Заключение. 
История психопатологии

Мы могли бы обратиться еще к философу Августину (354−430) и его сочинениям «О бессмертии души» и.

«О количестве души»; к выдающемуся врачу Парацельсу (1493−1541), которого считают основоположником современной гомеопатии и фармакологии («Все — яд, все — лекарство; то и другое определяет доза»), одновременно отдавая дань его представлениям о человеке как существе, принадлежащем Вселенной и лишь отражающем ее в своем микрокосме; к сомневающемуся во всем математику, философу и физиологу Рене Декарту (1596−1650), предложившему «лучший путь познания природы души и ее отличия от тела» и, как он считал, доказавшему существование Бога. Декарту мы также в первую очередь обязаны понятием рефлекса и моделью организма как «машины», что нашло свое развитие в работах И. М. Сеченова и И. П. Павлова. Нам, возможно, следовало бы обратиться также к Францу Антону Месмеру (1734−1815) и его «животному магнетизму», последователи которого до сих пор успешно практикуют лечение методом «наложения рук», а также рекламируют и продают магниты от всевозможных болезней. Нам, конечно, нс следовало бы обходить вниманием Георга Фридриха Вильгельма Гегеля (1770−1831) и его «Феноменологию духа», главной в которой была идея Абсолюта. Стоило бы остановиться и на его идее диалектики науки, которая, по мнению Гегеля, проходит три стадии: тезис (античность) — антитезис (Средневековье) и синтез (двух первых) в Новое время. Эта тема особенно интересна, так как «Новое время» явно завершилось, и, может быть, как раз сейчас имеет смысл снова вернуться к «тезису». В целом, все изложенное и является такой попыткой. Но бесконечное расширение этого раздела вряд ли внесло бы в него нечто существенно новое.

Идеи о душевной жизни и мозге неоднократно трансформировались за последние две тысячи лет. Более того, можно признать, что чем дальше (точнее — чем ближе к современности), тем более явно становится то, что эти идеи излагаются все более туманно, расплывчато и неконкретно, удаляясь от основного вопроса, который просто растворяется в дискуссии. Обращаясь к античному знанию, нс могу справиться с соблазном процитировать сравнительную оценку этого знания относительно современности, которую дает Гегель: «Античная добродетель имела свое определенное несомненное значение, ибо у нее была своя наполненная содержанием основа…»^[1]. В отличие от этого современная добродетель (включающая и знание) Гегелем характеризуется как «пустота риторики, борющейся с общим ходом вещей… путем нового нагромождения фраз»^[2]. И далее он пишет: «В ничтожестве этой риторики, хотя и бессознательно, убедилась, по-видимому, образованность нашего времени, гак как все нагромождения этих фраз и манера чваниться этим потеряли всякий интерес, и это выражается в том, что они наводят только скуку»^[3].

На протяжении трех последних столетий, в процессе борьбы не столько с религиозными представлениями, сколько с властью церкви, постепенно заменив ее новой властью и своеобразной светской теологией в форме «научного материализма» (вызывающего сомнение, как и любая «истина в последней инстанции»), мы почти утратили высокие представления о душевной жизни человека, сведя ее к неким мозговым Mexaiiизмам.

Это прозвучит не слишком убедительно, но хотел бы выразить предчувствие, что со временем эта особая роль мозга будет пересмотрена и в новой системе представлений ему будет отведена более скромная, но не менее значимая роль — связующего звена между идеальным и реальным или, выражаясь современным языком — биологического интерфейса^[4]. И надеюсь, что эта идея стимулирует качественно новые научные подходы как в психиатрии, так и в психотерапии. Добавлю, что эта идея не отменяет, а лишь дополняет современную концепцию о головном мозге как центральной и интегрирующей части всей нервной системы.

Почти уверен, что кто-то из коллег обвинит меня в богоискательстве, кто-то — в уходе в мистику. Ни то ни другое мне не близко. Критика, безусловно, должна быть, но было бы еще лучше, если бы появилось убедительное экспериментальное подтверждение той или иной точки зрения. Л пока этого нет, у меня остается право сомневаться в небезунречности современных попыток однозначного определения — что же есть истина?

• [1] Гегель, Г. Ф. В. Феноменология духа. М.: Наука, 1992. — С. 112.
• [2] Там же. — С. 97.
• [3] Там же. — С. 118.
• [4] Интерфейс — любое устройство, связующее две системы. В этом смысле вожжиявляются интерфейсом для кучера и лошади, клавиатура и экран ПК — длякомпьютера и пользователя и т. д.