Первоначальная эволюция детского рисунка в объективном изучении

В. М. Бехтерев

Детская психология, которой в последнее время уделяется немало внимания, должна отрешиться оттого субъективного метода, который до сих пор являлся почти руководящим методом в этой области. Вряд ли нужно пояснять, что детская душа, особенно душа ребенка первых лет, представляется столь отличною от души взрослого человека, что нет никакой возможности переносить на ребенка собственные мысли и чувства, как это делают еще до сих пор психологи-субъективисты, воображая, что они раскрывают таким образом детскую душу. По нашему мнению, исследование детской души должно вестись исключительно объективным путем, причем в своем основании оно должно иметь строго объективную оценку всех внешних проявлений нервно-психической деятельности ребенка в связи с теми внешними влияниями и воздействиями, которыми они обусловливаются.

На первых же порах, как только стали исследовать детскую душу, психологам удалось установить важный факт, что наряду с развитием интеллекта уже очень рано развивается у детей и склонность ко всему красивому, изящному и к гармонии звуков, что известно в субъективной психологии под названием эстетического чувства, составляющего таким образом один из существенных элементов в развитии детской души. В этом отношении рисование детей составляет одно из проявлений детской психики, на котором до известной степени можно проследить и развитие вышеупомянутой склонности детей к изящному и красивому, а потому и с этой стороны оно представляет собою крайне поучительный предмет исследования. Но остановимся прежде всего на литературе, относящейся к детскому рисованию.

Кроме известных исследований Ament’a, характеризовавшего рисование в его последовательном развитии как простое марание бумаги, схематическое рисование и индивидуализированное изображение, в указанном отношении заслуживает внимания исследование Sully, который различает три стадии в развитии рисования. Первую стадию образуют бесформенные каракули, вторую стадию образует первичный схематический, как бы символический рисунок, образчиком которого является лунообразная схема человеческого лица, в третьей стадии ребенок в своих рисунках является уже подражателем природы, натуралистом, хотя изображает часто и то, что обычно в природе не встречается, например, рисует всадника в обычной позе с двумя ногами на одной стороне.

Равным образом и Lukens различает соответственно возрасту три стадии в развитии рисования, но совершенно иного порядка. Первый период до 4—5 лет характеризуется тем, что в нем преобладает интерес уже к готовым рисункам, сами же дети скорее интересуются процессом рисования. Второй период характеризуется тем, что рисунки выполняются схематически, причем ребенок видит в своем рисунке даже более того, что в нем на самом деле содержится. Дело идет здесь о явлении, подобном «художественной иллюзии» Ланге. Третий период относится уже к школьному времени, когда рисунки производятся по готовым образцам из лучших произведений, причем сам ребенок является неудачным подражателем природы.

Schreuder также держится трех периодов в развитии рисования. Первая ступень рисования заключается в бессмысленном выведении штрихов карандашом взад и вперед, на второй ступени ребенок придает известный смысл своему рисованию; на третьей ступени уже являются попытки действительного изображения природы.

Что касается характера самих рисунков, то излюбленным объектом рисования детей, по-видимому, является человек в том или другом виде, его голова в профиль или en face, верхом на лошади и т. п. Далее охотно рисуются животные и домики, реже другие предметы и растения и еще реже геометрические фигурки и украшения (орнаменты).

Из других работ заслуживают внимания исследования К. Pappenheim’a, Schinn’a, Brown’a, Hogan’a, Chamberlain’a, а также Gotze, написавшего введение в каталог: «Дитя как художник».

Наконец, из более поздних работ по психологии детского рисования необходимо указать еще на исследования Perez’a, Ricci, Lowenstein’a и Kerschensteiner’a и др.

Между прочим, делали попытки исследовать рисование детей экспериментальным путем, причем в школе предлагалось иллюстрировать рисунками какой-нибудь рассказ. Такого рода исследования дают богатый материал для выяснения индивидуальных особенностей рисования детей и заслуживают вообще большого внимания.

Заметим далее, что в последнее время, благодаря предложению, сделанному проф. Lamprecht’oM о сравнительном изучении детских рисунков с доисторическим искусством и вообще об освещении вопроса о детских рисунках с точки зрения археологии, этнографии и сравнительной психологии, внимание авторов преимущественно направляется в эту сторону. Результатом этого предложения, приведшего к собиранию детских рисунков из разных стран, явилась, между прочим, работа Lowenstein’a, относящаяся главным образом к вопросу о различных особенностях детского рисунка и содержащая собственно следующие главы: человек, животные и растения, перспектива и краска, рассказ, рисование как форма речи, культурно-исторические и этнологические параллели и некоторые другие.

Здесь нет надобности передавать содержание всех этих работ. Мы укажем лишь, что в работе Ricci передается довольно подробно изображение человеческой фигуры, затем дома, лодки и домашних животных. На основании своих исследований Ricci приходит к выводу, что ребенок рисует не как художник, а передает собственно то, что утвердилось в его памяти. Дети, обладающие лучшей памятью, и рисуют лучше. Со временем же рисунок является не одним только продуктом памяти, но становится результатом и других элементов, напр., эстетического вкуса, ловкости, совершенства зрения и т. п., при этом дети, обладающие хорошей памятью, перестают быть лучшими художниками.

Далее заслуживает внимания обширное исследование Kerschensteiner’a, вышедшее в 1905 г. Автор в своей книге не столько интересуется детским рисованием отдельных предметов — человека, животных, растений, домов и проч. или же детскими иллюстрациями событий, чем занимались другие авторы, сколько отношением ребенка к декоративному искусству, особенно к орнаменту и к перспективному изображению.

Изучение детских рисунков, которое стало так занимать психологов за последнее время, нас интересует исключительно с объективно-психологической точки зрения. Нет никакой надобности и с нашей точки зрения даже ненаучно проникать через посредство спутанных линий первоначального детского рисунка в субъективный мир дитяти, в его душу в такой мере, чтобы выводить отсюда особенности его чувств, его представлений и т. п.

Когда говорят, что из детских рисунков можно почерпнуть данные о детских чувствах, о степени детского восприятия, о его объеме, о детских представлениях, о фантазии ребенка, об эстетическом чувстве у ребенка и т. п., то я бы сказал, что в этом отношении значение детских рисунков должно быть признано много ниже, нежели значение его речи, хотя и речь ребенка далеко не дает безупречных данных для оценки субъективных состояний детской души.

По нашему мнению, к изучению детских рисунков можно и даже необходимо подходить с чисто объективной точки зрения.

Для нас детский рисунок есть объективный свидетель проявлений и развития детской психики, насколько она выражается внешним образом в начертанных линиях, в соотношении с теми или иными внешними влияниями, которые отразились на ребенке в период его предшествующего развития, не исключая и наследственных, и в связи с той целью, которую ребенок преследовал при рисовании. Само собою разумеется, что при оценке детских рисунков должно быть принимаемо во внимание и развитие координации в пальцах руки ребенка.

Стоя исключительно на объективной точке зрения, мы можем ограничить свою задачу кроме наследственных условий выяснением: 1) большей или меньшей правильности проводимых линий, служащей выражением координации пальцевых движений, 2) большей или меньшей сложности рисунка, 3) большего или меньшего соответствия его с объектом изображаемого, 4) большей или меньшей точности в изображении действительности, 5) большей или меньшей точности в иллюстрации рассказанного события, 6) большей или меньшей полноты в развитии данной темы, поставленной ребенком самому себе или заданной ему другими, 7) тех или других проявлений творчества в детском рисунке в виде разнообразных соотношений между его отдельными частями, 8) большей или меньшей отделки в изображении его частей, 9) правильности или неправильности перспективы,.

• 10) тех или других индивидуальных особенностей детского рисунка, зависящих от личных особенностей и внешних условий, окружающих ребенка с первых дней его рождения,
• 11) тех или других изменений характера детских рисунков в связи с временными условиями, воздействовавшими на ребенка, и т. п.

Вряд ли нужно говорить, что правильная оценка детских рисунков возможна лишь при условии знакомства с возрастом и физической организацией ребенка. Без этих данных изучение детских рисунков не может дать возможности сделать соответствующие выводы относительно координации движений, относительно развития данного ребенка, его индивидуальных особенностей, тех или других его склонностей и т. п.

Кроме того, желательно быть знакомым и с условиями его воспитания и теми или другими внешними воздействиями на него в известные периоды его жизни; с условиями, приведшими к рисованию, например, с рассказом, послужившим поводом к созданию рисунка, с темой, осуществление которой достигалось рисунком, и т. п.

В последующем изложении мы ограничимся изложением лишь тех данных, которые относятся к первоначальному развитию детского рисунка; причем постараемся выяснить, каким образом детский рисунок из совершенно бесформенных линий, в которых трудно отыскать какое-либо содержание, становится постепенно более сложным проявлением детской психики, которое может быть приравниваемо к изобразительному письму.

С этой точки зрения изучение первоначальной эволюции детского рисунка имеет совершенно особый интерес и заслуживает, по нашему мнению, большого внимания.

Наши наблюдения, относящиеся к детским рисункам, начались около 20 лет тому назад и производились до последнего времени над пятью своими детьми, над одним мальчиком внуком В. и над несколькими посторонними детьми.

Особенно большое собрание рисунков с указанием дат времени я имел возможность собрать от своей дочери М., родившейся 2 апреля 1904 г., в общем очень здоровенькой девочки, и от мальчика — внука В., родившегося 5 ноября 1906 г. и отличающегося более слабым сложением. При наблюдениях над упомянутой девочкой М. и мальчиком В. я старался собрать возможно большее число рисунков, начиная от самых ранних попыток к рисованию, причем рисунки зарегистрировались как в отношении времени своего изготовления, так и относительно тех предметов, которые обозначались рисунками. Рисунки других детей, как не представляющие полных коллекций, служили мне лишь дополнением к двум упомянутым коллекциям.

Для того чтобы изучать первоначальную эволюцию детского рисунка, необходимо с самого начала, как только развивается хватательная способность детской ручки, приучить ребенка к правильному держанию карандаша между тремя пальцами.

Эта наука для ребенка обыкновенно не дается сразу, так как первоначально дитя предпочитает карандаш зажимать просто в кулак или же между первыми или вторыми фалангами второго и третьего пальца, пропуская карандаш между большим и вторым пальцем.

Необходимо поэтому систематически приучать ребенка к правильному держанию карандаша между пальцами, без чего не представляется возможности следить за первоначальными фазисами развития детского рисунка, так как при более позднем обучении ребенка держанию карандаша первоначальное развитие детского рисования не может быть прослежено с достаточной полнотой.

Когда вышеуказанное обучение правильному держанию карандаша достигнуто, то ребенок впоследствии сам уже никогда не возвращается к первоначальному стремлению захватить карандаш в кулак и начинает быстро успевать в правильности начертания линий.

Необходимо иметь в виду, что научение ребенка правильному держанию карандаша не только, как сказано выше, дает возможность следить за постепенным развитием детского рисунка в первоначальный период его попыток к рисованию, но оказывается существенно важным и в воспитательных целях, так как отучение от упрочившейся в раннем детстве привычки неправильного держания карандаша достигается впоследствии уже с большими усилиями, в случае же недостаточного исправления отражается существенным образом на письме и рисовании во всех последующих возрастах.

Для того чтобы изучить первоначальную эволюцию детского рисунка, необходимо, однако, не только приучать ребенка с самого же начала к правильному держанию карандаша, но еще и давать ребенку возможно чаше им пользоваться, подставляя ребенку детский столик с бумагой для рисования. Обычно дети охотно и много рисуют, а потому наблюдателю остается лишь регистрировать время выполнения рисунка и его содержание, обозначая при этом отдельные части рисунка сообразно тому, как ребенок их называет.

Особенно важно отмечать, как ребенок сам обозначает свои рисунки и их детали. Существенно важно также сохранять и те рисунки, которые воспроизводятся перед ребенком или показываются ему взрослыми как образцы для рисования, чтобы подметить таким образом влияние, оказываемое рисунками взрослых, на детский рисунок и вместе с тем наблюдать, в какой мере развиваются подражательные способности ребенка в рисовании.

Прежде всего следует иметь в виду, что в первоначальный период рисования собственно о копировании детьми даже простых рисунков взрослых не может быть и речи, так как оно не удается детям даже и в грубой форме; они предпочитают изображать то или другое карандашом по собственному разумению, и самое большее, о чем может идти в этом случае речь, это — о некотором подражании в отдельных частях каракулей ребенка очертаниям более простых рисунков, сделанных взрослыми.

Тем не менее ребенок после первоначальных попыток к рисованию простых штрихов и каракуль прежде всего старается рисовать то, что видит кругом себя. Поэтому в его рисунках как бы отражаются впечатления его детства. Что ребенок особенно часто видит и что его поражает, то он и рисует с особенною охотою или по крайней мере старается изобразить на бумаге. Поэтому, рассматривая рисунки различных детей, нетрудно видеть по их содержанию различие в окружающих условиях их жизни, создающих неодинаковые впечатления детства.

Помимо этого могут быть отмечены и другие отличия в характере рисунков, которые являются результатом заимствования ребенком от взрослых. Само собою разумеется, что если няня или мать рисует ребенку ту или другую фигуру, то мало-помалу ребенок усваивает при подражательном рисовании этой фигуры все или почти все ее особенности. Но несомненно, что помимо всего этого имеются и индивидуальные особенности детского рисования, которые объясняются его склонностями, а не внешними влияниями. Эти индивидуальные особенности, однако, выступают лишь мало-помалу и преимущественно в позднейшем возрасте, а не в самом начале.

При всех этих различиях в характере детских рисунков, принадлежащих разным детям, можно уловить некоторые общие основные черты в последовательном развитии детского рисунка, изучение которых, на мой взгляд, заслуживает особенного внимания. Для выяснения этого вопроса, конечно, должно быть собрано возможно большое количество детских рисунков в последовательном порядке, начиная от первоначальных попыток к рисованию до более поздних и, следовательно, более совершенных изображений.

Мне удалось получить такое строго последовательное собрание рисунков, начиная от простейших штрихов у ранее упомянутых девочки М. и мальчика В., и наши выводы относительно последовательности в развитии рисовального искусства ребенка будут основываться главным образом на этих собраниях рисунков, и особенно на собрании рисунков девочки, как более полном.

На основании только что указанных собраний детских рисунков я убедился, что каракули еще не составляют первоначальной ступени детского рисования. Хотя и принято думать, что ребенок начинает рисовать с каракуль, но, изучая его рисование при вышеуказанных условиях, приходится убедиться, что первоначальным рисовальным опытом являются простые штрихи. Как только ребенок научается держать в ручке карандаш, он более или менее быстро научается им водить по бумаге в ту и другую сторону и проводить им штрихи большею частью в виде несколько закругленных линий. Между ними, конечно, попадаются и линии других направлений, но преобладают все же линии закругленной формы.

За этой работой писания простых штрихов ребенок проводит много недель и даже месяцев, прежде чем в этих штрихах начинают обозначаться круговые линии, а затем и линии иного направления, например, волнообразные, зигзагообразные (рис. 1) и т. п.

Рис. /. Каракули девочки М. в возрасте около 1К года: а, а — «ай», т. е. яйцо; в —" карль" — ворона (звукоподражательно) Таким путем ребенок лишь мало-помалу переходит к писанию каракуль, т. е. частью закругленных, частью ломаных и вообще неправильных линий, в которых невозможно распознать какое-либо содержание (рис. 2).

Рис. 2. Каракули девочки М. в возрасте около 1 г. и 10 м.

Тем не менее если в этом случае спросить ребенка, что он рисует, то он точно определит, что собственно хочет изобразить.

Если рисование первоначальных штрихов можно признавать за простое упражнение, то рисование каракуль есть уже не просто упражнение, а начало символического изображения разных предметов, которое является как бы подготовительным актом к позднейшему изобразительному рисованию. О подражательном рисовании в этом периоде времени, конечно, не может быть и речи, и те пробы, которые в этом отношении делаются, показывают, что у ребенка лишь некоторые части линий могут принять направление, подобное данному для образца, хотя бы очень простому, рисунку.

После соответственного упражнения каракули ребенка постепенно начинают приобретать все более и более оформленный характер и в них можно видеть нечто вроде кругообразной или неправильной формы замкнутой фигуры, часто с теми или другими добавочными, обыкновенно кривыми и вообще неправильными, линиями.

Простой неправильный кружок часто с одной, реже с двумя добавочными линиями неправильной формы и представляет собственно первичный детский рисунок, который со временем принимает более правильную форму (рис. 3). Этот первичный детский рисунок у моей девочки, в общем физически хорошо развитой и спокойной, мог быть обнаружен в возрасте около 1 /₂—1X года¹.

Рис. 3. Первичный детский рисунок. Рис. девочки М.

Если спросить ребенка в этот период рисования о том, что он рисует, он уже говорит определенно, что рисует, например, «ай», т. е. ягоды, фрукты. Но при этом ничуть нельзя полагать, что неправильные кружки с добавочными линиями являются всегда обозначением одних и тех же предметов. Теми же или подобными кружками ребенок обозначает во- ' Все позднейшие указания на возраст при изучении детских рисунков относятся к этой же девочке.

рону («карль», см., например, b, рис. 2), собаку, няню, маму, даже себя или вообще детей.

В отличие от простых каракуль здесь мы имеем как бы примитивное изображение, общее для многих предметов. Иначе говоря, здесь дело идет о первичном рисунке, служащем для символического обозначения различных предметов. Дальнейшая дифференциация рисунка происходит не ранее 1 года 8—9 месяцев и 2 лет и выражается тем, что фигура в виде более правильного теперь кружка с одной, чаще же с двумя близкими друг к другу по положению неправильными линиями служит для обозначения людей (рис. 4), тогда как та же фигура кружка с одной добавочной линией или без нее, но с заштрихованной внутренностью кружка, остается для обозначения яйца, ягоды, фруктов и других подобных предметов (рис. 5).

Рис. 4. Девочка М. рисует детей в возрасте 1 г. и 9 м.

Рис. 5. Девочка М. рисует ягоды и фрукты.

Постепенно обозначение людей кругообразной фигурой с 2 добавочными линиями становится обычным, причем ребенок неоднократно и в позднейший период времени возвращается как бы для упрощения к прежнему способу начертания людей, как и других предметов, кружком с одной добавочной линией.

Надо, впрочем, заметить, что тем же кружком с одной добавочной линией ребенок еще и в возрасте 1 года 8—9 месяцев обозначает нередко не одного человека, но и собаку, хотя рядом с тем для собаки имеется уже и свое более продолговатое очертание (рис. 6).

Рис. 6. Рисование собак девочки М. в возрасте 1 г. 9 м.: а — собака Полкан; б — собака Кармен; в — собака Таким образом, очевидно, что к этому возрасту дифференцировка рисунка в отношении обозначения различных животных еще не установилась окончательно.

Тем не менее дифференцировка в изображении разных животных и человека начинает постепенно развиваться уже к концу второго года. В возрасте около 2 лет, среди разных проб, ребенку иногда удается сделать более продолговатые фигуры, которые он обозначает названием «рыбки»; другие фигуры, имеющие отдаленное сходство по очертанию с птицей, он обозначает звукоподражательным именем «карль» т. е. вороны, или «цыпки» (а, рис. 7).

Около того же времени на кружке с 2 добавочными линиями, изображающем человека, уже делаются попытки обозначения лицевых частей: носа, рта и глаз (рис. 8).

Рис. 7. а — «карль» — ворона. Рис. девочки М. в возр. 1 г. 10^ м.

Рис. 8. Рисунок девочки М. в возр. около 1 г. 11 м.

Должно при этом иметь в виду, что о правильном соотношении частей рисунка в этом периоде не может быть и речи. Поэтому у рыбы оказываются «ноги» (плавники?) длиной не меньше длины ее туловища и представлены выходящими из одного конца тела. У «цыпки» две ноги оказываются выросшими на спине или одна на спине, другая на животе (рис. 9), у человеческой фигуры в кружке, долженствовавшем изображать лицо, 2 глаза оказались ближе к ногам, а рот или по крайней мере то, что напоминает рот, помещено выше глаз (рис. 8) ит. п. В других рисунках, изображающих человеческое лицо, можно встретить, что кроме большой неравномерности в изображении глаз (размеры последних много больше размеров рта) или вместо двух глаз на одном лице обозначено несколько глаз и ничего другого (рис. 10).

Рис. 9. а, а — лапка; в — нос. Рисунок девочки М.

Рис. 10. Человек. Рис. девочки М. в возрасте около 1 г. 11 м.

Кроме того, ребенок в этом периоде рисует много разнообразных фигур, которые, плохо напоминая собою изображаемые предметы, тем не менее представляют уже известные различия друг от друга; между прочим, неправильно очерченное линиями пространство с кружками внутри его, долженствовавшими изображать окна, и добавочной, неправильной, иногда зигзагообразной, выходящей сбоку или даже снизу линией, изображающей дым, ребенок называет домиком (рис. 11).

Рис. II. а — дом; б — выходящий из него дым. Риунок двочки М.

В этом периоде ребенок уже пользуется сравнительно тесными зигзагообразными линиями для обозначения письма. Если спросить ребенка, что написано в этих однообразных зигзагах, ребенок непременно ответит то или другое, например, «письмо к маме» и если его далее расспрашивать, то он может сказать какую-нибудь подходящую для себя фразу, например, по заявлению ребенка, в его зигзагах написано: «я пришла, милая девочка» или «письмо к маме, чтобы она далеко уехала» (рис. 12) и т. п.

Рис. 12. Письмо девочки М. к своей маме, «чтобы она далеко уехала».

Надо заметить, что дитя в этом периоде развития начинает уже указывать на взаимное отношение отдельных фигур своего рисунка, тогда как ранее множество фигур, нарисованных на одной и той же бумаге, представляли собою просто отдельные изображения, не имеющие между собою какого-либо внутреннего соотношения. Например, ребенок рисует вокзал и поезд или домик, с выходящим из него дымом (рис. 10).

Нужды нет, что ни вокзал, ни поезд не напоминают собою действительности или что фигура, называемая вокзалом, меньше поезда, а домик представляет неправильно очерченную фигуру с кругообразными окнами и с дымом в виде больших зигзагов, выходящим вниз и притом без всякой трубы, но, тем не менее, здесь уже имеются ясные отношения между отдельными предметами и их частями. Ребенок делает даже попытки изображать действия, но, конечно, лишь символически, например, «дети смотрят в окно» (рис. 13), или «дети гуляют» (рис. 14), или «ловят рыбу» (рис. 15)^[1].

Рис. 13. а — дом с окном; б, б — дети смотрят в окно; в, в — поезд Рис. девочки М.

Рис. 14. а — дети гуляют; б — санки; в — ягоды; д — земля; е — домик с окнами. Рис. девочки М.

Было бы трудно без особенно большой фантазии в этих изображениях найти какое-нибудь подобие действительности, тем не менее ребенок уже определенно говорит, изобразив несколько кружков с добавочными линиями, что он нарисовал «гуляющих детей» или что «дети смотрят в окно», хотя на рисунке имеется одно изображение боком лежащей человеческой фигуры (б, рис. 13) и впереди его неправильного очертания фигура, долженствующая изображать собою дом с кружком в середине, представляющим окно (а, рис. 13).

Что начало установления соотношений между частями рисунков относится приблизительно к рассматриваемому периоду конца второго года для девочки М., видно из того, что когда мать нарисовала ребенку подобие человеческой фигуры, то ребенок тотчас же добавил от себя к каждой руке этой фигуры по яблоку, изобразив последнее кружком.

Рис. 15. «Ловят рыбу». Рис. девочки М.

Надо заметить, что на рисунке, относящемся к двухлетнему возрасту, впервые в изображении человеческой фигуры встречается туловище в виде треугольника с головой и с двумя ногами (рис. 13).

Рис. 16. Дом с окнами. Рис. девочки М.

Это более близкое к действительности изображение человеческой фигуры собственно устанавливается в позднейшем возрасте, приблизительно во вторую половину третьего года.

К этому периоду относятся и другие предметы, напр., подобие дома с «окнами и дымом» (рис. 16), лестница (рис. 17), деревцо с фруктами (рис. 18), лопатка, грабли, птица (рис. 19) и т. п., которые изображаются уже более близким к действительности образом. Но более правильная фигура человека мною отмечена только к возрасту 3 У₂ лет, когда изображение человеческого лица содержит уже два круглых глаза и между ними нос в виде вертикальной линии и ниже рот в виде полукруглой горизонтальной линии.

Рис. 17. «Лестница». Рис. девочки М. в возрасте 2 г. 9 м.

Рис. 18. а — яблоня; б — апельсины. Рис. девочки М.

Изображение сложных предметов, однако, и в возрасте, соответствующем концу 3-го года, еще не может быть признано сколько-нибудь сносным. При изображении, например, огорода (рис. 20) простыми неправильными продольными линиями обозначаются гряды, а зигзагообразными или волнистыми линиями и кружками обозначаются разнообразные овощи на нем. Тем не менее действительное, т. е. реальное, а не символическое комбинирование частей рисунка, замеченное в возрасте 2—2 /₂ лет, постепенно совершенствуется, и уже к трем годам ребенок делает очень грубую попытку изображать внутренность церкви с батюшкой, дьяконом и с обстановкой.

Рис. 19. Птица. Рис. девочки М.

В дальнейшем ребенок большею частью уже рисует в виде комбинированных изображений, которые все более и более усложняются и совершенствуются. Заслуживает внимания, что отдельные фигуры рисунка, приобретающие очертания, более соответствующие действительности, начинают иногда изображаться уже разноцветными карандашами.

Само собою разумеется, что комбинированные рисунки еще долгое время, т. е. и в более поздний период времени, остаются такими, что взрослому трудно и даже невозможно вообразить себе относительное положение в них отдельных предметов так именно, как их изображает ребенок, не говоря уже о случающихся больших неправильностях в отдельных частях рисунков и несоответствии размеров и положения их отдельных частей (рис. 21, 22, 23).

Рис. 20. «Огород с грядками». Рис. девочки М.

Тем не менее отдельные соотношения предметов изображаются ребенком довольно близко к натуре. Так, на одном рисунке, относящемся к возрасту Ъ]/₂ лет, может быть усмотрена человеческая фигура с протянутыми руками вблизи дома, изображающая, как ребенок — автор рисунка — не может открыть дверь. В числе особенностей комбинированных рисунков следует отметить тот факт, что все они оказываются как бы прозрачными и, конечно, без всякой перспективы.

Таким образом, через стены дома можно видеть находящихся в нем людей, у всадника на лошади можно видеть две ноги, что замечается в детских рисунках и в более позднем периоде (рис. 24); далее можно видеть сидящих в лодке людей полностью, хотя бы фигуры их не выходили за борта лодки и т. п.

Ребенок как бы не мирится с искусственными преградами в рисунках. Только в4}^-летнем возрасте девочка М. заметила, что дуга на лошади у нее выходит обоими концами с одной стороны лошади, и пожалела, что она не знает, как ее нарисовать так, чтобы она была, как в натуре, с обеих сторон лошади.

Рис. 21. Рис. девочки М.:

а — дом, в нем сама девочка; б — ребенок, еше ползающий; в — дым; д — ребенок с другими едет на пароходе.

Рис. 22. «Как все собрались гулять». Рис. девочки М.

Рис. 23. Карусели. Рис. по памяти девочки М. в возрасте 4 г. 5 м. (ребенок, нарисовавший карусель, видел ранее, как рисовали подобную же картину взрослые).

Рис. 24. Лошадь с всадником. Рис. девочки М. в возрасте около 5 л. 3 м.

В этом возрасте уже изображается и относительное положение предметов, как показывает, например, изображение ползающего ребенка (рис. 25, б). Иногда относительное положение отдельных предметов дает повод думать, что они изображаются при наблюдении их не сбоку, а сверху (рис. 21, 22 и 23).

Заслуживает при этом внимания, что неправильности в изображении предметов даже и в возрасте 3 У₂ лет бывают еще поразительными, например, руки могут оказаться позади туловища (рис. 25) или они могут выходить даже из головы.

У животного, изображаемого кругообразной фигурой с одной добавочной горизонтальной линией и с отходящими от последней вниз боковыми линиями, что в общем должно изображать его голову, туловище и ноги, при этом вместо четырех ног может оказаться пять или даже множество ног (рис. 25).

Позднее животное изображается с человечьим лицом, обращенным к наблюдателю в боковом положении, так что рот стоит ближе к туловищу, нежели лоб (рис. 26).

Еще позднее человечье лицо у животного приобретает положение со ртом, обращенным вниз, но это лицо изображается не в профиль, а прямо спереди. Лишь в 4^-летнем возрасте в рисунках у девочки М. стали иногда попадаться морды животных в боковом профиле (рис. 27).

Рис. 25. а — девочка М. (автор рисунка); б — ребенок, еще ползающий; в — более взрослый ребенок; д — меньший ребенок; е — елочка Рис. девочки М. в возрасте 3 л. 5 м.

Рис. 26. а — автор рисунка — девочка М. ведет одну собаку Полкана г; мальчик б ведет другую собаку Фигаро д; другой мальчик в ведет третью собаку Карменку е ж — окно. Рис. девочки М. З^л.

Рис. 27. Рис. девочки М. 4У₂ л. Нарисована «Волга» с судами (про Волгу говорили взрослые); наверху малая речка с двумя яхтами. Одна елка валится, яблоня и грибы под ней. Черный ход в дом с занавеской; в среднем этаже железная дорога и две собаки.

В самом низу кружка, тарелка и ваза.

Рис. 28. а — дятел на дереве; б — девочка — автор рисунка;

в — мальчик меньше ее ростом; г — деревцо Рис. красным карандашом девочки М. в возрасте 3 г. 5 м.

Вместе с комбинированием на рисунках отдельных предметов замечается все большая и большая дифференцировка в их изображении. Таким образом, напр., в возрасте 3 лет мы видим изображение человека с головой, на которой можно видеть не только глаза, нос и рот, но еще и уши, а также пуговицы на платье; равным образом в этом периоде мы находим более близкое к натуре изображение деревца с фруктами и изображение дятла на дереве (рис. 28).

Точно так же значительная дифференцировка может быть отмечена и в изображении отдельных предметов на рисунке, относящемся к 3 -летнему возрасту. Здесь у человечьей фигуры появляются уже руки не в виде простых линий, а в виде продолговатых закругленных приставок к туловищу с большим количеством малых добавочных линий, долженствующих изображать пальцы (рис. 29).

Следует заметить, что хотя ребенок в известном возрасте достигает значительного совершенствования в изображении отдельных предметов, например фигуры человека, но нередко в то же время и даже в позднейшем возрасте он прибегает и к более простым примитивным изображениям, как бы их упрощая или сокращая самый рисунок, но он уже не возвращается к первоначальным рисункам, а сохраняет более совершенную их форму, устраняя лишь некоторые детали, на;

Рис. 29. Рис. девочки М. а — валенки; б — хомут; в — попугай; д — птичка; е — калачик с вареньем; ж — птичка; з — девочка М. (автор рисунка); к — свинушка; л — флаг; м — кровать и подушка; н — птичка; о — корабль; п — мама на корабле; р — мышь пример отдельных частей лица или рук. Между прочим, обращает на себя внимание тот факт, что комбинированные рисунки отличаются значительным упрощением форм и большей условностью, тогда как рисунки, относящиеся к какому-нибудь одному предмету, отличаются большей отделанностью, по крайней мере в частностях.

Заслуживает внимания также встречающееся на рисунках преувеличенное изображение ребенком числа пальцев на руке или числа ног в человеческой фигуре, как ранее встречалось преувеличенное изображение числа ног в фигуре животного. Можно думать, что оно указывает на недостаток счета у ребенка, тем более что в иных фигурах число пальцев оказывается недостаточным, и притом эти неправильности могут встречаться даже у детей в возрасте 5 лет. Но иногда мы встречаемся с большим числом обозначений ног не только у животных, но и у человеческих фигур, например 3 или 4 ноги вместо двух, после того, как ребенок ранее всегда изображал две ноги. Быть может, это умножение ног должно обозначать в известных случаях действие, т. е. движение, бег, так как в этом периоде ребенок не в состоянии изображать действие определенной позой.

Дело в том, что для иллюстрации действия ребенок прибегает иногда к особым метафорам также с умножением отдельных частей рисунка. Например, для изображения птицы, клюющей зерна, к носу птицы в виде длинной цепочки приставляются им мелкие кружки, долженствующие изображать собою поедаемые зерна (рис. 30, а). В иных случаях эти кружки тянутся цепочкой от клюва внутрь тела, как доказательство того, что они действительно съедены (рис. 31, а), или даже они тянутся от хвоста наружу в доказательство законченности пищеварительного акта (рис. 31, а). В других случаях изображение действия достигается удлинением частей рисунка, как это мы видим на рисунке, где няня, охраняющая детей от Бабы-яги, изображена с длинными пальцами (рис. 32).

Рис. 30. а — птица клюет зерна; б — девочка (автор рисунка) идет; в — корзина с черникой. Рис. дев. М.

Рис. 31. а — павлин; б— обезьянка Рис. дев. М.

О правильном соотношении в размерах рисуемых предметов в этом возрасте еще не может быть и речи (рис. 32, 33, 34 и 39), так как вообще соразмерность и гармония частей являются продуктом более позднего возраста. Резкое несоответствие в частях наблюдается даже в возрасте около 4/₂—5 лет, как показывает, например, рисунок дома, у которого крыша под крыльцом чрезмерно вытянута (рис. 33), или рисунок дома с огромной дверью и ручкой, причем няня представлена выше дома, яблоки изображены больше человеческих голов (рис. 39) и т. п. Иногда обнаруживается даже гиперболическое преувеличение отдельных частей рисунка (рис. 32, 34 и 44).

Рис. 32. 1 — большая фигура слева изображает няню; 2 — Баба яга;

• 3 — Валентина; 4 — девочка — автор рисунка; 5 — Володя;
• 6 — когти-пальцы у няни. Рис. девочки М. в возрасте около 3 л. 5 м.

Между прочим, девочкой М. в возрасте около 4 лет была нарисована корова, у которой вымя оказалось чрезмерной величины, хотя этот рисунок был ею вторично перерисован именно из-за огромных размеров вымени, спускавшегося первоначально даже ниже ног животного. Заслуживает также внимания несоответствие с действительностью в положении тех или других частей рисунков. Так, одна из моих девочек нарисовала вымя позади задних ног коровы и не находила в своем рисунке ничего ненатурального (рис. 53). Затем однажды девочка 4 лет нарисовала себя упавшей, причем лицо ее представлено в вертикальной позиции при лежачем положении туловища (рис. 58, б).

Благодаря несоответствию отдельных частей детские рисунки даже и в более позднем возрасте нередко приобретают в полном смысле слова карикатурный вид (рис. 34, 35 и 36, 59, 60).

Рис. 33. Домики и лодки. Рис. девочки М. Слева дом затушеван красным и синим карандашом.

Рис. 34. Рис. девочки М. в возрасте 3 г. Юм.

Рис. 35. «Собака воет*. Рис. девочки К. в возрасте 4 г. 2 м.

Рис. 36. Рис. девочки К. в возрасте 4 л. 2 м. Большая фигура — «бука», остальные — «дети». Если дети послушаются, то бука даст им арбуз, который он, бука, берет с полки справа от себя.

Рис. 37. Яхта. В оригинале все части яхты затушеваны разноцветными карандашами. Рис. девочки М. в возрасте 4 г. 5 м.

Рис. 38. Вверху рисунка луна, звезды и тучи, внизу слева трамвай, б — карета, в — две собаки. Рис. девочки М. в возрасте 4 г. и 5У₂ м.

Рис. 39. Цветной рис. девочки М. в возрасте 4 г. 4 м.

• 1 — дом няни; 2 — девочка М.-хочет открыть дверь;
• 3 — няня; 4 — деревья с воздушными шарами; 5 — вагоны

Заслуживают внимания также неправильности в детских рисунках, объясняемые незнакомством с законами природы. Благодаря этому, например, цепь от якоря лодки на детском рисунке даже у девочки 4 '/₂ лет висит в воздухе дугою с выпуклостью, обращенной кверху (рис. 57), или у яхты дым из трубы отклоняется в одну сторону, а флаг развевается в другую (рис. 37), или у кареты передок остается висящим в воздухе (рис. 38), или дым из дому выходит вниз (рис. 11) и т. п.

Вряд ли нужно говорить, что все, что рисует ребенок, заимствуется им из окружающей действительности или из рассказов, которые он слышит. Поэтому, например, ребенок, проводивший лето во фруктовом саду, изображает деревья увешенными фруктами, ребенок, живущий около воды, изображает лодки или пароходы, ребенок, живущий у железной дороги, — локомотивы и поезда и т. п.

Равным образом всякий вообще ребенок рисует те человеческие фигуры и животных, которые его окружают. Поэтому человек представляет для него излюбленное изображение. Но было бы неправильно думать, что ребенок старается копировать окружающее. Напротив того, почти все его рисунки носят как бы символический характер, благодаря чему в рисунке обозначаются лишь основные черты данной фигуры и притом далеко не все, как это мы видим, например, в изображении человеческих фигур. Условность обозначений в детских рисунках видна еще более на изображениях животных, туловище которых представлено в виде одной горизонтальной линии со множеством ниспадающих меньших по размерам боковых линий, долженствующих изображать собою ноги (рис. 25, 26), причем к одному концу этой линии приставлено человеческое лицо, другой же конец должен изображать хвост животного.

Можно думать, что в рисунках ребенка больше занимает содержание, нежели отделка частей рисунка, — явление, которое свойственно, по-видимому, вообще примитивному рисованию и которое, между прочим, можно видеть также на рисунках некоторых душевнобольных¹.

Нет надобности говорить, что и в этих условных обозначениях с течением времени достигается прогресс и таким образом животное в рисунках детей из вышеуказанного вполне условного обозначения постепенно начинает обозначаться уже фигурой, более соответствующей виду животного (рис. 29, 38, 40), или, например, человеческая фигура из простого кружка с одной добавочной, а затем двумя добавочными линиями постепенно приобретает форму туловища и головы с верхними и нижними конечностями. При этом постепенно к фигуре добавляются те или другие детали, например, глаза у человека (рис. 41), даже уши и пу;

' См.: Объективное исследование душевнобольных//Обозрение психиатрии. — 1907.

говицы на платье (рис. 28) и, наконец, человек начинает изображаться даже в боковом профиле (рис. 34,42).

Рис. 40. Рис. девочки М.

Рис. 41. Рис. девочки М.

Заслуживает внимания тот факт, что фигура человека с профильным изображением головы появляется позднее фигуры с передним фасом лица, во всяком случае, не ранее 3/₂—4 лет (рис. 34,42). О том, что профиль головы животного (рис. 23, 24, 38, 40, 49, 53) появляется сравнительно поздно, было упомянуто ранее.

Около того же времени на рисунках мы видим уже определенные позы в изображениях людей, например, рисунок может изображать сидящих на стульях детей (рис. 43) или спящих на кроватях людей (рис. 44).

Рис. 42. Большой, малый и еще меньший мальчик. Рис. девочки М.

Вместе с тем появляется и изображение отдельных частей обстановки, а также появляются и другие детали рисунка, относящиеся к украшениям (рис. 43, 44, 52 и 55). Позднее эти украшения выступают еще рельефнее.

Намек на перспективное изображение дома можно обнаружить на рисунке, относящемся к возрасту 3 У_г года и старше (рис. 44, 45 и 51).

Более сложное комбинирование рисунков с позами и действиями отмечается в возрасте начиная с 3 '/_А лет и позднее (рис. 35, 36, 38, 39,43,44,46,47,48,49, 51,52, 54). Около этого же времени возможно и комбинированное рисование на заданную тему; например, дети играют около дома (рис. 43) или служанка гонит коров (рис. 48).

Что касается подражательного рисования или срисовывания, то оно развивается, вообще говоря, позднее символического.

Даже в 3—3 У₂ года оно удается еще весьма несовершенно, хотя столь простые вещи, как рисунки предметов обихода, ребенок в этом возрасте уже копирует более или менее удачно (рис. 50), а буквы ребенок может уже передавать на бумаге по памяти. В возрасте 3 лет 8 месяцев моя девочка, предварительно ознакомленная с буквами и их начертанием, могла уже сама писать некоторые слова на бумаге после их произношения посторонними.

Рис. 43. Цветной рис. девочки М. в возрасте 4 лет: а — мама с павлиньим пером; б — девочка М. (автор рисунка) копается в песке; в — няня сидит, около нес девочка О. К., знакомая девочки М.; г — дерево, на котором шоколад растет; д— сад.

Рис. 44. Рис. синим карандашом девочки М. Девочка М. (автор рисунка) спит; 2 — няня спит;

3 — мама приехала и звонит; на голове ее павлинье перо.

Рис. 45. Рис. девочки М. «Дом и дети».

Рис. 46. Рис. девочки М. в возрасте 4 г. 2 м. Мать просит детей, чтобы они скорее шли к ней. Две фигуры — девочка Катя и девочка Леля — показывают, что они уже послушались.

Рис. 47. Рис. девочки М. в возрасте 4 г. 4/₇ м. «Карета и лошадь, и мы едем», вверху налево — мотор, направо — карета «позолоченная».

Рис. 48. Рис. девочки М. в возрасте 4 г. 5 м. на тему: служанка А. гонит коров и телочку. Вверху изображены стойла со скотом. В оригинале служанка разрисована цветными карандашами.

Рис. 49. Рис. девочки М. в возрасте 5 л. 7 м. изображает коня в разных позах.

Выше было упомянуто, что в возрасте конца 3-го года ребенок разрисовывает отдельные части рисунка различными цветами (рис. 36, 37, 39, 56, 57). Но при этих цветных украшениях рисунка еще не видно фигурных украшений. Последние появляются несколько позднее вместе с изображением обстановочных частей рисунка (рис. 44, 52).

Надо заметить, что в конце 3-го года и позднее ребенок весьма охотно рисует цветными карандашами и изображает разными цветами не только отдельные предметы, например, рисует людей разными цветами, но иногда различными красками он изображает и разные части предметов человеческого тела, например (см. рис. 43, 34, 54, 55, 59 и 60), волосы рисует одним цветом, изображая в то же время всего человека или части его туловища другим цветом (рис. 60), или при изображении туловища человека одним цветом его рука рисуется другим цветом, в некоторых же случаях одна рука может оказаться красною, а другая синею (рис. 60), или отдельные пряди волос на голове могут быть нарисованы разными цветами.

Рис. 50. Рис. девочки М. в возрасте 3 г. 8 м.

Нечего говорить, что головные украшения изображаются различными цветами (рис. 58 и 59). Равным образом и деревья нередко ребенком изображаются различными цветами (рис. 57). Точно так же дома снабжаются разнообразными цветными украшениями. Поразительную любовь к цветным.

Рис. 52. Рис. девочки М. в возрасте 3 г. 11 м. Справа девочка М. (автор рисунка) в саду читает книжку, у дома мама (с павлинньим пером на шляпе) вышла в сад гулять, к ней подбегает девочка М.; внутри дома девочка М. спит, ее мама сидит за столом. На небе, покрытом тучами, луна и звезды.

В оригинале человеческие фигуры вне дома и часть ветвей дерева нарисованы красным карандашом, остальное и часть павлиньего пера синим карандашом.

Рис. 52. Рис. девочки М. в возрасте 3 г. 11 м. Справа девочка М. (автор рисунка) в саду читает книжку, у дома мама (с павлинньим пером на шляпе) вышла в сад гулять, к ней подбегает девочка М.; внутри дома девочка М. спит, ее мама сидит за столом. На небе, покрытом тучами, луна и звезды.

В оригинале человеческие фигуры вне дома и часть ветвей дерева нарисованы красным карандашом, остальное и часть павлиньего пера синим карандашом.

Рис. 53. Рис. девочки К. в возрасте 4 г. 5 м. Дойная «корова».

Рис. 54. Рис. девочки М. в возрасте 4 г. 5У₂ м. Изображены: дом, при нем сад и вагоны с локомотивом. Крыльцо у дома и фрукты на яблонях нарисованы в оригинале красным и синим карандашом.

Рис. 55. Рисунок девочки М. «Сама себя нарисовала».

украшениям у ребенка можно видеть на рисунках, изображающих дома с навешенными на них всюду «ягодками» (см. рис. 56). Надо заметить, что такие дома ребенок стал рисовать лишь после того, как увидел на домах Петербурга иллюминацию электрическими лампочками.

Вообще страсть к цветным изображениям у детей должна быть признана поразительною и во многих отношениях замечательною.

Еще одна особенность: лица симпатичные детям обыкновенно украшаются ими лучше других. Например, у моей девочки мама изображалась всегда с карикатурно длинным павлиньим пером (рис. 43), в то время как другие лица женского пола рисуются ребенком без павлиньих перьев.

Таким образом, детские симпатии сказываются в особых преувеличениях украшений, хотя эти преувеличения могут объясняться и неполной соразмерностью в соотношениях частей рисунка, которая вообще достигается много позднее.

Поразительно часто у ребенка действие представляется несколькими фигурами на одном и том же рисунке, изображающем различные стадии действия. Например, на одном рисунке можно видеть, что девочка М. изображает себя первоначально сидящей в саду и читающей книгу, затем бегущей к маме, затем сидящей в доме; на другом рисунке девочка изображает себя стоящей на столе, под столом и в то же время упавшей в другом месте (рис. 58).

Рис. 56. Рисунок дома с ягодками девочки М. в возрасте 3 л. 7 м.

В рисовании детей уже сравнительно рано обнаруживается влияние пола и индивидуальности. Что касается пола, то различие в этом отношении выступает все более и более резко вместе с дифференциацией рисунков. Так, девочка, начав рисовать людей, чаще изображает их в дамском костюме с соответствующими головными украшениями, тогда как мальчики, по-видимому, реже изображают в рисунках человека в дамском платье и с головными украшениями. Даже при первоначальном обозначении человеческой фигуры у моей девочки обнаружена наклонность изображать фигуру с треугольным туловищем (форма дамского платья). Это, впрочем, зависит более всего от сверстников по детской: если на глазах рисующего ребенка преобладает мужской пол, то и девочки изображают людей с туловищем закругленной формы, т. е. мужчин. Много, впрочем, в этом случае зависит от усвоения ребенком способа изображения при показывании его взрослыми (рис. 46).

Кроме того, наблюдаются и другие особенности в содержании рисунков девочек и мальчиков, объясняемые собственно не природой их организма, а особенностями их обстановки и воспитания.

Что касается индивидуальных особенностей, независимых от пола, то в этом отношении, кроме различий, обусловливаемых физическим развитием ребенка, что отражается на большей или меньшей мягкости рисования, а также более ранним или более поздним психическим развитием, отражающимся и на характере и особенностях рисунков, а также на их дифференциации, должны быть отмечены особенности в содержании рисунков, которые относятся главным образом на счет влияния окружающей обстановки и условий воспитания, а равно и умственного развития.

Особенности индивидуальных различий между детьми выступают с большою ясностью, если нескольких детей заставить рисовать на одну и ту же тему, доступную детскому возрасту. При этом ясно выступит и различие умственного кругозора, и степень развития, и особенности, зависящие от окружающей ребенка обстановки, и т. п.

В заключение нельзя не обратить внимание на некоторое сходство детского рисунка с рисунками душевнобольных хроников с психическою слабостью. И здесь поражает удивительное упрощение форм и схематичность в изображении действительности, а также явления, совершенно напоминающие собою детский символизм'.

' См. в этом отношении рисунки, помещенные в моей статье: Ехашеп phychologique obj6ctif des maladies mentaux. In: Traite international de phsychologie pathol. — Paris, 1910.

Рис. 57. Рисунок девочки М. в возрасте 4/₂л. Вверху изображен дом, водной комнате на кровати спит кукла, в другой стоит умывальник и тут же столовая, за столом мальчик В., вне дома няня с ягодами, два белых гриба и яблоня, внизу яхта с цепью и якорем, но без мачты.

Рис. 58. Рисунок девочки М. в возрасте около 4 л.; а — сама девочка (атор рисунка) стоит на столе; б — она же под столом; в — она же упала; г — ее шляпа, слетевшая во время падения.

Рис. 59. Рисунок девочки М. в возрасте около 4 л.

Так же, как и у детей, у душевнобольных мы имеем в рисовании поразительное упрощение внешних форм, причем выдвигается, главным образом, символический элемент, при котором внешняя отделка не играет существенной роли в рисунке; здесь форма изображений должна представлять собою лишь роль знака или простого указателя в изображении той или другой мысли — ничуть не более, причем и отдельные части, обыкновенно ничего не значащие, получают в глазах больных, как и у детей, особое, часто символическое значение.

Сопоставляя все вышеизложенное, мы приходим к выводу, что ранее всего у ребенка начинается рисование штрихов, затем рисование каракуль, с которых начинается уже символическое рисование, так как с той или другой каракулей ребенок связывает определенное изображение.

Рис. 60. Рисунок девочки К. в возрасте 4 л. 3 м.

Постепенно из писания каракуль создается первичный детский рисунок, в виде неправильного кружка, с одной или двумя добавочными линиями; этот рисунок первоначально может изображать и человека, и ягоду, и животное, и любой вообще предмет. За этим следует постепенное дифференцирование из одного общего рисунка отдельных изображений разных предметов, благодаря чему мало-помалу развивается изобразительное рисование, в котором, впрочем, долго еще обнаруживается много условностей и несоответствующих деталей.

С течением времени развивается комбинированное рисование самостоятельное и на заданную тему. За этим следует проявление эстетического элемента в детском рисунке.

Одним из позднейших является также перспективное рисование и притом первоначально только в отдельных частях рисунка, например в рисунке дома. Что касается соразмерности частей рисунка, то оно является, по-видимому, значительно более поздним продуктом в рисовании ребенка.

Много внимания некоторыми авторами уделяется вопросу о сходстве рисунков детей с живописным искусством доисторического человека и современных первобытных народов. Этот вопрос, действительно, не может не быть интересным, но подходить к его выяснению можно только после обстоятельного разрешения вопроса о постепенной эволюции детского рисунка.

Во всяком случае, есть много данных за то, что законы развития искусства в жизни народов те же, что и законы развития искусства в жизни отдельных лиц, и поэтому естественно, что общие черты развития детского рисунка повторяют те ступени развития человеческого искусства, которые оно проходило начиная с доисторического периода своего развития.

С другой стороны, и тот упадок искусства, который мы находим у некоторых душевнобольных, особенно хронических, и у некоторых художников-дегенерантов, представляет собою как бы возврат к примитивному рисованию.

• [1] На рисунке можно видеть продолговатую фигуру, изображающую, по-видимому, рыбу и затем идущую от нее кругами линию, которая, вероятно, должна изображать собою лесу.