КНР в первой половине 60-х годов: Поиски путей развития, 1960-1966 гг., проблемы истории

Предлагаемая работа охватывает период истории КНР — со второй половины 1960 г. по весну 1966 г., когда руководство страны вынуждено было отказаться от планов «большого скачка» и перейти к политике «урегулирования» народного хозяйства почти во всех сферах: экономике, культуре, социальной сфере. Вторая половина 1960 года определяется началом отрезвления части китайских руководителей и первыми шагами на пути поиска выхода из кризиса, в котором оказался Китай в ходе «большого скачка», осознанием необходимости выработки курса на «урегулирование» народного хозяйства КНР. Вторая дата — обострением разногласий в верхнем эшелоне руководства по вопросу о путях дальнейшего экономического и политического развития страны и скрытой подготовкой наступления на своих политических «оппонентов» со стороны небольшой группы лиц, возглавляемой Мао Цзэдуном и его женой Цзян Цин, которое с конца мая 1966 г. выплеснулось на улицы Пекина под флагом «великой культурной революции» .

В годы «урегулирования», в первую очередь, шел интенсивный поиск путей выхода из кризиса с использованием как накопленного опыта в самой стране, так и передового зарубежного опыта, восстановления ее экономического потенциала, улучшения жизни рабочих и крестьян. Именно в эти годы, с одной стороны, стали вновь активно применяться такие методы как «семейный» и «дворовый подряд», политика «трех расширений и одного закрепления» (расширение свободного рынка, приусадебных участков, увеличение числа самоокупаемых мелких предприятий и закрепление производственных заданий за крестьянскими дворами), материальное стимулирование на заводах и фабриках, создание трестов в стране, были сделаны послабления в области литературы и культуры, в отношении интеллигенции, проводилась реабилитация осужденных ранее кадровых работников различного ранга, членов партии, интеллигенции.

А с другой стороны, конкретные шаги по «урегулированию» народного хозяйства КНР стали вызывать все большее недовольство у Мао Цзэдуна и его некоторых ближайших сторонников (Цзян Цин, Кан Шэн, Чэнь Бода, Кэ Цинши и др.). Мао Цзэдун, начав борьбу с «ревизионизмом» внешним (в первую очередь с советским и югославским), в которой его поддержали многие из тех, кто отвечал и проводил политику «урегулирования», опасался, что влияние первого очень опасно для внутреннего развития Китая, что некоторые из руководства КНР «подражают» и перенимают зарубежные «ревизионистские методы» для их. реализации внутри страны, что в таком случае страна вскоре «встанет на путь ревизионистского развития» и это явно угрожает его личному авторитету и влиянию. И Мао Цзэдун принимает решение о необходимости борьбы не только с «внешним ревизионизмом», но и с «ревизионизмом внутренним» под вывеской «обострения классовой борьбы». Под этим лозунгом в Китае в 1963;1965 гг. проводится серия идеологических и политических кампаний, главной из которых была кампания «за социалистическое воспитание» или «четыре чистки»: «идеологическую, политическую, организационную и экономическую». В результате массовых кампаний и в первую очередь «четырех чисток» пострадали многие сотни тысяч кадровых работников, членов партии, интеллигенции. Начались гонения на культуру, литературу, искусство и театр. К концу исследуемого периода Мао Цзэдун, на основе «информации» с мест, пришел к выводу, что около «одной трети власти» в стране, а в ряде районов и больше, захвачено «ревизионистами» и «классово чуждыми элементами», что страна постепенно «начинает изменять свой цвет», что такого рода люди («люди подобные Хрущеву», по его выражению) находятся в политбюро ЦК и его постоянном комитете, они есть в руководстве провинций и уездов («находятся бок о бок с нами»). Характерно, что часть его оппонентов в те годы, когда культ личности Мао Цзэдуна продолжал насаждаться по всей стране, шли массовые политические кампании, вынуждена была, в одном случае, отмалчиваться, а в другом, даже поддерживать его мнение (к примеру, широко известно высказывание Дэн Сяопина о том, что когда у Мао Цзэдуна «распалилась голова», то центральное партийное руководство в большинстве случаев его поддерживало. «Товарищи Лю Шаоци, Чжоу Эньлай и я не возражали, -вынужден был признать Дэн Сяопин, — товарищ Чэнь Юнь тоже молчал» (1)). Все это усложняло понимание, китайской политики «урегулирования» как внутри страны, так и за рубежом. В обстановке постепенного улучшения экономической ситуации в КНР и внесения новых корректив во внутреннюю политику, а также по мере обострения характера дискуссий и полемики между КНР и СССР, КПК и КПСС, поиск и выбор политического курса развития страны вызывали в высшем эшелоне партийного руководства определенные скрытые разногласия. Они в первую очередь касались оценки и методов руководства. Разногласия проявлялись и раньше. Но после 1959 г. перед лицом серьезных трудностей эти противоречия и скрытые разногласия временно отступили на задний план. К 1966 г., когда экономическое положение в стране заметно улучшилось, они вновь вышли на первый план. Следует учитывать и усилившуюся у Мао Цзэдуна крайнюю подозрительность в отношении своего окружения, включая бывших соратников. Он считал, что некоторые из них уже не берут его в расчет, с ним не советуются, не приглашают на важнейшие заседания. В такой ситуации Мао Цзэдун, охладев к кампании «за четыре чистки», принимает решение о необходимости проведения новой политической кампании, которая позднее получила название «великой пролетарской культурной революции», о чем он говорил неоднократно (так, разъясняя в 1967 г. необходимость развертывания «культурной революции», Мао Цзэдун подчеркивал, что имевшая место в прошлом борьба в деревне, на промышленных предприятиях, в сфере культуры и «движение за социалистическое воспитание» «никак не могли решить поставленные задачи» (2)). Новую политическую кампанию он начинает готовить в узком кругу приближенных к нему лиц, часто не информируя о своих действиях ни политбюро ЦК КПК, ни его постоянный комитет.

По ходу исследования кратко затрагиваются более ранние этапы развития КНР, особенно периоды 1956;1960 гг., предшествовавшие периоду «урегулирования» .

Анализ периода 1960;1965 гг. выявляет те причины, которые привели к «культурной революции» и помогает понять саму политическую кампанию, развязанную Мао Цзэдуном в 1966 г. и продолжавшуюся целое десятилетие, нащупать те пружины и движущие силы, которые им были задействованы для ее раскручивания и проведения.

Следует подчеркнуть, что некоторые методы и формы «урегулирования» экономики Китая 1961;1965 гг. руководители страны пытались применять и в дальнейшем, уже после смерти Мао Цзэдуна, что говорило о высокой оценке этих форм и методов и положительном результате, достигнутым с их помощью в те годы.

Базой работы служила главным образом китайская литература 60−90-х годов, широко использовались периодические издания, центральные и местные, общенаучные и специализированные, открытые и для «служебного пользования»: исторические, экономические, социологические, политические.

В качестве основных официальных источников использовались документы УШ — ХУ съездов КПК, пленумов ЦК КПК, сессии ВСНП, постановления ЦК КПК и Госсовета КНР по вопросам экономики и политики, культуры и образования, науки и военного дела, выступления руководящих деятелей КНР и КПК, материалы различных/ всекитайских и региональных конференций, рабочих совещаний ЦК КПК. Статистические данные почерпнуты из сообщений ГСУ КНР, центральных, региональных и провинциальных отчетов, справочных изданий. Учитывая плохую (а в большинстве случаев и фальсифицированную) статистику и отчетность в КНР в конце 50-х, начале 60-х годов, либо полное отсутствие таковой, автор старался по возможности перепроверять статистические данные по разным источникам.

Этот исторический период, на взгляд автора, остается все еще наименее изученным как в российской, так и зарубежной, в том числе китайской историографии по сравнению с некоторыми другими периодами истории КНР. Это связано с тем, что до недавнего прошлого большинство официальных документов того времени были неизвестны как у нас в стране, так и за рубежом, являясь закрытыми, и поэтому недоступными для исследователя. Только в последнее десятилетие в КНР стали выборочно публиковать некоторые из них. Следует учитывать и тот факт, что до сего дня были закрыты партийные и государственные архивы КНР по этой тематике. Более детальное и глубокое исследование периода «урегулирования» стало возможным в последнее время только благодаря тем переменам, которые стали происходить в Китае с конца 70-х годов. Если до этого времени основные известные нам документы как в нашей стране, так и за рубежом были отслежены большей частью из хунвэйбиновских материалов периода «культурной революции», помимо небольшого числа открытых официальных документов и материалов, опубликованных в Китае в 1960;1966 гг., то публикации в последнее время в КНР сборников избранных произведений таких политических деятелей, которые реально проводили политику «урегулирования», как Лю Шаоци, Пэн Дэхуай, Дэн.

Сяопин, Чжоу Эньлай, Чжу Дэ, Чжан Вэньтянь, Дэн Цзыхуй, Ли Фучунь, Ань Цзывэнь (здесь уместно отметить, что некоторые выступления перечисленных здесь руководителей КНР, по разным причинам не попали в сборники их произведений и с ними приходилось знакомиться по другим изданиям и публикациям), а также определенного числа партийных, государственных, военных документов, различных мемуаров и воспоминаний, обзорных и аналитических статей по данному периоду, позволяют сегодня по-новому взглянуть на события 1960;1966 гг.

Все исследования по данному периоду как у нас в стране, так и за рубежом в 60−70 гг. базировались на открытых публикациях КНР, статьях центральной и местной печати и хунвэйбиновских изданиях периода «культурной революции». Наиболее ценным документальным источником в те годы являлся «Сборник документов, захваченных десантом при налете на уезд Ляньцзян провинции Фуцзянь», изданный в марте 1964 г. под грифом «секретно» разведывательным управлением министерства обороны Тайваня.

В нем было подобрано более 60 документов 1962;1964 гг., среди которых имелись как указания, решения и постановления центра, посланные в уезд Ляньсян, так и отчеты, доклады, резолюции местного партийного руководства по осуществлению кампании «за социалистическое воспитание». 42 документа в сборнике непосредственно относятся к этой кампании. Как указывалось в его предисловии, некоторые местные документы (производственных бригад, коммун), чтобы сохранить их подлинность, были опубликованы с теми грамматическими и стилистическими ошибками (из-за низкого уровня грамотности низовых кадровых работников), какие имелись в данных документах. Вскоре этот сборник документов оказался в библиотеке Гуверского института (США). С ним начали работать историки и политологи, таким образом он был введен в научный оборот и несколько западных исследователей (к примеру, Ч. Ньюхаузер, Р. Баум, Ф. Тивис) написали первые работы на этих документах. Р. Баум и Ф. Тивис перевели на английский язык три основных документа по кампании «четырех чисток» и в 1968 г. издали приложением к своей книге, в которой они анализируют данные документы. Работа была выполнена в Калифорнийском университете (Беркли). В связи с открытой публикацией этих документов книга Р. Баума и Ф. Тивеса стала настольным пособием для большинства синологов по периоду «урегулирования». Эти документы появились и в Гонконге.

В качестве пополнения документальной базы исследований в США с конца 60-х годов начался вестись сбор материалов хунвэйбиновских изданий, включая дацзыбао, малоформатные газеты и специальные сборники, наводнившие КНР в 1966;1969 гг. (затем они были запрещены в Китае и изъяты из обращения). К 1979 г. Центр китайских исследовательских материалов в Вашингтоне их систематизировал и издал в виде 20 томов «хунвэйбиновских материалов» общим объемом 7 тыс. страниц (3). Систематизация хунвэйновских материалов была произведена в Сянгане, ЧССР и у нас в стране (4).

Сборник из 8 основных документов 1961;1965 гг. был подготовлен и издан в Москве в 1972 г Институтом научной информации по общественным наукам АН СССР (5). Сборники документов и материалов в переводе с китайского на базе хунвэйбиновских материалов стали выпускаться специальными бюллетенями в ИДВ АН СССР с 1968 г. по 1978 г. Было издано более 20 выпусков.

Другим важным источником по изучению данного периода явились публикации как у нас в стране, так и за рубежом хунвэйбиновского сборника «Мао Цзэдун сысян ваньсуй !» (Да здравствуют идеи Мао Цзэдуна!) (6), где были собраны неизвестные ранее выступления и указания Мао Цзэдуна 19 561 967 гг.

Начало нового этапа в процессе подборки и публикации в КНР ранее неизвестных документов и материалов по периоду «урегулирования» можно обозначить условно принятием 6-ым пленумом ЦК КПК 11-го созыва в 1981 г. «Решения по некоторым вопросам истории КПК со времени образования КНР», в котором была изложена новая концепция истории КПК и КНР и даны основные оценки этапов развития партии и страны в 1949;1980 гг. Затем стали появляться публикации по историко-партийной тематике периода КНР, включая и период «урегулирования». Первоначально ряд вопросов истории КПК и КНР поднимался в центральной и провинциальной китайской прессе. Заметно возросло число центральных и местных партийных журналов. Так, если в 1979 г. их издавалось всего 9, то уже к августу 1981 г. — 26, их общий тираж возрос до 5,2. млн.экз. Резко расширились масштабы публикаций воспоминаний, биографий, мемуаров ряда руководящих деятелей КНР, КПК и НОАК, общих и специальных работ по новейшей истории Китая. Объем работы, проделанной в каждой из отмеченных областей, намного превысил все сделанное историками КНР в предыдущие годы.

Первым официальным органом по сбору партийных материалов после «культурной революции» стал созданный в мае 1980 г. Комитет при ЦК КПК по сбору материалов по истории партии. Руководителем его по совместительству был назначен Фэн Вэньбинь (в 1983 г. его сменил на этом посту Пин Вэньминь). В мае 1980 г. на базе Редкомиссии по изданию произведений Мао Цзэдуна был создан Исследовательский центр партийной документации ЦК, задачей которого являлся сбор, хранение и подготовка к публикации партийных документов ЦК КПК, видных партийных деятелей. Именно он стал осуществлять подготовку и издание «избранных произведений» руководителей КПК и КНР. Так, этим центром были изданы в декабре 1980 г. «Избранные произведения Чжоу Эньлая», том 1, а в декабре 1984 г. том 2-й- «Избранные произведения Лю Шаоци» в декабре 1981 г. том 1, в декабре 1985 г. том 2-й- «Избранные произведения Чжу Дэ» в августе 1983 г.- «Избранное Дэн Сяопина (1975;1982)» в июле 1983 г., (1938;1965 гг.) в мае 1989 г.- сначала в закрытом порядке в Цзилине в 1981 г. вышли «Избранные статьи и выступления товарища Чэнь Юня (1956;1962)», затем уже открыто «Работы Чэнь Юня (1979;1956)» в июле, а его работы за 1956;1985 гг. в июне 1984 г. В 1985 г. были опубликованы «Избранные работы Чжан Вэньтяня», в 1989 г. «Сборник работ Ань Цзывэня по организационнопартийной работе» и др.

Центр начал также готовить и издавать отдельными сборниками документы ЦК КПК. С апреля 1982 г. начали выпускать с грифом «для внутреннего пользования» специальное ежемесячное издание «Вэньсянь хэ яньцзю» («Документы и исследования»), с января 1985 г. оно стало двухмесячным, к концу 1986 г. было издано 45 номеров. Наиболее интересные, по мнению издателей, материалы из журнала стали публиковать отдельным сборником. Первый сборник за 1982 г. вышел в январе 1983 г. Среди документов в нем было опубликовано «Письмо ЦК КПК от 23 марта 1961 г. по вопросу об относительно добросовестном осуществлении работы по обследованию» (7). Сборник за 1983 г. был издан в октябре 1984, за 1984 г.- в январе 1986; за 1985 г. — в декабре 1986; за 1986 г. — в сентябре 1988 г. Все они издавались с грифом «для внутреннего пользования» .

Большим подспорьем для исследования периода «урегулирования», явилась публикация в 1986 г. Академией обороны НОАК документов и материалов 1959;1966 гг. в двух томах (23-й и 24-й) под общим названием «Справочные материалы для изучения истории КПК», куда было включено большинство официальных документов периода 1960;1965 гг., две трети из которых ранее открыто не публиковались. Однако эти «Справочные материалы» были изданы под грифом «для внутреннего пользования» и поэтому круг лиц, имевших возможность ознакомиться с ними, был ограничен.

Для изучения истории КНР 1960;1966 г. большую помощь могут оказать три тома (9,10,11-й) документов, изданных в 1996 г. из многотомной серии под общим названием «Рукописи Мао Цзэдуна, начиная с основания государства», издающейся с 1987 г. Том 9-й охватывает период с января 1960 по декабрь 1961 г., том 10-й с января 1962 по декабрь 1963 г., а том 11-й с января 1964 по декабрь 1965 г.(8). Все тома вышли под грифом «для внутреннего пользования». В них собраны телеграммы, отрывки рукописей и правка Мао Цзэдуна на различных документах периода 1960;1965 гг., большинство из которых ранее не публиковалось. Особенно ценным является то, что для комментирования, разъяснения некоторых вопросов в работах Мао Цзэдуна составители томов вынуждены были приводить неизвестные ранее документы ЦК КПК, политбюро ЦК или их фрагменты, выступления руководителей партии и страны, давать определенные комментарии и вводку, что намного увеличило количество документов, появившихся в научном обороте.

Комплексное исследование исторических периодов КНР — тема еще довольно новая и пока еще слабо освоенная в советском, российском, да и мировом китаеведении. В нашей литературе к соответствующим работам условно можно отнести книги, но новейшей истории Китая, по истории КНР и по истории КПК, где есть период «урегулирования» (9). До сего дня еще очень мало диссертационных (A.M. Богданов, В.В. Чуванкова) и монографических (А.В.Холодковская) работ по периоду «урегулирования» КНР (10). Не так много и статей, специально исследовавших этот период (В.Арунов, В. Чуванкова (11)). Большинство авторов рассматривало и рассматривает его только как переходный период от «большого скачка» к «культурной революции», говоря о нем мимоходом и акцентируя все внимание на «культурной революции». Хотя это особый период, который также требует детального анализа по различным аспектам: экономика, политика, борьба мнений, литература, история, образование и культура, оборона страны, внешняя политика и т. д.

Сейчас, когда происходят принципиальные изменения в российской исторической науке, когда пересматриваются многие методологические подходы к исследованию таких сложнейших сюжетов и тем, как история международного рабочего и коммунистического движения и мирового социализма, история КПСС, история советско-китайских отношений, более критический взгляд на нашу собственную историю, на роль и деятельность партии, ЦК КПСС и его политбюро, на историю социалистического строительства в СССР позволяет найти новый критический подход к аналогичным проблемам в Китае.

В прошлом период «урегулирования» в КНР мы рассматривали как отход от кампании «большого скачка» и возврат к правильным, проверенным временем и практикой Китая и других социалистических стран методам руководства страной до УШ съезда КПК, а не как поиск «своей модели» социалистического развития, отличной от советской, «сталинской» .

До кризиса социализма в мировом масштабе в конце 80-х годов мы не задавались вопросом: а был ли возможен в КНР выход в экономическом развитии за рамки мер «урегулирования», предложенных в 1961;1962 гг. И в СССР, и в КНР сопоставлялись «хорошее», поступательное развитие Китая в годы первой пятилетки и провалы в экономике и политике — в годы «большого скачка». Это контрастное сопоставление служило иллюстрацией того, что следует немного «скорректировать» политику КНР 50-х годов, отказаться от крайностей «большого скачка» и коммунизации и это будет «хорошим и правильным» социализмом в духе наших (того времени) представлений о нем. Считалось, что такого рода подновления необходимы и достаточны для дальнейшего успешного строительства социализма в Китае.

Бесспорно, что с позиции сегодняшнего дня следует идти намного дальше.

Еще недостаточно разработан ряд важных аспектов исследуемого периода: теоретических, прогностических, междисциплинарных, региональных.

Специальные научные исследования по отдельным проблемам истории КНР велись в СССР с конца 60-х годов, но особенно активно это делалось в 70-е и 80-е годы. Было подготовлено несколько работ по социальным процессам в современной деревне, среди них в первую очередь следует назвать работы Я. М. Бергера (12), где значительное внимание уделяется таким вопросам, как коллектив и крестьянин в современной китайской деревне, семейное крестьянское хозяйство, проблемам кооперирования деревни. Автор в своих работах уделяет внимание проблемам перехода от натурального сельского хозяйства к товарному, диверсификации и специализации экономики деревни, прослеживает эволюцию взглядов на историю, формы и методы коллективизации китайской деревни. В них отмечалось, что в КНР «первоначально господствовала убежденность в том, что общинно ориентированный, не растленный буржуазной жаждой наживы и современной городской цивилизацией, освобожденный от неизменной тяги к личному и семейному достатку крестьянин способен стать гигантской силой, созидающей могучее и процветающее государство». Позже, по мере того как все более раскрывалась необоснованность этих надежд, подчеркивает Я. М. Бергер, патриархальная непорочность деревни стала самодовлеющей ценностью, которую надлежало всеми силами оберечь от различных разлагающих влияний. Этот сдвиг сказался в перемещении акцента из сферы организационно-хозяйственной, в сферу идеологии, духовную, политическую на стадиях движения «за социалистическое воспитание» и развертывания классовой борьбы. При этом, отмечает автор, стремление удержать нерасчлененную монолитность сельского бытия на всех стадиях было тотальным: оно никогда не ограничивалось только духовными аспектами, но непременно включало и хозяйственную жизнь в полном ее объеме. Отсюда, считает В. М. Бергер, вытекало жесткое пресечение любых экономических инициатив, выходящих за рамки предписанных сверху структур и распорядков. Отмечается отсутствие горизонтальных связей в сельской экономике, а вертикальные сводились к изъятию государством избыточной, с его точки зрения, сельскохозяйственной продукции. Самой большой угрозой, как правильно отмечает автор, в период коммунизации деревни было отчуждение сельского труженика от сущности и смысла его труда, утрата им творческого и активного подхода к хозяйствованию, превращение его в пассивного, незаинтересованного исполнителя чужих решений. Именно поэтому увеличение капиталовложений в сельское хозяйство, поставки техники и удобрений не приносили должного экономического эффекта (13) .

Далее следует назвать исследование В. Г. Гельбраса, где анализируются социально-политическая структура КНР и социально-экономические процессы, которые происходили в Китае в 50−60-е годы, где было опровергнуто утверждение о быстром развитии в деревне классовой дифференциации и поляризации, требовавших будто бы ускоренной коллективизации, была предложена новая схема группировки крестьянских хозяйств (14).

Довольно много внимания уделялось в нашем китаеведении вопросам экономики, сельского хозяйства КНР, особенно 50−60 гг. От брошюр, которые появились по горячим следам событий (к примеру, хотелось бы назвать очень богатую материалами брошюру В. Вятского и Ф. Димина «Экономический авантюризм маоистов (о маоистском курсе в экономике)», до специализированных монографий, ежегодников и справочников. Здесь в первую очередь хотелось бы назвать выполненные в ИДВ АН СССР такие общие работы, как «Социально-экономический строй и экономика КНР», «Сельское хозяйство КНР, 1949;1974», «Промышленность КНР», где в той или иной мере затрагивались вопросы «урегулирования», некоторые авторские монографии (Е.А.Коновалов, И.Н.Наумов), монографии подготовленные в других институтах, к примеру, «Экономика КНР: возможности и реальность», а также появившиеся уже в 80-х годах интересные авторские работы Э. Корбаш «Теория и практика экономического строительства в КНР», Г. А. Ганшина «Очерки экономики современного Китая», Л. И. Молодцовой «Промышленность Китая: пропорции и диспропорции» и некоторые другие (24).

В монографии Л. А. Волковой «Изменение социально-экономической структуры китайской деревни 1949;1970 гг.» (15) был дан развернутый социально-экономический анализ народных коммун, включавший проблемы реконструкции материально-технической базы сельского хозяйства, отношения собственности, изменения в социальной структуре деревни, организацию производства и распределения. Книга внесла существенный вклад в освещение истории кооперирования и функционирования коммун.

В таких общих работах, как «Новейшая история Китая», «Краткие очерки истории КНР», «Истории Китая с древнейших времен до наших дней», «40 лет КНР», «Всемирная история», «Идеологические кампании в КНР (1949;1966)» подробнее, чем в других, рассматривались вопросы периода урегулирования, политические кампании, проходившие в то время (16). Этому периоду уделяется определенное место и в авторских работах по советско-китайским отношениям. Среди них хотелось бы отметить работы М. С. Капицы «КНР: три десятилетия — три политики» и О. Б. Борисова, Б. Т. Колоскова «Советско-китайские отношения 1945;1977» (17.). В монографии Л. М. Гудошникова прослеживалось становление, развитие и аномалии политического механизма КНР на протяжении четырех крупных периодов: восстановительного (1949;1952), первой пятилетки (1953;1957), «большого скачка» и преодоления его последствий (1958;1965), «культурной революции» (18). Вопросы культуры, литературы, театра исследовались в книге «Судьбы культуры КНР (1949;1974)» (19), в монографиях, А. Н. Желоховцева, С. Д. Марковой (20), в статьях В. Ф. Сорокина (21), вопросы образования рассматривались в работах Н. Е. Боревской, Н. В. Франчук, А. А. Антиповского (22). Полемика, развернувшаяся на «философском фронте» подробно разобрана в монографии В. Г. Бурова (23).

Автор специально не касается вопросов советско-китайских отношений, это предмет специального исследования, однако учитывал ту работу, которая была проделана такими учеными-китаеведами, как М. С. Капица, Б. Т. Кулик B.C. Мясников, А. Г. Яковлев (25). Подробнее с библиографией проблемы можно ознакомиться в обзорах советской исторической литературы по Китаю, подготовленных ИДВ АН СССР в начале 80-х годов, с работами сотрудников ИДВ РАН в специальном библиографическом указателе (26).

Первая трактовка исследуемого периода 1960;1966 г. в КНР официально была дана очень схематично и тенденциозно центральной печатью в ходе «культурной революции», в годы резкой критики и борьбы с лицами, осуществлявшими политику «урегулирования». В первую очередь, это — Лю Шаоци, Чэнь Юнь, Дэн Сяопин, Пэн Чжэнь, Бо Ибо и многие другие деятели. Ее представляли как борьбу «двух линий»: «марксистско-ленинскую линию» Мао Цзэдуна и «ревизионистскую», «капиталистическую линию» Лю Шаоци и Дэн Сяопина. Пожалуй, впервые об этом открыто было заявлено в совместной редакционной статье журнала «Хунци» и газеты «Жэньминь жибао» «Великий исторический документ» от 18 мая 1967 г. по поводу годовщины принятия «Сообщения ЦК КПК от 16 мая 1966 г.» Помимо первой публикации самого «Сообщения» годичной давности с критикой Пэн Чжэня, было открыто заявлено, что «китайский Хрущев» (Лю Шаоци по терминологии «культурной революции» — В.У.) — это самое крупное лицо, идущее по капиталистическому пути и стоящее у власти в партии, главный представитель буржуазии в органах диктатуры пролетариата" (27). Затем последовала новая редакционная статья этих же двух изданий, озаглавленная «По какому пути идти — по социалистическому или капиталистическому?» от 15 августа 1967 г. В статье говорилось, что в КНР идет острая классовая борьба между «диктатурой пролетариата», представляемой Мао Цзэдуном, и «диктатурой буржуазии», представляемой «китайским Хрущевым и его сторонниками» (28). Эта же тема была развита в совместной редакционной статье газет «Жэньминь жибао», «Цзэфанцзюнь бао» и журнала «Хунци» «Борьба двух путей в китайской деревне» от 23 ноября 1967 г. Там было специально выделено два подраздела: «Китайский Хрущев — главный очаг черного вихря «три увеличения и одно закрепление» и «Большая борьба в связи с движением за социалистическое воспитание». В первом — открытым текстом говорилось, что якобы «горстка самых крупных идущих по капиталистическому пути и стоящих у власти лиц в партии во главе с китайским Хрущевым сочла, что настало время для «переворота», и повела своих больших и малых приспешников в бешеное тотальное наступление на социализм на политическом, экономическом, идеологическом, культурном и других фронтах» (29). В редакционной статье утверждалось, что Лю Шаоци, «разнузданно нападая на народные коммуны» утверждал, что «в последние годы крестьянство не получило выгоды от коллективного хозяйства». И под «влиянием его демагогических заявлений» в деревнях КНР поднялся «черный вихрь» «трех увеличений и одного закрепления». Это оценивалось однозначно, как «попытка» Лю Шаоци «реставрировать капитализм» и «подорвать народную коммуну». Ему приписывались заявления о «необходимости в достаточной мере отступить и в промышленности, и в сельском хозяйстве», «закрепить производственные задания за крестьянскими дворами, восстановить единоличные хозяйства», «сохранить свободный рынок». Такой же острой критике подвергся Дэн.

Сяопин, особенно за его широко известное в будущем высказывание: «Ради увеличения производства можно восстановить и единоличные хозяйства. Все кошки, и белые, и черные, хороши, если они ловят мышей». Действия этих двух руководителей и их сторонников в центре и на местах расценивались, как «подрыв социалистического коллективного хозяйства, восстановление единоличных хозяйств, свободное и широкое развитие капитализма в деревне». Их обвинили в «расшатывании устоев социализма», в попытках «превратить красный Китай в черный», «реставрировать капитализм» и «узурпировать руководство партией и правительством» .

Во втором подразделе говорилось, что Лю Шаоци и Дэн Сяоцин, прибегнув «к контрреволюционному двурушничеству» и используя лозунги «движения за социалистическое воспитание», выработанные Мао Цзэдуном, «выдвинули реакционную буржуазную линию, „левую“ по форме, но правую по существу». Это якобы наглядно проявилось в их документе «Вторые 10 пунктов (проект)», «состряпанным» ими всего через 4 месяца после выработанного Мао Цзэдуном «Постановления ЦК КПК по некоторым вопросам нынешней работы в деревне» (т.н. «Первые 10 пунктов»). Они, по заявлению редакционной статьи, «выхолостили основное содержание движения за социалистическое воспитание — борьбу между двумя классами и двумя путями», «связывали по рукам и ногам широкие народные массы», «укрывали агентов буржуазии внутри партии», «под флагом „социалистического воспитания“ направляли острие борьбы против бедняков и низших середняков». Далее Лю Шаоци подвергся критике за то, что он направил свою жену «обосноваться в низовой точке», где она якобы «состряпала пресловутый „Таоюаньский опыт“. На основе этого „опыта“ Лю Шаоци переработал „Вторые 10 пунктов (проект)“ в „Исправленный проект“, с помощью которого он планировал завести движение „на ложный путь“. „Левая“ по форме и правая по существу буржуазная реакционная линия „китайского Хрущева“ , — говорилось в статье, — есть линия, направляющая движение за социалистическое воспитание в русло реставрации капитализма, линия подрыва диктатуры пролетариата и превращения диктатуры пролетариата в диктатуру буржуазии» (30). Позднее такая трактовка периода 1960 — 1966 гг. почти без изменений вошла во все официальные документы КПК и была утверждена на IX съезде КПК в 1969 г. Мао Цзэдун представлялся там как главный борец с «ревизионизмом» и опасностью реставрации капитализма", начиная с января 1962 г., что он раньше всех заметил «опасность контрреволюционного заговора Лю Шаоци и К0.» (31). Эта версия просуществовала до конца «культурной революции» и смерти Мао Цзэдуна.

После 3 пленума ЦК КПК 11-го созыва (декабрь 1978 г.) начался постепенный пересмотр трактовки указанного периода и переоценка деятельности тех, кто в нем участвовал, их реабилитация (32).

Этот период стал рассматриваться в контексте истории КНР в различных вариантах курсов «Лекций по истории КПК периода КНР», издание которых началось в 1980 г. и заметно активизировалось после обнародования «Решения» 6-го пленума 11 созыва. Лекции, особенно их развернутые варианты, представляли интерес как отражение попыток разработать и представить на суд читателей определенную общую концепцию истории КПК периода КНР, дать ее периодизацию, включая и этап «урегулирования». Они, как и некоторые другие публикации, содержали определенные новые, ранее неизвестные партийные и государственные документы (обычно в пересказе), либо ссылки на них. В «лекциях» уделялось довольно много внимания экономическим вопросам, приводились обширные статистические данные, иллюстрирующие состояние и развитие народного хозяйства КНР в 1960;1966 гг.

Несмотря на то, что в «лекциях» специально не рассматривались вопросы периодизации истории КПК периода КНР, тем не менее разбивка на главы и параграфы, охватывающие определенные хронологические периоды, свидетельствовала о том, что хотя периодизация истории в «лекциях» и была в целом выдержана в основном духе «Решения» 6-го пленума ЦК КПК, однако в них уже существовали и некоторые нюансы.

Довольно много внимания уделялось китайскими историками начиная с 1979 г., определению этапа экономического и политического развития КНР, на котором находилась страна в первое десятилетие. Некоторые китайские авторы отмечали «два ошибочных направления» в этом вопросе. Первыйигнорирование того, что КНР находится на этапе неразвитого социализма, не учитывался низкий уровень развития производительных сил, некоторые считали, что чем выше степень обобществления, тем лучше. Не только предлагалось ликвидировать приусадебные участки крестьян, личное хозяйство, домашние подсобные промыслы, но даже намеревались уничтожить товарное производство, оплату по труду, пропагандировался скорейший переход к коммунизму (33). Второй — исходил из ошибочного вывода, будто Китай еще находится в переходном периоде, основным противоречием провозглашалось противоречие между пролетариатом и буржуазией, утверждалась необходимость постоянной перестройки производственных отношений и надстройки, беспрерывного проведения политических кампаний (34). Оба уклона, утверждали эти историки, игнорировали специфику того этапа, на котором находилось развитие китайского общества, в результате чего «делу социалистического строительства был нанесен большой урон» (35).

Анализируя этапы «первого десятилетия» КНР китайские историки делят обычно его на три периода. Первый период ограничивался временными рамками с октября 1949 по декабрь 1956 г. и определялся как «период восстановления народного хозяйства и социалистических преобразований». Второй — с января 1957 г. по апрель 1966 г. — назывался в «лекциях» «периодом начала всестороннего строительства социализма». Третий — с мая 1966 г. по октябрь 1976 г. — «периодом великой культурной революции» .

Второй период делится на три или четыре подпериода. Первый (трех) — 1957, второй -1958;1960, третий — с 1961 по 1966 гг. (36). Те, кто делит «первое десятилетие» на четыре подпериода: два первых у них совпадают с предыдущей точкой зрения, водоразделом считают X пленум ЦК КПК в сентябре 1962 г. Таким образом отрезок с 1961 по апрель 1966 г. они делят еще на 2 подпериода (37), которые в «лекциях» изданных под редакцией Ху Хуа в Народном университете называются временем «урегулирования народного хозяйства и кампании за социалистическое воспитание» (38).

Специально проблемам периодизации новейшей истории Китая, в том числе и истории КПК периода КНР была посвящена статья «К вопросу о периодизации новейшей истории Китая» Ли Синя (39).

Многие авторы рассматривают в 50-е, начале 60 -х годов определенные политические циклы (их насчитывают шесть), в которых возникали довольно крупные изменения. Первый цикл они относят к периоду до УШ съезда КПК и сразу же после него, когда центр тяжести работы с социалистических преобразований переместился на социалистическое строительство, с классовой борьбы на развитие производительных сил. Второй — когда началась «борьба с правыми», тогда внимание партии начало перемещаться с «борьбы с правыми» на «разрешение противоречий внутри народа» и проведение классовой борьбы. Третий — во время совещания в Чжэнчжоу 1958 г., когда руководящая идеология и курс партии стали изменяться «от слепого забегания вперед» к курсу на «стабильное движение вперед». Четвертый — после Лушаньсколго совещания 1959 г., когда партия сменила курс с исправления «левачества» на «борьбу с правыми», когда классовую борьбу распространили на всю партию и стали ее расширять. Пятый — со второй половины 1960 г., когда начался процесс урегулирования народного хозяйства, партия обобщила уроки «большого скачка», исправила и преодолела множество «левацких» ошибок. И шестой — до и после X пленума ЦК КПК, когда в основном это проявилось в новом расширении классовой борьбы и перенесении ее в сферу политики, идеологии и культуры (40).

Несмотря на то, что «урегулирование» экономики в первой половине 60-х годов в «лекциях по истории партии» оценивалось в целом положительно, тем не менее во многих из них справедливо подчеркивалось, что даже в 1965;1966 гг. сельское хозяйство и легкая промышленность все еще не удовлетворяли потребностей населения страны.

Именно учитывая негативные последствия «большого скачка» и некоторых идеологических и политических кампаний 1962;1965 гг., в «лекциях» оценивался неоднозначно десятилетний период развития КНР с 1957 по 1966 г., в том числе и период «урегулирования». Констатировалось, что в процессе «поиска партией собственного китайского пути построения социализма были и успехи, и неудачи» (41). Во всех вариантах «лекций» повторяются слова из «Решения» 6-го пленума о том, что «именно в тот период была создана значительная часть той материально-технической базы, которая теперь служит опорой наших усилий в области модернизации страныименно в тот период была подготовлена большая часть кадров, являющихся костяком в деле экономического и культурного строительства, накоплен определенный опыт в этих и других областях» (42). Среди наиболее выдающихся успехов периода называются «освоение новейших технологий для оборонных нужд», успешное проведение 16 октября 1964 г. испытаний первой атомной бомбы, осуществленный первыми в мире искусственный синтез инсулина в 1965 г.- становление в эти годы нефтяной промышленности и особенно Дацинских нефтепромыслов, в результате чего к 1965 г. КНР могла уже самостоятельно и целиком удовлетворять свои потребности в нефти, сооружение целого ряда крупных и средних баз металлургической промышленности, особенно строительство металлургической базы стратегического тыла Паньчжихуа.

В качестве полученных в это время «негативных уроков» в «лекциях» перечислялись следующие ошибки, допущенные в тот период:

1) Преувеличение масштабов классовой борьбы, абсолютизация ее роли и искусственное распространение ее на все китайское общество в соответствии со взглядами Мао Цзэдуна. Преувеличение опасности «мирной эволюции». Неверная оценка идейных и политических концепций оппонентов Мао как проявление «ревизионизма» и развертывание борьбы против них.

2) Несоблюдение экономических законов социализма, в том числе законов соответствия характера производственных отношений уровню развития производительных сил, планомерного и пропорционального развития народного хозяйства, неумелое использование закона стоимости, принципа распределения по трудуодностороннее преувеличение обратного воздействия производственных отношений на производительные силы. Ошибочно считалось, что, чем выше степень общественного обобществления, тем лучше. Плохо осуществлялась работа по сбалансированию материальных ресурсов, финансов, кредитов, не были найдены нужные пропорции между накоплением и потреблением, игнорировали и потребности народа в улучшении материальной и культурной жизнине были сбалансированы отношения между промышленностью и сельским хозяйством, легкой и тяжелой промышленностьюплановые показатели не увязывались с практикой.

3) В области партийного строительства не осуществлялись последовательно принципы демократического централизма, коллективного руководства, сочетания коллективного руководства с личной ответственностью. Не велась борьба против культа личности, произвола одного человека, против того, чтобы важные вопросы решались одним человеком, не пресекались случаи проявления безответственности. «Что касается партии, — говорилось в „Краткой истории КПК“ , — то она в определенный период могла продвигаться в одном направлении, затем сменить его на противоположное, или же одновременно следовать разными курсами в разных областях» (43).

Применительно к этому периоду в «лекциях» положительно оценивалась в первую очередь деятельность Чжоу Эньлая, Дэн Сяопина, Лю Шаоци, Чэнь Юня, Ли Фучуня, Ли Сяньняня, Бо Ибо, Дэн Цзыхуя, отрицательно — Линь Бяо, Цзян Цин, Кан Шэна и Се Фучжи.

В различных вариантах «лекций» довольно скупо излагалось содержание и ход кампании за «социалистическое воспитание», начавшейся после X пленума ЦК КПК 8-го созыва и переросшей затем в движение за «четыре чистки». Отмечалось, что к весне 1966 г. это движение развернулось в одной трети сельских уездов, коммун и небольших городов, предприятий и производственных единиц. Признавалось, что хотя это движение и нанесло незаслуженные удары по части кадровых работников низового звена в связи с ошибочным, огульным расширением масштабов «классовой борьбы», но все же оно сыграло определенную роль в преодолении недостатков в стиле работы кадров и управления хозяйством в некоторых коммунах и бригадах, где бытовали привилегированность, бюрократизм, стиль «больше есть и больше присваивать». Как отмечалось в ряде «лекций», в связи с тем, что кампания проводилась только в одной трети уездов и коммун страны, а в городах лишь начинала проводиться в экспериментальном порядке, вред, причиненный ею, имел якобы «ограниченный характер» (44).

Однако основные выводы «лекций» в большинстве случаев были заимствованы из уже упоминавшегося «Решения» с небольшими фактическими дополнениями и некоторыми текстуальными разночтениями. Своим фактическим материалом они, в сущности, лишь иллюстрировали данное «Решение». Вместе с тем, в них содержался определенный дополнительный материал, помогающий более детальному рассмотрению истории КПК периода КНР, включая период «урегулирования», хотя новые, ранее неизвестные партийные документы вводились в научный оборот ограниченно, нередко они только назывались (иногда неточно), уточнялись, когда, где и в связи с чем они были приняты, но часто отсутствовал анализ или далее простое раскрытие их содержания.

Ху Цзивэй, критикуя официальную позицию Пекина периода «культурной революции» о «линии Лю Шаоци», утверждал, что в те годы в действительности никакой такой «линии» не было. Он считает, что для КНР было бы благом, если бы действительно была «линия Лю Шаоци», и тогда возможно она предотвратила бы «культурную революцию». Он доказывает, что Лю Шаоци очень уважал Мао Цзэдуна. В яньнаньский период он был одним из первых, кто выдвинул «идеи Мао Цзэдуна» в качестве теоретической основы партии. За 17 лет с основания КНР в области генеральной линии он был един с Мао Цзэдуном. Хотя у них и были разногласия по некоторым важным курсам и политике, однако Лю Шаоци всегда уважал мнение Мао Цзэдуна, и несмотря на то, что иногда его мнение расходилось со взглядами последнего, он шел на компромисс и все же, хотя и с трудом, подчинялся ему. А основываясь на взглядах Лю Шаоци на проблемы воспитания, литературы и искусства, которые последний выдвигал, хотя они и были хорошими, но в связи с тем, что он специально не занимался работой в этих областях, нельзя говорить о сформулированной им какой-то линии «Лю Шаоци» в области образования, литературы и искусства (45).

Вообще следует отметить, что историки КНР в последнее время стали акцентировать большее внимание на изучении персоналий как в истории КНР, так и в период «урегулирования». Кроме Лю Шаоци, о котором уже говорилось, уделяется внимание Дэн Сяопину, Чэнь Юню, Бо Ибо, Дэн Цзыхую. Не обходится вниманием и такая персона, как Чжоу Эньлай. Так, Фан Люби специально касается этого вопроса в статье «Самоотверженный труд Чжоу Эньлая по обеспечению зерном в период урегулирования народного хозяйства». В ней подчеркивается, что Чжоу Эньлай с 1960 по середину 1962 г. проделал огромную работу по обеспечению Китая продовольствием. Только с июня 1960 по сентябрь 1962 г. он выступал по вопросам обеспечения страны зерновыми 115 раз, из них — во второй половине 1960 г.-19, в 1961 г. -51, в 1962 г.- 45 раз (46).

По изучаемому периоду наиболее полной, богатой фактическим материалом и наиболее интересной книгой (не случайно Ляо Гайлун, написавший к ней предисловие утверждал, что он ее прочел на «одном дыхании») является монография преподавателя Академии обороны КНР Цун Цзиня (1935 г. рождения, шаньдунец, с октября 1950 г. в армии). Автор многих статей по периоду «урегулирования» и причинам «культурной революции» написал книгу объемом в 656 страниц под называнием «Цюйчжэ фачжань дэ суйюэ» (Годы зигзагообразного развития.

— слова, взятые из выступления Ху Яобана, характеризующие этот период), которая охватывает хронологически период истории КНР с УШ съезда КПК (1956 г.) по начало «культурной революции» (май 1966 г.) (47). Она состоит из предисловия, заключения и трех глав: 1) «Поиск нового пути», охватывающий временные рамки 1956;1960 гг.- 2) «Борьба за преодоление трудностей» и 3) «Заблуждение о необходимости борьбы с ревизионизмом и за его предотвращение», две последние главы охватывают период с января 1961 по май 1966 г. и занимают 280 страниц исследования. Монография на базе имеющихся в распоряжении автора документов и материалов, часто архивных, хотя обычно на это и не указывается, а имеются только глухие сноски на название документа или материала, рассматривает историю КНР в период «зигзагообразного развития», анализирует развитие китайско-советских отношений, как фон для принятия тех или иных решений руководством КНР, и в первую очередь Мао Цзэдуном. Книга Цун Цзиня из-за ее богатого фактического и документального материала широко известна за рубежом, в частности ее активно использует в своей монографии «Истоки культурной революции» Р. Макфаркуар.

В той или иной степени изучаемого нами периода касается в своей монографии «Исследование истории крайне левого идеологического течения» выпускник Нанкайского университета Ду Пу, которая является первой в КНР систематизированной работой такого рода (48). Книга написана на основе докторской диссертации автора, защищенной в 1990 г.

Интересны новым фактическим материалом книга писателя и историка Е Юнле «Секретари Мао Цзэдуна», выполненная на документальных и архивных материалах, где он описывает деятельность шести секретарей, включая Ху Цяому, Цзян Цин, Чэнь Бода, Тянь Цзяина (49), а также изданные им биографии Цзян Цин, Чжан Чуньцяо и Ван Хунвэня (50).

Тему периода «урегулирования» народного хозяйства исследователи КНР считают одной из «горячих точек» истории Китая. Написано довольно много статей по данной тематике, этой теме отводится определенное место не только в различных вариантах уже упоминавшихся «лекций» по истории КПК и КНР, но и в некоторых специальных трудах по экономической истории КНР.

Китайские исследователи довольно детально анализировали выдвижение курса на «урегулирование» народного хозяйства, процесс его формирования, пытались выяснить основные причины его выдвижения. Первоначально была выдвинута официальная версия, а затем к ней присоединилась и часть историков, она трактовала причину обращения к данному курсу по двум причинам: 1) из-за серьезных стихийных бедствий, обрушившихся на страну, 2) из-за «вероломства» Советского Союза, отозвавшего своих специалистов и прекратившего строительство многих объектов в КНР. Однако в последнее десятилетие исследователи КНР пришли к однозначному мнению, что основная причина заключается в том, что в ходе «большого скачка» была нарушена пропорциональность народного хозяйства, отказались от объективных экономических законов, все это и вынудило руководство КНР выдвинуть задачу на «урегулирование» народного хозяйства (51).

Отдельные историки уделяли внимание рассмотрению специальных вопросов этого периода, имеющих большое значение для политики «урегулирования». Так, некоторые обратились к рабочим совещаниям ЦК КПК, имевшим место в 1961;1965 гг.: рабочему совещанию ЦК КПК в мае.

1961 г.(Пекин) — расширенному совещанию Политбюро ЦК КПК в феврале.

1962 г. (совещание в Силоу), рабочему совещанию ЦК КПК в мае 1962 г., X пленуму ЦК КПК 8-го созыва, расширенному совещанию ЦК КПК 1962 г., с участием 7 тысяч человек, и другим, по которым написаны специальные статьи, дана определенная оценка этим совещаниям (52).

Среди историков КНР в оценке курса на «урегулирование» народного хозяйства 60-х годов мнения расходятся. Одни оценивают этот период очень высоко, другие же считают, что не следует его переоценивать, так как после 3-летнего «большого скачка» вернулись на правильный путь развития и несколько компенсировали то, что было потеряно в те годы, но в корне не разрешили вопросы в области руководящего курса и системы.

Часть историков КНР отмечает очень важное значение для истории КПК расширенного совещания ЦК КПК 1962 г., с участием 7 тыс. человек. В Китае имеются разные точки зрения на данное совещание. Одни исследователи считают, что это совещание покончило с «левыми» ошибками, определило ясно курс на «урегулирование» экономики. Все это сыграло активную роль для сближения взглядов в руководстве, исправлении «левых» ошибок в экономической работе, мобилизовало массы на осуществление курса на «урегулирование» народного хозяйства. Однако они признают, что совещание имело и определенную историческую ограниченность. Оно не очень глубоко обобщило опыт и уроки прошлого, поэтому не смогло коренным образом разрешить вопросы «левизны» в руководящей идеологии того времени. Расширенное совещание не разрешило и проблему осуществления «демократического централизма» в руководящем ядре ЦК КПК, в партии продолжали существовать и развиваться «ненормальные явления». Не были полностью разрешены ранее существовавшие разногласия, что приводило к появлению новых (53).

Как уже отмечалось, X пленум ЦК КПК 8-го созыва многими историками оценивается как разграничительная линия, разделяющая 2 этапа истории партии с 1961 по апрель 1966 г. «С созыва X пленума ЦК КПК, знаменующего, что ошибочный выбор уже сделан, -пишет историк Ли Сянцянь, — страной был утерян шанс исправления ошибок и она начала быстро катиться к „культурной революции“, к этому трагическому финалу» (54). Часть историков считают решения пленума двойственными, с одной стороны, данный пленум сыграл решающую роль в развитии ошибок «левого» толка в политической и идеологической области, а также в сфере культуры. С другой, он же «сыграл благотворную роль в продолжении осуществления курса на урегулирование народного хозяйства». Поэтому считают они, нельзя оценивать пленум однозначно (55).

Ошибочный тезис о «расширении классовой борьбы», выдвинутый Мао Цзэдуном на пленуме и одобренный последним, неизбежно сказывался на экономике страны, считает Тэн Вэньцзао. Среди ошибочных автор называет также решение осуществить к 80-м годам модернизацию сельского хозяйства, применение командно-административных методов хозяйствования в экономической работе (56).

Ли Сянцянь в своей статье задается вопросом: Мао Цзэдун в конце концов согласился на урегулирование экономики и политики по доброй воле или под давлением обстоятельств? Автор считает, что это было сделано под давлением. К примеру, в феврале 1962 г. Мао Цзэдун наложил положительную резолюцию на выступление Чэнь Юня на совещании в Силоу только лишь потому, что обстановка вынуждала его подчиниться большинству. Лю Шаоци в своем «самоанализе» в ходе «культурной революции» также констатировал, что Мао Цзэдун «вовсе не одобрял» его оценку обстановки того периода и некоторые методы работы (57). Как отмечает Чжэн Цянь, накануне «культурной революции» Мао Цзэдуна страшило и беспокоило не только растущее число «классовых врагов», выявившихся путем заклинаний о «классовой борьбе как программе действий», его тревожил также становившийся все более очевидным раскол в руководстве ЦК. Ощущение кризиса заставляло его все меньше прислушиваться к чужому мнению. Многие из разногласий, не носивших существенного характера, уже расценивались им как вызов его личному авторитету, он стал считать, что в окружении существуют «люди типа Хрущева», с каждым днем возрастало его недовольство многими из руководящих товарищей ЦК. Дэн Сяопин говорил, что на том этапе все товарищи из руководства ЦК, за исключением Линь Бяо, в разное время подвергались критике председателя Мао (58). Многие китайские историки пытаются ответить на вопрос: какие причины способствовали развитию ошибочной теории Мао Цзэдуна о расширении классовой борьбы в период урегулирования? 1) Отмечаются определенные исторические условия, при которых возникли «левацкие» идейные течения. Партия как в период демократической революции, так и после неоднократно допускала «левые» ошибки. 2) «Неблагоприятная международная обстановка»: обстановка длительной экономической блокады КНР со стороны империализма США, война против Кореи, «окопавшаяся на Тайване клика Чан Кайши», пытаясь использовать трудности КНР, призывала «к контрнаступлению на континент», разногласия в международном коммунистическом движении, ухудшение партийных связей между КПК и КПСС, перенесение разногласий на межгосударственный уровень, пограничные инциденты на китайско-индийской границе, где СССР поддержал Индию, напряженность на китайско-советской границе. 3) Ошибки в идеологии. На протяжении длительного периода в партии существовало убеждение, что «левое» лучше, чем правое. Термином «левый» определялся только стиль деятельности, а «правый» — политическая, классовая платформа. Левые ошибки обычно лишь бегло упоминались в критических заметках, тогда как на тех, кто допускал правые ошибки, независимо от их серьезности, немедленно навешивался ярлык идейного противника. Представление о том, что правое хуже «левого», периодически приводило к усилению борьбы против «правых», что в свою очередь ослабляло силы тех, кто мог бы вести борьбу с «левым» уклоном в партии. Под лозунгом борьбы против «правых», как правило, преследованиям подвергались люди, отстаивавшие правильный курс, в то время как «левые» оставались даже вне критики. 4) Просчеты в руководящей политике и недостаток опыта в работе. 5) Ошибки в методах работы. 6) Положение правящей партии. В партии, находящейся у власти, легко развивается бюрократический стиль. Высокий авторитет правящей партии в первые годы после основания КНР обусловили рост в партии настроений самодовольства и зазнайства, проявлений бахвальства и нетерпимости к чужому мнению, злоупотребление властью, подавление демократии, сведение счетов с неугодными. Для решения труднейших вопросов применялись примитивные методы. Результатом явился идейный застой, закостенелость моделей, шаблонность подходов. Такая обстановка представляла питательную среду и благоприятные условия для распространения в партии «левых» идей (59). Для «левого» течения, считает Чжэнь Чжэфу, характерны следующие основные особенности: преувеличение роли субъективного фактора, признание его первичности по отношению к объективным законам общественного развитиясклонность к выдвижению утопических лозунгов и авантюристическим действиямпретензии на абсолютную правильность и непогрешимость идеологических построений и незыблемость провозглашенных истинпереоценка собственных возможностей, настойчивое стремление «быстрее вбежать в коммунизм», «перепрыгивая через этапы» .

Отличительной чертой левого течения, считает автор, является стремление к обожествлению революционного вождя. Революционные массы сами должны испытывать уважение и любовь к своему вождю, это чувство нельзя навязать насильно, а любовь, в свою очередь, не должна означать слепую веру. Сторонники левого течения превратили вождя в некое абстрактное существо, которое никогда не ошибается и перед которым массы должны быть «распростерты ниц, как пред Спасителем» .

Левые рассматривали политику как самодовлеющий фактор, действующий в отрыве от экономики, абсолютизируя роль политики и отрицая определенную роль производительных сил. Сводя все общественные противоречия к классовой борьбе, они расценивали любые социалистические преобразования на идейно-политическом фронте как «происки классовых врагов». Расправа с политическими противниками, считает Чжэнь Чжэфу, насаждение атмосферы страха и террора, полное отрицание ценности «книжной учености», культурного наследия прошлого и достижений современной зарубежной литературы, выпячивание значимости практических результатов в противовес фундаментальным и теоретическим исследованиям, преследование творческой интеллигенции — все это привело к неисчислимым потерям в сфере духовной культуры китайского общества (60). В первой главе одной из последних работ Си Сюаня и Цзинь Чуньмина — «Краткой истории «великой культурной революции» «, при рассмотрении причин «культурной революции», выделяются три главные: 1) взаимодействие «левой» теории и «левой» практики, 2) взаимодействие произвола одного человека и культа личности, 3) взаимодействие борьбы против ревизионизма на международной арене и борьбы против ревизионизма внутри страны (61), с которыми согласно большинство историков КНР (62).

Такие авторы как Ван Вэйцзя и Вэй Вэйцзюнь в своих статьях специально уделяют внимание «кампании за социалистическое воспитание», которая вначале 60-х годов превратилась в крупномасштабное политическое движение. Авторы приходят к следующим выводам: 1) она развивалась под воздействием ошибочной теории Мао Цзэдуна о расширении классовой борьбы, она была итогом ошибок, связанных с непрерывным развитием этой теории после 1957 г. 2) Она была результатом слишком серьезной оценки характера ошибок и недостатков кадровых работников низового звена после 1958 г., а «кампания по упорядочению стиля и упорядочению коммун», начавшаяся в конце 1959 г., явилась «подготовкой и репетицией» кампании за социалистическое воспитание. 3) Она возникла в обстановке открытой полемики между двумя партиями — КПК и КПСС, когда Мао Цзэдун выдвинул задачу «борьбы против ревизионизма» внутри страны, повлекшую за собой промахи в познании и приведшую к развязыванию кампании." за социалистическое воспитание" (63).

Цзинь Чуньмин рассматривая причины «культурной революции», считает, что «нельзя было бы развязать „культурной революции“ идя наперекор воле большой части китайского общества, если бы не была сильно подорвана и разрушена система демократии в стране и партии». Среди разных причин, приведших к «культурной революции», важнейшей автор называет «серьезные недостатки и крупные недочеты в политической системе» КНР. Их основное проявление состоит в том, что система не способствовала развитию демократии, не могла научно отражать волю большинства, не могла осуществлять эффективный контроль в отношении небольшой группы руководителей над тем, как они используют права, доверенные им народом, не смогла успешно приостановить и исправить ошибки, совершаемые руководящими деятелями страны, воспрепятствовать тем бедствиям, которые обрушились на народ. Итак, Цзинь Чуньмин считает: 1.) В КПК не сложилась здоровая система демократического централизма, сама система была несовершенной. Не сложился серьезный механизм, который бы не позволял кому то бы ни было идти вразрез с мнением партии. 2) Не была разделена партийная и государственная власть в политической системе. Конституция и законы КНР серьезно не выполнялись, система законности и правопорядка не укреплялась. ВСНП не доставало необходимого авторитета. 3) Наличие определенных промахов, существующих в идеологии и в теории, явно не способствовало развитию демократии и оздоровлению системы правопорядка и законности. 4) Распространение культа личности являлось серьезным препятствием на пути развития демократии и укрепления системы законов и правопорядка (64).

С конца 60-х и в 70-х годах на Западе появилось множество различных статей и книг, в той или иной степени затрагивающих период истории КНР 1960;1966 г., первенство было за США. Автор уже давал им оценку (65). Одним из первых на западе стал высказываться по данному вопросу старейший синолог Б. Шварц, который еще в 1951 г. ввел термин «маоизм», так прижившийся не только на Западе, но в 60−70 гг. и в СССР. Б. Шварц давал толкование экономической политики пекинского руководства после 1958 г., как постепенный отход и разрыв с «советской моделью социализма». Переход к политике «большого скачка» означал, по Шварцу, победу сторонников маоистского подхода над приверженцами «советской модели», но при этом маоисты еще не порвали окончательно с принципами последней, ибо не отказались от приоритетов капиталовложений в тяжелую промышленность. Решительный отказ от советской экономической стратегии, считает он, наступил в начале 60-х годов с переходом к политике «сельское хозяйство — основа, промышленность — ведущая сила», согласно которой, по интерпретации Б. Шварца, вся промышленность, кроме оборонной, должна была подчиниться нуждам сельского хозяйства. Расхождения между Мао Цзэдуном и его оппонентами в экономической политике, по мнению американского специалиста, свелись к следующему: если последние подчеркивали необходимость усиления материальных стимулов, развития товарных отношений, то Мао Цзэдун настаивал на том, что коллективная этика должна быть главным фактором экономического развития. Формирование подобной этики, согласно Мао, происходит не под влиянием экономических условий, а является результатом постоянного «социалистического воспитания» (66).

Далее здесь хотелось бы назвать уже упоминавшиеся статью Ч. Ньюхаузера, специально посвященную периоду «урегулирования» (67), и книгу Тивеса и Баума (68). Представляет определенный интерес книга Р. Уитке «Товарищ Цзян Цин», в связи с тем, что большая ее часть записана со слов самой Цзян Цин. В книге показан механизм подготовки «культурной революции» Мао Цзэдуном, его женой и их ближайшем окружением (69).

Заслуживает внимания работа П. Чжана, написанная на базе хунвэйбиновских материалов о «Рабочих совещаниях ЦК КПК». Как отмечал автор, в ходе «культурной революции» появились материалы, в которых рассказывалось о так называемых рабочих совещаниях ЦК КПК, о которых синологи ничего не знали в прошлом. Именно на рабочих совещаниях, утверждал автор, принимались важные политические документы 1960;1966 гг. Несмотря на то, что данные совещания официально не санкционированы КПК, они в 60-е годы превратились в важные форумы принятия партийных решений. Автор перечисляет 19 подобных рабочих совещаний, прошедших с 1960 по 1966 г. Указанные совещания, в отличие от пленумов ЦК КПК, проходили более продолжительное время, так как на них шло обсуждение, формулирование и выработка политических решений, а на пленумах эти решения уже «проштамповывались». По мнению автора, членство того или иного участника в таких совещаниях ЦК КПК, возможно, более точно показывало его официальный вес и влияние в партии, особенно в 60-е годы, чем тот факт, что он является членом ЦК КПК (70).

Представляют определенный интерес книги Э. Райса («Путь Мао»), М. Байта («Маленькие группы и политические ритуалы в Китае»), затрагивающие период 1961;1965 гг. (71).

В западной литературе последнего десятилетия исследований, подробно описывающих и анализирующих период «урегулирования» в истории КНР либо специально посвященных этой проблеме, насколько известно, довольно мало. Этому периоду посвящено несколько разделов в 14-м томе части 1-й «Кембриджской истории Китая», охватывающей период с 1949 по 1965 гг. В частности, М. Голдман в десятой главе «Партия и интеллигенция: вторая фаза» анализирует период «оттепели» для интеллигенции в 1961;1962 гг., разбирает статьи Дэн То, У Ханя и Ляо Моша, публиковавшиеся в пекинском журнале «Цяньсянь» и газете «Бэйцзин ваньбао». Автор показывает, как действовали такие «радикалы» как Цзян Цин, Чэнь Бода, Кан Шэн в 1962;1965 гг., как осуществлялась реформа пекинской оперы, как велась «чистка партии» в 1964;1965 гг. В главе, посвященной китайско-советскому расколу, разбирается три фазы отношений между СССР и КНР. В специальной главе по китайской экономике, рассматривается ее «выздоровление» в 1963;1965 гг. (72).

Среди самых значительных работ последнего времени следует назвать завершающий третий том исследования бывшего редактора журнала «Чайна куотерли» и бывшего члена британского парламента от лейбористкой партии Родерика Макфаркуара «Истоки культурной революции. 3: Надвигающийся катаклизм:. 1961;1966» (73), изданный в 1997 г. Эта последняя книга трилогии, в которой анализируется политика, экономика, культура, персоналии и внешняя политика КНР почти за десятилетие с середины 1950 по середину 60-х гг. Р. Макфаркуар первый из западных синологов на базе новых многочисленных китайских источников попытался ответить на вопрос: почему Мао Цзэдун начал «культурную революцию», которая ввергла Китай в хаос и почти уничтожила КПК. Его первая книга «Противоречие внутри народа: 1956;1957» была издана в 1974 г. Вторая — «Большой скачок»: 1958;1960″ - в 1983 г.(74). Оба тома были переведены и изданы в 1989 г. в КНР (Хэбэй) под грифом «для внутреннего пользования») (75).

Третья книга написана с привлечением большого числа источников и литературы, сборников документов, решений и указаний ЦК КПК, выступлений и статей различных китайских лидеров, изданных открыто и закрыто в последние годы в КНР, включая издания 1996 г. Широко используется автором вся западная литература по интересующему его периоду, материалы личных информаторов автора из КНР, вводятся в научный оборот некоторые работы советских и российских историков. Сносочный аппарат и библиография книги охватывают объем почти в 260 страниц, что составляет одну треть всего издания. Книга состоит из четырех глав: 1) Третий жестокий год, 2) Зарождение ошибок, 3) Классовая борьба, 4) Конец яньаньского круглого стола. Книга явилась весовым вкладом в изучение периода «урегулирования» в КНР.

Слабая степень изученности периода заставила диссертанта начать с уточнения хронологических рамок этапов темы, а только затем перейти к интерпретации причин и существа разногласий в верхнем эшелоне руководства, комплексно проанализировать экономические и политические проблемы Китая, вопросы идеологии, культуры и образования в 1960;1966 гг.

Автор диссертации ставит перед собой следующие основные задачи:

— исследовать и вычленить то, на каких основных проблемах (политических, экономических, культурных) были сконцентрированы усилия руководства КНР в годы «урегулирования» ;

— детально рассмотреть существо разногласий в верхнем эшелоне руководства в 1960;1965 гг.- исследовать существовавший тогда политический механизм принятия решений;

— проанализировать теорию и практику политической культуры;

— подробно рассмотреть процесс нарастания кампании по борьбе с ревизионизмом" внутренним и внешним, роль Мао Цзэдуна и других вождей в этом процессе;

— проанализировать ход, масштабы, цели и задачи основных политических кампаний, и в первую очередь кампании за «четыре чистки», выявить роль руководителей КНР в определении ее направленности, оценить вред нанесенный ими народному хозяйству страны, показать, что эти кампании во многом подготовили «культурную революцию» .

Заключение

.

После провала «большого скачка» поиск пути развития в КНР в 19 601 966 гг. шел довольно сложно и противоречиво. С самого начала не было четко определенного плана осуществления политики «урегулирования» народного хозяйства, хронологических рамок этого периода, не было времени на раздумья, нужно было срочно выводить страну из тупика, в котором она оказалась, бороться с голодом, обрушившимся на Китай. В 1960;1962 гг. практически шло «нащупывание» курса «урегулирования» на различных рабочих и производственных совещаниях, предлагались экстренные меры по выводу страны из кризиса, разрабатывались проекты новых документов и инструкций. В это время крестьяне сами стали переходить на иные формы работы на селе, применять различные виды подряда, методы закрепления производственных заданий за дворами, систему производственной ответственности и т. д. Часть руководителей КНР после «обследований» на селе убедилась, что такие формы работы устанавливают наглядную связь между трудом и вознаграждением за него, благодаря подворному подряду крестьяне получают возможность противостоять произволу руководства и добиться большей свободы, что он кладет конец уравниловке и расточительности, способствует рачительному ведению хозяйства, снижает себестоимость продукции, повышает производительность труда, улучшает жизнь крестьян, спасает некоторые сельские районы от голодной смерти. Такие виды труда ста-лр поощряться местным начальством, к лету 1962 г. свыше 20% деревень и сеЛ страны ввели у себя разные формы «дворового подряда», которые давали положительные результаты. После этого «дворовый подряд» стал активно поддерживать заведующий отделом по работе в деревне ЦК КПК Дэн Цзы-хуй, предлагая его проводить еще более активно по всему Китаю. В разной степени его поддержали Дэн Сяопин, Чэнь Юнь, личный секретарь Мао Цзэдуна Тянь Цзяин и некоторые другие руководители страны.

В то же время вырабатывались официальные шаги и проекты документов по изменению положения в сельском хозяйстве на общегосударственном уровне. Главную роль в поиске путей выхода из кризиса в народном хозяйстве в тот период играл Чэнь Юнь. Он предложил для ликвидации голода импортировать какую-то часть зерна из-за границы, повысить закупочные цены на продовольствие на селе, резко сократить население городов, вернуть членам коммун все изъятое у них ранее, заставить промышленность повернуться лицом к деревне. В марте 1961 г. были приняты «Правила работы народных коммун в деревне (проект)», известные в Китае как «60 пунктов по сельскому хозяйству». Экономическая необходимость вынудила руководство КНР (и это нашло отражение в «60 пунктах») пойти на пересмотр прежнего (1958 г.) положения о народных коммунах, восстановить приусадебные участки на селе, подсобный домашний промысел, официально разрешить функционирование свободных рынков, восстановить хотя и в ограниченных пределах, элементы материальной заинтересованности крестьян.

Существенным достижением был отход от гигантомании народных коммун и закрепление трехступенчатой системы собственности: производственная бригада — большая бригада — коммуна, в которой низовая единицапроизводственная бригада считалась основным звеном и основной расчетной единицей коммуны. В то же время в связи с отчуждением крестьянина от средств производства, господством административно-командных методов управления хозяйством, уравниловкой в распределении их эффективность была очень низкой.

Однако в «Правилах работы народных коммун в деревне» мы не найдем упоминания о политике «закрепления производственных заданий за двором», «системы производственной ответственности», что говорило о нежелании части руководства КНР, и в первую очередь Мао Цзэдуна, Чэнь Бода, Кан Шэна и ряда других политических деятелей, распространять эту систему по всему Китаю. Они видели в этом «ростки» «капитализма», «ревизионизма», мелкособственнических интересов крестьян, отказ от «социалистического пути развития сельского хозяйства». Осенью 1962 года все те, кто ратовал за новые формы хозяйства, подверглись критике и осуждению на X пленуме ЦК КПК 8-го созыва, заведующий отделом по работе в деревне ЦК КПК Дэн Цзыхуй был снят со своего поста, его отдел 9 ноября 1962 г. был распущен, пострадали и многие другие партийные работники на более низком уровне. Таким образом, «60 пунктов» и их осуществление были шагом назад по сравнению с «дворовым подрядом» в деревне, получившим распространение в 1961;1962 гг., который бесспорно мог дать более сильный импульс для наращивания сельскохозяйственного производства в те годы. Это доказывается и тем, что он был возрожден в Китае уже в начале 80-х годов, после «культурной революции» и дал положительные результаты. А в 1962 г. он был осужден Мао Цзэдуном как «поветрие труда в одиночку» .

X пленум ЦК КПК 8-го созыва (24−27 сентября 1962 г.) стал разграничительной линией, разделяющей период «урегулирования» (продолжительность которого была определена в семь лет) на две части. Документы и материалы пленума наглядно показывают, что к этому времени в руководстве партии имелось разные точки зрения на пути развития страны. Мао Цзэдун, считая, что в последние годы на него постоянно «оказывалось давление» со стороны тех, кто осуществляет проведение экономической политики партии, перешел в наступление. Несмотря на принятие пленумом серии позитивных документов по конкретным вопросам народного хозяйства страны, основным были не они, как считал Мао Цзэдун и его сторонники, а то, что «было принято решение о ведении классовой борьбы по всей стране». В результате резких выступлений и действий Мао Цзэдуна были запрещены все виды семейного подряда, объективно ставившего крестьянина в положение, требовавшее от него инициативы, изобретательности, тщательного учета обстоятельств, предприимчивости. Семейный подряд квалифицировался как «труд в одиночку», как подрыв коллективного хозяйства, преграда на пути укрепления материально-технической базы сельского хозяйства, и главное — демонтаж позиций социализма в деревне и переход ее на «капиталистический путь» равития. Была приостановлена начавшаяся (к осени 1962 г. было уже реабилитировано более 6 млн. кадровых работников, рядовых граждан) реабилитация кадровых работников, членов партии и интеллигенции, начались новые чистки в КПК, травля интеллигенции и работников творческих союзов. Не были пересмотрены некоторые негативные направления внешней политики КНР (чрезмерная внешняя материальная помощь «друзьям» Китая, обострение отношений с СССР и некоторыми западными странами, хотя это предлагали сделать некоторые члены ЦК и от-вественные сотрудники аппарата ЦК КПК). X пленум ЦК КПК явился открытым наступлением Мао Цзэдуна на часть руководства КПК и КНР, имеющих отличное от него мнение на пути развития страны, предпринятое им в последний раз в рамках Устава КПК. Хотя основные проводники политики урегулирования (Лю Шаоци, Дэн Сяопин, Чэнь Юнь, Чжоу Эньлай, Бо Ибо) и остались на своих постах, но обострение противоречий в руководстве по вопросам о путях дальнейшего развития страны, пропаганда классовой борьбы в обществе, сковывали им руки, заставляли их лавировать, не всегда раскрывать свою позицию по тому или иному вопросу, иногда принимать даже ошибочные решения, поддакивать своим оппонентам, что играло на руку последним. В документах, которые издавались по партийным каналам от имени политбюро, ЦК КПК, Госсовета КНР, не осуждалась политика «большого скачка» и его генеральный курс «больше и быстрее», напротив, утверждалось, что курс правильный, его только неправильно осуществляют в низах.

Развернутая по инициативе Мао Цзэдуна кампания «за социалистическое воспитание» превратилась в очередную крупномасштабную чистку низового состава кадровых работников, членов партии, комсомола и других общественных организаций. Официально трансформировавшись затем в кампанию по «четырем чисткам»: политическую, экономическую, организационную и идеологическую — она нанесла значительный вред экономике страны, в результате чисток было неоправданно репрессировано большое число низовых кадровых работников, членов партии, комсомола, других общественных организаций. По взглядам Мао Цзэдуна, это движение по своим масштабам предполагалось сделать самым большим за всю историю КНР, оно должно было разрешить противоречия между социализмом и капитализмом (естественно, в пользу социализма), и главный удар следовало нанести на заключительном этапе движения по «тем облеченным властью в партии и идущим по капиталистическому пути», которые находятся в руководстве партии и страны (позднее, когда Мао Цзэдун охладеет к кампании за «четыре чистки», это уже стало одной из целей новой политической кампании — «великой пролетарской культурной революции»).

В 1964;65 гг. Мао Цзэдун пришел к выводу, что «одна треть власти» ужё находится в руках его противников, а в некоторых районах и ведомствах и больше власти отобрано у его сторонников, отсюда он делает вывод о «продолжающемся обострении классовой борьбы», о ближайшем наступлении «ревизионизма», об изменении в скором будущем Китаем своего «красного» цвета. Он приходит к выводу, что с помощью кампании за «четыре чистки» уже невозможно решить всех проблем, и тайно начинает готовиться к новой политической кампании, названной им «культурной революцией», привлекая к подготовке за спиной политбюро и секретариата ЦК КПК, узкий круг людей, включая и свою жену Цзян Цин.

Неверная, субъективная оценка международной ситуации в целом, политики стран социализма, привели Мао Цзэдуна к мысли о необходимости срочной подготовки к большой войне. С мая 1964 г. по его инициативе в рабочую повестку дня КПК был включен вопрос о готовности экономики КНР на случай возникновения войны. При разработке нового 3-его пятилетнего плана развития народного хозяйства акцент с развития гражданских отраслей промышленности, под сильным давлением Мао Цзэдуна, был смещен на «подготовку к войне» и создание «третьей линии обороны», эти задачи стали рассматриваться как первостепенные и главные. Сроки их выполнения ограничивались 3−5 годами. Мао Цзэдун призывал «обеими руками взяться за подготовку к войне». Перекраивание «третьего пятилетнего плана», неоднократные «указания» и выступления и Мао Цзэдуна наглядно показывают, что он был явно напуган международной ситуацией в мире, опасностью в ближайшем будущем новой крупной войны на территории Китая и старался предпринять максимум усилий для создания современной обороны и быстрого наращивания военного и ракетно-ядерного потенциалов КНР.

Началось крупномасштабное планирование строительства объектов третьей линии (стратегического тыла) обороны. В связи с этим ЦК постановил в отношении оборудования первой и второй линий проводить курс на «прекращение» (прекратить сооружение новых объектов), «сокращение» (сократить количество всех новых объектов), «перемещение» (переместить ряд учреждений и предприятий на третью линию), «разделение» (разделить некоторые организации на две части и переместить одну из них на третью линию) и «оказание помощи» (оказывать предприятиям третьей линии помощь в вопросах технического персонала и оборудования). Такой подход по существу представлял собой очередной крупный поворот в национальной экономике страны на рельсы ее милитаризации.

Объем расходов на развитие военной промышленности и строительство «третьей линии обороны», на которую было затрачено более 80 млрд. юаней, что составляло примерно 50% общих средств, выделенных за 8 лет на капитальное строительство, как отмечали даже экономисты КНР, превысил реальные возможности экономики страны. Доля расходов на оборону в расходах государства в период «урегулирования» значительно превышала уровень военных расходов во вторую пятилетку. Как писали китайские экономисты, в 1965 г. экономика страны была поставлена на военные рельсы.

Понятное дело, что рост военных расходов сужал и без того ограниченные возможности для улучшения жизни трудящихся, отвлекал материальные, финансовые и трудовые ресурсы страны, вредил самой политике «урегулирования», делал ее для многих непонятной и противоречивой. В этих условиях в 1964 г. Мао Цзэдун выступил с призывом «в сельском хозяйстве учиться у Дачжайской большой производственной бригады» а «в промышленности учиться у Дацинских нефтяных промыслов». Их практика предусматривала сочетание промышленного и сельскохозяйственного труда, вовлечение в трудовую деятельность членов семей с целью удовлетворения собственных потребностей в продовольствии, товарах народного потребления, жилье. «Опыт» Дачжая и Дацина требовал, чтобы каждое предприятие стало замкнутым «самообеспечивающимся» хозяйством, функционирующим без помощи со стороны государства и в то же время представляющим ему максимум производственной продукции. Ориентир фактически был взят на максимизацию накоплений при минимизации потребления.

Такая политика вызывала скрытое недовольство осуществляемым курсом как в городе, так и на селе.

Скрытое недовольство существовало и у большинства студентов и школьников, а также их родителей, что было связано с политикой в области образования в годы «урегулирования», которая была довольно противоречивой. Руководство страной в целом стояло за реформу просвещения в КНР, но каждая из групп видела осуществление этой реформы по своему. Одна группа, которую представляли Лю Шаоци, Чжоу Эньлай, Дэн Сяопин, Чэнь Юнь, Бо Ибо и многие другие, считала, что следует отказаться от утопических с проектов, которые пытались осуществить в период «большого скачка» и подвести под развитие просвещения реалистическую материальную базу. Они предлагали отказаться от не обеспеченных материальной базой и педагогами школ и вузов, закрыв их, в сельской местности резко снизить темпы строительства новых школ, сделав упор на сельскохозяйственные школы типа «бань нун, бань ду», в которых половину времени учащиеся учатся, а половину работают, тем самым в какой то мере оплачивая свое обучение и снимая финансовое бремя с государства. Часть аналогичных шкоЦсоздать в городах при заводах и фабриках. Сами программы школ максимально приблизить к условиям труда. В перспективе намечалось превратить учебно — производственные школы в главное звено системы среднего и высшего образования страны. С помощью кампании по реабилитации учителей пополнить квалифицированными педагогическими кадрами учебные заведения страны. В то же время не отказывались и от наличия школ с полным учебным днем и элитных школ, которые должны были готовить абитуриентов в вузы КНР.

Другая группа лидеров, которую возглавил Мао Цзэдун, его поддерживали Кан Шэн, Чэнь Бода, Цзян Цин и некоторые другие лица, стояла за сокращение сроков обучения в школах и вузах, отказ от классных занятий как основного метода обучения, повсеместный переход к «экзаменам с открытыми книгами», а обычные экзамены они квалифицировали как «происки классовых врагов» (учителей), отказ от контрольных работ и выставление отметок по всем дисциплинам, кроме «ключевых», изменение программ обучения с увеличением времени на трудовое и «классовое» воспитание учащихся, высылку их на длительное время в деревню для «перевоспитания» и «предотвращения зарождения ревизионизма». Результаты этого направления «реформы» проявились уже в ходе «культурной революции», когда абитуриенты, поступающие в вуз, не могли ответить ни на один вопрос, сдавая «чистые листы бумаги» вместо ответов. Со стороны Мао Цзэдуна стали раздаваться призывы к «бунту» против своих преподавателей и руководства в школах и вузах страны, которые падали на благодатную почву недовольства системой образования и невозможностью получить нормальное образование простым смертным.

Попытки в первой половине 60-х годов реформирования промышленности и сельского хозяйства, образования, организация трестов в стране, нежелание «революционизировать» культуру КНР — все это вызывало у Мао Цзэдуна чувство недовольства методами реформ и опасения за судьбу Китая и свою личную. Он рассматривал методы реформ как «ревизионистские» или «капиталистические». Прямая и завуалированная критика руководителей страны, осуществляющих политику урегулирования экономики КНР, с его стороны вынудила многих из них выступить с «самокритикой» (Чэнь Юнь, Бо Ибо, Лю Шаоци, Дэн Цзыхуй, Ван Цзясян и др.) Культ личности Мао Цзэдуна возрастал, в его прославлении активно участвовали Линь Бяо, Кан Шэн, Кэ Цинши и некоторые другие деятели КПК. В 1963;1965 гг. грубо нарушались уставные принципы внутрипартийной демократии, демократического централизма, в решении различных задач применялись волевые решения, насаждался командно-административный стиль руководства. Съезды и пленумы КПК не собирались, во многих местах не собирались провинциальные партийные конференции, нарушалась Конституция КНР, многие законодательные акты, проходила военизация гражданской жизни, в гражданские организации направлялись политруки, создавались политотделы сверху донизу, идеологизировалась армия. Начались резкие нападки на театральных и литературных деятелей, обвинялись в «ревизионизме» многие известные писатели, актеры, режиссеры, историки, философы и экономисты, которых стали выселять в деревню. Чистки сотрясали всю страну. По Китаю прокатилась волна самоубийств низовых кадровых работников, интеллигенции, членов партии, комсомола.

По словам Дэн Сяопина «развилась патриархальщина и патриархальные замашки, стали петь много дифирамбов одной личности», политическая жизнь страны была нездоровой, что в конечном счете и привело к «культурной революции» .

Утверждения китайской пропаганды уже во время «культурной революции» о борьбе в первой половине 60-х годов «двух линий» в руководстве КПК: «правильной», «марксистско-ленинской» Мао Цзэдуна и «ревизионисткой», «капиталистической» Лю Шаоци, являются надуманными. Мы видим, что между Мао Цзэдуном и Лю Шаоци почти не было разногласий по идеологическим проблемам и вопросам политической стратегии, но существовали разногласия по вопросам тактики и организации управления. «Линии» Лю Шаоци, как таковой, не было, были иные взгляды и точки зрения его и его сторонников того периода, но это не было «линией», и при нажиме со стороны Мао Цзэдуна, они меняли свою точку зрения, либо шли на компромисс, иногда потакая Мао Цзэдуну, что делало противоречивой их позицию и вредило ей, и в конце концов, привело к устранению (а многих и к уничтожению) Лю Шаоци и части его сторонников с политической арены. Поэтому утверждения советских историков периода 70−80-ых годов о борьбе «двух линий» в КПК, также являются натяжкой, когда наши историки вынуждены были идти за китайской пропагандой, либо выполнять указания сверху.