Односторонние социологические решения вопроса

Прежде чем решать этот сложный вопрос, наука должна определить, что такое индивидуум, являющийся для социологии составною частью общества. Это вообще задача биологии и психологии, в особенности же задача последней науки, поскольку общество есть не простое скопление организмов, а система, вырастающая на почве внутренней психической жизни и внешнего психического взаимодействия индивидуумов. Индивидуум как составная часть общества есть прежде всего психическая единица, будет ли то, например, муравей, бобер или человек. Чтобы правильно понять целое, нужно прежде всего исследовать части, из коих это целое слагается: иначе не поймешь ни самого целого, ни того отношения, какое существует между целым и его частями. Из четырех основных направлений, различаемых нами в социологической литературе, этому требованию сколько-нибудь соответствует только одно, именно направление психологическое, которое, как мы увидим, начинает оказывать все большее и большее влияние на все остальные. Между ними направление узко дарвинистическое, в настоящее время совсем отжившее, останавливается на биологическом объяснении общества, рассматривая отдельные индивидуумы лишь как организмы. На этой почве нельзя решать вопрос о личности и обществе, ибо прежде всего тут и общества-то никакого еще нет, а есть только зоологический вид. Зато эта точка зрения благоприятна индивидуализму, хотя бы и одностороннему: изменение видов происходит путем накопления и закрепления индивидуальных отклонений от господствующего типа, т. е. путем, если можно так выразиться, своеобразных личных инициатив, и вся жизнь особи проходит в борьбе за собственное существование или существование ее потомства, т. е. определенных особей, от нее отделившихся, причем особь вовсе не заботится о благополучии вида, т. е. не ставит себе общественных целей. Другое дело — органическая школа и экономический материализм. Эти учения исходят не из понятия индивидуума, а из понятия общественной организации, которую одно понимает преимущественно политически, другое — исключительно экономически, одно — как организм, заключающий в себе отдельные личности, другое — как среду, охватывающую эти личности. Психологическое направление занимает среднюю позицию: оно указывает на то, что индивидуум есть не только организм, но и психическая единица, и что переход от индивидуума к обществу как организации, заключающей в себе множество индивидуумов, заключается в психическом взаимодействии этих единиц. Органическая школа и экономический материализм пренебрегают психическими элементами общества (личностями) и психическими моментами социальной жизни (указанным взаимодействием личностей): в этом их недостаток как социологических теорий, если только социология должна заключать в себе точную и полную теорию взаимных отношений между личностью и обществом. Но и психологическое объяснение, вполне отрешившееся от точки зрения индивидуальной психологии, может быть односторонним. Оно будет односторонним, если остановится на одном психическом взаимодействии, оставив без внимания общественную организацию, ибо общество есть именно психическое взаимодействие плюс известная организация практических отношений. Психологическое объяснение будет односторонним и в том случае, если не сумеет разрешить надлежащим образом антитезу личности и общества в психической жизни и вместо того, чтобы сочетать личное начало и общественность в изучаемых коллективною психологией явлениях, принесет первое всецело в жертву второму. Ведь именно это уже и пытались делать реакционные писатели начала XIX в. в своей вражде к личному разуму и в своем преклонении перед общим сознанием и народным духом. Вопрос, повторяем, слишком сложен, чтобы его могло удовлетворительно решить какое бы то ни было одностороннее направление. Притом и одних отвлеченных соображений, из коих исходят все направления, не исключая и психологического, еще мало для решения этого вопроса. Нужно еще знать, какие отношения вообще существовали между личностью и обществом в различные времена и в разных странах, при разных условиях и на разных ступенях развития: только историческое и сравнительное изучение этих отношений способно пролить и на самом деле уже проливает надлежащий свет на этот вопрос. Но и в только что указанном направлении социологии возможно одностороннее отношение к предмету, именно сосредоточение всего внимания на одних культурных и социальных формах безотносительно к личностям, чрез которые эти формы существуют и для которых он имеют то или другое значение. Сравнительно-историческая социология ограничивается иногда лишь внешнею стороною общественных явлений, формами и учреждениями, забывая, что эти формы и учреждения существуют не сами по себе и не для себя и что дело касается живых людей, которые так или иначе на них смотрят и то или другое от них испытывают.