Пространство и время в художественном мире сборника Н. В. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки»

Еще, а 1930;е годы один из критиков справедливо заметил, что в «истории русской литературы нет писателя более „дискуссионного“, чем Гоголь» 1. Это мнение актуально и сегодня: «Гений Гоголя, — утверждают современные исследователи, — до сих пор остается неизвестным в полной мере.» 2. Гоголь, не написавший даже двух похожих сочинений, в своем образном мышлении развивался необычайно быстро и в отношении современников уходил далеко вперед. Обществу требуются постоянные усилия и время, чтобы возвыситься до мировосприятия гения и понять его. Создавая «эталонные» произведения, он прокладывал новые пути развития русской литературы — в этом его предназначение и призвание.

Впервые о гоголевском гении заговорили в связи с «Вечерами на хуторе близ Диканьки», которые вывели начинающего писателя на авансцену русского и европейского романтизма. «Вечера», стоявшие у истоков творчества Гоголя (первая часть опубликована в 1831 году, вторая — в 1832 году), стали замечательной страницей литературной «летописи» XIX столетия. Они были сразу же восприняты читателями (и отчасти литературной критикой) как принципиально новое слово, как феноменальное явление искусства. Гоголь удачно вписался в контекст новой культурной эпохи на стыке романтизма и реализма: художественный мир книги, генетически связанный с романтизмом, — это мир двусферичный, образованный (как и в большинстве романтических произведений) сферой реального и сферой ирреального. Мифопоэтичность и фольклорная основа (определившие авторский эстетический идеал, сюжетостроение и образную систему повестей Гоголя), плодотворный синтез народно-поэтических, сказочных и литера.

1 Данилов С. С. Гоголь и театр. Л., 1936. С. 5.

2 Гоголь Н. В. Духовная проза / Составление и комментарий В. А. Воропаева, И. А. Виноградова. М., 1992. СМ. турных традиций, умелая художественная обработка исторического и бытового материала во многом обусловили художественное мышление Гоголя, уникальность и самобытность литературно-эстетического феномена.

Вечера" - книга счастливой судьбы. Она сразу вошла в сознание русского читателя, испытывавшего повышенный интерес к «национальной субстанции», к разным формам национального, к месту национального в общем историческом процессе и как следствие — к истории России и Украины, к их историческим судьбам и культурам, к их народным истокам.

Потерпев неудачу с поэмой на чужом национальном материале («Ганц Кюхельгартен», 1829), Гоголь решил обратиться к хорошо известному ему историко-литературному, этнографическому материалу (в частности, по сочинениям И. Котляревского, В. Гоголя, П. Гулак-Артемовского). Так, внимание Гоголя к малороссийскому фольклору, быту предков, их образу жизни1 совпало с характерной для русских и зарубежных романтиков ориентацией на национальные первоосновы изображаемой ими действительности.

Украина — «славянская Авзоиия» (по слову Н. Надеждина) — соседняя, родственная, своя и не своя одновременно, близкая и понятная, но в то же время непривычная в своем романтическом ореоле, неоднократно привлекала взоры поэтов и писателей. Украинские поэмы К. Рылеева («Войнаровский», 1823- «Наливайко», 1823), повести В. Нарежного («Бурсак», 1824- «Два Ивана, или Страсть к тяжбам», 1825), О. Сомова («Русалка», 1829- «Кикимора», 1829- «Оборотень», 1829- «Гайдамак», 1829), поэма А. Пушкина «Полтава» (1829), произведения А. Погорельского («Двойник, или Мои вечера в Малороссии», 1828- «Монастырка», 1830),.

1 Интерес к Украине вызвали вышедшие еще в XVIII — начале XIX века сборники, посвященные культуре, истории, быту Малороссии. Среди них Попов М. «Славенские древности, или Приключения славенских князей» (1770−71) — Чул-ков М. «Пересмешник, или Славенские сказки» (1784) — Маркович Я. «Записки о Малороссии» (1798) — Шаликов П. «Путешествие в Малороссию» (1803) — Лев-шин А. «Письма из Малороссии, писанные Алексеем Леашиным» (1816) — Левицкий И. «Отрывки из путевых записок» (1818) — Глинка Ф. «Зиновий Богдан Хмельницкий, или освобожденная Малороссия» (1819). издания «Украинского вестника», «Украинского альманаха», «Украинского журнала», украинских народных стихов и песен в русских журналах, сборник украинских песен Максимовича (1827) привлекли внимание читателей к Украине.

Таким образом, личные стремления Гоголя совпали с литературной тенденцией. Откликаясь на запросы времени, Гоголь приступает к сбору и систематизации исторических, фольклорных и бытовых сведений дня будущих произведений1. «Здесь так занимает всех всё малороссийское» 2, — пишет он из Петербурга матери и просит ее выслать подробные описания «обычаев и нравов малороссиян», особенно поверий, свадебных обрядов, игр, увеселений и празднеств. Создавая на их основе поэтический облик украинского народа, яркие красочные картины народной жизни, Гоголь противопоставляет их тусклости Петербурга, ще «никакой дух не блестит в народе» (X, 139).

Воссоздание народного мира, лишенное приземленного бытописа-телъского подхода, прихотливое переплетение фольклорно-фантастического, сказочно-поэтического, комического, лирического и трагического, умелая реализация юмористических традиций народного вертепного театра и литературных комических традиций (например, Гоголя-отца) обеспечили книге счастливую жизнь: постоянное внимание читателей.

1 В «Книге всякой-всячины, или Подручной энциклопедии», начатой еще в Нежине, накапливается фольклорный и этнографический материал: украинские песни, думы, легенды, сказки, предания, меткие народные выражения, смешные прозвища и фамилии, пословицы, поговорки, названия народных костюмов и блюдделаются выписки из Н. Цертелёва «Опыт собрания старинных малороссийских песен», 1819, из сборника украинских песен М. Максимовича (1827). Гоголь Н. В. Полн.собр.соч.: В 14 тт. М.- Л.: АН СССР, 1937;1952. Т. 10. М., 1940. С. 138.

В дальнейшем произведения Гоголя будут цитироваться по Полному собранию сочинений в 14-ти томах. При цитировании гоголевских текстов ссылка дается в основном тексте в круглых скобках с указанием тома (римской цифрой) и страниц (арабскими цифрами).

Но на смену этнографизму украинофильства НА. Цертелёва, МА. Максимовича" О. М. Сомова, В. Т. Нарежного пришло новое его толкование, которое способствовало свободно-творческому романтическому воссозданию народного мира, во всей его полноте и законченности. Бытописательство сменилось у молодого Гоголя повествованием, исключающем идилличность и патриархальную гармонию (в сентименталистском духе), строящимся на прихотливом переплетении фольклорного, сказочно-поэтического с бытовым, буднично-комическим и грустным.

О «Вечерах», ставших объектом углубленного изучения, напечатано около двухсот работ, в которых (с привлечением разнообразного историко-литературного и эстетико-философского материала) уяснялись вопросы поэтики сборника, авторского мировосприятия, его жанрово-стилевой выраженности.

Сборник, появившийся в эпоху идеологических и литературно-эстетических споров (в частности, о народности и реализме в литературе)1, вызвал оживленную дискуссию среди критиков, литераторов разных идейных ориентации и эстетических пристрастий. Среди тех, кто восторженно приветствовал новый талант, были А. Пушкин и В. Одоевский, О. Сомов и Н. Языков, Н. Надеждин и А. Никитенко, М. Погодин и В. Белинский. Они восприняли «Вечера» как художественное открытие и оценили новаторство Гоголя, его смелый дар.

Пушкин, отозвавшийся на выход первой части сборника, поставил имя Гоголя в один ряд с именами Мольера и Филдинга. В письме к А. Воейкову он писал: «Сейчас прочел «Вечера близ Диканьки». Они изумили меня. Вот настоящая веселость, искренняя, непринужденная, без жеманства, без чопорности. А местами какая поэзия! Какая чувствительность! Все это так необыкновенно в нашей нынешней литературе, что я доселе не образумил.

1 Он появился почти одновременно с циклом «Повестей Белкина», которыми Пушкин способствовал кардинальной перестройке романтических циклов, наглядно проиллюстрировав необходимость вписания героев в контекст обыденной жизни, обыденных человеческих действий. ся" К Впоследствии, в связи со вторым изданием книги, в статье, опубликованной в «Современнике» в 1836 году, А. Пушкин снова восхищался народностью, юмором и национальным духом гоголевского произведения: «Как изумились мы русской книге, которая заставляла нас смеяться, мы, не смеявшиеся со времени Фонвизина» 2.

Горячим поклонником Гоголя был В. Одоевский, который в письме к А. Кошелеву дал книге Гоголя не менее восторженную характеристику, чем Пушкин3.

Положительную оценку «Вечерам» дал и О. Сомов, поделившийся своими впечатлениями (в ноябре 1831 г.) о Гоголе с московским литератором и ученым М. Максимовичем: «Он человек с отличными дарованиями и знает Малороссию, как пять пальцев» 4.

В письме к брату (от 22 декабря 1831 г.) Н. Языков тоже с похвалой отозвался об украинских повестях3.

Умелая передача Гоголем местного колорита и быта, использование образной системы фольклора «подкупили» Н. Надежда на, отметившего, «что никто доныне не умел представлять его (бытпояснено мною — И.З.) так верно, так живо, так очаровательно, как добрый Пасичник Рудый Пань-ко» <

1 Пушкин A.C. Полн.собр.соч.: В 10 тт. М., 1964;1966. Т.7. М., 1964. С. 261. г Там же. С. 345.

41. на сих днях вышли «Вечера на хуторе» — малороссийские народные сказки, — писал Одоевский. — Они, говорят, написаны молодым человеком, по имени Гоголем, в котором я предвижу большой талант: ты не можешь себе представить, как его повести выше и по вымыслу, и по рассказу, и по слогу всего того, что доныне издавали под названием русских романов". Цит. по: Чичерин A.B. Проблемы стиля гоголевской прозы // Русская литература. 1975. W&1. С. 47.

4 Русский филологический вестник, 1909. Т.61. С. 138.

5 «Вечера на Диканьке» сочинил Гоголь-Яновский, — замечал Н. Языков. — мне они по нраву, если не ошибаюсь, то Гоголь пойдет Гоголем по нашей литературе: в нем очень много поэзии, смышленности, юмора" (Русская старина, 1903, Кн.З. С.530−531). Надеждин Ji.H. Литературная критика. Эстетика. М., 1972. С. 281.

А. Никитенко делает 22 апреля 1832 года такую пометку в своем Дневнике: «Был на вечере у Гоголя-Яновского, автора весьма приятных, особенно для малороссиянина, «Повестей Пасичника Рудого Панька» 1.

А. Погодин сообщал в письме к С. Шевыреву от 30 июня 1832 года: «Скоро приедет Гоголь-Яновский, который написал две части повестей малороссийских волшебных — много прекрасного» 2. Итог этим суждениям, как известно, подвел В. Белинский в статье «Литературные мечтания» (1834 г.): «Гоголь, так мило прикинувшийся Пасичником, принадлежит к числу необыкновенных талантов. Кому не известны его „Вечера на хуторе близ Ди-каньки“? Сколько в них остроумия, веселости, поэзии и народности» 3. И позднее Белинский неоднократно заявлял о «Вечерах» как о «совершенно новом, небывалом мире искусства» 4.

Однако некоторые критики резко упрекали Гоголя в «неуместном для литературы изображении простонародных героев и их быта», в «отсутствии исторически-конкретного подхода», в «недостатках слога» (А. Царынный, Ф. Булгарин), в ошибках и искажениях этнографического порядка (О. Сен-ковский, П. Кулиш).

Выразителем позиции этой группы стал Н. Полевой, увидевший в «Вечерах» лишь «подделку под малоруссизм» 5.

Эта часть критиков порицала Гоголя за отсутствие правдоподобия, «реалистического погружения в гущу народной жизни», однако Гоголь и не ставил своей целью создание «сколка» с социального мира, с обыденности. Романтическое по форме и «духу», по выражению авторского отношения к описываемому, произведение Гоголя знаменовало начало характерного для.

1 Никитенко A.B. Дневник. М., 1955. T.1.C.I16.

2 Цит. по: Гиппиус В. В. Заметки о Гоголе //Уч.зап. ЛГУ, 1941. Вып.11. C.3-ZL Белинский В. Г. Полн.собр.соч: В 13 тт. М., 1953;1959. T.I. М.(1953. С. 97. Там же. С. 135.

5 «Все ваши сказки так несвязны, что несмотря на многие прелестные подробности, которые принадлежат явно народу, с трудом дочитываешь каждую из этих сказок. Желание подделаться под малоруссизм спутало до такой степени ваш язык и все ваше изложение, что в иных местах и толку не доберешься», -утверждал Ц. Полевой (Московский телеграф, 1881. № 17″ С.94). русской прозы 1830~х годов процесса «врастания» реалистического в романтическое1, начало становления «синтетического художественного метода.

Значительный вклад $ истолкование художественного видения Гоголя внесли критики и литературоведы конца XIX — начала XX веков: А.Н. Пы-пин2, Д.Н. Овсянико-Куликовский3, СЛ. Венгеров4, Н. Коробка3, С. Шам-бинаго6, Н. Котляревский7. Прослеживая процесс творческого роста писателя, они убедительно показали эволюцию Гоголя как национального художника, выявили многие черты его художественного почерка (в том числе и в «Вечерах»).

Однако некоторые критики начала XX века считали Гоголя последователем Л. Тика, Э.-Т.-А. Гофмана, Новалиса, Ф. Ваккенродера или же рус-ских шеллингианцев (Г.И. Чудаков, Г. Г. Павлуцкий и т. д.)8- А представители символистской школы много внимания уделяли мистическому и ирра.

В связи с этим приведем справедливое высказывание Г. А. Гуковского: «Романтизм „Вечеров“ внутренне перестроен так, что он уже предвидит реализм» (Гуковский Г. А. Реализм Гоголя. М.- Л., 1959. С.28). Пыпин А. Н. Значение Гоголя в создании современного международного положения русской литературы. Спб.(1902. Овсянико-Куликовский Д.Н. Н. В. Гоголь // Вестник воспитания, 1902. № 2. Овсянико-Куликовский Д. Н. Собр.соч. М., 1923. Т.1.

4 Венгеров С. А. Писатель-гражданин. Спб&bdquo- 1902.

5 Коробка Н. Кулиш о малорусских повестях Гоголя // Литературный вестник, 1902. Т. З. Кн, 1.

Шамбинаго С. Трилогия романтизма. М., 1911. ч Котляревский Н. Н. В, Гоголь, 1829−1842. Петроград, 1915. Чудаков Г. И. Отношения творчества Гоголя к западноевропейским литераторам. Киев, 1908; Павлуцкий Г. Г. Гоголь об искусстве // Памяти Гоголя. Научно-литературный сборник, изд. историческим общ-вом Нестора-летописца. Под ред. Н. П. Дашкевича. Киев, 1902. Огд.П. С.304−337. циональному в мировоззрении Гоголя (Розанов В.В.1, Анненский И.2, Ме~ режковский Д. СЛ Белый А.4).

К анализу своеобразия художественно-эстетического мышления раннего Гоголя обратились и исследователи советского периода: В. Гиппиус3, Н.К. Пиксанов6, С.И. Машинский7, Г. Н. Поспелов8, ГЛ. Гуковский9, НЛ. Степанов10, М.Б. Храпченко11. Они осознали его творчество как одно из высших завоеваний мировой культуры, выявили источники повестей и определили роль фольклорных традиций в формировании мировоззрения Гоголя.

На современной стадии освоения гоголевского наследия заметными научными достижениями явились книги И.В. Карпгашовой12, Ю.В. Манна13,.

1 Розанов В. В. Несколько слов о Гоголе // Розанов В. В. Легенда о великом инквизиторе Ф. М Достоевского. Спб.(1894- Розанов В. В. Легенда о великом инквизиторе: Две статьи о Гоголе // В. В. Розанов. Munchen: Fink Verl. 1970.

I Анненский И. Проблема гоголевского юмора // Книги отражений. Спб., 1906. С.1−27.

3 Мережковский Д. С, Гоголь. Творчество. Жизнь и религия. Спб., 1909; Мережковский Д. С. В тихом омуте: Статьи и исследования разных лет. М&bdquo- 1991.

4 Белый А. Гоголь // Белый А. Луг зеленый. Мм 1910; Белый А. Мастерство Гоголя (Исследования). М. р 1996.

5 Гиппиус В. В. Гоголь. Л., 1924; Гиппиус В. В. Замегпси о Гоголе. Уч. зап, ЛГУ, 1941. Ш6. Вып.1. С.3−21- Гиппиус В. В. «Вечера на хуторе близ Диканьки» Н. В. Гоголя И Тр.отд.нов.рус.лигер. Ин-та лит-ры АН СССР, 1948. Вып.1. С.9−38.

6 Пиксанов Н. К. Украинские повести Гоголя // Гоголь Н. В. Собрание сочинений. М.-Л., 1931. Т.1. С.33−75,.

Машинский С. И. Гоголь, 1852−1952. М., 1953. С.43−66- Машинский С. И. Художественный мир Гоголя. М., 1979.

Поспелов Г. Н. Творчество Н.В. Гоголя. М., 1953; Поспелов Г. Н. Смех Гоголя // Н. В. Гоголь: Сб.статей. М., 1954. С.103−137.

Гуковский Г. А. «Вечера на хуторе близ Диканьки» // Весгн. Ленингр.гос.ун-та. №> 1948. С.98−117- Гуковский Г. А. Реализм Гоголя. М.- Лм 1959.

10 Степанов Н. Л. Н. В. Гоголь: Творческий путь. М., 1959.

II Храпченко М. В. Творчество Гоголя. М., 1959.

12 Карташова И. В. Гоголь и романтизм. Калинин, 1975. и Манн Ю. В. Поэтика Гоголя. М., 1978. Манн Ю.^. Поэтика Гоголя: Вариации к теме. fyl., 1996.

Л.И. Ереминой1, Е.И. Анненковой2, М. Б. Храпченко ВЛ. Воропаева4, коллективные монографии под редакцией В.В. Кожинова3, С А. Гончарова6, серия гоголеведческих студий, издаваемая в Нежине7.

История осмысления «Вечеров» критикой и литературоведением, разные интерпретации художественной природы сборника, породившие и различные трактовки закономерностей литературного процесса 1820−30-х годов, рассматривались в трудах НЛ. Степанова8, И.П. Золотусского9, Н.Е. Крутиковой10, С А. Гончарова11, диссертационных исследованиях М.П. Панде12, А.С.Янушкевича13, ТА. Грамзиной14, М.Н. Виролайнен15,.

1 Еремина Л. И. О языке художественной прозы Н. В. Гоголя (искусство повествования). М., 1987.

2 Анненкова Е. И. Гоголь и литературно-общественное движение конца 30-хначала 40-х годов XIX века. Л., 1988; Анненкова Е. И. Гоголь и декабристы:

Творчество Н. В. Гоголя в контексте литературного движения 30−40-х гг. XIX века. М., 1989.

5 Храпченко М. Б. Николай Гоголь: Литературный путь. Величие писателя. Избранные труды. М., 1993.

4 Воропаев В. А. «Духом схимник сокрушенный.». Мч 1994.

5 Гоголь: История и современность: К 175-летию со дня рождения / Сост. В. В. Кожинов. М., 1985.

6 Гоголевский сборник // Роё.гос.пед.ун-т им. А. И. Герцена / Под ред, С. А. Гончарова. Спб., 1993; Гоголевский сборник // Рос.гос.пед.ун-т нм. А. И. Герцена / Под ред. С. А. Гончарова. Спб., 1994.

7 Гоголеведческие студии. Вып.1. Нежин, 1996; Гоголеведческие студии. Вып.2. Нежин, 1997; Гоголеведческие студии. Вып.З. Нежин, 1998; Гоголеведческие студии. Вып.4. Нежин, 1999.

8 Степанов Н. Л. Н. В. Гоголь. М.- Л., 1966.

9 Золотусский И. П. Поэзия прозы. М.(1987.

10 Крутикова Н. Е. Н. В. Гоголь: Исследования и материалы. Киев, 1992.

11 Гончаров С. А. Творчество Н. В, Гоголя и традиции учительской культуры. Спб., 1992; Гончаров С. А. Творчество Гоголя в религиозно-мистическом кон-тексте. Спб., 1997.

11 Панде М. П. Проблема романтизма в раннем творчестве Н. В. Гоголя. Автореф.дис. на соисх.уч.ст.канд.филол. наук. М., 1967.

13 Янушкевич A.C. Особенности прозаического цикла 30-х годов XIX века и «Вечера на хуторе близ Диканьки» Н. В. Гоголя. Автореф.дис. на~ со-иск.уч.ст.канд.филол. наук. Томск, 1971.

14 Грамзина Т. А. «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Вий» (к проблеме фантастического в творчестве Н.В. Гоголя). Автореф.дис. на соиск.уч.сг.канд. фи-лол. наук. Волгоград, 1972.

15 Виролайнен М. Н. «Миргород» Н. В. Гоголя (к проблеме стиля). Автореф.дис. на сюиск.учхт.канд.филол. наук. Л., 1989.

И .В. Карташовой1, А.Н. Лазаревой2.

Необходимо особо подчеркнуть системные и целенаправленные наблюдения над фольклором как важным фактором формирования и развития художественного метода Гоголя, выражения общественных и философско-религиозных взглядов писателя, которые в разное время осуществляли НД. Ермаков3, В.К. Чапленко4, Bit Соколова3, ИЛ. Лупанова6, ИЛ. Смирнов7, А.В. Самышкина8, АX. Гольденберг9, Е.И. Анненкова10.

В их работах отмечается, что использование в «Вечерах» Гоголем-романтиком национального фольклора (верований, суеверий, обычаев, традиций и обрядов простых людей, сохранившихся во фрагментарной, модифицированной или сравнительно неизмененной форме) было одной из типологических особенностей романтического направления. В них раскрыты разнообразные причины обращения Гоголя к фольклору как художе-ственно-коллективной творческой деятельности народных масс: вера в целительное единство человека с природой и историей (как фактор духовного здоровья нации), интерес к наивному и непосредственному сознанию (как критерию человечности и художественности), уважение к человеку труда, Карташова И. В. Гоголь и романтизм. Автореф.дис. на соисх.уч.ст.канд.филол. наук. Калинин, 1982.

2 Лазарева А. Н. Мировоззрение Гоголя (Соотношение эстетического, этического и религиозного). Автореф. дис на соиск.уч.сг.канд.филос. наук. М., 1987. * Ермаков Н. Очджи по анализу творчества Н. В. Гоголя. М.-Пг., 1923.

4 Чапленко В. К. Фольклор в творчестве Гоголя // Лит. учеба, 1937. Ш2. С.73−89.

5 Соколова В. К. Этнографические и фольклорные материалы у Гоголя // Сов. этнография, 1952. №. С.114−128.

6 Лупанова И. П. Русская народная сказка в творчестве писателей первой половины XIX в. Петрозаводск, 1959. С.474−484.

7 Смирнов И. П. Художественный смысл и эволюция поэтических систем. М, 1977.

8 Самышкина А. В. К проблеме гоголевского фольклоризма II Русская литература, 1979. № 3. С.61−80.

9 Гольденберг А. Х. Фольклорные превращения в поэтике Гоголя II Русская литература и фольклорные традиции. Волгоград, 1983. С.53−63.

10 Анненкова Е. И. К вопросу о соотношении фольклорной и книжной традиции в «Вечерах ла хуторе близ Диканьки» Н. В. Гоголя II Фольклорная традиция в русской литературе. Волгоград, 1986. С.42−48. * ^ его демократизму и гуманизму. Фольклорные жанры использовались Гоголем и как способ противостояния регламентирующей поэтике классицизма, как форма сопротивления его традициям и канонам.

Связывая фольклорные увлечения молодого Гоголя с его романтическими воззрениями конца 20-х — начала 30-х годов XIX века, ИД. Ермаков, Б. Чапленко, В. К. Соколова, И. П. Лупанова, Н. П. Смирнов, A.B. Самыш-кина объясняют сделанный им акцент на национально-конкретном, своеобразном, поэтически-живописном ориентацией художника на поиски новых сюжетов, стремлением расширить тематику произведений, обогатить язык и удовлетворить запросы демократического писателя.

В последние десятилетия появился ряд работ, в которых предприняты попытки концептуального осмысления жанровых законов повестей Гоголя. С выходом книги М.М. Бахтина1 в литературоведческой науке особенно остро встали вопросы типологии и поэтики жанров. Сквозь призму жапра как «памяти искусства» (М.М. Бахтин) и как «точки зрения на мир» (ГД. Гачев) исследователи Гоголя пытались обосновать жанровую доминанту «Вечеров», их эпическую форму и таким образом воспроизвести эстетические поиски Гоголя (С.И. Машииский2, A.B. Чичерин3, Ю.В. Манн4).

Тем не менее, несмотря на обширность литературоведческих сведений, в «тени» остаются некоторые моменты, характеризующие пространственно-временную организацию как художественного мира сборника в целом, так и отдельных его повестей. Однако пристальный анализ категорий пространства и времени (порознь и в их хронотопическом единстве) позволяет глубже осмыслить художественную природу восьми повестей и их культурно-историческое значение для становления национальной прозы.

1 Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лег. М., 1975.

2 Машинский С. И. Художественный мир Гоголя. М., 1979.

3 Чичерин A.B. Ритм образа: Стилистические проблемы. М., 1980.

4 Манн Ю. В. Динамика русского романтизма. М, 1995.

Безусловно, пространство и время — как наиболее универсальные категории культуры — важнейшие атрибутивные характеристики как художественного, так и материального мира. «Это особые модальности, свойственные поэтическим объектам» 1. Они воплощают сущность культуры, точно характеризуют «мироощущение эпохи, поведение людей, их сознание, ритм жизни, отношение к вещам» 2.

Сквозь призму пространственно-временных отношений лучше просматриваются многие проблемы: историко-литературные, лингвистические, искусствоведческие, социологические, философско-культурологические. Их истолкование помогает изучению и конкретного художественного текста и литературного процесса в целом, что во многом и предопределило наши исследовательские интересы.

История категорий пространства и времени в литературе — это своеобразный дубликат истории развития двух физических концепций пространства и времени. Сторонники концепции Демокрита, Платона, Ньютона считали пространство и время абсолютными, независимыми друг от друга величинами. Приверженцы концепции Аристотеля, Эйнштейна настаивали на нерасторжимости единства материи, пространства и времени. Наличие этих двух концепций породило двоякое толкование функций пространства и времени в художественном мире. Ньютоновская позиция (пространство есть место действия, а время — длительность действия) фактически выводила категории пространства и времени за скобки литературо.

1 Марков В. А. Логико-онтологические модели пространства-времени в литературе // Пространство и время в литературе и искусстве. Даугавпилсский пед. ин-т, 1984. С. 4.

1 Гуревич, А .Я. Категория средневековой культуры. М.(1972; С. 84.

Попутно отметим типичное для наших теоретиков литературы высказывание: «Категории бытия, пространства и времени вошли в любое литературное произведение раньше, чем художник или исследователь, осмысливающий творчество художника, стали задумываться над ними. Эти три параметра обязательны в искусстве, но и обязательно отличаются от реальной действительности» (Гей Н. К. Художественность литературы. Поэтика. Стиль. М., 1975. С.254). ведчсского анализа. И только интенсивное развитие научного мышления в XX веке (Г. Минковский1, А. Эйнштейн2, В. Вернадский3) обеспечило устойчивый интерес естествознания, а затем и литературоведения к пространству и времени. И хотя данные категории всегда были необходимы дня построения литературного произведения, лишь в текущем столетии они стали объектами пристального рассмотрения, в чем, конечно, нельзя не увидеть влияния трудов М. М. Бахтина, соединившего в теорию хронотопа результаты долгих научных поисков4.

Экспериментирование со временем и пространством в XX веке повлекло за собой изменение художественных функций пространства и времени, которые в XX столетии стали, по замечанию В. Бахмутского, «предметом художественной рефлексии» 3. Уже в 1930;е годы М. Бахтин использовал термин «хронотоп» («время-пространство») для обозначения «формально-содержательной категории литературы» 6. Введенный в литературоведческий оборот в конце 70-х годов он стал основополагающим для анализа специфики отражения пространства и времени в искусстве.

1 Минковский Г. Пространство и время // Принципы относительности: Сб.раб. по специальной теории относительности. М., 1973.

1 Эйнштейн А. Математические основы теории относительности. Пг., 1923.

3 В. И. Вернадский установил, что «нет эмпирических научных фактов, фактов наблюдения и опыта, которые бы одновременно не происходили в пространстве и времени (Вернадский В. И. Размышления натуралиста: В 2-х кн. Кн.1: Пространство и время в неживой и живой природе. М., 1975. С.99).

4 Первым термин «хронотоп» употребил A.A. Ухтомский (применительно к биологии): «С точки зрения хронотопа, существуют уже не отвлеченные точки, но живые и неизгладимые из бытия событияте зависимости, в которых мы выражаем законы бытия, уже не отвлеченные кривые линии в пространстве, а „мировые линии“, которыми связываются давно прошедшие события с событиями данного мгновения, а через них — с событиями, исчезающими вдали будущего» (Ухтомский A.A. Письма II Пути в незнаемое, NfilO. Мм 1973. С.398).

5 Бахмутский В. О пространстве и времени во французском реалистическом романе XIX века (Бальзак и Флобер) II Проблемы времени в искусстве и кинематографе. М., 1972. С. 43.

6 Основной текст работы «Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике», написанный М. Бахтиным в конце 30-х годов, был опубликован только в 1975 г. — Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет. Мм 1975, С.234−407. * швг 16.

Широко оперирующие этим термином современные философы, историки, социологи, искусствоведы, литературные критики неоднократно подтверждают мысль М. Бахтина о том, что «.всякое вступление в сферу смыслов совершается только через ворота хронотопов1'1. Развивая эту мысль в последующих своих работах, М. Бахтин утверждал, что каждая «точка зрения хронотопична» 2 и что хронотоп обладает ценностным значением3. Осознание человеком своего места в пространстве и времени влечет ценностное осмысление мира4. «Через ворота хронотопов» пытаются постичь сегодня особенности художественного воплощения мира и мир как единое культурно-историческое время-пространство3.

Однако анализ хронотопа — не единственный путь исследования пространства и времени художественного текста. По-прежнему актуально и раздельное, самостоятельное рассмотрение категорий художественного пространства и времени, большой вклад в изучение которых внесли Д.С. Лихачев6, С.Ю. Неклюдов7, Б А. Успенский8, Ю.М. Лотман9, Н.К. Гей10,.

1 Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет. М., 1975. С. 406.

2 Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1986. С. 338.

3 «Каждый мотив, каждый выделимый момент художественного произведения является такой ценностью» (Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. С.338).

4 Таким образом, современное литературоведение способствовало выявлению глубокого философского смысла данного понятия. См.: Зборовский Т. Е. Пространство и время как формы социального бытия. Свердловск, 1974.

5 См.: Лой А. Н. Социально-историческое содержание категорий «время» и, «пространство». Киев, 1979.

6 Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1971.

7 Неклюдов С. Ю. К вопросу о связи пространственно-временных отношений с сюжетной структурой в русской былине // Тез.докл. во 2-й летней школе по вторичным моделирующим системам. Тарту, 1966.

8 Успенский Б. А. Поэтика композиции. Структура художественного текста и типология композиционной формы. М., 1970.

9 Лотман Ю. М. Структура художественного текста: Семиотические исследования по теории искусства. М., 1970.

10 Гей Н. К. Художественность литературы. Поэтика. &-гиль. М., 1975.

ВЯ. Пропп1, Д.Н. Медриш2. Так, С. Ю. Неклюдов и Ю. М. Лотман убеждены, что пространство играет не только важную роль в сюжете и композиции произведения. По их мнению, определенному типу пространства соответствуют определенные моральные характеристики героя. БА. Успенский и Н. К. Гей считают, что литература связана в первую очередь не с пространством, а со временем. Н. К. Гей пишет, что именно с «проблемой времени возникают самые глубинные сущности мира — его конечность и бесконечность, бытие и небытие. Время всегда присутствовало в словесном образе как непосредственная данность этого образа» 3.

Указанные исследователи исходят из того, что пространство и время в искусстве являются художественно отраженными и преобразованными, имеющими эстетический смысл и эстетическое содержание. Художник в своем произведении, отражая реальное пространство и время, вместе с тем формирует определенное художественное пространство и время, в котором происходит действие произведения.

Художественное пространство и время занимают одно из центральных мест в романтической поэтике Гоголя. Особенно многогранны они в повестях, действие которых соотнесено с Украиной («Вечера», «Миргород»). Обстоятельно изучая прозу Гоголя, исследователи в разное время обращали внимание на специфику времени, функции и структуру художественного пространства.

Отдельные замечания и наблюдения над пространством и временем в художественном мире романтических повестей Н. В. Гоголя имеются в работах общего характера (Ю. Манн, С. Машинский, Н. Гуковский). Вслед за М. М. Бахтиным, Д. С. Лихачевым, АЯ. Гуревичем, давшими целостную и аргументированную характеристику временных и пространственных отно.

1 Пропп В .Я. Фольклор и действительность. Избр.ст. М., 1976.

1 Мсцриш Д. Н, Литература и фольклорная традиция. Вопросы поэтики. Саратов, 1980.

3 Гей Н. К. Художественность литературы. Поэтика. Стиль. С. 259. шений в творчестве художника (на материале античной и средневековой культуры), в современном литературоведении появились специальные работы, рассматривающие интересующий нас вопрос в применении к литературе русского романтизма, наследию Гоголя-романтика. На смену беглому анализу проблемы в чисто синхроническом срезе пришло диахроническое рас-смотрение пространственно-временных представлений Гоголя, автора «Вечеров». Своеобразными точками отсчета для этого процесса стали публикации статей М. Бахтина1 и Ю. Лотмана2, в которых нашли отражение два взгляда на поэтику и ценностно-смысловое значение образов пространства и времени у раннего Гоголя. Так, указав на универсальность пространственных отношений для человеческого мышления и восприятия окружающего мира, Ю. М. Лотман всем ходом анализа «Страшной мести» убедительно подтвердил свое же высказывание о «возможности пространственного моделирования понятий, которые сами по себе не имеют пространственной природы» 3.

Под непосредственным воздействием взглядов М. Бахтина и Ю. Лотмана заговорили о художественном пространстве как языке и смысле гоголевских повестей, ведь не случайно Гоголь утверждал в связи с пушкинским словом, что «в каждом слове — бездна пространства» (VIII, 551). Так, С.О. Шведова4 стремилась выявить логику и диалектику пространственных.

1 Бахтин М. М. Рабле и Гоголь: Искусство слова и народно-смеховая культура II Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики: исследования разных лег. С, 484−495.

2 Лотман Ю. М. Проблема художественного пространства в прозе Гоголя II Уч.зап. Тартус.гос.ун-та: Труды по русской и славянской филологии. XI. Лите ратуроведение. Вып.202. Тарту, 1968. С.5−50- Лотман Ю. М. Из наблюдений над структурными принципами раннего творчества Гоголя II Уч.зап. Тартус.гос.ун-та. Вып.251. Тарту, 1970. С.17−45- Лотман Ю. М. «Звонячи в прадъднюю славу» II Лотман Ю. М. О русской литературе: Статьи и исследования (1958;1993). Спб., 1997. С.107−111.

3 По Ю. Логгману, «особенно существенно это свойство пространственных моделей для искусства». — Лотман Ю. М. Структура художественного текста: Семиотически е исследования по теории искусства. С. 267.

4 Шведова С. О. Театральная поэтика барокко в художественном пространстве «Вечеров на^суторе близ Диканьки» II Гоголевский соорник. Спбм 1993. С.41−54. отношений в творчестве Гоголя, обусловленных особенностями его романтического мироощущения. МА. Новикова и И.Н. Шама1 определили некоторые формы взаимосвязи и взаимозависимости персонажей и пространства в повестях Н. Гоголя. Но вопрос по-прежнему актуален и нуждается в монографическом истолковании. Специальных исследований поэтики художественного пространства и времени у Гоголя еще недостаточно, а работы, в которых время и пространство рассматривались бы в их взаимной связи и обусловленности, и вовсе единичны2.

Мы считаем, что «Вечера» зафиксировали переход поздне-романтической художественно-эстетической системы к реалистической. И рассмотрение повестей с точки зрения пространственных и временных решений, позволяет увидеть самый механизм этого перехода, — интересный момент для исследователя. В результате вступления пространственных и временных сфер в сложные взаимоотношения у Гоголя возникала особая художественная реальность, строящаяся на прихотливом соединении исключительного и обыденного, фантастического и реального, — на синтезе, присущем начальному этапу движения.

Сборник как художественно-эстетическое целое являл собой, на наш взгляд, особый синтетический жанр, характерный для переходных культурных эпох. Это не серия самостоятельных, замкнутых в самих себе художественных миров, а единый художественный мир, пространственные и временные принципы воплощения которого станут предметом нашего пристального внимания.

1 Новикова М А., Шама И. Н. Символика в художественном тексте. Символика пространства (на мат^шале «Веч^ов на хуторе близ Диканьки» Н. В. Гоголя и их английских переводов). Запорожье, 1996.

2 Шама И. Н. Астральные символы «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Н. В. Гоголя (сопоставительный и переводческий анализ). Запорожье, 1995; Шама И. Н. Символика «Страшной мести» Н. В. Гоголя в межнациональном культурном контексте (на материале переводов повести на английский язык) // Вопросы рус. лит-ры. Вып. 1(58). Симферополь, 1993. С. 13−20- Шама И. Н. Образы-символы в повести Н. В. Гоголя «Майская ночь, или Утопленница» и некоторые особенности их перевода // В1сник ХГУ. № 367. Харк1в* 1992. С. 117−120.

Изучение художественного пространства и времени — не самоцельэто один из способов уточнения жанровой принадлежности «Вечеров» и их композиции, инструмент постижения особенностей сюжетного повествования и взаимосцепления компонентов цикла, средство познания мировоззренческих, философских, религиозных, этических взглядов автора и основ поведения его героев.

Изучение специфики творческой манеры Гоголя-романтика, основывающейся на народном творчестве (характерными предметами которого были мифопоэтичность, пластичность и протяженность пространства, наличие событийного времени, состоящего из циклического и мифологического), позволяет сделать общие выводы о художественной композиции мира в гоголевских «Вечерах». Отсюда цель исследования — сквозь призму пространственных и временных концепций Гоголя-романтика дать цельное и по возможности полное представление о художественно-эстетическом мире «Вечеров», их жанровой природе, творческих исканиях начинающего писателя.

Постановка этой цели определила и задачи работы:

• осмыслить пространство и время (порознь и воедино) как феномен художественного мира «Вечеров» ;

• рассмотреть пространственные миры гоголевских персонажей, художественное пространство каждой повести (как компонента общего многослойного художественно-эстетического феномена) и художественное пространство всего цикла;

• постичь специфику художественного времени в повестях;

• раскрыть композиционно-, сюжета ои циклообразующие роли пространства и времени в «Вечерах.» .

Методологической основой работы являются историко-литературный, сравнительно-типологический и структурный методы (в их диахроническо-синхроническом единстве).

Применение историко-литературного метода продемонстрировало свою плодотворность в разнообразных оценках повестей Гоголя различными исследователями и критикамив анализе эпохи и эстетики романтиз-ма* ^.

Сравнительно-типологический подход опирается на анализ гоголевских повестей в контексте эпохи, при этом выясняется место «Вечеров» в ряду «вечерних» («ночных») рассказов, объединенных в циклы (М. Попов, М. Чулков, Я. Маркович, А. Левшин, А. Бунина, Н. Нарежный, А. Погорельский, В. Олин, А. Бестужев-Марлинский, А. Пушкин, В. Жуковский, М. Загоскин, М. Жукова,).

Категории пространства и времени трактуются в работе как в бахтин-ском понимании (в их хронотопическом единстве), так и с учетом интерпретаций С. Неклюдова, Ю. Лотмана, А. Успенского, Н. Гея, изучающих категории пространства и времени отдельно. Кроме того, рассматриваются точки зрения Д. Лихачева, Г. Гачева, В. Топорова, И. Иванова, В. Проппа, Д. Медриша, В. Бахтиной, Я. Гуревича, А, Чичерина, Л. Фиалковой на проблему пространства-времени в художественном мире произведения.

Отметим, что понятие «художественный мир», которым мы оперируем в работе, подразумевает как художественный мир отдельного произведения, так и художника в целом. Художественный мир «Вечеров» — это «внутренняя форма произведения» 1, «сконструированная» эстетическим сознанием Гоголя и являющаяся опосредованным отражением объективного мира2. Целостность и системность создают единство мира, порожденного «эстетическим функционированием» (Ю.М. Лотман), и предстают в качестве, основных свидетельств художественного целого.

1 Федоров В. О природе поэтической реальности. М., 1984. С. 74.

2 В связи с этим Ю. М. Лотман утверждал: «Искусство не просто отражает мир с мертвенной автоматичностью зеркала — превращая образы мира в знаки, оно насыщает м^ф значениями» (Лотман Ю.М. Семиот*у<�а кино и проблемы кино-эстетики. Т^рлин, 1973. С.20).

Нами учитывается, что «Вечера» создавались в русле романтической эстетики, допускавшей использование индивидуального художественного мифотворчества. Говоря о мифопоотике, мы опираемся на труды А. Весе-ловского, Я. Голосовкера, А. Потебни, А. Лосева, А. Афанасьева, Е. Меле-тинского1.

Научная новизна работы определяется малоизученностью избранного ракурса исследования и состоит в изучении художественной модели «Вечеров» в диахроническом и синхроническом единстве, в характеристике «языка» описания через целостное рассмотрение пространственно-временных отношений, анализ которых дает представление о художественном мире «Вечеров» и художественном методе их автора.

Делается попытка обоснования композиционной целостности «Вечеров», цикличности в качестве пространственно-временной общности сборника, системы хронотопических мотивов как одного из средств создания этой общности. Определяется характер воздействия фольклорной и литературной традиций в пространственно-временном аспекте.

Выявлены различные пространственно-временные средства выражения романтического двоемирия. Доказывается, что принадлежность героя определенному типу пространства определяет его личностные ценностные характеристики.

Раскрывается роль религиозных (языческих и христианских), мифологических мотивов (под пространственным и временным углами зрения) для раннего Гоголя, его эстетических идеалов.

Теоретическое значение исследования состоит в развитии, уточнении, корректировке подходов к решению проблем художественного пространства и времени, их сюжетнои структурообразующих функций, в до.

1 Веселовский А. Миф и символ // Русский фольклор. Вопросы теории фольклора. Л., 1979. Т. Х1Х. С. 186−199- Голосовкер Я. Э. Логика мифа. М., 1987; Потеб-ня А. А. Слово и миф. М., 1989; Лосев А. Ф. Философия. Мифология, Культура. Мч 1991; Афанасьев А. Н. Сказка и миф //Афанасьет А. Н. Народник. М&bdquo- 1986. С. 142−196- Целеггинский Е. М. Поэтика мифа. М., 1975." полнительных наблюдениях и размышлениях относительно роли хронотопов дня развития сюжета произведения.

Апробация диссертации: Большинство положений исследования апробированы в выступлениях на 5 научных конференциях (Вятский гос. пецу-ниверситет, Белгородский государственный университет), основные выводы и некоторые разделы работы опубликованы в виде статей в сборниках научных трудов Белгородского, Курского, С.-Петербургского университетов и тезисов соответствующих конференций.

Структура и объем диссертации

:

Цели и задачи исследования определили структуру диссертации. Она состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы (244 наименования). Объем диссертации 186 страниц.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Предпринятый в работе анализ книги Н. В. Гоголя убеждает нас в том, что в «Вечерах» нашла плодотворную художественную реализацию главная творческая установка писателя, изложенная им позднее в «Арабесках»: «изучить все в идее, а не в мелкой наружной форме и частях». Эта задача во многом и определила особенности художественно-эстетического мышления Гоголя — создателя прозаического цикла, все «фрагменты» которогс^яахб^" «дились во взаимосвязи и внутренней соотнесенности. Каждый последующий цикл стал и естественным продолжением «Вечеров», и его не менее естественным развитием.

Конструктивный строй сборника, организация художественного материала, формы повествования — всё подчиняется авторской точке зрения, творческому заданию, «скрепляющему» книгу. «Вечера» — сложное органическое единство, в художественное пространство которого не просто вложены восемь повестей. Структурные компоненты сборника — отнюдь не разрозненные «пласты». При всей своей внешней самостоятельности — это звенья общей цепи.

В работе продемонстрировано, как чередование нескольких планов повествования, обеспечивающих взгляд «изнутри» и взгляд «извне», их фабульная преемственность, внутренняя многоплановая ассоциативность и пространственно-временная общность выступают в качестве объединяющих факторов, способствующих структурной и идейно-эстетической целостности цикла.

Образ «малороссийской вселенной» с диканьковским центром, слагающийся из повествований нескольких рассказчиков, соединяет отдельные повести пространственно и временно. Важную циклообразующую роль в формировании сборника играют вынесенные в его название «хронотопичные начала» — «вечер», «хутор», «Диканька», акцентирующие внимание и на времени, и на пространстве.

Композиционная целостность сборника обеспечивается также введенной в него группой рассказчиков («своих» и «чужих»), собравшихся на хуторе, образ которого становится важнейшей смысловой точкой художественного мира «Вечеров». А сам хозяин хутора — собиратель «диковинных историй» и их мнимый издатель — выполняет роль идейно-композиционного центра цикла.

Романтическое двоемирие (как основополагающий принцип) определило двуплановость композиции сборника, наличие в нем двух пространственных миров, разделенных зыбкими границами. Объективное, обыденное, «распахнутое» в реальность, с одной стороны и субъективное, ирреальное, волшебно-фантастическое — с другой вступают у Гоголя в тесный контакт, художественно преобразуя систему романтических ценностей, отражая романтическое видение мира (и в частности, романтические представления о его многомерности).

В нашем исследовании выявлены различные средства выражения романтического двоемирия: антитезы мечты и действительности, сна и яви, оппозиции «неофициальное/официальное», «провинциальное/столичное», «естественное/искусственное», наметившиеся уже в предисловии к сборнику и прошедшие через все повести цикла.

Принадлежность героя к тому или иному типу пространства, к особым образом организованному в пространстве миру определяет его личные ценностные характеристики. Герои, функционирующие в «своем» пространстве, несут на себе печать «своего» мира, лишенного разрозненности и разобщенности: радушие, доброту, гостеприимство, доброжелательность, человечность, непосредственность и естественность. Знаками «чужого» мира — ложью, ненавистью, агрессивностью, черствостью, эгоизмом, жадностью, одиночеством, отрицанием — награждаются те, кто вступают в разлад с собственной сущностью, становятся жертвой злых сил, «добычей» темной бездны.

В работе показано, что «размывание» границ романтического условно-фантастического мира (при всех возможных его внутренних трансформациях) происходит, как правило, «внутри» этого мира, «внешняя» же граница с реальностью сохраняет свою прочность.

В результате пристального исследования проблемы границы миров и пространств, а также хронотопа «последнего порога» в «Вечерах» нами установлена двойственность функций границы, одновременно нерушимой и проницаемой, мешающей контакту и предполагающей его. Далеко не все герои цикла способны различать пространства, видеть невидимое (к примеру, точку пересечения в пространстве вертикали и горизонтали) и тем более пересекать границу между «своим» и «чужим», бытовым и волшебным, реальным и запредельным пространствами (к примеру, между землей и подводным миром).

В «Вечерах» сфера природы и сфера людей — две составляющие единого пространства цикла. Изучение их пространственно-временных отношений, ставшее одной из задач диссертационного исследования, приводит нас к выводам о важной роли природоописаний в построении сюжетов и цикличной структуры сборника.

Проблема природы интересовала Гоголя в двух аспектах: как категория культурного сознания и как показатель художественного мышления. Убежденный в том, что самопознание начинается с познания природы, Гоголь через все повести цикла настойчиво проводил мысль о необходимости возвращения к природе как способу возвращения к самому себе. Герои, не осознавшие этого, оказывались в состоянии трагического разлада и губительной раздвоенности.

Как показали наши наблюдения над природоописаниями в «Вечерах», они то отражали представления Гоголя о единстве и цельности бытия (см. «Сорочинскую ярмарку», начало которой — восторженное, поэтически интенсивное романтическое переживание природы, пик поэтического энтузиазма автора), то гоголевские размышления о результатах отчуждения от природы современного человека, утратившего понимание ее живой души (см. например, «Вечер накануне Ивана Купала», «Страшную месть»).

Интерес к природе, представшей романтическому сознанию в новом качестве, оказался тесно связанным у Гоголя с его тяготением к фольклору и мифу. Проследив фольклорные, мифологические, языческие и христианские реминисценции в описании природы, мы выявили способы выражения «чувств природы» в «Вечерах», функции многочисленных фольклорных, мифологических символов, характерных для описания пространства и времени двух миров — природного и человеческого.

Анализ мифологических мотивов и их интерпретаций в сюжетах повестей, раскрытие элементов мифологической образности, мифологем, присутствующих в художественном тексте «Вечеров» (явно, зримо или косвенно, опосредованно), позволили нам сделать конкретные частные выводы, касающиеся мифопоэтичности художественного пространства «Вечеров» и степени мифосознания их автора.

Характеризуя переплетение фольклорно-сказочных, фантастических и бытовых элементов, присущее художественному почерку Гоголя, мы проанализировали «реальное», «чудесное», «фантастическое» как сюжетообра-зующие начала цикла, истолковали их роль для осознания факторов времени и пространства цикла.

За счет поглощения и переработки сказочного и фантастического в художественном мире «Вечеров» происходит расширение пространства и времени, создается впечатление бесконечности мира повествования. Изображение «невозможного» (т.е. нарушение нормы «возможного») — главная сущностная характеристика фольклорного и фантастического миров — доминирует и в «Вечерах», предопределяя безмерность сказочного времени (по отношению к историческому).

При рассмотрении избранной проблемы на материале описаний различного рода массовых состояний, содержащихся в цикле, был выявлен хронотоп праздника, общность и целостность его структуры, в которой хронотоп праздника, общность и целостность его структуры, в которой время и пространство «пронизывают» друг друга. Сделанным анализом описаний Рождества, Иванова дня, семейных торжеств доказывается слияние пространственных и временных примет, сгущение и уплотнение художественного времени, становящегося зримым, а также «втягивание» пространства в движение времени, сюжета, истории.

Включая в сюжеты разнообразные динамические описания массовых гуляний, торжищ, ярмарок с их духом братания и единения, с буйной щедростью плоти и удалью, Гоголь художественно конкретизировал идеальное в реалистически заземленном сюжете. При этом ярмарка («Сорочинская ярмарка») служила своего рода разрядкой гнетущего и невыносимого состояния, а в структурном отношении — кульминацией всего произведения.

В динамических описаниях больших пространств, заполненных людьми и предметами, в которых были «зашифрованы» оппозиции «широко/узко», «просторно/тесно», превалировали описания круглых форм, линий обзора по окружности, выводящих на просторы. А само изображение праздников тяготело у Гоголя к триединому «утро-день-вечер», по-своему воспроизводящему карнавальную формулу «рождение-умирание-рождение» .

Проведенное в диссертации исследование функций художественного пространства и времени в гоголевском цикле показало, что пространство и время — основные составляющие романтического мира, центральной пространственно-временной оппозицией которого стала оппозиция «вечность/время». Вечность, по Гоголю, это гармония, единство, сфера Бога, добра, любви, красоты, истины и свободы, а время — дисгармония и сфера зла. Пространство цикла — это пространство, организованное духовным миром, в основе которого убежденность Гоголя в том, что мир един, бесконечен, пронизан Божественной волей, проявляющейся в отдельной душе, как голос совести, а в человечестве как поиск справедливости и всеобщего блага.