Человеческая природа. 
Психология

Психологи много пишут о человеческой природе. Мы размышляем о том, добр человек или зол, эгоист или альтруист, агрессор или жертва. Новейший материал о человеке, накопленный мировой психологической литературой, потрясает. Что ни сообщение, то сенсация или, чуть скромнее, нетривиальный взгляд на живое, мыслящее создание. Генетически, т. е. по наследственности, человек мало отличается от приматов, но в этот скромный зазор уместились искусство, культура, цивилизация.

О каждом живом существе на планете можно сказать: оно сложилось окончательно. Животное действует так, как записано в его инстинктуальной программе: науки безошибочно мастерят орудия лова. Птицы совершают дальние перелеты без навигационных приборов. Пчелы строят соты, не подозревая о необходимости предварительного архитектурного проекта…

Человеческая природа — это совокупность стойких, неизменных черт, общих задатков и свойств, выражающих особенности человека как живого существа и присущих человеку разумному во все времена независимо от биологической эволюции и исторического процесса. Раскрыть эти признаки — значит выразить человеческую природу.

Обладает ли человек некой неизменной константой или он постоянно преобразует собственное естество? Стабильна ли человеческая природа? Идея о том, что человек имеет определенную неизменную природу, поначалу не вызывала в истории психологии конкретных дискуссий. Важно было угадать, что представляет собой эта природа.

Однако идея стабильности человеческой природы оказалась подорванной изнутри. Дело в том, что многие философы и политики вкладывали в это понятие диаметрально противоположное содержание. Поневоле рождалось подозрение: не является ли философское определение природы человека чем-то условным? Нередко подразумевалось радикально иное значение самого выражения «человеческая природа».

Когда политик или социальный мыслитель пытается оправдать господствующий порядок, он, естественно, исходит из убеждения, что человеческая природа неизменна. Говоря, скажем, о неизбежности экономической конкуренции, идеологи раннего капитализма, без сомнения, подразумевали, что человек от природы тянется к наживе, стремится к обогащению. В противовес им социалисты изобличали конкуренцию как нечто искусственное, деформирующее человеческую природу. Они были убеждены в том, что натура человека позволяет воспитать в людях изначально заложенный в них альтруизм. Последний воспринимался как сопричастный человеку.

Многие философы были убеждены в том, что человек не имеет собственной фиксированной природы. Люди рождаются пластичными и в ходе социализации оказываются предельно разными. Каждый человек, если следовать мысли Вольтера, видит человеческую природу через призму собственной социальной или культурной роли. Но дело не только в этом. В самом деле, биологически унаследованные задатки могут развиваться у человека в самых неожиданных направлениях. Человек — прежде всего живое, природное существо. Он обладает пластичностью, несет на себе следы биогенетической и культурной эволюции.

Если сравнивать дикую и домашнюю лошадь, можно отметить, что между ними есть различие. Но имеет ли оно принципиальный характер? Ведь биологическая организация, повадки, видовые особенности окажутся, несомненно, одинаковыми. Однако возможно ли такое рассуждение, если иметь в виду сопоставление дикаря-антропоида и современного человека? Тут обнаружится масса различий… Например, Эрих Фромм в работе «Анатомия человеческой деструктивности» отмечал, что первоначально человек вообще не был хищником. Разрушительное в нем — это благоприобретение истории. Культура накладывает глубокий отпечаток не только на поведение человека, но и на его особенности как вида.

Вот почему многие психологи, указывая на способность человека изменять самого себя, приходят к выводу, что никакой однажды преднайденной природы человека не существует. Эту точку зрения поддерживают многие антропологи. Они утверждают, что человеческая натура восприимчива к бесконечным пересотворениям, а внутренне устойчивое ядро этой природы может быть расколото, разрушено. Нетрудно преобразовать изначальную природу человека в соответствии с той или иной программой.

Представление о том, что человеческую природу можно радикально изменить, складывалось уже в религиозном сознании. Так, в христианстве возникло воззрение, согласно которому в результате нравственных усилий можно создать «нового человека». Облагораживание устойчивых задатков Адамова потомка предполагает изживание присущих ему животности, разрушительных наклонностей, греховности.

Не только биологическая конституция человека, не только культурная символика наводят на мысль о некой единой человеческой природе. Несомненно, общей чертой людей является высокая гибкость поведения, которая, в свою очередь, связана с человеческой способностью включаться в символическую коммуникацию. У всех людей есть какой-то язык. Человек повсеместно обнаруживает дар к мыслительной деятельности. Следовательно, ему присуща возможность предвидеть последствия своего поведения.

Итак, человеческая природа сохраняет свою внутреннюю устойчивость. Противоположное положение («человеческая природа беспредельно мобильна и не фиксирована») наталкивается на определенные парадоксы. Идея безграничного формообразования человека может привести к далеким и неожиданным последствиям. Представим себе, что человек как существо безграничен и бесконечно подвижен. Он создал некие институты, которые отвечают его благополучию. Дальнейший импульс к пересотворению утрачен. Человек вполне доволен общей жизненной ситуацией.

Не означает ли это, что человек полностью выявил собственный потенциал? Разумеется, нет. В таком случае человек оказался бы заложником или марионеткой определенных жизненных обстоятельств. Именно эти обстоятельства стали бы его лепить. Формообразование человека стало бы прерогативой общества, истории. Внутренняя способность человека к изменениям не получила бы реализации.

Человеческая природа не завершена. Именно философии принадлежит идея открытости природы человека. Он таков, каким станет в будущем. Человек находится в авантюре саморазвития. Мы не знаем, что с ним произойдет в грядущем. Вспомним, скажем, идею Платона о том, что человек постоянно стремится развить свой опыт. Помните, зачем человек ходит в театр? Сейчас, когда индустрия массового искусства становится все более мощной, возникает вопрос: к чему это приведет? Каким станет человек, если постоянно удовлетворять его потребность в зрелище…

Всякое психологическое рассуждение начинается с человеческой природы. Однако мы не знаем, куда она дрейфует… Психология немыслима без целого каркаса философских идей, которые она считает собственными, близкими. Вот, к примеру, по Платону, познание человека есть не что иное, как припоминание. Разумеется, это авантюра мысли, но она оказала огромное воздействие на развитие психологии, на познание психических процессов.

Российские психологи показали, что протекание и развитие различных психических процессов существенно зависит от структуры деятельности. Так философская идея нашла продолжение в психологии и дала неплохие результаты. Однако в современной философии много говорится и о недеянии, т. е. о том, какую роль в истории человечества сыграло созерцание, отказ от активности. Это уже другая философская идея. Она — не исключено — тоже принесет психологии свои плоды.

Э. Фромм предложил принципиально новый подход к характеристике человека. Оценивая его как особый род сущего, американский исследователь подчеркивал: не следует приискивать все новые и новые признаки. Вглянем на ситуацию с принципиально новых позиций. Определим человека экзистенциально, т. е. через способ его существования. Это, несомненно, впечатляющее открытие психологии прошлого столетия. Сам Э. Фромм подчеркивал, что прилагательное «экзистенциальный» появилось у него независимо от философии человеческого бытия (экзистенциализма), в ходе развертывания вполне самостоятельного подхода к феномену человека.

Человек — остается частью природы, он неотторжим от нее. Но теперь он понимает, что «заброшен» в мир в случайном месте и времени, осознает свою беспомощность, ограниченность своего существования. Над ним тяготеет своего рода проклятье; человек никогда не освободится от этого противоречия, не укроется от собственных мыслей и чувств, которые пронизывают все его существо. Человек — это единственное существо, отмечал Фромм, для которого собственное существование является проблемой: от нее никуда не уйти, он ее должен решить.

Человек — это существо, которое не имеет своей ниши. Однако это не признак, а противоречие его бытия. Все, что есть в человеке, как бы отрицает само себя. Человек принадлежит природе и в то же время отторгнут от нее. Он наделен инстинктами, но они не выполняют роль безотказных стимуляторов поведения. Человек властвует над природой и в то же время является ее «дезертиром». Он обладает фиксированными признаками, но они двусмысленны, поскольку ускользают от окончательных определений. Человек имеет трагическое представление о способах своего существования и в то же время заново в каждом индивиде, т. е. в себе самом, открывает эту истину…