Международные органы в механизме защиты прав личности

Современное развитие человечества обусловливает потребности государств и населяющих их пародов взаимодействовать друг с другом, что, в свою очередь, определяет необходимость создания единого международного правопорядка. Существенная роль в формировании миропорядка принадлежит ООН, которая наделена большими возможностями как для создания норм международного права, так и для его реализации. Можно без преувеличения утверждать, что современное международное право в значительной своей части сформировалось под непосредственным влиянием указанной международной организации^[1].

Прежде всего, ООП смогла приступить к осуществлению последовательной систематизации международного права, которая направлена не просто на механическое объединение норм международного права, действующих в какой-либо сфере международных отношений, а на такое их объединение, которое позволяет обеспечить единое международно-правовое регулирование определенной группы международных отношений. Этот процесс получил название кодификации международного права^[2].

Кодификация международного права в широком смысле осуществляется через ряд этапов, первым из которых является определение приоритетов и выбор тем, подлежащих кодификации. После того как тема работы определена, Комиссия международного права приступает к подготовке проекта статей, заслушивая и обсуждая представляемые доклады. Когда работа над проектом статей (международного договора) завершается, Комиссия представляет его Генеральной Ассамблее ООН, перед которой открывается три возможности: самой принять конвенцию, созвать дипломатическую конференцию или ограничиться принятием проекта и передачей его на рассмотрение государств.

Дипломатическая конференция или заседание Генеральной Ассамблеи ООН, проводимые с целью рассмотрения проекта конвенции, подготовленного Комиссией международного права ООН, являются по своей сути самыми важными средствами кодификации соответствующей отрасли международного права. На указанных заседаниях рассматриваются и самым подробным образом обсуждаются проекты статей, предложенные Комиссией международного права ООП, а равно как поправки, которые предлагают в ходе работы конференции или Генеральной Ассамблеи государства-участники. За последние десятилетия сложилась практика, получившая закрепление в ст. 9 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г., о том, что проекты международных договоров принимаются большинством в 2/3 участвующих государств, если последние не решат об ином тем же большинством голосов^[3].

Генеральная Ассамблея ООН в ряде случаев прибегает к такому способу правотворчества, как учреждение специальных комитетов, самостоятельно или в сотрудничестве с другими органами ООП или ее специализированными учреждениями, разрабатывающими проекты международных конвенций, которые в дальнейшем принимаются резолюциями Генеральной Ассамблеи ООН и предлагаются для ратификации и присоединения государствам — членам ООН. Подобным путем, в частности, были приняты конвенции о борьбе с терроризмом, касающиеся борьбы с преступностью, военными преступлениями и пр.

В настоящее время Комиссия международного права ООН продолжает рассмотрение некоторых актуальных вопросов международного права, таких как международная ответственность за акты, не запрещенные международным правом; оговорки к договорам; правопреемство государств в вопросах гражданства населения и т. д. По ряду вопросов Комиссия завершила работу и передача проекты статей на рассмотрение Генеральной Ассамблеи ООН и государств-членов. К ним относятся проекты статей о международной ответственности государств, кодекс преступлений против мира и человечества, проект статей о юрисдикционных иммунитетах государства и его имущества и ряд других.

Оценивая деятельность ООН в сфере кодификации международного права, можно смело сказать, что современная система международного права существенно отличается от представлений о ней, господствовавших в конце 1940;х гг. Сегодня международное право предстает структурированным и цельным, но сравнению с тем, что было 60 лет назад, и этот факт бесспорно можно отнести к достижениям ООП.

Важнейшее направление влияния, которое оказывает ООП на развитие современного международного права, лежит в несколько иной юридической плоскости, чем вышеперечисленные. Речь идет о правоприменительном процессе, в рамках которого происходит толкование норм действующего международного права, а значит и его развитие. Сегодня, в отличие от того, что существовало 60 лет назад, ООН располагает достаточно развитым юрисдикционным механизмом, включающим Международный Суд ООН, Международные уголовные трибуналы ad hoc, а также Международный уголовный суд^[4].

Международный Суд ООН. Как общее правило, принято, что решение международных судов обязательно лишь для участвующих в деле сторон и лишь по данному делу (ст. 59 Статута Международного Суда ООН). Данное правило подкрепляется положением п. 1 ст. 94 Статута Международного Суда ООН о том, что каждый член организации обязуется выполнять решения Международного Суда по тому делу, в котором он является стороной. Эта позиция нашла отражение в оценке судебных решений как вспомогательных средств для определения правовой нормы, а не как источников международного права, в ст. 38 Статута Международного Суда ООН. Подобные или близкие им положения имеются в учредительных актах практически всех иных международных судебных органов, входящих в систему ООН^[5].

Отсюда следует неутешительный вывод, что судебная практика никоим образом не может рассматриваться в качестве источника международного права, а сам Международный Суд или иной любой международный судебный орган ООП не могут создавать каким-либо образом норм международного права. Эта в принципе верная и бесспорная позиция не отменяет того факта, что международные судебные учреждения способны оказывать влияние на развитие международного права и уточнение содержания его норм.

Например, в случае если Международный Суд ООП сталкивается с ситуацией, когда какое-либо дело не может быть решено ввиду отсутствия действующих норм международного права (договорных или обычно-правовых), т. е. когда он сталкивается с ситуацией правового пробела, возпикает резонный вопрос о том, как он должен поступить? Признать себя некомпетентным рассматривать данный спор или с согласия спорящих сторон попытаться разрешить спорное дело на основе ex aequo et bono, т. е. по справедливости? Как известно, п. 2 ст. 38 Статута Международного Суда ООН обязывает последний выбрать второй вариант и в случае правового пробела не оставлять дело нерешенным.

Тем не менее, обращает на себя внимание тот факт, что Международный Суд ООН неоднократно проявлял свое стремление признать non liquet (неясность) конкретных вопросов, встречавшихся в рассматриваемых им делах (в консультативном заключении «О возмещении ущерба, понесенного на службе ООН» 1949 г., в деле «О праве убежища» 1950 г., в деле «О Юго-Западной Африке» 1966 г.). Это общее желание понятно, так как нормы международного права являются продуктом взаимных уступок, разумной позиции и духа сотрудничества. Так было в прошлом и так существует с необходимостью еще в настоящем. В этих условиях Суд как юридический орган не может принять решения sub specie legis ferendae, не сформулировать право до того, как законодатель его установит"^[6].

Может ли все это означать, что судебная практика не способна иметь никакой общеюридической значимости или что она не вносит свой вклад в прогрессивное развитие международного права? Безусловно, опираясь на действующее право и чистую логику, к такому крайнему заключению в принципе прийти можно. Тем не менее практика Международного Суда ООН показывает, что Суд демонстрирует определенную тенденцию применять юридические правила, сформулированные им самим, что он ссылается на них, выводя их из общих принципов права и из конвенционной или обычно-правовой межгосударственной практики. Если он не создает таких норм, то по меньшей мере имеет возможность уточнить и углубить их, ввиду чего и происходит развитие международного права.

Следует заметить, что с точки зрения признания роли судебного решения как источника права все юристы мира еще с университетской скамьи делятся на представителей континентальной системы права, для которых судебное решение представляет собой лишь акт применения действующего позитивного права, и представителей системы «общего нрава» (англосаксонского права), для которых судебное решение является источником права. Это деление сохраняет свое значение и для международно-правовой науки, хотя, принимая во внимание своего рода «надгосударственный» характер международных судов, логично было бы ожидать от нее выработки собственной, оригинальной позиции в этом отношении.

В отечественной науке международного права высказываются самые различные мнения относительно значения судебного решения Международного Суда ООП как источника международного права. Некоторые рассматривают международное судебное решение как акт применения нормы международного права международными судами и не относят его к источникам международного права^[7]. Другие, опираясь на судебную практику, отмечают более активную роль Международного Суда, который «в своей практике не ограничивался констатацией существования обычаев, но давал более или менее четкие формулировки», а «в некоторых случаях судебные решения могут положить начало формированию обычной нормы международного права»^[8]. Близкое мнение, но в более осторожной форме высказывают те, кто рассматривает решения Международного Суда ООН в качестве вспомогательного средства «при определении того, существует ли тот или иной международный обычай в качестве свидетельств opinio juris» ^[9]. Есть и такие, кто, не разделяя мнение о признании международных судебных решений источниками международного права, все же признают влияние судебных решений на развитие международного права^[10]. Наконец, нужно отметить, что в российской науке появляются труды, посвященные влиянию Международного Суда ООН на развитие международного права в целом или его отдельных отраслей^[11].

Похожая картина наблюдается и в зарубежной науке международного права. Ряд зарубежных международников прямо отрицает значение решений Международного Суда ООН как источника международного права, используя примерно те же аргументы, что и отечественные авторы, а также ссылаясь на мнение самого Международного Суда ООН, выраженное в его консультативном заключении «О законности угрозы или использования ядерного оружия» 1996 г., в котором Суд утверждал, что он «провозглашает действующее право, а не законодательствует. Само собой разумеется, что Суд при ссылках и при применении права делает уточнения, необходимые для его понимания, а иногда и констатирует его развитие»^[12].

Представляется интересным для полноты картины привести мнение самого Международного Суда ООН, изложенное в выпускаемой им брошюре^[13]. Там указывается, что, хотя Международный Суд не следует в своей практике принципу srare decisis (обязательного характера прецедентов), однако разумно согласиться с тем, что, когда Суд вынес решение по делу, он должен будет иметь очень серьезные основания для того, чтобы в последующих решениях по похожим делам занимать отличную от предыдущей позицию, основываясь, в частности, на прогрессе и развитии международного права. Более того, Суд часто цитирует в поддержку своей мотивировки свои или своего предшественника заявления в предыдущих делах, хотя он весьма осторожен, чтобы воздержаться от какого-либо выражения, указывающего, что он несет обязанность по их выполнению. Таким образом, он поддерживает некоторую постоянность в своих решениях. Это также помогает ему влиять на поведение государств в отношении вопросов, с которыми Суд уже имел дело ранее. Государства могут получить ориентировки па принципы, установленные судом (например, метод делимитации норвежских территориальных вод в деле о рыболовстве). Суд в своем обращении к ним может таким образом посчитать себя обязанным применять международный обычай, в создании которого он сам внес вклад. Короче говоря, решение Суда не только решает частный спор, но оно неизбежно также способствует развитию международного права^[14].

Итак, если подвести некоторые итоги, то можно отметить следующее. Хотя формально юридически Статут Международного Суда ООН и другие юридически обязательные международные правовые акты не закрепляют права суда создавать нормы международного права и не признают общеобязательный характер его решений, постепенно складывается практика, свидетельствующая о самых различных возможностях и средствах, которыми располагает Суд для воздействия на процессы уточнения содержания или даже формирования международно-правовых норм международного права.

Из изложенного выше следует, что Международный Суд ООН может принимать свои решения, пусть и в исключительный случаях, руководствуясь ex aequo et bono, т. е. по справедливости, тем самым он имеет возможность заполнять своими решениями существующие пробелы в международно-правовом регулировании. Далее, тот факт, что он достаточно часто ссылается на свои прежние решения, позволяет утверждать, что в своей практике Международный Суд ООН применяет им же самим (или его предшественником) сформулированные юридические правила, что также свидетельствует в пользу творческой роли Суда в процессе правоприменения. На это указывает и тот факт, что по просьбе спорящих государств Суд может установить наличие обычной нормы, обязательной для спорящих сторон, более того он не ограничивается констатацией обычаев, а дает более или менее четкие формулировки. В некоторых случаях судебные решения способны положить начало формированию обычной нормы международного права. Нельзя недооценивать и использование судебного решения в качестве свидетельства opinio juris при определении существования международного обычая, поскольку подобные решения Международного Суда ООН широко применяются в работе Комиссии международного права ООН при разработке проектов кодификационных международных договоров.

Международный уголовный суд. Более специализированным органом ООН по защите прав человека является Международный уголовный суд, учрежденный в качестве независимого органа. Он действует в случаях совершения преступлений, попадающих под его юрисдикцию, и преступлений, совершенных после вступления в июле 2002 г. в силу Римского статута Международного уголовного суда. Суд наделен мандатом на осуществление процессуальных действий в отношении физических лиц и привлечения их к ответственности за преступления геноцида; преступления против человечности; военные преступления; преступления агрессии^[15].

17 июля 1998 г. в Риме на Дипломатической конференции полномочных представителей под эгидой ООН был принят Римский статут Международного уголовного суда, на которой за него проголосовало 120 государств, а против — семь. Он вступил в силу 1 июля 2002 г. и к настоящему моменту ратифицирован 122 государствами^[16].

В России в настоящее время только обсуждается на различных уровнях вопрос об имплементации основных положений Римского статута в УК, УПК, УИК, федеральные законы «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» и «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства». Несмотря на то что Россия была в числе государств, проголосовавших за принятие Римского статута, она еще не ратифицировала данное международное соглашение, хотя в 2005 г. Минюстом России был разработан законопроект о его имплементации, одобренный Администрацией Президента РФ.

Комитет по правам человека. Органом отраслевой специализации в правозащитной деятельности ООП является Комитет по правам человека, созданный в соответствии с Международным пактом о гражданских и политических правах для контроля за соблюдением прав, предусмотренных настоящим документом.

Порядок обращения в Комитет регламентирован Факультативным протоколом к Пакту, принятым резолюцией Генеральной Ассамблеи 2200 Л (XXI) от 16.12.1966, вступившим в силу для Российской Федерации 1 января 1992 г.

Ни одно сообщение не принимается Комитетом, если оно касается государства, которое не является участником Протокола. Обращение в Комитет должно быть осуществлено в письменной форме, после исчерпания всех внутригосударственных средств защиты. Право на обращение в Комитет не ограничено сроками, прошедшими со дня исчерпания внутригосударственных средств защиты. При этом Комитет может признавать неприемлемым любое представленное в соответствии с настоящим Протоколом сообщение, которое является анонимным или которое, по его мнению, представляет собой злоупотребление правом на представление таких сообщений или несовместимо с положениями Пакта. Если обращение соответствует названным критериям Комитет доводит любое представленное ему сообщение до сведения соответствующего государства, предполагаемого нарушителя, которое в течение шести месяцев должно представить Комитету письменные объяснения или заявления, разъясняющие этот вопрос и любые меры, если таковые имели место, которые могли быть приняты этим государством. Следует обратить внимание, что государство обязано, а не вправе отреагировать на сведения индивидуального сообщения.

Индивидуальное обращение рассматривается Комитетом с учетом всех письменных данных, представленных ему обратившимся лицом и предполагаемым нарушителем. При этом Комитет не рассматривает никаких сообщений от лиц пока не удостоверится в том, что: 1) этот же вопрос не рассматривается в соответствии с другой процедурой международного разбирательства или урегулирования; 2) данное лицо исчерпало все доступные внутренние средства правовой защиты. Однако данные ограничения не применяются в случаях, когда использование указанных средств неоправданно затягивается. Данная гарантия является крайне важной, поскольку в ее отсутствие роль Комитета по защите прав могла бы быть сведена к нулю действиями (бездействием) соответствующего государства — предполагаемого нарушителя. Кроме того, указанной гарантией подчеркивается независимость Комитета в международной правозащитной деятельности^[17].

Комитет по ликвидации расовой дискриминации. Значимое место в механизме международной защиты прав человека принадлежит еще более специализированному органу — Комитету по ликвидации расовой дискриминации. Указанный Комитет контролирует реализацию Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации, принятой Генеральной Ассамблеей ООН в 1965 г. и вступившей в силу в 1969 г. Российская Федерация как правопреемница СССР осуществляет права и выполняет обязательства, вытекающие из Конвенции^[18].

Наиболее распространенный способ обеспечения прав человека — международные процедуры.

Международные процедуры в области защиты нрав человека представляют собой порядок, правила рассмотрения, проверки, подготовки предложений и принятия решений по сообщениям, заявлениям и иной информации о нарушениях прав человека.

В рамках ООН разработано большое число процедур контроля за соблюдением прав человека: рассмотрение докладов участников комитетами; рассмотрение Комиссией по правам человека индивидуальных жалоб по поводу нарушений прав человека; изучение Комиссией по правам человека и Генеральной Ассамблеей ситуации с правами человека в отдельных государствах.

Верховный комиссар ООН по правам человека. Защита прав человека международными должностными лицами представлена деятельностью Верховного комиссара ООН по правам человека, в обязанности которого входят: проведение в жизнь и защита гражданских, политических, экономических, социальных и культурных прав; активная помощь в устранении препятствий на пути к полной реализации прав человека; предотвращение нарушений нрав человека; расширение международного сотрудничества в поощрении и защите прав человека; координация действий, но поощрению и защите прав человека посредством системы ООП.

Верховный комиссар по делам беженцев действует в рамках ООН на основе Устава Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев^[19].

Одним из важнейших шагов на пути выполнения обязательств, взятых на себя при вступлении в Совет Европы, стала ратификация Российской Федерацией 5 мая 1998 г. Европейской конвенции и протоколов к ней, впервые предоставившей российским гражданам право на обращение с индивидуальными жалобами в ЕСПЧ.

Европейский Суд по правам человека — орган, который, как и Комитет по правам человека ООН, призван обеспечивать защиту прав, предусмотренных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод. ЕСПЧ принимает обращения (жалобы) от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что их права были нарушены соответствующим государством. Так же, как и Комитет по правам человека ООН, ЕСПЧ принимает дело к рассмотрению только после того, как были исчерпаны все внутренние средства правовой защиты, в соответствии с общепризнанными нормами международного права. При этом срок обращения в ЕСПЧ ограничен шестью месяцами со дня исчерпания внутригосударственных средств защиты и в течение шести месяцев с даты вынесения национальными органами окончательного решения по делу. ЕСПЧ не принимает к рассмотрению жалобу, если она является: анонимной; по существу, аналогичной той, которая уже была рассмотрена ЕСПЧ; предметом другой процедуры международного разбирательства или урегулирования; не содержит новых относящихся к делу фактов. Кроме того, ЕСПЧ объявляет неприемлемой (неподлежащей дальнейшему рассмотрению) жалобу, если сочтет ее формой злоупотребления правом на такое обращение.

Предполагаемая жертва, т. е. лицо, чье право предусмотренное Конвенцией, нарушено и соответствующее государство, предполагаемый нарушитель права, вправе представлять письменные замечания и принимать участие в слушаниях.

Если ЕСПЧ объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к пей, а внутреннее право государства, допустившего нарушение права, допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, ЕСПЧ, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне. В иных случаях ЕСПЧ так же, как и Комитет предлагает соответствующему государству принять меры по прекращению нарушения права и иные меры, необходимые с учетом характера нарушения^[20].

В целом же, Российская Федерация, подписав и ратифицировав международные договоры в области прав человека, признала международные стандарты и, обязуясь их исполнять, заявила о том, что человек — цель и высшая ценность Российского государства, а защита прав и свобод человека — обязанность государства.

• [1] Лукашук И. И. Международное право. М., 1996. С. 23—24.
• [2] Международное право / отв. ред. Ю. М. Колосов, Э. С. Кривчикова. М" 2005. С. 134.
• [3] Основные факты об Организации Объединенных Наций: справ.: пер. с англ. М.: Весь Мир, 2005. С. 27—29.
• [4] Костоева П. М. Международный Суд ООН и прогрессивное развитие международного права: дис… канд. юрид. наук. М., 2004.
• [5] Там же. С. 46.
• [6] Костоева П. Л/. Указ. соч. С. 51
• [7] Туманов В. А. Европейский Суд по правам человека: Очерк организации и деятельности. М., 2001. С. 35.
• [8] Азаров А., Роитер В., Хюфнер К. Права человека: Международные и российские механизмы защиты. М" 2003. С. 303.
• [9] Рыбаков О. К). Российская правовая политика в сфере защиты нрав и свобод личности. СПб., 2004. С. 214.
• [10] Международное публичное право / отв. ред. К. А. Бекяшев. М., 2004. С. 169
• [11] Международное право /отв. ред. Г. В. Игнатенко и О. И. Тиунов. М., 2003. С. 276.
• [12] Костоева П. А/. Указ. соч. С. 71—78.
• [13] Основные факты об Организации Объединенных Наций. С. 124— 126.
• [14] Основные факты об Организации Объединенных Наций. С. 130.
• [15] Даниленко Г. Л/. Международная защита прав человека. М., 2000. С. 208−231.
• [16] URL: wwv. mup-info.com/mup/international-court (дата обращения: 22.12.2014).
• [17] Кожевников Ф. И., Кривчикова Э. С. Комиссия международного права ООН: Функции и деятельность. М" 1977. С. 23—36.
• [18] Там же. Указ. соч. С. 45—49.
• [19] Кожевников Ф. И., Кривчикова Э. С. Указ. соч. С. 101 — 123.
• [20] Европейский Суд по правам человека: правила обращения и судопроизводства / под ред. Б. С. Петранова, А. В. Деменевой. Екатеринбург, 2003. Вып. 1. Серия: Международная защита прав человека.