Взаимодействие стилей. 
Русский язык и культура речи

• • Из этого раздела вы узнаете, какова судьба функциональных стилей в современной языковой ситуации.
• • Вы научитесь выделять основные функциональные признаки создаваемого вами текста.
• • Вы овладеете навыком выделения конструктивно-стилевого вектора текста.

По традиции, группировки текстов (функциональные стили) описываются перечислением наблюдаемых в них языковых единиц: слов и словоформ, синтаксических конструкций. Наиболее удачны такие описания для прагматических текстов, например, научных или деловых, отличительной чертой которых являются термины и устойчивые синтактико-композиционные схемы, прямолинейно задаваемые тематико-содержательной сферой. Этого нельзя сказать о художественной литературе и СМИ, где желание уйти от штампа заставляет постоянно обновлять и разнообразить палитру выразительных средств.

Описания функциональных стилей (даже научного!) через перечни употребляемых в них языковых единиц оказываются неубедительными еще и потому, что в современной языковой ситуации происходит процесс ослабления литературно-языковой нормы и особую остроту приобретает известный тезис академика В. В. Виноградова о «взаимодействии и взаимопроникновении стилей» современного русского языка. Этот процесс связан в первую очередь с усложнением общественной жизни, описываемой языком. В нынешней жизни мы часто сталкиваемся со все более детальной специализацией человеческой деятельности (не просто врач, а педиатр, окулист, дерматолог), но в то же время — с проникновением в повседневность узкоспециальных знаний. Не будучи профессионалами, мы готовы порассуждать и о клонировании, и о преимуществах оптоволоконной связи, и о дефолте. Разные содержания, а соответственно, стилевые средства начинают совмещаться на коротких отрезках текста. Вот фрагмент типичной информационной листовки для пользователя мобильного телефона в одном из салонов связи, в которой сочетаются информационно и терминологически нагруженный стиль технического описания и эмоционально перегруженный стиль рекламы из глянцевого журнала:

Новый мобильный телефон Nokia 8800 создан для того, чтобы вы им наслаждались. Его грациозные формы и безупречные функции оставляют неизгладимое впечатление…

• • Дисплей цветной графический высококонтрастный, до 65 000 цветов (TFT), 6 строк текста, разрешение 128? 160 точек (32? 39 мм)
• • Внешний дисплей, 4096 цветов, 96? 65 точек, STN, возможность установки обоев
• • Игры
• • FM-радио
• • VGA-камера, запись видео в ЗGР-формате
• • Встроенный почтовый клиент
• • Instant Messaging
• • GPRS 4 + 1
• • HSCSD
• • EDGE (EGPRS) 4 + 1
• • ИК-порт
• • WAP 2.0 (поддержка XHTML)
• • Push to Talk
• • MMS
• • Синхронизация с ПК
• • Предикативный ввод текста T9
• • Смайлики
• • Flash-сообщения (SMS class 0)
• • Соединенные сообщения (до 6 сообщений)
• • Шаблоны сообщений (до 10)
• • Отправка и прием графических сообщений (10 картинок предустановлено)

Почему-то предполагается, что приведенный в качестве примера текст доступен неспециалисту, однако чтобы объективно оценить предлагаемую модель телефона, нужно иметь некоторые представления и о форматах записи звука и изображения, и о разрешении дисплея, и о типах ввода текста, и о том, как эти технические показатели меняются со временем. На самом же деле покупатель часто довольствуется «грациозностью форм», а продавец рекомендует купить новую бизнес-модель потому, что в ней «предустановлено» … больше игр и мелодий звонков. Хорошо еще, что на сайтах салонов связи клиентам иногда предлагаются «справочники мобильных терминов» .

Но к какому стилю отнести данный текст? Традиционная теория стилей не дает ответа на этот вопрос.

В поиске иного подхода, который задавал бы принципы отбора и композиции языковых единиц, не пытаясь конкретно, материально регламентировать и перечислить их, целесообразно обратиться к «векторному описанию», приобретающему признание в разных науках.

В физике и математике вектором (лат. vector — «несущий») называют такую абстракцию объекта, которую характеризуют не только величина, но и направление (например, сила, скорость). Понятие вектора успешно применяется в медицине при разработке инструментальных методов диагностики, например, для исследования динамики электрического поля сердца. Дизайнеры-экономисты развивают теорию «ре-вектора» (результирующего вектора) как основы эстетики нынешнего «века целесообразности»: традиционные представления о прекрасном меняются, отступая перед функциональной выгодой, и красивыми признаются долго считавшаяся уродливой Эйфелева башня, топорно-угловатый джип и даже отходящий от ранее принятых этики и норм язык. Под вектором можно понимать и отрезок направления, изображающий некоторые величины (скажем, стремление сохранить склонение числительных или употребление отчеств), и сумму этих величин, если она дает отклонение от основного направления (в перспективе — явная терпимость к ошибкам при склонении числительных и расширение сфер употребления имен без отчеств).

Векторный метод представляется особенно продуктивным для изучения стилистики. Непрерывная последовательность стилевых явлений может исчисляться именно векторными полями — разными связями внеязыковой и языковой действительности, сама же стилистика текстов может изображаться как многомерное векторное пространство, совокупность всех векторных полей. Таким образом, на месте словарно-грамматических списков, якобы составляющих суть стилевых явлений, возникает описание законов составления текстов и их типология. Текст строится из любых единиц языка, если они отвечают логике его построения: замысел служит для автора вектором отбора и композиции выразительных средств.

Векторное описание позволяет взглянуть на тексты глазами не тех, кто анализирует типовые наборы и композиции языковых единиц, а тех, кто, составляя тексты, именно так, а не иначе отбирает и организует языковые единицы. «Не так» составленный текст не будет адекватно воспринят, даже просто опознан адресатом (просьба или приказ? сочувствие или издевка?). Всем знакомы трудности, испытываемые при порождении текстов определенных сфер общения. Эти трудности вызывают к жизни реплики вроде: «разве так со старшими разговаривают!» или: «совершенно не умею выступать на собраниях». Не по правилам составленные заявления, иски, докладные, отчеты вызывают смех, даже отторжение, и не достигают цели. Редакторы не примут материал, потому что «научную статью так не пишут», откажутся печатать заметку, написанную «не по-газетному». Напротив: излюбленный прием фельетонистов или паролистов — использование «чужой» стилевой конструкции, не мотивированной данным содержанием.

При всем богатстве, разнообразии и возможностях развития фонетико-грамматические и лексико-фразеологические ресурсы языка все же слишком ограничены, чтобы предоставить особые, специфичные средства для подвижных и крайне разнообразных текстов, отражающих разнородные внеязыковые потребности, факторы и мотивы, чтобы обеспечить всю сложнейшую коммуникативную жизнь современного общества. В дифференцированных и жестко детерминированных содержанием текстах эта трудность, конечно, минимизируется, но отнюдь не исчезает.

За основание классификации разнообразных текстов можно принять стилевые установки, задающие не специфичные наборы средств выражения и приемы их конструирования, но специфичные направления их выбора из общего источника, буквально на глазах становящегося все более однородным в функциональном плане. Эти направления возможно и удобно именовать конструктивно-стилевыми векторами (КСВ). Их проще и четче описать применительно к специализированным текстам, нежели ко всем иным (именно поэтому их удается наименее противоречиво обобщать в традиционно перечисляемых «прагматических функциональных стилях»), — как отстранение от общеупотребительного языка, стремление свести язык для всех к «своему языку» .

Наличие КСВ, открывающих тайну воплощения внеязыковой действительности в действительность языковую, проясняет или снимает парадокс безразличия средств языка как таковых к сообщаемым фактам. Нейтральность языка как орудия передачи информации обеспечивает возможность перевода текста с языка на язык, но стилевая адекватность, стилевое соответствие требуют серьезных видоизменений перевода.

В данном процессе сегодня может быть, строго говоря, «задействован» любой ресурс языка, если он содействует движению по заданному направлению, но здесь можно провести следующую параллель: скорость поездки, ее эффективность, комфортность определяются видом транспорта (стилем изложения, соответствующим теме, аудитории, ситуации общения и т. п.) и умением водителя (речевой культурой говорящего). Впрочем, можно прибегнуть и к ненаучному методу доказательства: пусть дом будет построен из бревен, кирпича, бетона и стекла, даже изо льда, лишь бы в нем было удобно жить. Любая языковая единица при верной реализации определенного КСВ облекается в особую, «свою», содержательность, индивидуализированно принадлежащую уже только данному тексту, данному воплощению данного вектора.

Именно эта индивидуализация, особенно яркая в вечном противопоставлении прямых, словарных значений слова и авторских или переносных значений, получаемых словами в художественных, поэтических текстах, мешает многим исследователям поставить беллетристические тексты в один ряд со всеми другими. Л. Н. Толстой писал, что «самое важное в произведении искусства — чтобы оно имело нечто вроде фокуса, т. е. чего-то такого, к чему сходятся все лучи или от чего исходят. И этот фокус должен быть недоступен полному объяснению словами…» Это замечание писателя не ведет непременно к признанию обособленности «языка художественной литературы», т. е. написанных на том же русском языке беллетристических текстов, от всех других, но лишь свидетельствует о специфике лежащего в их основе конструктивно-стилевого вектора, диктующего неповторимые в других текстах языковые реализации. По меткому замечанию академика Р. А. Будагова, «„неповторимых“ стилистических средств языка почти нет. Но выразительные средства выполняют разные стилевые функции». Точность в науке — совсем не то, что точность в беллетристике, а образность в научном тексте преследует иную цель, нежели в художественной прозе.

Стилевые явления противятся формализации, несовместимы со строгим математическим измерением, перечислением. Они связаны с интуицией, житейской мудростью и жизненным опытом, здравым смыслом и вкусом, с творчеством, непрерывным общественно-историческим и индивидуальным нравственно-интеллектуальным усилием. Примерами «деформации» научного текста путем введения в него беллетристического личностно-образного элемента могут служить научно-популярная литература и фантастика.

Идя в заданном направлении, автор текста свободен привлекать любые выразительные средства, пока они не сбивают его с избранного пути. Конечно, зная направление, большинство авторов идет не по целине, а по протоптанной тропе, особенно при интенсивном и ограниченном по времени составлении текстов, неизбежном, например, в периодике.

Итак, опираясь на КСВ, можно предложить следующие группировки текстов.

1. Книжные специальные тексты. Их основная функция — сообщение. Среда их бытования достаточно ограниченна. Это тексты, рассчитанные на адресатов со схожим опытом, посвященных, заинтересованных (специально подготовленных — например, представителей одной профессии, или вынужденно заинтересованных — например, обратившихся в государственное учреждение по делу). Задаваемый содержанием выбор языковых средств жестко регламентирован: текст подчинен цели его создания (закон, распоряжение, заявление), сосредоточен на обсуждаемой проблеме (научная гипотеза, конкретный факт действительности). Все лишнее — эмоции, стилистические изыски — в данном случае мешает и адресату, и адресанту текста. Всякая возможность двусмысленности нежелательна и должна быть устранена. Доминирует установка на объективную передачу информации. Отсюда использование терминов, сложных синтаксических конструкций, детально описывающих действительность, стремление уйти от всего личностного. Авторов специальных книжных текстов почти не волнуют устойчивость каналов связи, доступность текстов, обратная связь. Они обоснованно полагают, что заинтересованность читателя в передаваемой информации заставит его приложить все необходимые усилия для понимания текста. Авторы рассчитывают на прилежного слушателя или вдумчивого читателя. Забота о легкости восприятия, эстетике, простоте отходит на задний план. Примерами текстов данной группы являются научные, технические, деловые, юридические.

Расчет на подготовленность адресата к восприятию данного содержания определяет разноплановые особенности книжных специальных текстов: синтаксическую упорядоченность излагаемых положений, часто с нумерацией, подчеркнутую выраженность взаимосвязей, детализацию, заботу о доказательности аргументов (логической, с помощью примеров или путем приведения цитат из авторитетных источников), сложные построения с придаточными предложениями, причастными и деепричастными оборотами, вводными конструкциями, с однозначной точностью применяемых языковых средств — синонимическими повторами и уточнениями.

Самое яркое следствие ориентации книжных специальных текстов на отход, отстранение от общего языка — это создание и употребление терминов. В чем-то здесь прослеживается сходство этой группировки текстов с жаргонами — профессиональным, молодежным и др. И действительно, сравните:

Лингвистическая процедура анализа текста представляет собой преобразование дискурсных синтагм в парадигму суггестивно-риторических средств, так как обработка языкового произведения проводится в ориентации на восприятие его суггестивных свойств.

К нам на завтрашний конгрейсс / Прибывает сам Билл Гейтс, / А у нас в ВЦ софта — / На полкластера винта (leonidfilatov.narod.ru/html/parod3.htm).

Поменяла мозги у компа, уделала мужиков в бродилке, замылила сисадмину в пятницу (из Интернета).

Все приведенные тексты ориентированы на восприятие членами узкой группы посвященных. Тот, кто не владеет жаргоном группы, не может быть принят группой за своего. В этой связи автору вспоминается разговор со строителем, которого он ошеломил своим вопросом: неужели так непосильна задача вовремя вырыть яму под нулевой цикл? «Это для вас яма, а для нас котлован! — ответил тог. — Оскорблять не надо, мы же стараемся сделать, что возможно» .

• 2. Книжные неспециальные тексты включают самые разнородные тексты (от научно-популярной до художественной литературы), поэтому раскрыть их вектор намного труднее, чем вектор специальных текстов. Если авторы последних ради содержания стремятся использовать преимущественно «свой» язык, то в первых представлено все языковое богатство, поскольку только таким образом возможно выразить индивидуальность автора и привлечь читателя. Помимо коммуникативной функции неспециальные тексты ориентированы на функцию эстетическую. Задача автора неспециальных текстов — увлечь читателя своим видением мира, вызвать желаемую реакцию особой эстетикой или вымыслом. Такое видение может оказаться частным и мелким, а может стать общественно значимым, нетленно глубоким. Неспециальные тексты отражают отношение скорее к среде бытования, чем к предметной сфере, ибо последняя слишком разнообразна. К неспециальным книжным текстам относятся дневники, воспоминания, личная переписка, публицистика и художественная литература. Адресат таких текстов чаще непредсказуем, а автор очень конкретен. Именно его личность выступает внеязыковой основой вектора этих текстов. Вектор образа автора предписывает свободу использования любых средств и форм, что сближает неспециальные тексты с разговорными и массово-коммуникативными, поэтому в них зачастую сильно словотворчество, изобретательство, облагораживающее языковые единицы самого разного происхождения и иногда вводящее их даже в литературную норму. Сегодня даже юридически общепринят тезис: автор не отвечает за правильность языка, смысл высказываний или действия своих персонажей. Собственно информация уступает место интриге, сюжету, фантастике, а форма сама по себе нередко оказывается конструктивно-содержательной (как это бывает, например, в поэзии).
• 3. Разговорные тексты больше, чем любые другие, должны поддерживать устойчивый канал связи. Для адресанта и адресата текстов этой группировки очень важны непринужденная среда общения и личностный контакт в ней. Нормой можно считать общение между собеседниками с равным социальным статусом. Если смена ролей отправителя и получателя информации в обеих группах книжных текстов весьма условна, скорее даже невозможна, то в разговорных авторства как такового нет, адресат и адресант речи постоянно меняются ролями, ибо основной формой разговорного текста является диалог. Ради цели возбудить и удержать внимание собеседника используются все средства: от сниженной и экспрессивной лексики и языковой игры до смены темы и содержания общения. В разговорах важны личный контакт с опорой на общие неязыковые выразительные средства и с постоянной незамедлительной обратной связью, сменой ролей участников, а также общие фоновые знания. Это можно проиллюстрировать такой, например, шуткой о семейной паре, долго живущей вместе и общающейся по-своему.

Жена:

— Что ты там ищешь в шкафу?

Муж (из соседней комнаты):

• — Ничего.
• — Знаешь, по-моему, это лежит не тут, посмотри в коробке под кроватью, — подсказывает жена.

Для разговорных текстов характерны перебивы, неоконченные фразы, повторы, они сопровождаются мимикой и жестами. Таким образом, вектор этой группы, организующий выбор языковых средств, подразумевает установку на поддержание устойчивой сиюминутной связи между общающимися лицами. При этом тема общения может быть практически любой, а форма — и устной, и письменной.

4. Массово-коммуникативные тексты. Их основные функции — информирование читателя или слушателя и воздействие на него. Поэтому для обеспечения восприятия текстов этой группы, как и для разговорных текстов, очень важна техническая устойчивость канала связи. Постоянно возникающие и интенсивно повторяющиеся штампы поддерживают эту устойчивость, но для сохранения экспрессии быстро сменяются новыми. Эмоционально-экспрессивная окраска текста сочетается с предметно-логическим изложением. По тематике тексты этой группы сходны с разговорными текстами, так как практически не имеют ограничений при выборе теме. Объединяет обе группы и сиюминутная актуальность — будь то обсуждение покупки нового мобильного телефона в разговорном диалоге или выборов главы региона в газетной статье. КСВ массово-коммуникативных текстов — требование непрерывного контакта, со всей полнотой реализующееся, например, в реплике-штампе радиоведущих: «Оставайтесь с нами!» Устойчивость связи оказывается принципиальным условием, заставляющим пренебрегать собственно информацией, видоизменять и деформировать ее в угоду главной цели. При этом главная цель на самом деле фиктивна, потому что участники общения (ведущий ток-шоу и телезрители, журналист и читатели, радиоведущий и слушатели) на самом деле разобщены, получатель информации — лицо неопределенное. Удержать телезрителя от переключения канала значительно сложнее, чем не упустить собеседника в живом разговоре, смена ролей в диалоге здесь тоже затруднена, поэтому в массово-коммуникативных текстах постоянно чередуются стандарт, обеспечивающий понимание, и экспрессивность, привлекающая адресата.

Реальное общение в массовой коммуникации заменяется его имитацией, подделкой. Это заставляет автора массмедийного текста интенсифицировать общение, все время повышать порог «коммуникативной чувствительности» своих слушателей или зрителей, использовать все более сильные раздражители: острые сюжеты, неожиданные повороты, неординарных героев, напряжение рекламных пауз, напоминающих журнальное «Продолжение в следующем номере». Сила масс-медийного языка в том, что, «притворяясь» реальным, он скрывает свою условность — в отличие от книжного языка, который свою условность подчеркивает. В этом лицедействе, этой искусной имитации общения человеческое начало разговорности вынужденно заменяется искусственной конструкцией, словами-ловушками, внешней завлекательностью. Текст постоянно поддерживается видеорядом, музыкой, динамикой действия. И только искушенный зритель постоянно помнит, что реальная жизнь и жизнь на телеэкране — далеко не одно и то же. В этой связи представляется справедливым положение о том, что в массовой коммуникации общаются не люди посредством структур, а структуры посредством людей: не имея возможности поговорить по поводу полученной информации с ее автором, люди обсуждают ее в своей социальной группе (с соседями, одногруппниками, коллегами) — с тем чтобы проверить правильность полученной информации путем общения с «доверенными лицами» и только после этого воспринять ее, причем, возможно, «с точностью до наоборот». Отчасти подобная ситуация корректируется возможностью обратной связи через Интернет, наличием зрителей в ток-шоу или звонками в студию.

Итак, масс-медийный вектор достижения устойчивой связи предполагает, во-первых, чередование стандартных и экспрессивных языковых средств, а во-вторых, построение текста из блоков, разделяющих информацию на доступные для усвоения порции. Привычка к такой клиповой подаче информации затрудняет для представителей молодежной культуры восприятие традиционных книжных текстов, содержащих большие массивы информации, а также письменных текстов без поддержки видеоряда. Этот процесс можно сравнить с устойчивой привычкой детей к потреблению пережеванной родителями пищи: усваивается она легче, но лишает независимости. Поэтому, может быть, стоит задуматься о своих языковых пристрастиях и прислушаться к словам известного певца и композитора Андрея Макаревича:

Не стоит прогибаться под изменчивый мир.

Пусть лучше он прогнется под нас…

Однажды он прогнется под нас!