Специфика фразеологического образа

Фразеологизм как лексическая единица языка Как указывает в своей работе В. Н. Телия работа лингвистов по проблемам фразеологизмов и фразеологических единств началась еще в дореволюционной России в трудах А. А. Потебни, А. А. Шахматова, Ф. Ф. Фортунова и других. Большой вклад в заложение основ исследования фразеологических единиц и систематизация внёс В. В. Виноградов, в том числе создав научную школу.

За относительно небольшой промежуток времени фразеологическая школа выработала достаточное количество идей относительно фразеологических единиц. Более того, как указывает В. Н. Телия, существуют несогласующиеся точки зрения на некоторые проблемы фразеологии. Идеи В. В. Виноградова продолжали разрабатываться учениками в разных направлениях В частности, классификация фразеологизмов дорабатывается и принимается лингвистами по-разному.

В.В. Виноградов опирается в своем исследовании фразеологических единиц на теоретический материал своего учителя А. А. Шахматова и швейцарских лингвистов Ш. Балли и А. Сеше, в то же время, владея большими эмпирическими данными. В. В. Виноградов понимал фразеологизм вслед за Ш. Балли как устойчивое словосочетание, лексические значения частей которого по отдельности не указывают на смысл фразеологической единицы.

Современное определение термина «фразеологизм», которое находим в Лингвистическом энциклопедическом словаре, значительно дополнено и уточнено, по сравнению с тем, которое приводит В. В. Виноградов, хотя суть осталась прежней: «семантически связанные сочетания слов и предложений, которые, в отличие от сходных с ними по форме синтаксических структур, не производятся в соответствии с общими закономерностями выбора и комбинации слов при организации высказывания, а воспроизводятся в речи в фиксированном соотношении семантической структуры и определённого лексико-грамматического состава» [42, 559].

В.В. Виноградов выделил три типа фразеологических единиц (далее — ФЕ), критически оценивая классификации А. А. Шахматова, Ш. Балли и А. Сеше [18].

1. Фразеологические сращения (ФС). Фразеологические сращения по признанию автора являются самыми легкими и естественными для выделения. Данный тип фразеологических единиц, по мнению ученого «тип словосочетаний — абсолютно неделимых, неразложимых, значение которых совершенно независимо от их лексического состава, от значений их компонентов и так же условно и произвольно, как значение немотивированного слова-знака». Смысл данных единиц воспринимается полнотой структурой, т. е. если трактовать значение данной ФЕ как сумму значений ее неделимых частей искомого значения не получится. В связи с этим некоторые ФЕ обладают этимологической историей. Фразеологические сращения В. В. Виноградов поделил в свою очередь на 4 типа: а) ФС, части которого включают в себя неупотребительные или вымершие, порой совсем непонятные слова (Пр.: у черта на куличках, во всю Ивановскую); б) ФС, «включающие в себя грамматические архаизмы», которые представляют собой структурно неделимое целое и не соответствующее современным литературным нормам (Пр.: ничтоже сумняшеся); в) ФС, «подвергшиеся экспрессивной индивидуализации» вследствие чего приобрели семантическую и лексическую неразложимость (Пр.: чего доброго, вот тебе и на); г) ФС, настолько семантически слитные, что значения слов по отдельности не дают понимание целого ФС (Пр: сидеть на бобах, души не чаять в ком-то) [18].

В.В. Виноградов настаивал на схематичности такого разделения.

• 2. Фразеологические единства это такие ФЕ, значения которых обладают «образной структурой». Образный смысл может не «соответствовать современной этимологии», например, положить, класть зубы на полку. Данные ФЕ отличает сложная семантическая структура и синтаксическая подвижность. В. В. Виноградов отмечал, что многие из ФЕ данной группы «представляют собою окаменевшие следы живых образных выражений, довольно свободно группировавшихся вокруг одного метафорического центра» (стоять одной ногой в гробу — занесшего ногу в гроб (Чехов)). Наряду с логическим значением, как полагал В. В. Виноградов, данные ФЕ подчинены единству общего образа [18].
• 3. Фразеологические сочетания. Это такие фразеологические группы, в которых значения слов-компонентов обособляются четче и резко, например, могут сочетаться только с конкретными словами одного семантического ряда или лексико-семантической группы, например, «обдать презрением, злобой, обдать взглядом ласкающего сочувствия», где «обдать восхищением или завистью» семантически неправильно. В. В. Виноградов подчеркивал, что данная группа ФЕ обусловлена «внутренними, семантическими отношениями самой языковой системы» [18].

В.Н. Телия отмечает, что В. В. Виноградов выделяет 4 типа фразеологизмов. Четвертым является фразеологические выражения (=устойчивые фразы). К данной группе относятся предложения с переосмысленным смыслом, например, «не имей сто рублей, а имей сто друзей» [42, 559]. Однако в представленной работе выделялось только 3 типа.

Иную классификацию можно увидеть у других исследователей, например, А. Н. Баранов и Д. О. Добровольский довольно широко понимают объект исследования фразеологизмов и сами фразеологизмы, где под фразеологизмами понимаются «устойчивые идиоматические (в широком смысле) словосочетания» [8, 4] В связи с чем, авторы указывают на 6 групп фразеологизмов: 1) идиомы (шишка на ровном месте, работать спустя рукава); 2) коллокации (зло берет, встретить отпор); 3) пословицы (цыплят по осени считают); 4) грамматические фразеологизмы (во что бы то ни стало, по крайней мере); 5) фразеологизмы-конструкции (Х он и в Африке Х); 6) ситуативные клише (спокойной ночи) [8]. Таким образом, данная классификация дана действительно в широком объеме понимания фразеологизмов в отличие от подхода, например, В. Н. Телия, которая указывает, что пословицы, крылатые выражения, например, являются объектами других областей лингвистики [59].

Основными характеристиками, которыми можно и нужно руководствоваться при выделении фразеологизма являются три условия: «принадлежность к номинативному инвентарю языка, признак полной или частичной идиоматичности, а также свойство устойчивости, в той или иной степени ее вариабельности, проявляющееся абсолютной или относительной воспроизводимости сочетаний слов в «готовом виде» [59, 56].

А.Н. Баранов и Д. О. Добровольский в качестве критериев предлагают рассматривать идиоматичность и устойчивость фразеологизмов. Причем, явление идиоматичности понимается авторами посредством трех терминов: переинтерпретация, непрозрачность и усложнение способа указания на денотат. Выделяя каждый в качестве отдельного типа идиоматичности, указывается, что отдельная идиома может относиться сразу к нескольким категориям. Переинтерпертация состоит в том, что происходит создание другого значения на основе одного значения языковой формы, но по определенному принципу (метафора / метонимия). Авторы различают несколько видов переинтерпретации: 1) переинтерпретация в точном смысле (железный занавес), 2) интенсиональная интерпретация (отсутствие исходного значения денотата) (буря в стакане воды), 3) референциальная (гений всех времен и народов — Сталин); 4) идиоматичность цитации (ключ от квартиры, где деньги лежат); 5) псевдоисчерпание (идиома не исчерпывает потенциальных объектов владения) (ни кола, ни двора). Непрозрачность объясняется отсутствием у идиом стандартных правил вывода или одного, или нескольких компонентов идиомы. А усложнением способа указания на денотат имеет две формы проявления: расширение формы (умереть — протянуть ноги, отбросить коньки, дать дуба и т. п.) и редукция формы [8].

В связи с первым выделяемым критерием можно говорить о том, что фразеология может быть понята в широком объеме, в этом смысле определение фразеологизма В. В. Виноградова как устойчивое сочетание, дано именно в этом широком русле. Однако, исходя из такого понимания, к фразеологизмам можно отнести и клише, крылатые выражения, речевые штампы, пословицы и поговорки. Что, как справедливо указывает В. Н. Телия, мешает адекватной выработки концепций, охватывающей и решающей вопросы для всех фразеологизмов. Поэтому критерий номинативности фразеологической единицы важен. Так, В. Н. Телия анализирует все единицы, которые анализируются разными авторами как ФЕ, выделяя 6 категорий. Однако, по мнению лингвиста к собственно лингвистическим разделам можно отнести только: идиомы, связанное значение слова, клише, авторские или стилевые способы номинации [59, 77].

В.Н. Телия отмечает, что специфика фразеологизмов состоит в том, номинативная функция фразеологизмов реализуется наряду с оценочно — экспрессивной, вернее оценка, т. е. характеристика обозначаемого является обязательным компонентом ФЕ.

При исследовании проблем ФЕ на первый план выходит определение конкретного объекта исследование, т. е. очерчивание объема ФЕ. Иными словами, каждый исследователь должен очертить рамки или границы включения объекта исследования. А именно, какие из предложенных выше категорий выделений ФЕ как языковой единицы берутся за основу.

Фразеология является подвижной, многоярусной системой, охватывающей почти все ярусы языковой системы, вследствие чего «ее границы — условны и подвижны».

Намечая области исследования ФЕ, В. Н. Телия отмечает, что фразеологию необходимо рассматривать комплексно как в синхроническом, так и диахроническом аспектах. То же отмечает Б. А. Ларин, комментируя тезис о «неразложимости фразеологического сочетания»: «Для „созревания“ грамматической неразложимости нужны века» [40]. Рассмотрение фразеологии с точки зрения преломления культурных особенностей, исторических событий и т. п. предоставит богатый для исследования закономерностей отбора образов и их отображения в языке. Далее В. Н. Телия подчеркивает, что многообразие и многоплановость ФЕ обуславливают необходимость множественных подходов в описании ФЕ. Так, например, А. Н. Баранов и Д. О. Добровольский указывают 9 сфер исследовательских интересов: классификация ФЕ, варьирование ФЕ, описание семантики фразеологизмов, структурно-синтаксические особенности фразеологизмов, происхождение фразеологизмов, психолингвистические аспекты функционирования идиом, словарное описание фразеологизмов, сопоставительная фразеология, фразеология как феномен культуры [8, 8].

Семантическая структура фразеологизма представляет собой сложный конгломерат. Как мы уже говорили выше, фразеологизм обладает свойствами лексемы. В семантической структуре фразеологизма можно выделить следующие компоненты:

• 1) Денотативный компонент. Денотативный компонент структуры фразеологизмов — это явления мира, ситуации, которые оязыковляются во фразеологизме. Иными словами, наличие денотативного компонента во фразеологизме позволит в принципе соотнести его с определенной ситуацией, событием, явлением, фактом действительности и т. п.
• 2) У фразеологизма имеется также и грамматический компонент, поскольку фразеологизм может выступать в тексте в качестве полноправной лексической единицы. Так, например, существуют грамматически неизменяемые ФЕ, например, «око за око, зуб за зуб» или такие фразеологизмы как «биться как рыба об лёд», где центральная глагольная лексема диктует грамматические «правила поведения» для всей ФЕ: «Я билась как рыба об лед», «Бьешься, бьешься как рыба об лёд», «Ну, что ты бьешься как рыба об лёд».
• 3) Выделяют оценочный компонент фразеологизма. Оценочный компонент фразеологизма подразумевает наличие в семантике фразеологизма дополнительных субъективных значений, которые привносятся контекстом употребления, отношением говорящего к ситуации, его видением ситуации и т. п. Подробнее, мы скажем о нем во второй главе. В целом, оценка, по мнению многих исследователей, сопутствует ФЕ.
• 4) Мотивационный компонент предполагает наличие ассоциативной связи между ФЕ и внутренней формой единиц ФЕ. Таким образом, значение ФЕ может быть мотивированным или немотивированным. Так, например, слово «бить баклуши» в современном русском языке, скорее можно отнести к немотивированнымо типу ФЕ, поскольку слово «баклуши» утратило четкое значение и в сознании современного носителя языка не имеет денотативной соотнесенности.
• 5) Эмотивный (эмоциональный) компонент подразумевает собой передачу чувства-отношения к той информации, которая передается посредством ФЕ. Так, например, эмотивность хорошо передают различные суффиксы, например, «магазинчик» и «магазинишко».

Так, если первый характеризует в большей степени денотативную информацию и оценочность, то при помощи суффикса «-ишк» передается эмотивность — чувство-пренебрежения.

6) ФЕ как и любые лексемы также можно ранжировать по стилистической шкале, например, в словаре фразеологизмов В. Н. Телия указываются в некоторых случаях стилистические пометы, например, возвышенное или просторечное. Таким образом, стилистический компонент семантической структуры фразеологизма свидетельствует об уместности употребление ФЕ в соответствующем контексте.

Характерною особенность ФЕ как единицы языка является не только ее способность быть номинативной частью системы, но и дополнять лексический состав языка, т. е. прагматическая ориентированность ФЕ. Иными словами, фразеологизм обладает способностью передавать не просто денотативное значение, но обогащать языковую систему экспрессивным, эмотивным значениями, вследствие характерной для фразеологизмов, особенно для идиом, образности. В связи с этим нельзя не согласиться с утверждением В. Н. Телия о том, что «фразеологизмы (особенно — идиомы) — более мощное средство выражения эмотивности, чем слова, поскольку фразеологизмы, отражая образ-ситуацию, выступают как микротексте в тексте» [59, 83].

Мнение об образности фразеологизмов-идиом особенно ценно для нашего исследования, поскольку данная интерпретация ФЕ наиболее близка и важна исходя из задач, поставленных в нашей работе.

На основании того, что фразеологическая семантическая структура основана на метафоризации и ассоциативном переносе. Мотивационный компонент ФЕ играет огромную роль в значении ФЕ. Поскольку мотивационный компонент и позволяет закрепиться внутреннему образу фразеологизма в сознании людей. Образное основание лежит в основе связи лингвистического закрепления соответствующего явления действительности за определенной группой слов — фразеологизмом. Поэтому мотивационный компонент следует рассматривать вкупе с внутренним образом фразеологизма. Это подтверждают и те фразеологизмы, значение которых ушли вглубь веков и не имеют мотивированной связи с внутренним образом. Немотивированные фразеологизмы. Наличие внутреннего образа позволяет говорить и о таких аспектах как эмотивность ФЕ, оценочный компонент ФЕ, стилистический компонент ФЕ, поскольку наличие внутреннего образа скорее позволит затронуть эти компоненты.

Наличие четкого понимания и взаимосвязи образности со значением ФЕ видимо способствует «жизни» фразеологизма. Об этом говорит Б. А. Ларин, исследуя диалектный язык подчеркивая, что «Непонятное слово, непонятная форма, непонятная синтаксическая конструкция — все эти разновидности „безобразия“ фразеологизмов таят в себе предвестие их отмирания. Они повторяются в силу языковой инерции („традиции“) или сохраняются в песне, сказке, пословице, бережно передаваемой из поколения в поколение, несмотря на невразумительность, но в этой непонятности — их обреченность» [41].

К семантическим характеристикам фразеологизмов относится то, что фразеологизмы также вступают в отношения синонимии, антонимии, полисемии. Как указывают некоторые авторы, такие отношения объединены идеей семантического поля [8]. Также они рассматривают отношения конверсивности и каузативности как семантические, а не грамматические категории, поскольку конверсивность в ФЕ обусловлена лексической системой языка, а каузативность связана с изменением семантической валентности [8].

В.Н. Телия рассматривает фразеологизм с позиций семиотики, подчеркивая, что основные достижения советской фразеологии имели место в исследовании синтаксиса фразеологизмов. Рассматривая семантику и прагматику фразеологизмов, очевидно, автор указывает примат прагматики, т. е. зависимость выбора того или иного фразеологизма от ситуации, ролей, установленных между говорящими и т. п. [59]. Однако следует подчеркнуть, что без понимания фразеологизма, его структуры и образа, который лежит в его основе, т. е. без знания семантических основ, верный прагматический выбор совершить трудно.

Таким образом, фразеологизм понимается в нашей работе, прежде всего, как устойчивое словосочетание, которое обладает такими важными свойствами как нерасчлененностью, идиоматичностью, наличием экспрессивного значения. Фразеологизм также характеризуется образностью, т. е. является носителем отражения предмета действительности, события, а также наличием оценки отображаемой действительности. Также мнение Б. А. Ларина, А. Н. Баранова, Д. О. Добровольского и В. Н. Телия о том, что фразеологизмы имеют подвижные границы и, как и вся лексическая система находятся в постоянном преобразовании, является одним из концептуальных для нашего понимания фразеологизма.

Фразеологизмы с фреймовым значением Современная когнитивная лингвистическая парадигма использует термин «фрейм» который был введен в научный обиход М. Мински в книге об искусственном интеллекте. «Фрейм» по мысли М. Мински представляет когнитивную модель памяти человека, определяется как «минимально необходимая структурированная информация, которая однозначно определяет данный класс объектов» [46]. Фрейм обладает следующими свойствами как «категориальный принцип организации знания о типической, тематически единой ситуации, четко выстроенная структура и динамический характер» [13].

Фреймовыми фразеологизмами можно назвать фразеологизмы-идиомы, поскольку, процесс образования идиомы лежит в основе «номинативного замысла, и того, что обозначается сочетанием в его «буквальном» значении, и что, к тому же, включено в определенную структуру знания о мире — некоторого сценария или «фрейма» [59, 60].

А.Н. Баранов и Д. О. Добровольский также применяют данный термин в своих работах. Используя разработки в области исследования когнитивной метафоры, авторы применяют данную модель фреймового анализа и к фразеологизмам, указывая, что «фрейм является концептуальной структурой для декларативного (описательного) представления знаний о типизированной ситуации, содержащей слоты, связанные между собой определенными семантическими отношениями» [6, 227]. Так, фреймовая структура фразеологизма предполагает «возможность осмысления связи внутренней формы и актуального значения». Например, поясняют авторы, фразеологизм «без царя в голове», значение которого «несерьезный, легкомысленный» (о человеке) основывается на фреймах «государство» и «человек». Во фрейме «государство» есть слот «управляющая инстанция», представленный через такие лексемы как царь, президент, правительство. Изъятие данного слота приводит к дисфункции фрейма. В тоже время происходит проецирование измененного фрейма «государство» на фрейм «человек», что дает идею дисфункции мышления, где мышление очевидно является одним из слотов фрейма «человек». Таким образом «порождение актуального значения» фразеологизмов-идиом можно представлять в виде взаимодействия фреймов. Таким образом, к фразеологизмам с фреймовой структурой будут относиться фразеологизмы, содержащие мотивированную внутреннюю форму. Иными словами, существует или существовала какая-либо ситуация, представление о мире на самом деле, которая спровоцировала появление подобного рода преломления и создания фразеологизма.

Такую ситуацию описывает В. Н. Телия, анализируя фразеологизм «лезть на рожон». Данный фразеологизм является частью фрейма охота на медведя: «охотник выставлял рогатину с прикрепленным на нее поперек заостренным лезвием, а медведь, напоровшись на нее, захватывал его в пасть и как бы сам шёл на свою смерть» [59, 60].

Фрейм может вызываться имеющейся исторической обстановкой или историческими событиями. Также фреймовая структура подвержена изменению, например, фразеологизм «выйти из окопов» (см. 59, 61). Изначальный фрейм с течением времени имеет свойство забываться, в связи с тем, что исторически не существует данного фрейма. Этимология позволяет хотя бы приблизительно восстановить образную структуру ФЕ. Однако в некоторых случаях вопрос может оставаться открытым. Так, интересно привести в пример, фразеологизм «бить баклуши». В. Н. Телия вслед за В. И. Далем восстанавливает этимологию на основании того, что баклуши — это «деревянные заготовки для последующего изготовления посуды». В. И. Даль пришел к выводу, что такая работа, не отнимавшая много сил и времени, ассоциируется с бездельем, отсюда и появился ФЕ «бить баклуши». Однако В. И. Зимин в «Словаре тезаурусе русских пословиц, поговорок и метких выражений» указывает, что баклуши — это «небольшие озерки или лужи». А выражение «бить баклуши» связывается В. И. Зиминым с детской забавой бить по лужам палкой, брызгая друг друга водой" [Словарь-тезаурус, 84]. Отсюда значение ФЕ «бездельничать, лодырничать, проводить время без пользы». Фреймы могут совсем утрачиваться, например, почти невозможно восстановить значение некоторых фразеологизмов из древнерусских памятников письменности, поскольку фрейм и мотивировка утрачены, поэтому нельзя правильно распознать лексические единицы, составляющие фразеологизм [40].

Но если связь фрейма не нарушена, то «идиомы воспринимаются как мотивированные.

Таким образом, еще одной характеристикой фреймовых идиом является мотивированность значения [59].

А.Н. Баранов и Д. О. Добровольский предлагают следующий перечень и последовательность базовых операций по описанию порождения актуального значения у ФЕ [6, 230]:

• — Введение одной когнитивной структуры в другую
• — Элиминация когнитивной структуры
• — Высвечивание когнитивной структуры
• — Повторение когнитивной структуры

Фреймовый анализ фразеологизмов позволяет выявить культурные характеристики и типологии. Е. М. Булатова подчеркивает, что это «особенно важно по отношению к определенным эпизодам социального взаимодействия» [13, 22]. Анализ фреймовой структуры и сравнение стереотипных фреймовых структур во фразеологизмах позволить их выявить в языковой концептуализации мира.

Понимание фразеологизма тесно связано с его субъективностью, поскольку отражение фрейма, ситуации при помощи языка есть субъективный взгляд на мир. В таком случае термин образ, который является неотъемлемой частью фразеологизма-идиомы, когнитивной операцией, структурой по отображению действительности.

Таким образом, фреймовые фразеологизмы — это фразеологизмы идиомы, которые обладают ярко выраженной мотивированностью значения, живой внутренней формой или образностью, наличием экспрессивной оценки. Все означенные особенности позволяют восстановить схему порождения актуального значения фразеологизма.

Влияние пресуппозиции на использование ФЕ в речи Пресуппозиция — термин лингвистической семантики, заимствованный из работ Г. Фреге, в которой Фреге рассуждает об истинностном и ложном суждениях. Е. В. Падучева определяет пресуппозицию (презумпцию) как «термин, лингвистической семантики, обозначающий компонент смысла предложения, который должен быть истинным для того, чтобы предложение не воспринималось как семантически аномальное или неуместное в данном контексте» [42, 396].

Например, предложение «Филипп знает, что Нью-Йорк — столица США» обладает ложной пресуппозицией и вследствие этого является ни истинным, ни ложным, потому что оно «бессмысленно». Такое предложение является семантически аномальным. Некоторые слова и синтаксические конструкции содержат в себе пресуппозицию [50].

Различают несколько видов пресуппозиции: 1) категориальная (подразумевает ограничение на семантическую сочетаемость, например, «берёза знала» — семантически аномально, поскольку глагол «знать» приписывается только одушевленному предмету); 2) экзистенциальная (препозиция существования и единственности), т. е. заявленная информация в предложении считается существующей; 3) фактивная пресуппозиция, т. е. отражающая фактическое состояние вещей.

Различают также семантическую и прагматическую пресуппозиции. Семантические пресуппозиции предполагают условия осмысленности высказывания и наличие истинностного значения. Прагматическая пресуппозиция это «это суждение, которое для слушающего должно быть не только истинно, но и известно» [50].

Отличительным и главным свойством пресуппозиций, по мнению Е. В. Падучевой является то, что «что они не подвергаются отрицанию в общеотрицательных предложениях. В качестве примера Е. В. Падучева приводит два предложения: «Он знает, что я вернулся» и «Он не знает, что я вернулся», которые содержат одну и ту же пресуппозицию, — «Я вернулся».

Е.М. Верещагин выделяет сингулярное поведение, понимая под ним такое поведение, которое расходится с поведением нормативным для данной культуры. Вводит понятие сингулярного речения, которое понимается как особое высказывание, в котором говорится об определенном событии или обстоятельстве, и вместе с тем имплицитно сообщается о том, что событие или обстоятельство не соответствует или нарушает ожидания адресанта, а также расценивается им как заслуживающее внимания. Им вводится понятие культурной пресуппозиции, под которой понимается некая культурная норма, которая находится в семантике фразеологизма [17].

Схожее понимание пресуппозиции предлагает А. Н. Баранов анализируя структуру фразеологизмов в вопросе лингвистической экспертизы текста. Так анализируя контексты с фразеологизмом «сойти с рук», где значение данного фразеологизма означает «делать что-либо, нарушающее те или иные общественные нормы и правила, но не получать за это наказания, уподобившись человеку, который умеет хорошо действовать руками», А. Н. Баранов возводит фразеологизм к общей пресуппозиции [7, 61]. Иными словами, факт нарушения общественных норм и правил подразумевает собой введение «в текст имплицитной негативной оценки деятельности человека», что и является, по мнению А. Н. Баранова, пресуппозицией. Иными словами, пресуппозиции представляют собой скрытие имплицитные утверждения и, зачастую негативной оценки, характеризующей нарушение норм морали, правил поведения и т. п.

Таким образом, как заключает А. Н. Баранов, фразеологизмы-идиомы обладают видимо высокой степенью включения оценки, причем оценка имплицитная и содержится в пресуппозиции [7].

Таким образом, пресуппозиция предполагает наличие оценки при использовании фразеологизма, а также имплицитное включение элементов смысла может вести за собой элементы языковой манипуляции. Пресуппозиция также может быть культурной, в этом смысле, фразеологизмам справедливо отдается место в культурно-специфических единицах языка, которые являются «зеркалом культуры».