Рассказы и повести 1880-1900-х гг

С середины 1880-х гг. заметно усиливается драматическое звучание произведений Чехова. В 1886 г. он опубликовал рассказ " На пути" , создав тип Рудина нового времени, надорвавшегося над своими подвигами в народническом духе, и продолжил в следующем году разработку такого же характера в пьесе «Иванов» (первая его «большая» драма), герой которой заканчивает жизнь самоубийством.

В конце 1887 — начале 1888 г. Чехов по совету В. Г. Короленко и Д. В. Григоровича пишет повесть «Стень», первое крупное произведение, к тому же — и тоже впервые для него — появившееся в «толстом» журнале «Северный вестник» (1888. № 3).

Герой повести, девятилетний Егорушка, отправляется с обозом в уездный город, и перед ним распахивается степной простор, развертывается народная драма, которая оказывается всего лишь частью трагедии русской жизни. Все, с кем встречается Егорушка в пути, по-своему несчастны. Особенно тяжело простому народу. «Жизнь наша пропащая, лютая!» — эти слова молодого возчика Дымова объясняют многое. Однако счастливой не назовешь и красавицу графиню Драницкую, да и купец-предприниматель Варламов, который держит в руках всю округу с сознанием своей силы и власти над людьми, оказывается всего лишь маленьким, жестоким, бездушным человеком, всецело подчиненным своему делу.

Символический смысл приобретает в повести образ степи, отражая неразрешимое противоречие самой жизни: безграничную силу русского человека и узость обстоятельств, унижающих его, лишающих размаха, полета, страсти. Но сам простор степи таит в себе мысль о том, что могучий народный характер рано или поздно даст о себе знать, и кажется, что «на Руси еще не перевелись громадные, широко шагающие люди вроде Ильи Муромца и Соловья Разбойника и что еще не вымерли богатырские кони» .

В 1888 г. Чехов создает повесть «Скучная история», овеянную особенно мрачным настроением. Ее герой, крупный русский ученый-медик с мировым именем, уже на пороге смерти — он должен умереть и знает это — вдруг начинает понимать, что прожил жизнь не так, как следовало бы. У него нет «общей идеи», которая придавала бы смысл существованию, одной медицины недостаточно. Жизнь проходит мимо, оставляя его на обочине, в стороне, как постороннего наблюдателя, он не может внести в нее свою борьбу, свои идеалы или хотя бы помочь советом близким людям, которые гибнут у него на глазах. Герой увидел и понял это только на закате своих дней, незадолго до смерти, когда изменить уже ничего нельзя.

Немногим удается выбраться из духовного тупика. Таковы Лаевский в повести " Дуэль" (1889), Наталья Гавриловна и ее муж, инженер Ассорин в рассказе " Жена" (1892). В последний момент остановился и ужаснулся, увидев себя среди тупых обывателей, Никитин в " Учителе словесности" (1894). Круто ломает свою судьбу героиня рассказа " Хорошие люди" (1886). Бросает обеспеченное, спокойное существование сын городского архитектора в повести " Моя жизнь" (1896), предпочитая добывать себе кусок хлеба «черным трудом» и на каждом шагу испытывать унижения, выпадающие на долю рабочего человека, лишенного каких бы то ни было прав.

Однако на такие решения, как утверждает Чехов, способны только сильные духом люди. В повести " Рассказ неизвестного человека" (1893) возникает ситуация, словно вобравшая в себя конфликтность рассказа «На пути» и «Иванова». Характерно, что автор начал работу над замыслом в 1887 г., т. е. в эпоху создания рассказа и пьесы, и продолжил галерею сломленных народническими иллюзиями характеров. Чехов разработал в повести ситуацию, обратную той, которая всего лишь на два года раньше занимала Достоевского в «Братьях Карамазовых». В завершении второй части романа (книга седьмая) младший из братьев Карамазовых, Алеша, после пережитого потрясения вдруг «встал твердым на всю жизнь, на веки вечные бойцом». Возможно, именно с этим эпизодом связана будущая судьба героя, которому предстояло, но замыслу Достоевского, стать террористом-революционером. А. П. Чехов же рисует своего персонажа в той фазе развития, когда он именно перестает быть бойцом.

Дворянин, морской офицер, совершивший кругосветное путешествие, участник террористической организации, о рискованных приключениях которого рассказывали захватывающие истории, поступает слугой к петербургскому чиновнику Орлову, с тем, чтобы уничтожить его отца, представляющего высшие правительственные круги и особенно опасного для дела революции. Однако в тот момент, когда жертва сама идет в руки и можно без труда осуществить приговор, герой бездействует: в нем уже нет веры в то, чему было отдано столько сил, он утомился, по его словам, пал духом, его тянет к себе жажда простого «обывательского существования». Между тем в сознании все еще живут, как призыв к делу, резкие контрасты между справедливостью и бесправием, богатством и нищетой, бездельем и каторжным трудом рабочего люда с его «кровавым потом». По герой уже ни во что не верит, и у него нет ни желания, ни сил идти прежним путем. К тому же дни его сочтены: чахотка вступила в последнюю смертельную стадию. В момент потери веры в свое дело он чувствует себя еще и в преддверии смерти. Выхода из этой духовной западни герой не видит.

Гораздо более решительной оказывается героиня повести, Зинаида Федоровна, ничем не замечательная, но глубоко искренняя, страдающая женщина. После того как ее предал и бросил любимый человек (все тот же Орлов-младший, равнодушно циничный ко всему на свете крупный чиновник), она решает изменить свою судьбу и, поверив словам о новом, справедливом устройстве жизни, отдается делу революции. «Вербуйте меня!» — говорит Зинаида Федоровна своему новому духовному наставнику, не предполагая, что он давно уже не тот, за кого пытается выдать себя. Не выдержав еще одного разочарования, героиня сама уходит из жизни, приняв смертельную дозу яда.

А. П. Чехов, таким образом, ставит в повести вопрос не только о катастрофичности жизненного тупика, но и о том, как люди идут в революцию, т. е. ту жизненную проблему, какую разрабатывал Л. Н. Толстой в романе «Воскресение», создававшемся тоже в 1890-е гг.

Еще более мрачным рисуется конфликт повести «Три года» (1895). Алексей Федорович Лаптев рад бы бросить наследство и уйти, куда глаза глядят, но не в состоянии этого сделать, и ему остается только бессильно наблюдать, как на его глазах гибнет, вырождается благоденствующая, казалось бы, купеческая семья: отец слепнет, сестра умирает, брат отмечен душевной болезнью и сходит с ума. Сам же Алексей Федорович, владелец громадного состояния, чувствует себя глубоко несчастным человеком, ненавидящим свое дело (он хозяин магазинов, приносящих большой доход). Любопытно, что в повести автор использовал яркую биографическую подробность, передав герою чувство, испытанное некогда им самим, когда ему приходилось «по капле выдавливать из себя раба». Однако в отличие от Чехова его персонажу так и не суждено стать свободным человеком. Он остается рабом своего купеческого дела, «тюремной» амбарной жизни, от которой не может избавиться и которую терпеть не может.

Герой последней повести Чехова, посвященной судьбам интеллигенции, — «Моя жизнь. Рассказ провинциала» (1896), разрывает хватку обстоятельств, предопределяющих судьбу человека, уходит из благополучной семьи и ведет жизнь простого рабочего. А. П. Чехов показал идеи «толстовства» в действии: не «опрощение», а протест против несправедливости целого уклада жизни, отрицание существующего порядка вещей. Радости, однако, и успокоения это решение герою не приносит, он по-своему остается глубоко несчастным человеком.

К этому времени у Чехова уже нет иллюзий, заметных в произведениях 1880-х гг. Герой повести «Дуэль» Лаевский, испытавший недавно ужас супружеской измены и дуэли, когда он едва не был убит, наблюдает лодку, подвозящую к морскому пароходу его недавнего антагониста, фон Корена. Сцена под пером Чехова приобретает символический характер: надежда уходит, становится все более призрачной. «Никто не знает настоящей правды» , — думает Лаевский. Но какая-то цель впереди, видимо, все-таки есть: «Лодку бросает назад… делает она два шага вперед и шаг назад, но гребцы упрямы, машут неутомимо веслами и не боятся высоких волн… Так и в жизни… В поисках за правдой люди делают два шага вперед, шаг назад. Страдания, ошибки и скука жизни бросают их назад, но жажда правды и упрямая воля гонят вперед и вперед. И кто знает? Быть может, доплывут до настоящей правды…» .

Несколько в стороне среди чеховских персонажей, особняком, стоит Дымов из " Попрыгуньи" (1892) — талантливый врач и ученый, погибающий, спасая больного ребенка. Таких людей ясно осознанной цели Чехов, по его словам, любил бесконечно и всякий раз с воодушевлением наблюдал хотя бы слабые «симптомы доброкачественной заразы, которая распространяется по земле от подвига» (некролог ?. М. Пржевальскому, 1888).

В 1890-е гг. взгляды автора окончательно определились. Все более мрачный колорит приобретает ситуация духовного тупика, который герой может преодолеть только ценой собственной гибели. Эта новая точка зрения дает себя знать в " Палате № 6″ (1892), " Скрипке Ротшильда" (1894), " Черном монахе" (1894) и " Архиерее" (1902). Точно также обостренно звучит тема социальной несправедливости, и все более яркое художественное выражение приобретает идея о «поврежденности» всего строя жизни, о чудовищной неправде по отношению к человеку.

В финале творческих исканий Чехов приходит к убеждению, близкому к идеям Достоевского: мир основан на неразумных началах, на несправедливости, на безмерном унижении людей. В 1898 г. был опубликован рассказ " Случай из практики" .

Молодой врач отправляется по вызову на отдаленную фабрику: больна дочь владелицы фабрики. То, что он находит здесь, поражает своей нелепостью: тысячи рабочих трудятся в нездоровой обстановке, без отдыха, живут впроголодь и только в кабаке «отрезвляются» от этого кошмара; другие люди, их тоже немало, надзирают над ними, преследуя жестокими штрафами, унижением, бранью. Однако несчастны и «хозяева жизни», владельцы фабрики, на них жалко смотреть, они на грани тяжелейшей депрессии. В результате оказывается, что благоденствует только единственный человек: глуповатая пожилая дама в пенсне — гувернантка, которая с гордостью сообщает о том, что она в свое удовольствие ест стерлядь и пьет мадеру. Какая-то неведомая и неуправляемая стихия, «логическая несообразность», создала такие отношения между слабыми и сильными, что и тс, и другие становятся ее жертвами и жертвами «своих взаимных отношений, невольно покоряясь какой-то направляющей силе, неизвестной, стоящей вне жизни, посторонней человеку». Освещенные в ночи окна фабрики кажутся герою рассказа багровыми глазами дьявола, который смотрит на мир, устроив его так, чтобы зло посмеяться над людьми. В сравнении с подобной же пейзажной подробностью в более раннем рассказе " Страхи" (1886), где чувство ужаса охватывает человека в сумерках ночи, когда он вдруг видит колокольню с непонятным для него источником света: «Я один па один стоял с колокольней, глядевшей на меня своим красным глазом» , — в рассказе 1900;х гг. нейтральная деталь приобретает драматическое, напряженное, притом остро социальное звучание, какого не было прежде.

Трагедийная ситуация представлена также в рассказе начала 1900;х гг. " Архиерей" (1902). Различие в общественном положении способно развести в стороны даже самых близких людей и вытравить в человеке естественные человеческие чувства. Мать, простая дьяконица, видит в сыне-архиерее только преосвященного, бесконечно далеко от нее стоящего на высших ступенях церковной иерархии, и только когда он уже никого не узнает и бьется в агонии, мать снова становится матерью, бросается к нему и говорит те самые нежные, теплые, родные слова, которые во все эти дни встречи с ней ему так хотелось услышать. Но поздно: он погибает, и ничего уже нельзя изменить.

В последнее десятилетие (1890-е — начало 1900;х гг.) в творчестве Чехова безраздельно доминирует трагическое мироощущение. Автор настойчиво разрабатывает уже отмеченный конфликт: смерть — единственная возможность освобождения от мучительного гнета жизненных обстоятельств. С особенной силой критика русской действительности прозвучала в повести " Палата № 6″ .

Доктор Ратин, с философским спокойствием наблюдавший страдания больных, сам попадает — совершенно здоровый человек — в палату № 6 (палату умалишенных) и вдруг запоздало осознает всю противоестественность того ужаса и той боли, на которые он когда-то обрекал людей своим равнодушием.

Даже темы лирического характера приобретали у Чехова неожиданнодраматическое, порой трагедийное звучание. Вот Гуров, герой рассказа " Дама с собачкой" (1899), оказывается в провинциальном городке и вдруг видит перед собой длинный серый забор с торчащими вверх гвоздями, но ведь эта подробность и эта тема «тюремного застенка» уже с громадной трагедийной силой была высказана в «Палате № 6» еще в 1892 г.

В успокоении, в сытом благополучии, в мещанском счастье Чехову открывалось отвратительное лицо обывателя. Мир велик и прекрасен, но как низки люди, когда теряют чувство собственного достоинства. В рассказе " Крыжовник" (1898) мелкий чиновник ценой постоянных лишений, отказывая себе во всем, сколотил небольшое состояние, превратился в помещика, но приобрел поразительное сходство… со свиньей: «Того и гляди хрюкнет в одеяло». Высшая цель его жизни — иметь собственный крыжовник, это предел «мечты», предел «счастья», как он себе его представляет. Чехов отрицает такую жизнь. Ложь и лицемерие из-за страха за свое благополучие, построенное на горе других, наглое благодушие сытых, потому что голодные молчат. «Нет, больше жить так невозможно!» — такова чеховская мысль, с особенной силой высказанная в произведениях конца 1890-х гг. (" Человек в футляре", «Крыжовник», «О любви», «Дом с мезонином» ).

К этому времени напряженнее звучит и тема жестокости деревенской жизни, нищеты, деградации крестьянства, поставленная Чеховым уже в начале 1880-х гг., если вспомнить одно из ранних произведений — «Барыню» (1882). Спустя несколько лет автор вновь вернется к подобным же трагическим развязкам сюжета криминального толка в " Убийстве" (1887) и позднее в повести " В овраге" (1900), но еще раньше рассказ " В суде" (1886) развертывал драматическую ситуацию: солдат-конвоир оказывается сыном мужика, обвиняемого в убийстве. Ужасом тяжелой жизни крестьянских детей, лишенных детства, взятых «в люди», становится судьба Ваньки в рассказе " Ванька" (1886) и история Варьки, героини рассказа " Спать хочется" (1888). Эта история уже имела свой первообраз — рассказ " Устрицы" (1884), так что у Чехова была своя тема «слезок ребенка», и муки детей волновали его не в меньшей степени, чем Достоевского.

Творчество Чехова демонстрирует характерную черту его таланта, которую можно было бы определить как перспективу художественного мышления. Во многих ранних его произведениях высказаны темы, сюжеты, персонажи, детали, которые будут затем разрабатываться и использоваться автором позднее, так что стоит найти одно звено, как за ним последует цепочка подобных же мотивов. Они даются не в статике, а в развитии, в их варьированности, становлении.

В начале 1900;х гт. Чехов жил предчувствием надвигающихся близких перемен, не предполагая, разумеется, к чему они могут привести. Последний его рассказ " Невеста" (1903), написанный незадолго до смерти, оказался самым светлым его произведением, полным радостного, бодрого восприятия жизни. В «Невесте» Чехов предвосхитил одну из сюжетных линий будущего «Вишневого сада»: уход Ани с Петей Трофимовым из родного дома. В «Невесте» героиня под влиянием тоже «вечного студента» Саши уезжает из захолустного городка в Петербург, чтобы учиться и начать новую жизнь: «А когда сели в вагон и поезд тронулся, то все это прошлое, такое большое и серьезное, сжалось в комочек, и разворачивалось громадное, широкое будущее, которое до сих пор было так мало заметно. Дождь стучал в окна вагона, было видно только зеленое поле, мелькали телеграфные столбы да птицы на проволоках, и радость вдруг перехватила ей дыхание: она вспомнила, что она едет на волю, едет учиться, а это все равно, что когда-то очень давно называлось уходить в казачество. Она и смеялась, и плакала, и молилась» .

Этим бравурным, светлым, бодрым настроением овеян предсмертный рассказ Чехова: «Невеста» была опубликована в декабрьском номере «Журнала для всех», а спустя несколько месяцев Чехов скончался.

Нет большего недоразумения, чем попытки — они до сих пор существуют — истолковывать творчество Чехова как писателя пессимистических настроений или как бытописателя, равнодушного ко всему, что находится в сфере идеала. Легенда о «мрачном» и «унылом» Чехове, о его «безыдейности», распространявшаяся в течение нескольких десятилетий, а под ее гнетом жил и творил Чехов, не может быть объяснена ссылкой на «ошибочный суд современников». Легенда была продолжена и после смерти писателя. Это был настоящий поход против Чехова.

Между тем Чехов — ярчайший представитель русского искусства, искусства глубоких, выстраданных идей. «Если я врач, то мне нужны больные и больницы; если я литератор, то мне нужно жить среди народа» , — говорил он, и один, без спутников, отправился на Сахалин в 1890 г. через Сибирь. Спустя год после возвращения, еще не придя в себя, разбитый, больной, в жесточайшие морозы Чехов едет в 1892 г. по глухим уголкам голодающей Нижегородской губернии, чтобы помочь народному горю, выясняет размеры бедствия, открывает общественные столовые для крестьян, спасая множество людей от смерти, сам едва не погибая в метель. На свои более чем скромные средства он строит сельские школы, участвует в Ялте в создании первого пансионата для нуждающихся туберкулезных больных, в эпидемию холеры добровольно берет на себя (как всегда, безвозмездно) обязанности врача на обширном участке.

А. П. Чехов — писатель редкого мужества, олицетворяющий собой высшую нравственную силу и высшую силу искусства. Вдохновенный писатель, называвший себя «добросовестным мастеровым», он оставил поразительные по совершенству и загадочные до сих пор по своему эмоциональному воздействию произведения.