Древний Египет. 
История психологии

Египтяне думали о смерти значительно больше, чем современные люди. Они верили, что души умерших спускаются в подземное царство, где их ждет суд Осириса (верховного божества), решение которого определяется их образом жизни на земле, что в конце концов душе предстоит возвращение в тело.

Согласно этим верованиям египтяне бальзамировали тела умерших, возводили пирамиды — хранилищ тел. В древнем Египте существовало учение о том, что душа (Ка) каждого человека после смерти проходит взвешивание, в ходе которого определяется соотношение добрых и недобрых дел, совершенных им в течение жизни. Чтобы быть допущенным до этого взвешивания, Ка необходимо пройти через процедуру «исповеди», описанную в 125-й главе Египетской книги мертвых. Сравнивая ее с ветхозаветными 10 заповедями и христианской Нагорной проповедью, а также с моральными принципами конфуцианства, рационального кантианства («категорический императив»), можно отметить, что основные требования к идеалам человеческого общежития остаются неизменными на протяжении тысячелетий. На исповеди душа должна свидетельствовать следующее.

• 1. Я не чинил зла людям.
• 2. Я не нанес ущерба скоту.
• 3. Я не совершил греха в месте Истины.
• 4. Я не […]*.
• 5. Я не творил дурного.
• 7. Имя мое не коснулось слуха кормчего священной ладьи.
• 8. Я не кощунствовал.
• 9. Я не поднимал руку на слабого.
• 10. Я не делал мерзкого пред богами.
• 11. Я не угнетал раба перед лицом его господина.
• 12. Я не был причиною недуга.
• 13. Я не был причиною слез.
• 1 Пропуски (квадратные скобки) связаны с повреждениями исходного папируса.
• 14. Я не убивал.
• 15. Я не приказывал убивать.
• 16. Я никому не причинял страданий.
• 17. Я не истощал припасы в храмах.
• 18. Я не портил хлебы богов.
• 19. Я не присваивал хлебы умерших.
• 20. Я не совершал прелюбодеяния.
• 21. Я не сквернословил.
• 22. Я не прибавлял к мере веса и не убавлял от нее.
• 23. Я не убавлял от аруры (видимо, единицы обмена, золотой или серебряной).
• 24. Я не обманывал и на пол-аруры.
• 25. Я не давил на гирю (торговля).
• 26. Я не плутовал с отвесом (строительство).
• 27. Я не отнимал молока от уст детей.
• 28. Я не сгонял овец и коз с пастбища их (пастушество).
• 29. Я не ловил в силки птиц у богов.
• 30. Я не ловил рыбу богов в прудах ее (рыболовство).
• 31. Я не останавливал воду в пору ее.
• 32. Я не преграждал путь бегущей воде.
• 33. Я не гасил жертвенного огня в час его.
• 34. Я не пропускал дней мясных жертвоприношений.
• 35. Я не распугивал стада в имениях бога.
• 36. Я не чинил препятствий богу в его выходе.
• 37. Я чист, я чист, я чист!

Древним египтянам были не чужды и интересы повседневной жизни. Об этом свидетельствует документ, называемый «Поучение Ахтоя», рисующий образ жизни и соответствующую психологию жителей Египта периода Среднего царства — эпохи между 2040 и 1783 (или 1640) г. до н.э. Так, в Поучении мы можем найти яркий рассказ о том, как отец везет сына в столичную писцовую школу, рассказывая по дороге о преимуществах профессии писца (человека, умеющего читать и ведущего записи на папирусе) — государственного чиновника. Впоследствии это поучительное наставление многократно переписывалось в школьных упражнениях как доказательство важности учения:

" …О, если бы я мог заставить тебя полюбить книги больше, чем свою мать, если бы я мог показать красоты их перед тобой.

Лучше это всех других должностей… я видел медника за его работой у топок его печи. Его пальцы были, как кожа крокодила, и он пахнул хуже, чем рыбья икра.

Каждый ремесленник, работающий резцом, устает больше, чем землепашец. Поле его — дерево, оружие его — металл. Ночью, когда свободен он, он работает больше, чем могут сделать его руки. И ночью зажигает он свет.

Каменотес ищет работу по всякому твердому камню. Когда же он кончает, руки его падают, и он утомлен. И так сидит он до сумерек, колени его и спина согнуты.

Брадобрей бреет до вечера… Он бродит с улицы на улицу, чтобы найти, кого побрить. Он напрягает свои руки, чтобы наполнить свой желудок, подобно пчелам, поедающим свои труды…

Я расскажу тебе еще о строителе стен. Он постоянно болен, так как предоставлен ветрам. Строит он с трудом, привязанный к лотосам^[1]… все одежды его — лохмотья… Моется он только один раз… Хлеб, отдает он его домой; избиты, избиты его дети…

У земледельца одежда вечная. Высок голос его, как у птицы абу… Устает он… и спокойно ему так, как спокойно кому-нибудь под львом. Болеет он постоянно… И едва он возвращается домой вечером, ему вновь надо идти.

Ткач — внутри дома, хуже ему, чем женщине. Ноги его на желудке его. Не дышит он воздухом. Если за день не выработает он достаточно тканья, он связан, как лотос в болоте. Дает он хлеб привратнику, чтобы мог он увидеть свет…

Когда гонец выходит в чужую страну, завещает он свое имущество своим детям из-за страха перед львами и азиатами. И если вернулся он в Египет, едва достиг он сада, едва достиг он дома своего вечером, и вновь ему надо идти…

У красильщика пальцы издают зловоние, как от дохлой рыбы… рука его не останавливается.

Сандальщику совсем плохо, он всегда нищенствует. Ему так же спокойно, как спокойно кому-либо среди дохлых рыб. Жует он кожу.

Прачечник стирает на берегу рядом с крокодилом… Не спокойное это занятие перед тобой… Говорят ему: если ты опоздаешь принести, будут избиты твои губы…

Я расскажу тебе еще о рыбаке, достается ему хуже, чем во всякой другой должности. Смотри, разве не работает он на реке вперемежку с крокодилами…

Смотри, нет должности, где бы не было начальника, кроме должности писца, ибо он сам начальника.

• [1] Лотос — верхушка колонны в форме цветка лотоса (примеч. Авт).