Политическая социология. 
Политология: объект, предмет, методы

Судьба и социологии, и политологии в России складывалась нелегко. В советский период обе науки долгое время не находили официального признания. Причина вполне понятна. Научно осмысленные знания о советском обществе, и тем более вторжение науки в сферу политики, несли в себе угрозу разрушения одного из важнейших устоев тоталитарного режима — господствовавшей идеологической мифологии. Правящая партийно-советская верхушка не без оснований опасалась, что объективные данные о состоянии и тенденциях развития общества подорвут ее монополию на власть. Поэтому в ответ на требование открыть дорогу социологии выдвигался твердокаменный доктринальный аргумент: «Наша социология — это исторический материализм». Тем же, кто добивался признания политической науки, возражали: «У нас уже есть надежная политическая наука — марксизм-ленинизм». Самое большее, на что могли надеяться поборники социологии и политологии — это «конкретные социальные исследования» в тесном удушливом коридоре абстрактных схем официальной идеологии.

Только в 60-х годах прошлого века под напором внутренних потребностей и быстро расширяющихся международных связей были конституированы общесоюзные ассоциации социологов и политологов. При этом для социологии коридор возможностей оказался шире. В стране возникли крупные социологические центры. Бум социологических исследований позволил в 1968 г. добиться создания первого самостоятельного института социологии. Политологам повезло меньше. К самому названию «Советская ассоциация политических наук (САПН)» был добавлен ограничительный «хвост» — «государствоведческих наук». Смысл этой прибавки очевиден: государствоведческий подход должен был направить политологические исследования в русло изучения государственных форм и институтов. Тем самым накладывалось вето на изучение реальных политических процессов в обществе. Политологию пытались втиснуть в привычные рамки государственно-правовой тематики. Даже местом расположения САПН стал Институт государства и права АН СССР. О самостоятельном институте политической науки не могло быть и речи. Именно поэтому наиболее сильные центры разработки политологической тематики образовались в основном в страноведческих институтах Академии наук: в Институте международного рабочего движения, ИМЭМО, в Институте США и Канады, Институте востоковедения и других.

Сегодня положение изменилось, но нельзя сказать, что кардинально. Хотя наряду с Российской ассоциацией политической науки (преемницей САПН) возникла общественная Академия политической науки, самостоятельный институт политической науки по-прежнему остается предметом утопических мечтаний для политологов-романтиков. По-прежнему наиболее значимые исследования реального политического процесса проводятся в непрофильных институтах РАН и на гуманитарных кафедрах некоторых вузов. По-видимому, так будет до тех пор, пока «большая политика» остается уделом узкого круга правящей элиты, а сфера формирования этой политики — тайной за семью печатями для общества.

Но все же одно изменение бросается в глаза. Социология, будучи сама стеснена теми же факторами, которые тормозят развитие политической науки, взяла на себя дополнительную нагрузку своего рода междисциплинарной солидарности. В Институте социологии РАН активно функционирует Центр политологии и политической социологии, в деятельности Института социально-политических исследований РАН политологическая проблематика занимает если не доминирующее, то, во всяком случае, не менее важное место, чем проблематика социологическая. Сам факт столь тесного единения двух близких научных дисциплин весьма обнадеживает. Это значит, что научный анализ политических деяний и процессов, опирающийся на фундаментальные теоретические знания, отнюдь не растворился в безбрежном море политических технологий, претендующих представлять политическую науку, а в действительности обслуживающих конъюнктурные рейтингово-имиджевые нужды влиятельных элитных групп.

Познание смысла трансформационных процессов в современном мире и в России во всей их сложности, выработка теоретических основ адекватной вызовам времени стратегии действия требуют соединения усилий всех направлений гуманитарной науки и, прежде всего, социологии и политологии, уже связанных общей исторической судьбой. Без социологического видения трансформирующегося мира политология не в состоянии исследовать современную политическую реальность и политическое мышление. И не только потому, что феномен политического — предмет изучения социологии политики так же, как семья — предмет изучения социологии семьи, а молодежь — социологии молодежи. Не в состоянии, в первую очередь, потому, что логика и механизмы политического процесса должны рассматриваться как органическая составная часть общества в целом. В свою очередь, социология лишилась бы целостности и приобрела бы фрагментарный характер, если бы абстрагировалась от методов и достижений политической науки в изучении политики, не только представляющей одну из важнейших сфер социума, но и олицетворяющей его деятельное субъектное начало.

Взаимодействие социологии и политологии, следовательно — не просто единение или союз двух близких научных дисциплин. Скорее — это синтетический процесс познания социальной действительности, в котором оба компонента, сохраняя собственную идентичность, императивно нуждаются друг в друге.