Состав и система гласных фонем

§ 8. Функциональное единство слога в целом не препятствует парадигматическому выделению гласных в их отличии от согласных. В праславянском языке именно гласный являлся ведущим элементом слога, поскольку с гласным была связана основная характеристика слога (интонация) и поскольку гласный мог употребляться самостоятельно, например позиционно в начале слова (iогнь, утро) и даже в качестве самостоятельного слова (ср. предлоги и союзы типа а, о, у). Согласный был связанным элементом слога: если качество гласных не зависело от качества соседних согласных, то согласные варьировали в зависимости от следующего гласного (ср.: [д) в словоформе [сада] и [д'1 в словоформе [сад'ё]).

В начале X в. праславянская система гласных фонем включала 12 гласных. В обширном лексическом материале, дошедшем до нас, можно выделить такие минимальные пары слов, которые отличаются друг от друга только одной гласной фонемой; ср.:

1) сгьлъ — салъ (род. п. мн. ч. от сало) — селъ — силъ — сълъ (‘посол') — сыаъ — соулъ: (ё — а—е — и — ъ — ы — у).

далъ — долг — дгълъ — дялъ: (в — о — ё — 9).

лгъвъ — львъ — лавъ — лозъ: (ё — ь — а — о).

мгъхъ — мъхъ — махъ — моухъ: (ё — ъ — а — у).

2) стол (ъ) — стол [а] — стол (у) — стол [е] — стол [ё] — стол [и ] — стол [ы]: (ъ — а—у — е — ё — и — ы).

стоп [а] — стоп [ы] — стоп [ё] — стоп [о] — стоп [9] — стоп [у] — стоп [ъ]: (а — ы — ё — о — 9 — у — ъ).

((ь, $) могут встречаться только в мягком варианте склонения). Число сопоставлений, доказывающих различительную способность представленных гласных, можно было бы увеличить за счет не совсем подобных пар, например пар типа соулица (‘копье') — скличь (‘по направлению к'). Для установления фонем важно положение в одинаковых фонетических условиях, которое здесь соблюдается: гласные (у, q) находятся после твердого перед палатализованным согласным.

Из многочисленных сопоставлений подобного рода можно сделать несколько выводов, важных для наших целей.

Во-первых, в случаях самой редкой оппозиции, например в парах (ё—о, ё—ъ, ё—ь), ряд противопоставлений мы можем дополнить наиболее распространенными фонемами (а, о, у). Напротив, имеются оппозиции, связанные с употреблением (а, о, у), которые не удается расширить за счет сопоставлений с фонемами (ъ, ь, д, ^), иногда и (ё). Это значит, что (а, о, е, и, у, ы) являлись функционально сильными, очень употребительными фонемами; кроме того, они могут встречаться и без предшествующего согласного, т. е. не в составе слога. Фонемы (д, ъ, ь, ё) — функционально слабые в системе праславянского языка. Функциональная слабость этих фонем объясняется и их редкостью. Фонема (ё> встречалась примерно в 240 корневых и в десятке флективных и суффиксальных морфем; ($, д) встречались еще реже ((e) обслуживала около 55, (д) — около 75 корневых морфем). Только в 16 грамматических формах возможно появление носового гласного, причем, как правило, в конце слова — в фонетически самом слабом слоге. Различались по своей употребительности гласные и в потоке речи. Сравнение употребления гласных в одном и том же тексте по старославянскому 3EXI и по древнерусскому ОЕЮ56 показывает, что употребительность (ъ, ь) постепенно уменьшается и одновременно образуется ряд низкочастотных фонем — как раз тех, которые впоследствии исчезли в системе русского вокализма; ср. по ОЕЮ56 убывающую последовательность гласных (и—а—е—о—ъ—ь—у—$—g—ё—ы), что соответственно в процентах составляет: 18—16—16—14,5—10—6,9— 4,7—4,3—3,6—3,3—2,8 = 100%.

Во-вторых, между фонетически близкими фонемами число оппозиций максимально ограничено, а у некоторых фонем таких противопоставлений вообще никогда не было. Противопоставление (д—у) или а) отмечается только в нескольких корнях [из квазиомонимов г '* '^ч (‘овощь'), льда —лада,

конечном слоге слова (ср. формы дательного падежа единственного числа имен мужского рода робоу и винительного падежа единственного числа имен женского рода роб& но уже у глагольных форм такого противопоставления нет: несъ — 1-е лицо единственного числа настоящего времени). Фонемы (ъ—о, ь—е) различали словоформы одного слова (например, селъ — село или конь — коне), но никогда не охватывали противопоставлений в корневых морфемах. Напротив, (ъ—ь, о—е) противопоставлялись друг другу только в корневых морфемах (ср. в форме род. п. мн. ч.

дънъ — дьнъ)_у тогда как в конечном слоге слова они находились в дополнительном распределении, заменяли друг друга в зависимости от предыдущего согласного. Ср. следующие формы местоимений тъ_} сь (с привлечением других вспомогательных форм):

Эту таблицу можно расширить за счет таких слогов, которые входили в состав какого-нибудь слова, но сами по себе отдельными словами не являлись (приведены в скобках). В фонетической транскрипции это соответствовало следующим возможным в праславянском языке сочетаниям «согласный + гласный»:

Аналогичную картину дают флексии твердых и мягких основ, которые приведены выше; ср.: конъ — конь, же— но — землю, что также указывает на соотношение <�ъ—ь, о—е) в пределах одной и той же грамматической формы.

По своему происхождению представленные имена существительные не одного типа склонения: конь — из числа */й-основ, конъ — из числа *о-основ, жена — из числа *<2-основ, земля — из числа *ё-основ. После ряда изменений в праславянском языке эти основы стали осознаваться как варианты одного типа — «мягкого» и «твердого», т. е. *ои */о-, также *й— и *jd-основ. Гласные, составлявшие основу флексии, вступили в морфологическое чередование; различаясь фонетически и представляя собой разные фонемы, м о рфологически они имели одно и то же значение. К этим двум парам гласных следует еще отнести (и—ё), поскольку они вступали в аналогичное отношение по общности морфологического значения; ср.: конгъ — кони (местн. п. ед. ч.), женп — земли (дат. п. ед. ч.). От чередования <�и/ё) чередование (о/е) отличалось тем, что еще с праиндоевропейского периода представляло собой морфонологическое чередование, являясь результатом аблаута (т. е. чередования фонем, выступаю щего в морфологическом значении), который получил морфологическую функцию (ср. чередования в славянских глагольных корнях типа веду — водиши, несу — носиши). После сокращения (Т > ь, Q > ъ) и редуцированные вступили в аблаутные чередования, т. е. по своей морфологической функции совпали с чередованием (е/о) (см. § 61). Все славянские языки отражают результат сближения (ъ, ь) с (о, е), поэтому можно предполагать его праславянское происхождение. Что же касается чередования, то оно характерно не для всех славянских языков, и даже в одном каком-нибудь языке, например в древнерусском, наблюдается расхождение по диалектам. Аблаут с долгим по происхождению гласным вообще развился очень поздно, поэтому и оформление чередования (и/ё) в каждом славянском языке происходило самостоятельно. Впоследствии сама возможность вступать в морфологические чередования с той или иной фонемой определила направление в изменении утрачиваемой языком фонемы (ср. в древнерусском языке изменения (ь > е, ъ > о), тогда как (ё) совпадает либо с (и), либо с (е)).

Таким образом, в древнерусской фонологической системе <�ъ, ь) и (о, е) морфологически, в словоформах одного слова, не противопоставлены друг другу, но они противопоставлены всем прочим гласным фонемам системы; они выполняют не форморазличительную, а смыслоразличительную функцию (могут различать значения разных слов).

§ 9. Некоторые косвенные данные позволяют уточнить фонемный статус гласных в исходной системе. Отрывочность сведений, полученных из разных памятников, перекрывается возможностью сопоставить сразу несколько источников. Воспользуемся графико-орфографическими характеристиками древнеславянских букв, фонетическим анализом древнейших славянских заимствований и характеристикой фонемных признаков, исходя из их системы в индоевропейском праязыке.

В основу первой славянской азбуки положен фонематический принцип: отдельная буква передает самостоятельную фонему, поскольку фонетические особенности речи, варьирующие в разных диалектах, не получили графического выражения в письме, предназначенном для всех славян. Никаких различий в обозначении разных по происхождению вариантов гласных также не наблюдается (буквой гь обозначаются и «этимологически» долгое, и дифтонги). Первая азбука, таким образом, строго синхронична, она, по возможности, точно передает фонологическую систему праславянского языка середины IX в.

Привлекает внимание наличие диграфов. В числе первых букв нет еще га, но уже имеется its; создатели славянской письменности выделяют три носовых гласных, давая каждому свое обозначение: я, a, its. Ясно, что (j) в гя обозначает не мягкость предшествующего согласного (как в русском ю в отличие от у), потому что в данной системе нет еще знака для передачи мягкости перед, а (нет еще буквы га). Вместе с тем графическое изображение гласных определенным образом различается. Позднейшая книжная традиция (сведения дошли от XIV в., но они, несомненно, более раннего происхождения) строго различает буквы «назнаменательные» (или «начальнейшие», т. е. исходные) а, е, t, о, ъ, ь и «внятельные» (или «тем способные», т. е. вторичные) а, гь, ы, л, оу_у ns.

Интересны также обозначения букв, сохранившиеся в древних грамматических сочинениях; приведем их, оставляя в стороне детали графического характера (например, различия между и и i и т. д.):

а — гласъ простъ (‘прямой, открытый, чистый') о — гласъ остръ (‘быстрый, резкий') ы — гласъ широкъ (‘просторный, свободный') оу — гласъ пространенъ и доволенъ ('широкий, свободный, долгий').

е — гласъ скуденъ (‘недостаточный, редкий, скудный').

" — гласъ узокъ и плоскъ (‘тесный, узкий') гъ — гласъ гибокъ (‘гибкий, переходящий, длительный') ъ — гласъ толстъ и кратокъ (‘густой, низкий, краткий') ь — гласъ тонокъ и кратокъ (‘высокий, краткий').

" — гласъ гугнивъ и произволенъ (‘носовой, широкий, долгий') л — гласъ внителенъ (производный, усложненный).

*"(ю) — гласъ крепокъ (сильный, громкий, долгий) Из этих обозначений ясно, что древний книжник имел в виду не зрительные, а слуховые (звуковые) характеристики, следовательно, говорил о гласных звуках (о гласах, т. е. в нашем понимании о фонемах). Некоторое смешение с буквенными обозначениями здесь вторично, в XIV в. невозможно уже было соотнести произношение со всем набором графем. Отсюда и ряд пропусков в характеристиках, уже неясных, потому что фонемный состав славянских языков к тому времени изменился; например, здесь отсутствуют какие-либо указания на противопоставление гласных по ряду и по лабиализации, ясно, что такие обозначения сложились до вторичного смягчения согласных и до утраты редуцированных. Четко они выделяют лишь три дифференциальных признака: долгота противопоставлена краткости, верхние гласные — неверхним, носовые — неносовым.

Методом антонимического противопоставления терминов, представленных в средневековых грамматиках, можно определить те попарные противопоставления, которые казались существенными древнему книжнику, а на этом основании и те признаки, по которым строилась вся система вокализма. Выясняется, что краткими были (о, е, ъ, ь), долгота специально подчеркивается для непередних (а, о, у), для остальных гласных этот признак оказывается неважным, у (ё) он связан с дифтонгоидностью. Как носовой гласный специально выделяется только я ((g) в противопоставлении к (а", из чего можно установить вторичность всех определений, связанных с носовыми. По подъему выделяются как наиболее узкие (верхние) <�у, и, ь), но в пару к ним в качестве неверхних показаны соответственно (а, е, ъ). Маркированный член оппозиции всегда дается в противопоставлении к немаркированному, вот почему в данной системе обозначений все неверхние гласные в дальнейших своих различиях не дифференцируются. В целом же попарные соотношения (противопоставление по подъему) представлены следующим образом: .

Самым неопределенным по своим характеристикам является гласный (е) — он принципиально дан как н едостаточный. Чтобы уточнить его количественную неопределенность, книжник прибегает к толкованию графического варианта буквы е, именно е — последняя является «гласом довольнымъ» (‘свободным, долгим'). По отношению к (е) все соседние гласные определяются как узкое (и), открытое (а), просторное (у), острое (о). Тем самым (е) выступает своеобразной фонематической точкой отсчета для всех прочих гласных; фонетической точкой отсчета для гласных является (а) — гласный, который максимально лишен всех фонетических характеристик в данной системе обозначений.

§ 10. Если рассмотреть соотношение славянских гласных фонем с гласными тех языков, которые имеют древнейшие заимствования из славянского, окажется, что все эти языки последовательно отражают славянские гласные <�а, и, у, ы, о, а, ё, ъ, ь), причем (а) обычно выступает как долгий (в литовском языке передается только посредством (б)), а все прочие долгие представлены как дифтонгоиды, т. е. (и) как lie], как luo], (ы> как [ui, ou], как [uon].

Расхождения между языками обнаруживаются уже в передаче носовых гласных. В латышском языке заимствования появились после X в., в литовском также мало достоверных заимствований из восточнославянских диалектов столь раннего времени. Древнейшие заимствования в балтийских языках отражают ту стадию утраты носовых гласных, когда (g>u), а > е) (или (а)); ср.: латышек, suets (‘святой'), metelis(‘метель') с мотель (в литовском также долгое <�е)), т. е. так же, как в этих заимствованиях передается и исконная фонема. Более ранние заимствования находим в скандинавских и финских языках, они еще отражают наличие носовых гласных в праславянском. Заимствования в греческом, румынском и германских языках менее показательны, так как могут быть связаны с длительным сохранением носовых гласных в южнославянской области. В целом заимствования показывают постепенное изменение тембра носовых гласных:

Третий носовой гласный <�д) в лексические заимствования проникнуть не мог, потому что встречается он только во флексиях (см. § 21); его фонетическую характеристику можно установить лишь косвенно. В славянских рукописях до XII в. греческое v передается буквами у_} ю, и, но теми же буквами в XI в. заменяется и славянская фонема (д) (га). Совпадение славянского га и греческого v в знаке V («ижица») показывает близость (д) и (и) по основным характеристикам. В X—XI вв. греческое (у) произносилось как [й] — лабиализованный гласный переднего ряда. Учитывая все последующие изменения славянского <�д), те же фонетические признаки следует отнести и к нему (см. § 46).

Наибольшие изменения произошли у фонем <�ё, о). Древнейшие заимствования устанавливают близость (ё) к (е) по качеству и к (а) по количеству: (ё) — долгий, среднего подъема гласный, он относится к (е), как долгий к краткому. Скандинавские и романские заимствования отражают еще более древнюю стадию изменения (ё), близость этой фонемы к (а) и по качеству (передается сочетаниями [ja, еа]). Заимствования в финские языки определенно двузначны: сначала славянская фонема (ё) передавалась как [аа], впоследствии же субституировалась с [ie]: русск. мгъра, финск. тайга, кар. теагйу вотск. тага, эст. таг русск. вгъра, кар. viero русск. вгъетЬу финск. viesti, кар. viest’i и др. Одно из этих обозначений древнее, другое ([ie]) вторично, возникло в связи с изменением качества гь в севернорусских говорах (см. § 95).

Почти все источники указывают на близость праславянского (о) к <2) в других языках раннего средневековья. Только в заимствованиях позже IX в. немецкое, латинское и греческое (а) сохраняются в славянском произношении как [а], до этого они передавались обычно славянским [о], и обратные заимствования из славянских диалектов также давали [а] на месте славянского (о). Сопоставление западнофинского (а) с реализациями этого гласного в других финских языках показывает, что западнофинскому (и мордовскому) <�а) соответствует лабиализованное (о) других финских языков: лапл. [йб), мери [й, о], коми [о], но з.-финск. [а] и морд. [а]. В прафинский период, когда происходило заимствование из языка восточных славян, это была лабиализованная фонема <3), именно ею и передается восточнославянское (о): русск. попЪу финск. рарри. В обратных заимствованиях финское (а) передается славянским (о): Каrjala = Коргьлау Vatja = Bodby Lappi = Лопъ. Финское (о) передавалось в славянских заимствованиях через (у), то же происходило и в древних заимствованиях из греческого. В среднегреческом языке (о) было закрытым, ближе к (у); например, гр. oksos славяне заимствовали как уксусъ. Не только славянские, но и латинские слова с (и) греки передавали через (о); наоборот, в поздних латинских заимствованиях из греческого (о) передается через (и). Только с XII в. греческое (о) становится более нижним по образованию и с этого времени постоянно соотносится уже с латинским и со славянским (о).

Таким образом, передача славянской фонемы (о) через <�а) вовсе не отражает праславянского «аканья», как иногда думают (см. § 100). Субституция происходит на основе фонологически важных для заимствующего языка признаков фонемы. Все соседи славян отражают неверхнее по образованию, первоначально нелабиализованное и всегда краткое (о) (в фонематической записи.