Наука как феномен культуры

Природа науки в концепции культурно-исторических типов.

В современной философии науки все сильнее заявляет о себе еще одно направление, отрицающее позитивистское видение науки. Своим замыслом оно направлено на доказательство того, что наука столь же укоренена в культуре, как, например, религия или искусство, т. е. наука по своей природе представляет явление культуры. Между тем позиция признания культурной обусловленности науки имеет солидную историю и концептуальные основания. Наиболее яркие фигуры, во многом заложившие основы этого подхода, это О. Шпенглер и Н. Я. Данилевский. По оценке самого Шпенглера, он совершил открытие и произвел прорыв в философии тем, что обнаружил изменчивость духовных форм. Неизменности кантовских форм познания он противопоставил идею культурно-исторической их обусловленности: мыслительные формы не универсальны, а изменчивы, поскольку зависят от времени и культуры. Шпенглер раскрывает механизм культурно-исторической обусловленности науки, показывая, что в каждой данной культуре существуют глубинные отношения соответствия между различными ее составляющими (например, между математикой, музыкой и живописью). Он устанавливает неожиданные взаимозависимости между элементами культуры, которые позволяют ему проводить параллели между наукой и скульптурой, живописью, музыкой, принципами государственного устройства и пр. Соединившись в целое по принципу корреляции, разные составляющие культуры придают тот неповторимый облик, который свойственен каждой данной культуре — египетской или греческой, арабской или римской, русской или китайской и т. д. В канву этих сложнейших взаимозависимостей включена и наука, причем в аргументации Шпенглера ей отводится значительная роль. Приведем его пример, касающийся математики и физики. Он считает, что статическая физика Аристотеля и античная математика соответствовали античному космосу, представляющему собой мир единичных пластических вещей; тогда как западноевропейская математика Нового времени — теория функций — была тесно связана с динамической физикой Ньютона и отвечала историческому мировоззрению новоевропейской культуры. Шпенглер различает культурно-исторические формы математики и физики (в данном случае античную и западноевропейскую). Его установка в понимании природы науки такова: нет единой универсальной науки, нельзя говорить о «пауке вообще» — науки по сути своей зависят от тех культур, в которых они рождаются и существуют. Поэтому следует говорить об античной, западноевропейской, арабской, египетской, индийской и иных культурно-исторических формах науки. Из этого следует методологический вывод: если наука реально существует в культурно-исторических формах, то природа науки может быть раскрыта только через сравнительный анализ этих форм, через их сопоставление.

Сходна со шпенглеровской позиция отечественного мыслителя Н. Данилевского (по времени Данилевский изложил ее на полвека раньше Шпенглера). Он также придерживался концепции культурно-исторических типов. Наука, наряду с искусством, религией, экономикой, политикой и промышленностью, составляет основу культурно-исторических типов. Данилевский утверждал, что каждая из культур способна к преимущественном}' развитию лишь одной из сторон человеческой деятельности. Он обнаруживает заслуги западноевропейской и греческой цивилизации в развитии науки. Поскольку в научной деятельности проявляется наиболее сложное отношение человека к миру — теоретическое, то своего расцвета наука достигает либо в период апогея развития культуры, либо уже па закате. Все это понадобилось ему для того, чтобы объяснить пути развития славянского культурно-исторического типа, в который вписана русская культура. Данилевский приводит аргументы в пользу возможности самобытной русской науки. Самый главный в его концепции тезис: наука зависит от национальной культуры точно так же, как от нее зависят искусство, государственная и общественная жизнь и др. Он аргументирует это ссылками на особенности психического склада представителей разных культур и национальностей, а также неустранимостью субъективных моментов в восприятии мира. При этом он констатирует слабое развитие науки в России, но считает, что славянские народы смогут развить науку и достичь высоких результатов в будущем. Итак, при обсуждении вопросов о науке Данилевский высказывает ряд положений, которые концептуально совпадают с идеями Шпенглера. Во-первых, он признает существование культурно-национальных форм науки. Во-вторых, он устанавливает зависимость этих форм науки от лежащих в их основании культурно-исторических типов. В-третьих, Данилевский даст конкретное описание западноевропейской культурно-исторической формы науки и предсказывает возможные особенности самобытной русской пауки.