Экспериментальное изучение психологической защиты в конфликтном поведении

В настоящее время в работах целого ряда зарубежных исследователей представлены материалы по использованию различных вариантов интервью и опросников (см. Handbook of Personality Psychology, 1997), однако в России наиболее известным является опросник Плутчика — Келлермана — Конте, имеющий название Индекса жизненных стилей (ILS), с помощью которого можно исследовать напряженность основных восьми психологических защит. Данный опросник был использован в нескольких учреждениях Санкт-Петербурга, в том числе в психоневрологическом НИИ им. В. М. Бехтерева и РГПУ им. А. И. Герцена на кафедре психофизиологии ребенка.

Структура опросника и принцип его работы достаточно полно изложены в работе Е. С. Романовой и Л. Р. Гребенникова, где приведены некоторые результаты работ авторов этого теста и соответственные экспериментальные материалы.

В настоящей работе поставлен акцент на изучение иерархии системы психологической защиты и на оценку общей напряженности всех измеряемых защит (ОНЗ), который исчислялся как среднее арифметическое из напряженности всех восьми защитных процессов. Причем напряженность защит имела процентное выражение вида.

где п — число положительных ответов по шкале каждой защиты, N — число всех утверждений, относящихся к этой шкале. Тогда ОНЗ в целом равен.

где ]Гп — сумма всех положительных ответов по опроснику (i = 1…8).

Оценка общей напряженности защит, выполненная на нескольких гомогенных группах общей численностью более 500 человек, позволила получить нормативные значения этой величины для городского населения России (выборка: СанктПетербург, Краснодар, Нальчик), диапазон которых для молодых женщин в возрасте 28—30 лет равен 40—50%. В этот диапазон попадало более 75% всех обследованных, а у больных неврозами ОНЗ, как правило, превышает 50-процентный уровень, что позволяет предположить, что ОНЗ отражает реально существующие, но неразрешенные внешние и внутренние конфликты. Эти неразрешенные конфликтные ситуации оказывают свое влияние на изменение общего эмоционального фона и вегетативные компоненты эмоциональных реакций, что следует из достоверной положительной корреляции ОНЗ и уровня нейротизма, измеряемого по опроснику А. Айзенка (г = +0,58).

Этот факт имеет серьезное прогностическое значение, связанное с тем, что высокий балл по шкале нейротизма предполагает участие в сохранении структурной стабильности «эго» не всех психологических защит, а в основном примитивных, так как вклад разных защит в величину общей напряженности защит (ОНЗ) различен. Оказалось, что с ОНЗ значимые положительные корреляции средней и значительной силы имеют: смещение (г = +0,72), регрессия (г = +0,60), проекция (г = +0,51). Данные результаты подтверждают представления о том, что применение примитивных защит не приводит к достаточной социальной адаптации и порождает не только внешние конфликты (смещение и проекция), но также и внутренние (регрессия).

Высшие психологические защиты характерны для людей, имеющих определенный профессиональный рост. Например, студенты — педагоги и психологи — старших курсов (выборка из 85 человек), обследованные в Санкт-Петербурге в 1994— 1997 годах, чаще всего используют в решении сложных жизненных задач компенсацию (54%), реактивное образование (51%) и рационализацию (50%), т. е. группу наиболее зрелых психологических защит. Примитивные защиты в иерархии занимают последние места: вытеснение — 28%, смещение — 33%, регрессия — 35%, что и определило для этой группы развивающихся в профессиональном отношении девушек значение ОНЗ в нормативном диапазоне (42%).

У работающих в системе дошкольного образования структура системы психологической защиты оказалась связана с профессиональной успешностью, которая оценивалась администрацией и коллегами. «Успешные» воспитатели (стаж работы более трех лет) чаще всего используют рационализацию (60%), затем проекцию (58%) и отрицание (38%) при ОНЗ равном 42%. «Неуспешные» воспитатели при этом же стаже работы характеризуются другой структурой ведущих защит: проекция — 69%, регрессия — 48% и рационализация — 39%, т. е. наиболее частыми в использовании являются проекция и регрессия.

Проблемные группы учащейся молодежи, например коммерческие группы студентов психологических специальностей с высокими личными амбициями и завышенными самооценками, которые нашли свое отражение в высоких баллах по шкале психотизма и нейротизма опросника Г. и С. Айзенков (обе шкалы по 10 баллов), характеризуются совсем другой, менее эффективной структурой психологической защиты, с преобладанием проекции (60%) и отрицания (54%) при ОНЗ, равном 45%. Обнаруженное особенности системы психологической защиты, вероятно, и определяют социальную неадекватность их поведения.

Результаты в целом подтвердили связь специфики используемых психологических защит с ведущими индивидуальными характеристиками, прежде всего с нейротизмом, влияющим на степень конфликтности личности. Специфика ведущих психологических защит, кроме того, определяет среднестатистическую частотность применения эго-защитных механизмов по круговому принципу. Использование примитивных защит типа смещения и регрессии не снимает внутренних противоречий и не разрешает внешние конфликты, побуждая всю систему психологических защит интенсивно функционировать. К примеру, использование смещения в качестве ведущей защиты лежит в основе формирования доминирующего стиля поведения в конфликте в виде соперничества (г = +0,50), что, естественно, не приводит к разрешению конфликтной ситуации и увеличивает конфликтность личности, тем самым стимулируя систему психологической защиты.

Успешная социальная и профессиональная адаптации возможны при использовании зрелых психологических защит компенсации, реактивного образования и рационализации. Однако выход на профессионально ориентированное творчество, вероятно, потребует перестройки поведения с необходимым участием самоанализа и объективных самооценок, что, конечно, невозможно на базе даже таких зрелых психологических защит, как компенсация и рационализация. Профессиональное и личностное саморазвитие требует отказа от привычных психологических защит, а также развития рефлексивного контроля за их включением с тем, чтобы подсознательно инициируемое действие не влияло бы на решение и оценки.

Произвольный контроль за активностью психологической защиты делает человека беззащитным перед своими же эмоциями и чувствами, определяя большую уязвимость «эго», в частности самолюбия, взамен относительного спокойствия в иллюзорном мире. Стоит отметить, что эта правда о самом себе далеко не приятная вещь, с которой, по мнению К. Г. Юнга, может справиться не всякий, но дерзнуть выйти за пределы, очерченные прошлым опытом, неподвластном настоящему времени, должен каждый, кто считает себя профессионалом, работающим с человеком или коллективами людей.