Возврат из прерывания 3.2

Согласно одной из аксиом теории познания Фомы Аквинского, «всякое восприятие совершается по образу воспринимающего» [2, с. 107]. О. В. Трахтенберг в книге [2] развивает эту мысль следующим образом: воспринимаемый предмет должен «одухотворяться», превращаясь в некоторые нематериальные «подобия», которые «входят» в органы чувств.

Однако при буквальном понимании приведенной выше аксиомы создается впечатление, что она в какой-то степени предвосхищает так называемую теорию иероглифов, привлекавшую внимание философов в конце XIX — начале XX века.

Методологическое прерывание 3.3. О теории иероглифов в анализе процесса восприятия

Герман Людвиг Фердинанд Гельмгольц (1821 — 1894), выдающийся физик и одновременно физиолог, исследовал, в частности, процессы, происходящие в нервной системе. В 1850 году он измерил скорость проведения нервных импульсов, которая составила около 25—30 м/с [24, с. 63]. В «Руководстве по физиологической оптике» он писал:

«Я обозначил ощущения как символы внешних явлений, и я отверг за ними всякую аналогию с вещами, которые они представляют» (цит. по: [25, с. 250]).

Это высказывание, очевидно, явилось следствием обнаружения того факта, что нервные сигналы, идущие в мозг от различных органов чувств, имеют одну и ту же природу независимо от того, какое именно ощущение они представляют. Зависимость формируемых сигналов от типового устройства воспринимающего органа и может пониматься как-то, что «восприятие совершается по образу воспринимающего» (это уже слова Фомы Аквинского).

Георгий Валентинович Плеханов (1856—1918), один из первых пропагандистов марксизма в России, в какой-то степени уточнил сказанное Германом Гельмгольцем:

«Наши ощущения — это своего рода иероглифы, доводящие до нашего сведения то, что происходит в действительности. Иероглифы не похожи на те события, которые ими передаются. Но они могут совершенно верно передавать как самые события, так — и это главное — и те отношения, которые между ними существуют"(цит. по: [25, с. 406]).

Формулировка Плеханова (а вместе с ней исходная мысль Гельмгольца) получила название теории иероглифов. В. И. Ленин резко критиковал эту, по его словам, «теорию, по которой ощущения и представления человека представляют из себя не копии действительных вещей и процессов природы, не изображения их, а условные знаки, символы, иероглифы и т. п.» [Там же, с. 250—256].

Авторы примечаний к [25] выразились мягче: «Ошибка Плеханова, хотя и носила терминологический характер, была уступкой агностицизму и свидетельствовала о недостаточно глубоком понимании им диалектики процесса познания».

Резкость Ленина вполне понятна: ему нужно было пресечь любые возможности отхода его соратников от материалистических позиций. Однако можно высказать два соображения по поводу всего сказанного.

Во-первых, как было показано выше, в разд. 1.5 «Возникновение письма», иероглифы исходно были как раз изображениями действительных вещей.

Во-вторых (и это представляется наиболее важным), условность, абстрактность, иероглифичность представления информации на промежуточных, физиологических уровнях познавательного процесса никоим образом не исключает того, что на верхних, психических уровнях получаемая информация интерпретируется человеком как вполне соответствующая вещам.

Такая интерпретация обусловливается прежде всего опытом практической деятельности человека. Например, ребенок, прежде чем научается оценивать различные расстояния зрением, узнает о них, протягивая руки к вещам. В связи с этим можно сделать вывод, что теория иероглифов при надлежащей трактовке совсем не обязана вести к агностицизму, т. е. к отрицанию познаваемости окружающего нас мира.

Итак, при желании существенно модернизировать обсуждаемое нами высказывание Фомы Аквинского, можно увидеть за ним комплекс проблем, который не только был актуальным в первые годы XX века, но и актуален сейчас, поскольку философский агностицизм никуда не делся.