Преступность военнослужащих. 
Курс мировой и российской криминологии. 
Особенная часть

В истории армии с поразительной ясностью резюмируется вся история гражданского общества.

Карл Генрих Маркс (1818-1883), немецкий мыслитель, революционер, экономист, основоположник научного коммунизма

Идеальный солдат должен безоговорочно подчиняться приказу командира, безоговорочно подчиняться — значит безоговорочно отказаться от критики. Рюноскэ Акутагава (1892-1927), японский писатель

Исполнившему приказ нужна компенсация. Послушание рождает агрессивность.

Канетти Элиас (1905-1994), австрийский писатель, доктор философии, лауреат Нобелевской премии

Борьба с правонарушениями требует от командиров гораздо большей чуткости, выдержанности, политической сознательности и служебных качеств, чем применение методов простых распоряжений и взысканий. Но иного подхода у командиров армии быть не может.

Михаил Васильевич Фрунзе (1885-1925), советский государственный и военный деятель, военный теоретик

Развитие военно-уголовного законодательства и военной криминологии

История развития российского военно-уголовного законодательства, а отчасти и военной криминологии насчитывает почти 400 лет. Об этом историческом периоде написаны десятки исследований^[1]. Его условно можно разделить на три больших подпериода: царский, советский и постсоветский, современный. Это, однако, не означает, что русские земли до появления постоянно действующей армии не были защищены от «ворогов». Существовали княжеские дружины и даже формирования народного ополчения, когда «военнослужащими» становились почти все жители, способные носить оружие. При систематических набегах иноземных захватчиков такое положение не могло удовлетворять ни власть, ни народные массы. Безопасность родной земли стала общенародной необходимостью.

Первый период — царский — это время постепенного формирования постоянной армии до революционного переворота 1917 г. По дошедшим до нас документам и литературным источникам формирование постоянно действующей армии началось еще при Иване IV, когда стали создаваться стрелецкие полки. Для поддержания порядка и дисциплины в этих полках потребовалось некоторое правовое и криминологическое обеспечение. В 1621 г. был принят «Устав ратных, пушкарских и других дел, касающихся до военной науки». Наказание предусматривалось, как правило, в виде смертной казни или иное, по усмотрению начальников. Следующим актом было «Соборное уложение царя Алексея Михайловича» (1649), в котором наряду с нормами, регулирующими государственное управление, содержались и военно-уголовные положения. Наказания были также жестокими. Кроме смертной казни, которая доминировала, предусматривались: отсечение рук, ног, ушей; телесные наказания; заключение в тюрьму; конфискация имущества и денежные штрафы. В эти годы в качестве уголовного наказания в отношении солдат в России стала применяться децимация (наказание по жребию одного из десяти). В 1702 г. фельдмаршал Шереметьев издал «Уложение, или Право воинского поведения генералов, средних и меньших чинов и рядовых солдат», в котором была существенно расширена уголовная ответственность военных лиц за совершение различных преступлений. В 1706 г. князем Меньшиковым был утвержден «Краткий артикул», в котором предусматривалась ответственность за преступления общего характера (против жизни, здоровья, половой нравственности, имущества и т. д.) и сугубо воинские преступления против дисциплины, подчиненности и чинопочитания.

Серьезной законодательной новеллой стал Воинский устав 1716 г., разработанный на основе предыдущего опыта российского законотворчества и заимствований из законов европейских государств (особенно Германии) и утвержденный Петром I. Часть вторая этого Устава «Артикул воинский с кратким толкованием» представляла собой военно-уголовный кодекс. Он действовал без существенных изменений около 100 лет до «Полевого уголовного уложения» 1812 г. и до издания Свода законов 1832 г. и Военноуголовного устава 1839 г.

Полевое уложение 1812 г., которое было издано незадолго до Отечественной войны, содержало все важнейшие преступления, которые могут быть совершены в военное время. Оно было несколько гуманнее законодательства Петра I и частично его ограничивало.

Военно-уголовный устав 1839 г. стал первой кодификацией всего предшествующего военно-уголовного законодательства (Воинского устава 1716 г., Полевого уголовного уложения 1812 г., Свода законов 1832 г.). Он делился на две части: 1) законы военно-уголовные,.

• 2) законы военно-судебные. Воинский устав о наказаниях 1867-
• 1868 гг., который состоял из Общей (1967 г.) и Особенной (1968 г.) части, вошел в книгу XII Свода военных постановлений 1869 г. Воинский устав исключил телесные наказания. Однако исключение телесных наказаний из законов совсем не означало исключения их из реальной воинской жизни. Тем не менее законодательное запрещение телесных наказаний имело большое значение. В 1874 г. была введена всеобщая воинская повинность, что потребовало изменения тех положений Воинского устава о наказаниях, которые противоречили нововведению.

Краткий анализ первого периода развития военно-уголовного законодательства показывает, что доминирующими тенденциями этого процесса были, с одной стороны, последовательное расширение уголовной ответственности, с другой — некоторая гуманизация уголовных наказаний. Криминологический аспект борьбы с преступлениями военнослужащих сводился лишь к устрашению и потому, естественно, результатов не давал.

Второй период — советский. Создание Красной Армии, отмена всех царских законов требовали разработки нового военноуголовного законодательства. Летом 1917 г. Временным правительством было принято постановление «О восстановлении на время войны смертной казни для военнослужащих за некоторые тягчайшие преступления». Однако эти меры были запоздалыми и невыполнимыми.

Когда к власти пришли коммунисты, одним из первых уголовноправовых актов революционного режима был Декрет ВЦИК 1918 г. о сроке службы в рядах Красной армии. В этом же году было принято положение о ротных товарищеских судах, а также специальное постановление Совета рабочей и крестьянской обороны о дезертирстве и борьбе с ним. Однако, несмотря на жестокие меры наказания, число дезертиров не сокращалось. И в июне 1919 г. Совет рабочей и крестьянской обороны вынужден был принять новое, более репрессивное постановление «О мерах к искоренению дезертирства». В те годы многие солдаты стали осознавать, что и белые временщики, и красные комиссары преследовали совсем не те цели, которые декларировали. И война, и революция были для них чужды, и потому солдат трудно было удержать даже самыми суровыми мерами наказания.

Положение о революционных военных трибуналах, утвержденное ВЦИК 20 ноября 1919 г., было направлено на поддержание правопорядка и предупреждение воинских преступлений. В Уголовном кодексе РСФСР 1922 г. (а затем и Кодексе 1926 г.) воинские преступления были выделены в отдельную главу. С образованием СССР в 1924 г. ЦИК СССР было принято новое Положение о воинских преступлениях, которое незначительно отличалось от прежнего, но приобрело общесоюзную юрисдикцию. В него были внесены новые актуальные составы преступлений: противозаконное насилие над гражданским населением и противозаконное использование начальником своего подчиненного для собственного обслуживания, которые имели профилактический аспект.

В связи с переходом к обязательной военной службе и территориальной системе комплектования войск в 1927 г. было принято очередное Положение о воинских преступлениях, которое действовало более 30 лет. Существенные изменения в него были внесены в 1957 г. В процессе изменений и дополнений упомянутого Положения параллельно развивалась военно-уголовно-правовая наука и начала зарождаться военная криминология^[2].

Об одном аспекте ее изысканий следует упомянуть особо. Еще в Александровской военно-юридической академии в 80−90-е годы XIX в. была выдвинута идея о существовании военного права и военно-уголовного права^[3]. В. М. Чхиквадзе, возглавлявший кафедру уголовного права Военно-юридической академии, в 1940 г. поддержал и развил идею о существовании специфичного военноуголовного права в неразрывной связи с общим уголовным правом. Эта идея в 1950;е годы подверглась неоправданной критике^[4]. Подобные «научно-политические» разоблачения в те годы имели самое широкое распространение, но уже в 1970;е годы «военное право» было признано и введено в перечень научных специальностей^[5]. Что касается «военно-уголовного права», то этот термин до сих пор не употребляется. И хотя о его особенностях написано немало работ, данное понятие стыдливо заменяется «военным законодательством»^[6].

Предвзятое отношение к «военному праву», возникшее в 50-е годы XX в., все последующие 50 лет оказывало отрицательное влияние на развитие других военно-юридических наук. Когда в 1970—1980;е годы, например, с восстановлением в правах криминологии, возникла необходимость в разработке военнокриминологических проблем и подготовке первых учебников по «военной криминологии», этот термин был отвергнут из-за опасений «военизации» юридической науки^[7]. И только с приходом нового поколения военных юристов уголовно-правового профиля в конце 1990;х годов термин «военная криминология» перестал вызывать отторжение^[8].

В послевоенное время военно-уголовное законодательство продолжало развиваться. В 1958 г. Верховный Совет СССР впервые принял не Положение, а Закон об уголовной ответственности за воинские преступления, повысив правовой статус акта. В нем воспроизводились основные нормы прежнего Положения, но, к сожалению, были исключены позитивные статьи об ответственности начальников за непредоставление подчиненным установленных льгот и преимуществ и за незаконное использование подчиненных для личных нужд. Правда, Закон отказался от абсолютно определенных санкций, сократил сферу применения смертной казни, уменьшил наказание во многих составах. Этот закон, инкорпорированный во все уголовные кодексы союзных республик, просуществовал практически до приятия УК РФ 1996 г. и уголовных кодексов других стран, образованных на постсоветском пространстве. Во время его действия воинская дисциплина в войсках в силу политических, экономических, социальных, а также правовых причин катастрофически упала, росло число чрезвычайных происшествий и преступлений. К уголовной ответственности ежегодно привлекалось более 30 тыс. человек. Каждый год в результате совершения преступлений и происшествий гибло несколько тысяч военнослужащих.

Не в силах удержать падение воинской дисциплины, командование занималось укрывательством преступлений и происшествий, поскольку должно было нести за это ответственность. Поэтому росла латентная преступность и правонарушаемость.

Указами Президиума Верховного Совета СССР в военноуголовное законодательство вносилась масса изменений (в 1965, 1973, 1982, 1983 гг.), усиливающих, сужающих и снижающих уголовную ответственность за воинские преступления. В эти годы и была введена дисциплинарная ответственность за преступления, совершенные при смягчающих обстоятельствах. Этот, на первый взгляд, гуманизирующий уголовное наказание шаг требует пояснений. Данная мера не привела к позитивным сдвигам, поскольку грань между воинским преступлением и дисциплинарным проступком оказалась фактически стерта. В отсутствие четко очерченных законом смягчающих обстоятельств и ответственности командиров за рост преступности последние могли принять во внимание любые обстоятельства. Положение осложнялось еще и тем, что в эти годы для привлечения военнослужащих к уголовной ответственности за воинские преступления необходимо было получить согласие военного командования (от командира части до министра обороны в зависимости от статуса виновного). Имея такой рычаг, как институт согласия, командиры и начальники, которые несли серьезную ответственность за учтенные преступления в подчиненных частях и подразделениях, стали заниматься массовым укрывательством преступлений по вполне правовым основаниям. Командир просто не давал своего согласия на привлечение виновного к уголовной ответственности — и преступление исключалось из учета, а показатели преступности в частях и подразделениях «улучшались». Это еще больше разрушало воинскую дисциплину и сильно сказалось на тенденциях дедовщины.

В 60−70-е годы прошлого века в войсках росло число случаев издевательства старослужащих над молодыми солдатами, которое получило название «дедовщина». Ранее это деяние квалифицировалась как злостное хулиганство (казарменное хулиганство), а привлечение к уголовной ответственности за него (как за общеуголовное деяние) не требовало согласия командования. Для демонстрации усиления борьбы с дедовщиной в начале 1984 г. ст. 8 Закона (ст. 244 УК РСФСР), предусматривающая ответственность за оскорбление насильственным действием одним военнослужащим другого, была переработана в «нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими» .

Став воинским преступлением, дедовщина попала под юрисдикцию военного командования, которое, пользуясь своим «правом», в первый же год за счет непривлечения к уголовной ответственности виновных снизило регистрируемое хулиганство на 79% (а поскольку оно в те годы составляло около 50% всех общеуголовных деяний, то и вся преступность в войсках сократилась на 15%^[9].

Данные последствия, разрушающие воинский правопорядок, прогнозировались автором этих строк за два года до внесения указанных изменений^[10], но на эти прогнозы никто не обратил внимания, и криминологически порочные законодательные положения действовали до 1996 г.

Третий период — постсоветский — начинается с 1990;х годов. В эти годы были приняты многие новые войсковые законы, общевоинские уставы, отменен институт согласования военного командования, нарушающий принцип равенства различных категорий военнослужащих перед законом и размывающий уголовную ответственность. Но военно-уголовное законодательство было изменено лишь с принятием УК РФ 1996 г. В нем много новелл: введены новые составы, декриминализированы некоторые деяния, не отвечающие требованиям времени, уточнены многие нормы и признаки. Параллельно с изменениями и уточнениями военно-уголовного законодательства развивались военно-уголовное право и военная криминология. Однако основное содержание военно-уголовного законодательства и военно-уголовного права осталось прежним. Главными тенденциями развития военно-уголовного законодательства в последние годы были сужение уголовной ответственности военнослужащих и ее гуманизация. Важно отметить, что военное командование было лишено полномочий в решении вопросов об уголовной ответственности за воинские преступления.

Завершая краткий анализ истории развития военно-уголовного законодательства и зарождения военной криминологии, нельзя не отметить и активную научно-исследовательскую работу в Военноюридической академии и на военно-юридическом факультете^[11].

Развитие военно-криминологической проблематики шло медленно и противоречиво. И в царский, и в советский период доминировала уголовно-правовая проблематика. Уголовное наказание было основной мерой поддержания воинской дисциплины, но оно не справлялось со своей задачей, поскольку не влияло на причины преступности. Тем не менее криминологические проблемы в войсках по мере необходимости подвергались научному анализу. Среди первых исследований следует назвать работы С. Н. Оликова «Дезертирство в Красной армии и борьба с ним» (1926), С. Н. Орловского и В. Я. Малкиса «Советское военно-уголовное право» (1928). В ряде статей, опубликованных в «Еженедельнике советской юстиции», анализировалась преступность военнослужащих и ее причины, обнародовались обзоры преступности в войсках. В 1930;е годы научные криминологические исследования в армии и на флоте, как и в стране в целом, постепенно сокращаются и приобретают сугубо ведомственный характер. Однако научно-практическое значение их не снижается. Достаточно указать, например, на изучение преступлений и разработку мер борьбы с ними в войсках, участвовавших в боевых действиях на реке Халхин-Гол, в освобождении Западной Украины, Западной Белоруссии. Эти исследования проводились работниками Главной военной прокуратуры, а их результаты пытались использовать в войсках в период Великой Отечественной войны, особенно в самом ее начале, по причине отсутствия у командования и у органов военной юстиции опыта по предупреждению преступлений военнослужащих во время войны.

После второго рождения криминологии и образования Всесоюзного института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности при Прокуратуре СССР в 1963 г. предпринимались попытки создать в нем военно-криминологический сектор. Однако эта идея не получила поддержки в военном ведомстве по причине возможной утечки секретной информации о преступности военнослужащих. Правда, в Главной военной прокуратуре в 1964 г. была образована группа по изучению причин и разработке мер предупреждения преступлений в Вооруженных Силах, которая впоследствии переросла в отдел. На волне криминологической моды изучением данной проблематики занялась и Военная коллегия Верховного Суда СССР, а в 1970 г. эта функция отошла к Управлению военных трибуналов.

В 1967 г. на базе криминологических исследований, проведенных работниками Главной военной прокуратуры, было подготовлено методическое пособие по изучению и предупреждению правонарушений в войсках. В эти годы вышли «закрытые» криминологические работы В. П. Маслова о преступлениях против порядка подчиненности и прохождения военной службы и др., и он начал преподавать криминологию на военно-юридическом факультете. В 1970 г. автор защитил кандидатскую диссертацию «Мотивы воинских преступлений (криминологическое исследование)» и также был приглашен для преподавания криминологии на военно-юридический факультет, где подготовил несколько учебных пособий по военно-криминологической проблематике^[12]. В 1972 г. В. П. Маслов защитил докторскую диссертацию «Проблемы борьбы с воинскими преступлениями в Вооруженных Силах СССР», а в 1980 г. автор — «Криминологические проблемы предупреждения преступного поведения военнослужащих (мотивация, прогнозирование, профилактика)»^[13].

В эти годы вышли коллективные монографии «Предупреждение правонарушений в Вооруженных Силах СССР» под ред. А. Г. Горного и др. (1972) и «Предупреждение правонарушений» под ред. А. Г. Горного, С. С. Максимова и др. (1976), подготовленные большим коллективом научных и практических работников. Актуальным проблемам изучения и предупреждения правонарушений в войсках были посвящены работы Главного военного прокурора А. Г. Горного «Социалистическая законность и воинский правопорядок» (1974), председателя Военной коллегии Верховного суда Г. И. Бушуева «Правовое воспитание советских воинов» (1976), «Организация правового воспитания в воинской части» под ред. начальника Управления военных трибуналов С. С. Максимова. В 1986 г. автору удалось опубликовать первый учебник по военной криминологии с грифом ДСП «Криминология. Причины, предупреждение и методы изучения преступлений в Вооруженных Силах СССР». Он вышел под редакцией Главного военного прокурора А. Г. Горного.

Военно-криминологическую проблематику активно разрабатывали преподаватели военно-юридического факультета и практические работники органов военной юстиции В. Г. Белявский, Ф. С. Бражник, E. М. Самойлов, В. П. Шупленков, К. В. Харабет, Е. А. Моргуленко, О. А. Мозговой и др. Ученик автора С. М. Иншаков, защитивший докторскую диссертацию на тему «Системное воздействие на преступность в Вооруженных Силах России» (1997), написал двухтомный учебник «Военная криминология» (1999, 2001), по которому и сейчас учатся военные юристы. Даже гражданские ученые И. М. Мацкевич и В. Е. Эминов выпустили книгу.

" Преступность военнослужащих. Исторический, криминологический и социально-правовой анализ" (1999), а в 2000 г. И. М. Мацкевич защитил докторскую диссертацию «Преступность военнослужащих (криминологические и социально-правовые проблемы)» .

Перечень военно-криминологических исследований, проведенных в нашей стране (исследование преступности в армиях других стран осуществить невозможно), свидетельствует о высокой активности военных криминологов, несмотря на закрытость в недалеком прошлом данной проблематики.

Военно-криминологические исследования не координировались и не обеспечивались необходимой информацией. В одних случаях они были подчинены учрежденческим задачам, в других — учебному процессу. Системные и всеобъемлющие исследования не проводились, а результаты не всегда доходили до практики. В годы застоя наука и практика развивались по своим автономным законам. В 1980;е годы интерес к криминологическим проблемам стал угасать, так как исследования не давали немедленных результатов и преступность росла.

Для изучения и предупреждения преступности в войсках не хватало средств, хотя расходы на оборону достигали 18% от национального дохода, чего не было ни в одном государстве мира^[14]. Но все шло на вооружение. С началом перестройки в СССР появилась надежда на более глубокие криминологические исследования в Вооруженных Силах.

Будучи полковником юстиции и профессором военно-юридического факультета, автор в декабре 1985 г. обратился с докладной запиской к заместителю начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР генерал-полковнику М. А. Гарееву, доктору военных наук, курирующему Военно-научное управление и подчиненные ему научноисследовательские учреждения, в которой изложил свое понимание проблемы преступности военнослужащих, уровень научного обеспечения борьбы с ней и обозначил пути объективного изучения преступности в войсках. М. А. Гареев предложил автору создать из военных криминологов и социологов различных учреждений временную (?) научную группу и как можно скорее добиться положительных сдвигов в динамике преступности военнослужащих. Он тогда сказал: «Если преступность в армии сократится, мы вам памятник при жизни поставим». Сознавая невозможность моментальных результатов и зависимость этого вопроса от общегосударственных проблем и деятельности руководства Вооруженных Сил, я поинтересовался у генерала, а что будет, если результаты исследований не понравятся руководству. Он без колебаний ответил: «Мы вас разгоним!» Но вышло по-другому: работа ограничилась моим единственным анализом…

Таким образом, подход к проблеме предупреждения преступности в войсках даже у высокопоставленных лиц с серьезной научной подготовкой был сугубо военным, волюнтаристским и упрощенным. Конечно, снизить уровень преступности военнослужащих до некоторых пределов было возможно, но для этого требовалось приложить максимум усилий. Меры борьбы с преступностью должны разрабатываться на основе глубоких исследований ее причин, при условии обеспечения высокой организации этой деятельности и необходимого финансирования.

Следует напомнить, что служба в армии в советское время считалась школой физического, нравственного, политического и правового воспитания молодежи. К слову сказать, это не только советское «изобретение». Царский генерал ?. Н. Краснов тоже называл армию народной школой, так как через нее проходило почти все мужское население страны. А во времена правления Елизаветы Петровны в 1757 г. армия даже была приравнена к исправительному учреждению, куда помещики посылали провинившихся крестьян. Этот порядок был отменен Александром I в 1823 г.^[15], но уже через пять лет восстановлен Николаем I и просуществовал до введения в 1874 г. воинской повинности для всего мужского населения^[16]. Было бы несправедливо утверждать, что в СССР отсутствовали положительные моменты в борьбе с преступностью, но тем не менее нельзя согласиться с тем, что эта задача успешно выполнялась.

• [1] По вопросам истории военно-уголовного права в целом, его отдельных аспектов и составов преступлений см.: Шендзиковский И. А. Конспект лекций по истории русского военно-уголовного законодательства. 1885; Его же. История русского военно-уголовного законодательства. 1887; Чхиквадзе В. М. Военно-уголовное право. Ч. I. Общая. М., 1946; Его же. Военно-уголовное право. Ч. II. Особенная. М., 1947; Его же. Развитие советского военно-уголовного законодательства за 30 лет // Сов. государство и право. 1948. № 3; Ахметшин X. М. О развитии и совершенствовании военно-уголовного законодательства // 40 лет военно-юридического образования в СССР. М., 1977; Ахметшин X. М., Шупленков В. П. Разработка теоретических проблем военно-уголовного законодательства // Военный краснознаменный институт. 50 лет. М., 1990; Шупленков В. П. Уголовно-правовая борьба с преступлениями против обороны страны в военное время. М., 1986 и др.
• [2] Орловский С., Малкис В. Советское военно-уголовное право. Общая часть. Учение о материальном и процессуальном военно-уголовном праве. М.; Л., 1928; Рамазан С. К вопросу о проблеме военного права // Сов. государство и право. 1940. № 5−6; Менъшагин В. Д. Преступления военного времени. Ашхабад, 1942; Исаев Μ. М., Утевский Б. С. Воинские преступления. М., 1942 и др.
• [3] Бобровский П. О. Состояние военного права в Западной Европе в эпоху учреждения постоянных войск. 1881; Его же. Состояние военного права в России при Петре Великом. T. I, II. 1882; Неелов Я. А. Курс военно-уголовного права. Лекции, читанные в Военно-юридической академии. 1884−1885; КузьминКараваев В. Д. Военно-уголовное право. 1895; Фалеев Н. И. Самостоятельность науки военно-уголовного права // Право. 1903. № 7;Друцкой С. А. Лекции по военноуголовному праву. 1912.
• [4] Материалы сессии Совета академии, посвященной теоретическим вопросам советского военного законодательства, 14−15 апреля 1954 г. М., 1954.
• [5] Военное право: учеб, пособие. М., 1977.
• [6] Ахметшин X. М. Основные вопросы теории советского военно-уголовного законодательства и практики его применения: автореф. дисс д-ра юрид. наук. М., 1975.
• [7] Лунеев В. В. Советская криминология (причины, предупреждение и методы изучения преступлений военнослужащих). М., 1978; Его же. Криминология. Причины, предупреждение и методы изучения преступлений в Вооруженных Силах СССР: учебник. М., 1986.
• [8] Иншаков С. М. Военная криминология: учебник. М.: Военный университет, 1999.
• [9] Лунеев В. В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции. М" 1997. С. 387−389.
• [10] Лунеев В. В. Актуальные научно-практические проблемы борьбы с правонарушениями военнослужащих // Материалы Первого теоретического семинара на ВЮФ 10 февраля 1982 г. М., 1982. С. 5−21.
• [11] За последние 60−65 лет военные юристы защитили около 370 кандидатских и 35 докторских диссертаций, значительная часть которых посвящены уголовно-правовым и криминологическим проблемам.
• [12] Лунеев В. В. Мотивация воинских преступлений. М., 1974; Его же. Советская криминология (причины, предупреждение и методы изучения преступлений военнослужащих). М., 1978; Его же. Криминологическое прогнозирование и планирование борьбы с правонарушениями в войсках. М., 1979; Его же. Преступное поведение: мотивация, прогнозирование, профилактика. М., 1980; Его же. Нарушение можно предупредить. М., 1987; Его же. Выборочный метод в криминологии. М., 1988; и др.
• [13] Кандидатская диссертация автора была с грифом «секретно», а докторская — с грифом «совершенно секретно». Издатели журнала «Российский криминологический взгляд» добились снятия грифов с этих работ и опубликовали авторефераты кандидатской и докторской диссертаций (см.: Российский криминологический взгляд. 2008. № 4. С. 64−106).
• [14] Правда. 1990. 29 апр.; Ахромеев С. Ф. Справка об удельном весе расходов на оборону страны в валовом и национальном продукте, национальном доходе и государственном бюджете СССР // Megapolis-express. 1991. № 8.
• [15] Краснов Я. Армия // Русский колокол. 1928. № 3.
• [16] Эминов В. Е., Мацкевич И. М. Преступность военнослужащих. Исторический, криминологический и социально-правовой анализ. М., 1999. С. 20−23.