Маркеры неожиданности в произведениях братьев Стругацких

Общая характеристика материала

В избранных нами для исследования повестях методом сплошной выборки выявлено 445 словоупотреблений маркеров неожиданности в 408 контекстах соответственно, в сценариях — 169 словоупотреблений в 149 контекстах. Единицей анализа избран контекст, который рассматривается по параметрам различных уровней (семантика, синтаксис), на основе чего выделяются текстовые функции маркеров неожиданности в данных текстах.

Как упоминалось выше (см. раздел 2.2.1 главы 1), лексема вдруг имеет четыре словарных значения. В рассматриваемых нами произведениях встретились только два из них: 1) внезапно, неожиданно (т.е. интересующее нас значение наречия неожиданности) и 4) в значении усилительно-предположительной частицы, употребляемой в начале вопросительного предложения и соответствующей по значению словам: а если?, а что если? Словарь русского языка: В 4-х т. / Под ред. А. П. Евгеньевой. М., 1981. Т. 1. С. 144. Вопрос включения таких употреблений в анализ маркеров неожиданности неоднозначен.

Как указывают Т. В. Булыгина и А. Д. Шмелев, именно первое и четвертое значение вдруг допускают употребление данного наречия как дискурсивного слова Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Указ. раб. С. 307., т. е. как «единицы, которая, с одной стороны, обеспечивает связность текста и, с другой стороны, самым непосредственным образом отражает процесс взаимодействия говорящего и слушающего, позицию говорящего» Баранов А. Н., Плунгян В. А., Рахилина Е. В. Путеводитель по дискурсивным словам русского языка. М., 1993. С. 7. Эти два значения формируют, соответственно, два класса дискурсивных употреблений вдруг: «нарративное» и «гадательное», где первое имеет синоним неожиданно и указывает на то, что событие, о котором повествуется, не вытекает из предыдущей ситуации, а второе вводит некую маловероятную гипотезу. Между ними есть тесная семантическая связь: оба класса выражают нечто не вытекающее из того, что уже известно участникам коммуникации. Однако вдруг в таких употреблениях не передает идею динамичности, моментальности действия, которая лежит в основе категории неожиданности, поэтому в анализ контексты вдруг в четвертом значении включены не были.

Другую сложность представляют собой употребление вдруг (в первом значении) в вопросительных и модальных контекстах, которое препятствует категорическому разделению первого и четвертого значений. И. Б. Левонтина пишет, что в таких случаях вдруг примыкает к вопросительному слову, союзу и т. п., составляя с ним одно целое (Почему вдруг они назвали дочь Аделаидой?; Если вдруг он спросит, ничего ему не говори) Левонтина И. Б. Указ. соч. С. 656. Здесь семантика вдруг оказывается сходной с той, что выражена в предложениях типа Вдруг кто-нибудь из добровольцев, вот так же, как Турбин, отставший, прибежит — ан укрыться-то и негде будет! Там же, с. 657. (где вдруг употреблено в четвертом значении). В статье Т. В. Булыгиной и А. Д. Шмелева такие случаи рассматриваются вместе с «гадательным» вдруг, а не «нарративным» вдруг с синонимом неожиданно.

В произведениях Стругацких встретилось 3 переходных случая наподобие упомянутых в исследовании Левонтиной:

• (1) — А почему это за нами вдруг погнались пограничники? (ДЗ-С, с. 260)
• (2) — Что-то я тебя не понимаю, Гута. Ты меня извини, я сегодня маленько того, может, поэтому плохо соображаю … Почему это я вдруг с тобой не захочу встречаться? (ПНО, с. 389)
• (3) — А, Пономарева? А чего это ты ее вдруг вспомнил? (ЗМЛ Здесь и далее ЗМЛ обозначает повесть «За миллиард лет до конца света» (Стругацкий А. Н., Стругацкий Б. Н. За миллиард лет до конца света / Стругацкий А. Н., Стругацкий Б. Н. Собрание сочинений: В 11 т. Т. 7: 1961?1963 гг. СПб., 2001. С. 5—132)., с. 107)

Можно заметить, что здесь наречие вдруг локализует момент, в который происходит событие погнались, и указывает на моментальность и непредсказуемость происшедшего изменения ситуации. Все это — элементы семантики неожиданности, поэтому представляется нецелесообазным исключать такие контексты из анализа.

Отсутствие в повестях и киносценариях словоупотреблений вдруг во втором и третьем значениях (устар. `cразу', разг. `одновременно') объясняется малоупотребительностью этих лексико-семантических вариантов и специфичностью их значения: они обладают ярко выраженными стилистическими оттенками устарелости и разговорности.

Остальные синонимы данной группы употребляются в соответствии со своим (единственным) словарным значением.

С точки зрения частотности употребления маркеры ситуаций неожиданности выступают в повестях и сценариях Стругацких по-разному. Частотность маркеров неожиданности и реакции на нее подробно расписана в таблицах 1—4 (см. Приложение), где процент использования рассматриваемых лексем и фразеологизмов в текстах Стругацких сравнивается с долей тех же единиц в Национальном корпусе русского языка (НКРЯ), в подкорпусе художественной литературы и в подкорпусе литературы в жанре фантастики.

Таблица строилась на основе «Нового частотного словаря русской лексики» Ляшевская О. Н., Шаров С. А. Новый частотный словарь русской лексики. Электронная версия издания: О. Н. Ляшевская, С. А. Шаров, Частотный словарь современного русского языка (на материалах Национального корпуса русского языка). М., 2009. Режим доступа: http://dict.ruslang.ru/freq.php?. Дата обращения 22.05.2016. В «Новом частотном словаре…» дано количество употреблений слова на миллион слов корпуса (подкорпуса). По этим данным вычислялась доля, которую слово составляет от всего корпуса (подкорпуса). Пример вычислений: лексема вдруг употребляется 503.2 раза на миллион слов Национального корпуса русского языка (НКРЯ) и 915.7 раз на миллион слов подкорпуса художественной литературы. Первый показатель составляет 0.0503% от всех слов НКРЯ, второй — 0.0916% от всех слов подкорпуса художественной литературы.

Статистические данные по подкорпусу художественных текстов в жанре фантастики Дата обращения к Национальному корпусу русского языка 22.05.16 собирались следующим образом: выяснялось, какой процент от всех слов подкорпуса (6 472 928) составляет количество вхождений слова (например, 4 662 вхождения вдруг — это 0.0720% от всех слов подкорпуса). Подобным же образом вычислялась доля употребления единиц, не вошедших в «Новый частотный словарь русской лексики», и статистические данные по текстам повесте и сценариев братьев Стругацких: подсчитывалось, какой процент от всех слов текста составляют словоупотребления маркеров неожиданности.

Для некоторых маркеров невозможно было подсчитать частотность в НКРЯ: и тут, поразить, вздрогнуть, остолбенеть, шарахнуться — все эти единицы имеют больше одного значения (например, и тут может маркировать момент речи, а не неожиданность), поэтому для определения их частотности именно как маркеров ситуаций неожиданности необходимо проводить отдельное исследование в рамках корпуса русского языка. В рамках данной работы мы в таких случаях для определения относительной частотности словоупотреблений ориентируемся на анализируемый материал — тексты Стругацких.

По итогам проведенного анализа заметна повышенная частотность маркеров неожиданности в повестях ПНО Здесь и далее ПНО обозначает повесть «Пикник на обочине» (Стругацкий А. Н., Стругацкий Б. Н. Пикник на обочине / Стругацкий А. Н., Стругацкий Б. Н. Собрание сочинений: В 11 т. Т. 6: 1961—1963 гг. СПб., 2001. С. 343—504). (вдруг, и тут), ДОУ (и тут) и ЗМЛ (вдруг, и тут, ни с того ни с сего). Особенно это заметно в случае употребления вдруг: это наречие встречается в ПНО в 2,5 раза чаще, чем в НКРЯ, а в ЗМЛ — в 4 раза чаще, чем в НКРЯ. Обратим также внимание, что в ЗМЛ процент употребления фразеологизма ни с того ни с сего в разы выше, чем в корпусе: 0.0145% против 0.0006%.

Частотность маркеров неожиданности повышена и в киносценариях: Ч-С Здесь и далее Ч-С обозначает киносценарий «Чародеи» (Стругацкий А. Н., Стругацкий Б. Н. Киносценарии / Стругацкий А. Н., Стругацкий Б. Н. Собрание сочинений: В 11 т. Т. 9: 1967—1968 гг. СПб., 2001. С. 245—621). вдруг, неожиданно, ДОУ-С — вдруг, ДЗ-С Здесь и далее ДЗ-С обозначает киносценарий «День затмения» (Стругацкий А. Н., Стругацкий Б. Н. Киносценарии / Стругацкий А. Н., Стругацкий Б. Н. Собрание сочинений: В 11 т. Т. 9: 1967—1968 гг. СПб., 2001. С. 245—621). — вдруг, неожиданный. При этом вдруг встречается в Ч-С в 2,5 раза чаще, чем в НКРЯ, а в ДЗ-С — почти в 5 раз чаще, чем в НКРЯ.

Повышенной долей употребления отличаются и некоторые маркеры реакции на неожиданность: среди повестей особенно выделяется ПНВС, где слова удивить, изумление, ошеломленный, шок, вздрогнуть особенно частотны по сравнению с корпусом языка. Удивить встречается в 2 раза чаще, чем в НКРЯ, а словоупотребления изумление составляет 0.0121% от всех слов повести против 0.0004% в корпусе. ПНО тоже показывает повышенную частотность маркеров поразиться и изумление: первые встречаются в 7 раз чаще, чем в НКРЯ, вторые — в 2 раза чаще, чем в подкорпусе художественной литературы корпуса русского языка.

В сценариях частотность маркеров реакции на неожиданность еще более показательна. В ДОУ-С употребление сразу шести слов существенно выше показателей по подкорпусу художественной литературы: удивиться (в 2 раза чаще), удивленный (в 6 раз), удивленно (в 4 раза), удивление (в 3 раза), ошеломленно (0.0204% против 0.0002%). Остолбенеть в ДОУ-С встречается в 2 раза чаще, чем в Ч-С и ДЗ-С. В ДЗ-С повышено количество использования ошеломленно (0.0122% против 0.0002%) и вздрогнуть (в 3 раза чаще, чем в Ч-С и ДОУ-С). В С-С Здесь и далее С-С обозначает киносценарий «Сталкер» (Стругацкий А. Н., Стругацкий Б. Н. Киносценарии / Стругацкий А. Н., Стругацкий Б. Н. Собрание сочинений: В 11 т. Т. 9: 1967—1968 гг. СПб., 2001. С. 245—621). маркеры реакции на неожиданность употребляются редко, однако и в этом киносценарии повышенна частотность одного из них — вздрогнуть (тоже в 3 раза чаще, чем в Ч-С и ДОУ-С).

Первое, что бросается по результатам частотного анализа маркеров ситуаций неожиданности — повышенная частотность маркеров неожиданности и маркеров реакции на нее не совпадает в одних и тех же текстах. В ЗМЛ особенно высока доля маркеров неожиданности, в ПНВС — доля маркеров реакции. (Здесь, однако, надо отметить, что маркеры реакции на неожиданность в ПНВС очень часто употребляются в отрицательном контексте; т. е. в этой повести важно маркированное отсутствие удивления в ответ на удивительные события). Эти две повести как бы стоят на концах шкалы, а между ними стоят две повести, ДОУ и ПНО, где доля и маркеров неожиданности, и маркеров реакции повышена, но не так сильно, как в ПНВС и ЗМЛ. Таким образом, в ПНВС особую значимость получает реакция на неожиданность — или ее значимое отсутствие — за счет постоянной экспликации ее в ситуациях неожиданности, тогда как для ЗМЛ важна не реакция героев, а сами неожиданные события — отсюда и высокая частотность маркеров неожиданности.

Точно так же повышенная частотность распределяется по шкале от «особенно много маркеров неожиданности» до «особенно много маркеров реакции на неожиданность» и в киносенариях. Повышенное количество маркеров неожиданности в Ч-С и ДЗ-С сочетается с большой долей маркеров реакции на нее в тексте ДОУ-С. Интересно, что при переработке повести ПНВС в сценарий Ч-С высокая доля маркеров неожиданности превратилась в высокую долю маркеров реакции на нее: так отражается переход от внутренней точки зрения с ее словами-эгоцентриками к внешней точке зрения с ее видимыми действиями героев. Точно такая же ситуация с ДОУ и ДОУ-С: в первой превалируют указания на неожиданность событий, во второй — на реакцию персонажей на нее. В ПНО и С-С сравнительное распределение частотности сходное, но в этой повести и сценарии в целом доля исследуемых единиц от всего текста не такая повышенная.

Иначе выглядит распределение частотности в повести ЗМЛ и сценарии ДЗ-С: и там, и там наблюдаем повышенную частотность маркеров неожиданности при стандартной частотности маркеров реакции. Причиной этому может быть повествовательная форма сценария: он написан в третьеличном нарративе, в прошедшем времени — формат, встречающийся куда чаще в прозе, чем в киносценариях, тяготеющих к диалоговому оформлению, подобно драме.

Повышенная частотность употребления маркеров неожиданности и реакции на нее говорит об их значимости для текста и об их важной роли в индивидуальном авторском стиле Стругацких.