Австрия. 
Музыка, театр, история, философия, живопись, наука

Юность Моцарта

Да простит мне читатель лирическое вступление. Один из моих друзей, талантливый и тогда еще совсем молодой пианист, говорил мне несколько лет тому назад о Моцарте: «Я не могу долго слышать его музыку. Это писано не для людей, а для ангелов». Эти слова вспомнились мне при чтении новой книги о Моцарте, написанной Марсией Давенпорт^[1]. Неземным веянием, действительно, не вполне понятным человеку, проникнута не только музыка, но и жизнь гениального композитора. Но если его ангельская легкость и ясность нам не под силу, то тем вернее притягивает она нас к себе. Пушкинский Сальери говорит Моцарту:

Как мысли черные к тебе придут, Откупори шампанского бутылку, Иль перечти «Женитьбу Фигаро».

Для современного человека, утомленного своим сальерическим восприятием не одного лишь искусства, но и всей жизни, не является ли музыка самого Моцарта таким лекарством от черных мыслей. Лекарством настоящим, т. е., прежде всего, утешением, не просто облегчающим, а преображающим наши страдания и невзгоды. Ведь если бы в них не было всеоправдывающего тайного смысла, то эти ясность и легкость были бы невозможны. «Ясность его была такова, — пишет Марсия Давенпорт, — что многие биографы считали ее легкомысленностью и даже слабостью духа. Но Моцарт жил в эпоху объективную и далекую от романтизма, когда целью искусства и жизни было, прежде всего, удовольствие». Думаю, что историческая ссылка ничего не объясняет: в то же время уже начинал свои страстные и мучительные поиски Бетховен. Да и вряд ли одно лишь удовольствие было целью Моцарта, как не из одних удовольствий была соткана его жизнь. Трудно себе представить более тяжелые житейские обстоятельства. Что же касается его душевной жизни, то с юношеских лет угадывается в них разрывающая трагедия. Только исключительная натура Моцарта могла сохранить при всем этом тот душевный и духовный строй, который мы теперь называем «моцартовским».

Моцарт родился 27 января 1756 года, в Зальцбурге, в теперешней Австрии, тогда же в одном из многочисленных немецких княжеств. Отец его, Леопольд Моцарт, был скрипачом и композитором на службе у зальцбургского архиепископа Сигизмунда. Музыканты образовывали тогда как бы особое сословие, жизнь которого мало чем отличалась от существовавших небогатых мещан. Дети Леопольда и преданной ему супруги Анны-Марии большей частью умирали в раннем возрасте. Когда родился у них Вольфганг Теофил (второе имя было после заменено соответствующим ему латинским Амадеус), в живых оставалась только одна дочь, пятилетняя Марианна. Оба ребенка переняли у отца его музыкальный способности, которые Леопольд стал бережно развивать в них: дети музыкантов, естественно, должны были сами стать музыкантами и зарабатывать себе на жизнь своим семейным ремеслом.

Восьми лет Марианна уже недурно играла на клавесине. Двухлетний Вольфганг присутствовал на уроках и забавлялся тем, что старался подражать сестре. К удивлению Леопольда, он однажды целиком сыграл по памяти пьесу, разучиваемую Марианной. Когда его маленькая рука не смогла взять трудный аккорд, он горько заплакал. Но на следующий день сыграл пьесу без ошибки. Тогда отец стал заниматься и с Вольфгангом. В пять лет последний не интересовался ничем, кроме музыки.

Играл он лучше сестры, разбирая ноты и запоминая их с необычайной легкостью. За клавесином проводил он столько времени, что отец приказывал ему заняться играми. Тогда он садился за стол и что-то писал. Леопольд заинтересовался его «игрой», увидел, что мальчик пишет концерты для клавесинов. Леопольд заплакал от счастья: он понял, что сын его необычный ребенок, и что профессия музыканта в роду Моцартов нашла продолжателя.

С такой же легкостью учился Вольфганг и школьным предметам (преподавал ему их тот же Леопольд). Особенно увлекся он арифметикой, которая вскоре, однако, ему надоела. Впрочем, музыка отнимала у него почти все время. Он не был болезненным мальчиком, как большинство юных музыкантов. Игры его отличались неподдельным весельем и жизнерадостностью. Их вносил он и в музыку, и отцу приходилось тратить много времени, чтобы обучать его мастерству игры и композиции. Если Вольфганг стал виртуозом и смог выразить свой гений в такой безупречной форме, то обязан он этим Леопольду. Но для последнего успехи в искусстве были всего лишь залогом успеха перед публикой, и вскоре оба ребенка стали по настоянию отца выступать. Марианна играла на клавесине, Вольфганг пел в хоре, играл на скрипке и даже дирижировал оркестром. Леопольд оказался отличным импресарио, и талант его детей уже приносил ему деньги.

Леопольд знал, что успех требует рекламы. Для Вольфганга он стал подыскивать высокого покровителя, имя которого было бы ему гарантией. Он везет его в Мюнхен, где Вольфганг играет у герцога Максимилиана-Иосифа, потом в Вену, где чудо-ребенок заслуживает похвалу императрицы Марии-Терезы и играет во дворце с маленькой Марией-Антуанеттой. Леопольд организует также целое турне своего сына по городам Германии, где он дает и публичные концерты. Во Франкфурте на таком концерте находящейся в публике молодой человек впервые назвал Моцарта гением. Этого юношу звали Иоганн Вольфганг Гёте. До десятилетнего возраста маленький Моцарт побывал уже и в Париже, где гастролировал у всесильной Помпадур и даже во дворце у Людовика XV, и в Лондоне, где пленил своей игрой Христиана Баха, сына Иоганна Себастиана. Только в 1767 году Вольфганг вернулся в Зальцбург и принялся за изучение контрапункта и теории композиции. Он пробует уже писать оперы, и одна из них даже приносит его отцу деньги. Еще через два года они едут в Италию, где Вольфганг со слуха записывает текст знаменитого Мизерере^[2], исполнявшегося в Сикстинской капелле. Изумленный Папа награждает его званием кавалера ордена «золотой шпоры». В Болонье он выдерживает экзамен при филармонической академии. В Неаполе, Милане, Венеции его ждут триумфы.

После таких почестей зальцбургская жизнь кажется шестнадцатилетнему юноше скучной и пресной. Здесь он только сын скрипача Моцарта и доступ в общество ему почти закрыт. О его таланте как будто забыли: он поступает подобно отцу на службу к архиепископу, зарабатывая гроши и чувствуя, что Зальцбург не дает ему возможности создать что-либо значительное. Тяготит его и отцовское желание во что бы то ни стало утилизировать искусство с корыстными целями. Но внешне он все тот же жизнерадостный Вольфганг: он посещает балы, влюбляется в сверстниц, поражает всех умом. Когда умер архиепископ Сигизмунд, положение Моцартов ухудшилось. Новый архиепископ Иероним не дает Вольфгангу хода, местные музыканты интригуют. Тогда отец решает послать его с матерью в новое турне, с целью устроиться при дворе кого-либо из германских государей, по возможности же добраться до Парижа и сделать там карьеру. Когда он с матерью приезжает в Мангейм, Вольфгангу исполнился 21 год.

Неожиданно освободившись от отцовской опеки, Вольфганг не очень старательно хлопочет о своей карьере. Он не умеет пользоваться рекомендациями, многие его попытки попасть к влиятельным лицам кончаются неудачей из-за его робости или излишнего нахальства. Зато он приобретает друзей среди местных музыкантов. Одного из них, Фридолина Вебера, он просто обворожил. Вебер приглашает его к себе, и семья Вебера — жена и три дочери встречают его с распростертыми объятиями. Скоро он становится у Веберов своим человеком. Похвалы Фридолина укрепляют в Моцарте веру в свои силы. Но больше чем сам Вебер, притягивает его в их дом старшая дочка Элоиза, певица. Все зальцбургские увлечения им забыты, он даже не мечтает о флирте или каких-либо отношениях с мангеймскими барышнями. Любовь к Элоизе вытеснила все другие чувства и как бы открыла ему глаза на истинный смысл искусства. Впервые он отчетливо понимает, что денежная карьера не исчерпывает его задачи, что он не только виртуоз-исполнитель, но в первую голову — композитор, творец. Он пишет арии и клавесинные пьесы — и то и другое для Элоизы. Вместе они дают концерты. Мангеймское сидение затягивается к удивлению матери Вольфганга и возмущению его отца. По письмам сына он скоро угадывает, что его приковывает к Мангейму. «Что же ты, — пишет Леопольд сыну, — из-за первой встречной юбки хочешь умереть с голоду?» В ответ на это Вольфганг посылает отцу целое рассуждение о браке по расчету, может быть, нужному знатным людям, но бессмысленному для музыкантов. Тогда взбешенный Леопольд приказывает ему немедленно ехать с матерью в Париж. С глубокой печалью Вольфганг подчиняется. Веберы провожают его со слезами, Элоиза клянется в вечной любви. Но Моцарт всех утешает, и сам уверен в будущем: из Парижа он вскоре вернется с ангажементами и славой большого композитора.

Однако в Париже никто не интересуется им. Гримм, приятель его отца и друг влиятельной госпожи д’Элиней, должен его лансировать, но это дело нелегкое. Вольфганг с матерью живут впроголодь. Вдобавок, мысли Вольфганга не о карьере, а об Элоизе. Последняя пишет мало и редко. Моцарт готов бросить все и ехать в Мангейм. Пишет он, правда, много, но парижская публика увлекается Пуччини и итальянской музыкой: произведения Моцарта ей не по вкусу. Вольфганг отказывается от места органиста в Версале. Гримм и другие покровители его удивляются и начинают терять веру в его будущее. Вскоре заболевает мать Вольфганга. Французским врачам Анна-Мария не доверяет, немецкого же достать очень трудно. Когда Моцарт его находит, медицина уже бессильна. Анна-Мария умирает, и Вольфгангу приходится влезть в долги, чтобы оплатить похороны матери.

Он поселяется у Гримма, но явно не хочет делать карьеры. Отец вызывает его к себе в Зальцбург, но Моцарт и слышать не хочет о возвращении. Наконец, выведенный из терпения Гримм отправляет его на родину. Почти без гроша, но, не теряя присутствия духа, Вольфганг пускается в путь, зарабатывая себе на проезд концертами. Но вместо Зальцбурга он едет в Мангейм. Веберов там он, однако, не застает: они в Мюнхене, при дворе герцога Карла-Теодора. Все же Мангейм внушает ему новую веру в себя и в свою звезду. «Я люблю Мангейм, и Мангейм меня любит», — пишет он отцу. С надеждой на счастье выезжает он в Мюнхен, куда приезжает он на Рождество. В доме у Веберов праздник. Местное общество удивлено радушным приемом, оказанным хозяином неизвестному молодому человеку. Элоиза рассеянна и холодна. Моцарт бродит среди чужих людей и вдруг улавливает слова Элоизы, сказанные артисту Ланге: «Надеюсь, что к Моцарту вы меня не ревнуете». В один момент ему все становится ясным: Элоиза — невеста Ланге. Тогда он садится за клавесин и импровизирует песню «Пусть те, кто меня не любит». Слушатели очарованы, но Моцарту уже не нужны их похвалы. С мечтой о счастье кончилась его юность. Моцарт сразу созрел, замкнулся в себе, и под внешней веселостью и ясностью затаил в себе на всю жизнь горе и горечь.

• [1] Davenport М. Mozart. Paris: Payot, 1933.
• [2] Miserere (инципит «Miserere mei, Deus, secundum magnam misericordiam tuam») —мотет на текст псалма 50 итальянского композитора Григорио Аллегри. Написан вовремя понтификата папы Урбана VIII, вероятно, в 1630-е годы, для использования в Сикстинской капелле во время Темной утрени на Страстной неделе (прим. Е. Д).