Эпанагога. 
Философия религии. 
Праксеология религии

Специальное юридическое руководство для судей (Эпанагог а), составленное в Византии после 879 г., определяло права государя и функции византийского патриарха, духовного главы церкви. Тем самым под отношения между церковью и государством подводились законные основания. Эволюция правовой независимости византийского патриарха в духе римского папизма оказалась с самого начала невозможной, тем более что в VI—VII вв. церковь подтвердила юридическую силу уже сложившихся отношений. В соответствии с Эпанагогой патриарх не был обязан целиком и полностью подчиняться императору. Ему предписывалось «оберегать истину и, не страшась императора, предпринимать действия, направленные на защиту святых учений». Поэтому политическая история Византии характеризуется напряженностью отношений между имперской властью, часто подавлявшей духовную свободу церкви, и церковью, требовавшей для себя духовной свободы.

Примерно такой же напряженностью отличалась политическая история царской России. Сакраментальная формула «Православие. Самодержавие. Народность» во многом навеяна учением Евсевия. Ее выдвинул в 1832 г. князь С. С. Уваров, вскоре ставший министром просвещения (1833—1849), в своем отчете Николаю I о состоянии обучения в Московской университете и гимназиях. Уваров рекомендовал переместить акценты в будущей государственной образовательной программе на православные ценности, самодержавие и русский национальный характер. Автор отчета полагал, что русский народ выделяется среди других народов именно этими своими важнейшими особенностями, а значит, их сохранение позволит избежать разрушительного влияния Запада.

Формула Уварова была положена в основу системы богословского, классического и профессионального образования в царской России. Поскольку философия считалась главным каналом поступления в Россию «вредных» западных идей, то ее на некоторое время вообще изъяли из учебных планов. За рамками школы строжайшей цензуре подвергались публикации, замеченные в критике самодержавия. Лозунг «Православие. Самодержавие. Народность» послужил импульсом (хотя это и не одобрялось царем) к росту русского национализма, в том числе в правительстве и государственных учреждениях. Символически выразив вначале официальную идеологию императорского правительства Николая I, упомянутый лозунг затем еще долгое время служил царизму.