский), в силу эгоистической сосредоточенности только на своих нуждах и интересах. С другой стороны, природа образа «края» в структуре романа психологическая, отражающая национальное своеобразие русского характера: самой натуре русского человека свойственна «черезкрайность», отсутствие чувства меры. И, наконец, еще один смысл заглавиясюжетопредваряющий: «через» «край» «большого светика» в миры людей других социальных слоев будет переходить герой в поисках своего места в жизни.

Не замеченный современниками, не повлиявший на литературную жизнь 80-х годов XIX века, роман Соллогуба «Через край» не стал «литературным фактом» (Ю.Н. Тынянов) своего времени. Однако невнимание к последнему произведению писателя, унаследованное литературоведением от прижизненной критики, представляется несправедливым. Насыщенный этико-философской проблематикой социально-психологический роман Соллогуба вполне вписывается в историко-литературный процесс, жанровую картину рубежа 1870−1880-х годов. Чутко улавливая эстетические запросы времени, Соллогуб двигалсяг в: том же направлениичто и ведущие: писатели тех лет. Как и его современники (прежде всего, Ф. М. Достоевский и Л.Н. Толстой), автор романа «Через край" — в соответствии с возможностями своего художественного таланта, лице: главного: героя исследует тип- «лишнего: человека», осложненный психологическимкомплексом- «кающегося дворянина» 70-х годов: Пожалуй, после Петра: Ардарова последним- «кающимся? дворянином" — можно назвать только. Дмитрия Нехлюдоваглавного героя> романаТолстого} «Воскресение». А потому без романа: Соллогуба «Через край» не может быть полно представлена эволюция одного из центральных типов русской литературы XIX века.

Проведенный нами анализ светских повестей второй половины 40-х годов XIX века и романа «Через край" — до сих пор не вписанных в контекст творчества Соллогубапозволил' нам выявить художественную эволюцию писателя, понять ее логику и направление. Творческая эволюция писателя обнаруживаетсяпрежде всего, в жанровой динамике. Движение Соллогуба от романтической светской повести, специфика которой предполагала социально-психологический анализ, — к реалистическому «роману из современной жизни», охватывающему самые разные социальные слои русского общества, соответствовало жанровой динамике русской прозы XIX века: от малых и средних эпических форм 40-х годов — к большим романным

60−70-х годов. С другой стороны, направление творческой деятельности

Соллогуба, приведшее его к созданию уже: в самом конце, жизни романа, совпадает с главным вектором развития русского романа (и всей русской литературы XIX века), характеризующимся тенденцией ко все более полной и глубокой психологизации, усложнению этико-философского содержания. Так, оказываются слитыми воедино индивидуальные творческие устремления Соллогуба и общие закономерности литературного процесса, которым органически соответствовали художественные искания писателя.

Роман «Через край» заслуживает внимания не только потому, что является последним произведением, единственным сочинением большой эпической формы В. А. Соллогуба — автора известных светских повестей. Без романа (как и без подготовивших его светских повестей второй половины 40-х годов) не могут быть полными ни наше представление о творчестве писателя в целом, ни понимание историко-литературного процесса 70−80-х годов XIX века, ни история русского романного жанра.