Прагмасемантический аспект информационно-аналитического медиадискурса

Семантика как область дискурсивного анализа: о соотношении языкового и коммуникативного компонентов

В данной главе будут проанализированы отдельные позиции, связанные с репрезентацией референциальных и коннотативных значений в исследуемом типе дискурса. В центре нашего внимания — такие понятия, как факт, фактуальность, истина/ложь, модальность, объективная/субъективная модальность, средства репрезентации модальности в аналитических журналистских статьях, референциальное/коммуникативное наполнение значения слова/дискурса. Логика исследования выстроена таким образом, чтобы, выявив универсальные прагмасемантические закономерности дискурса, проиллюстрировать их на материале русского делового медиадискурса (аналитические статьи и интервью отечественных деловых СМИ).

В основе нашей методологичекой позиции — отказ от жесткого разделения референциального, «объективного» значения слова (текста, дискурса) и его субъективных смыслов, обоснованных этнической, национальной, исторической картиной мира, а также психологическими, идеологическими и прочими. Такая позиция порождает целостный взгляд на семантику. В своем исследовании мы придерживаемся точки зрения, типологически близкой Е. В. Падучевой, Н. Д. Арутюновой, Е. С. Кубряковой и др.

Концепция Е. В. Падучевой, которую мы разделяем, обоснована современными представлениями об антропоцентрической природе языка, о тесной связи и взаимодополнительности референциального и прагматического (контекстуального, ситуативного) значений слова и текста. Включение адресанта и адресата речи как языковой личности в сферу семантики является в такой модели языка обязательным. «Граница между прагматикой и семантикой в лингвистике провести трудно и, возможно, необязательно. Прагматика изучает значение в его отношении к речевой ситуации (т.е. к говорящему и слушающему, их целям, фоновым знаниям и под.) и к ее контексту. Объектом прагматики являются прагматические значения разного рода, пропозициональные установки говорящих — исходные допущения, намерения, мнения, эмоции и пр.» [Падучева 1996: 221].

Невозможность процедурно и онотологически отделить референциальное, «объективное» значение слова (текста, дискурса) от его субъективного значения, т. е. того «пучка» фоновых значений, которые мотивированы этнической, национальной, исторической картиной мира, а также психологическими, идеологическими и прочими интенциями, порождает взгляд на семантику как одновременно логическую и иррационально-ситуативную область смыслов. «Для логика семантика — это отношение между знаками и внешним миром. Однако значение слов и конструкции естественного языка не может быть сведено к отношению между языком и миром. Значение в естественном языке антропоцентрично, т. е. отражает общие свойства человеческой природы, более того, оно этноцентрично. Нельзя на естественном языке описать „мир как он есть“: язык изначально задает своим носителям определенную картину мира, причем каждый данный язык — свою» [Падучева 1996: 223].

Е.В. Падучева, во многом перекликаясь с концепцией языка А. Вежбицкой, утвердившейся в языковедческой парадигме начиная с 1980;1990 гг., определяет лингвистическую прагматику как «область семантики которая изучает языковые элементы, ориентированные на речевое воздействие; иначе говоря, элементы, в семантике которых отсылка к говорящему играет ключевую роль» [Падучева 1996: 223]. И хотя далее автор указывает на «добавочность» прагматического значения, которое не может само по себе составить содержание высказывания, это периферийное место в иерархической структуре означаемого, как видится, не отменяет обязательности прагматического компонента в любой дискурсивной репрезентации языка.

По мере внедрения коммуникативно-дискурсивной парадигмы в языкознание прагматика все чаще и настоятельнее стала рассматриваться как часть семантики (А. Вежбицкая, Е. В. Падучева, Е. С. Кубрякова, Р. М. Фрумкина, В. И. Карасик, Е. А. Кожемякин, Б. А. Серебренников, В. З. Демьянков, Н. Н. Миронова, Е. А. Никитина и др.), в то время как в период становления этой области лингвистической теории прагматика понималась автономно (Ч. Моррис) [НЗЛ 1985] или как область регламентации перформативов, т. е. правил употребления языка (Л. Витгенштейн) [Витгенштейн 2003]. Программные статьи зарубежных и отечественных лингвистов, осуществивших «прагматический» поворот, впервые были концептуально собраны и прокомментированы в XVI выпуске серии «Новое в зарубежной лингвистике» [НЗЛ 1985].

Данный поворот оказался возможным благодаря исследованию тех компонентов семантики, которые не исчерпываются конвенционально закрепленными в языке значениями, составляющими информационное содержание, а дополняют высказывание импликативными характеристиками субъективного плана (совет, просьба, приказание, обещание, предупреждение, предположительность, сомнение и т. д.). В целом понятие иллокутивного акта охватывает выражение коммуникативного намерения в высказывании (в то время как сам акт высказывания является локутивным актом). Если для пропозиции утвердительного характера, т. е. не несущей иллокутивной функции, существенно различение истинного/ложного высказывания, то для перформативных предложений релевантна оппозиция успешный/неуспешный (или эффективный/неэффективный: ср. распространившееся в лингвистических трудах конца 1990 — 2000;х гг. словосочетание «эффективная коммуникация», «эффективность коммуникации», «эффективное (речевое, коммуникативное) воздействие» и т. п. (см., например: [Дзялошинский, Пильгун 2012].

Успешные речевые акты в качестве необходимых условий должны соответствовать коммуникативным постулатам.

Понятие «коммуникативных постулатов», или «постулатов дискурса», ввел в лингвистический обиход Г. П. Грайс. Анализируя логический и естественный язык, он подверг критике формалистский подход, согласно которому идеальным языком для успешного взаимопонимания является язык логических символов в силу их непротиворечивости. Он обратил внимание на то, что язык логики, а шире — язык понятий — если и подходит для целей науки, не всегда может выразить те смыслы, с которыми легко справляется естественный язык. Объясняется это законами семантики естественного языка, в котором «конвенциональное значение слова» существенно достраивается «импликатурами», т. е. теми значениями, которые не выражены прямо, но обусловлены ситуацией «речевого общения» и присутствуют в подтексте высказывании [Грайс 1985: 221].

Г. П. Грайс систематизировал эти импликатуры с позиции четырех «коммуникативных постулатов»: «количества, качества, отношения и способа» [Там же: 222]. Принцип «количества» негласно нормирует информативность высказывания: информации должно быть не меньше и не больше, чем требуется для понимания. «Качество» регулирует «истинность» и достаточную обоснованность высказывания. Принцип «отношения» регламентирует «релевантность» высказывания: «Не отклоняйся от темы». К категории «способ» относится то, как выражены смыслы в речи: субъект общения должен избегать «непонятных выражений» и «неоднозначности», быть «кратким» и «организованным» [Там же: 223]. Г. П. Грайс отмечает, что перечень требований к соблюдению каждого из постулатов может быть расширен, но в своей основе он служит успешной коммуникации, реализуя общечеловеческий принцип «кооперации» [Там же: 223−224]. Как замечает Е. В. Падучева, «импликатуры дискурса порождаются не структурой того или иного конкретного языка (ее конвенциональными свойствами), а вытекают из общих условий успешности коммуникации» [Падучева 1996: 240].

Помимо коммуникативных постулатов существенно для экспликации семантики высказывания знание и понимание контекста, т. е. среды коммуникации (см.: [Колшанский 1984], [ЛАЯ 1991], [Почепцов 2001], [Иссерс 2008], [Дзялошинский 2012], [Хазагеров 2005]). В медиасреде выбор языковых единиц мотивирован не только коммуникативными постулатами информативности, истинности, релевантности и ясности, но и тем коннотативным «шлейфом», который закреплен за ними в определенных массмедийных контекстах. Тем самым сфера референции напрямую соотнесена со сферой коннотаций (эксплицитных и имплицитных). Так, в деловом аналитическом медиадискурсе релевантен сам подбор концептов, которые вербализуются в специфичных для данной медиасреды (деловая пресса) лексико-семантических рядах: дело, бизнес, проект, успех, деньги, рынок, капитал, инвестиции, финансы, прибыль, выгода.

Референциальный репертуар формируется из определенных сегментов картины мира, которые репрезентируются в концептуальных полях. Способы называния объекта (концепт референтного выражения) отражают определенную точку зрения субъекта сознания и речи. Таким образом, исходя из понимания семантики и прагматики как взаимообусловленных сфер дискурса, можно утверждать, что истинность утверждаемой пропозиции зиждется не только на «объективных» законах соотношения означающего и означаемого, но и на эпистемическом обязательстве — ответственности субъекта речи. Категорию «ответственности» субъекта речи в коммуникации исследует также Н. Н. Панченко, выводя в ходе анализа условия «достоверности» дискурса: «истину», «искренность», «доверие» [Панченко 2010].

В современной лингвистике оказывается возможным говорить о «когнитивном стиле», «репрезентирующем ментальные структуры человека, проявляющиеся в коммуникативном поведении, ценностных ориентациях, интенциях, отношении к действительности» и вербализуемом в дискурсе [Погодаева 2009: 4]. Как пишет Е. А. Погодаева, исследующая когнитивный стиль делового человека (т.е. характеризующий тот лингвотипаж, с которым идентифицирует себя читатель деловой прессы), «когнитивный стиль — это индивидуально-личностные способы переработки информации о своем окружении, репрезентирующие ментальные структуры человека, проявляющиеся на языковом уровне в виде оценки, категоризации, анализа происходящего. Тексты деловых СМИ оказывают воздействие на когнитивный стиль делового человека через языковую репрезентацию знания с целью актуализации в сознании определенной модели поведения и побуждению делового человека к определенным мыслительным и физическим действиям» [Погодаева 2009: 5].

Обратимся также к позиции Т. В. Милевской, анализирующей процедуры и лингвоантропологические основания связности и понимания дискурса. Т. В. Милевская пишет: «В результате концептуального и семантического анализа когнитивный багаж носителя языка постоянно возобновляется и репрезентируется в процессе речевой деятельности в виде языковой картины мира, отражаемой путем использования актов референции и предикации. Языковые и различные неязыковые знания являются базой, основой лингвистической и коммуникативной компетенции участников речевого общения (интерактантов), определяющей, как они оформляют свои интенции (речевые замыслы и намерения), знания, микрои макропресуппозиции и как учитывают и реализуют интенционал языковых средств разных уровней» [Милевская 2003: 7].

Таким образом, исследование семантики дискурса необходимым образом связано с его прагматическими условиями, а референция и предикация находятся в тесной связи. «Для продуцирования связной речи (connected speech — N. Chomsky) как процесса передачи информации, интенций и эмоций говорящего» задействуются «лингвистические» (и паралингвистические) средства в коммуникативной ситуации. Причем реальный процесс, происходящий в общении интерактантов, — это установление соответствия не вообще между речью и миром, а между конкретной ситуацией, которую говорящему надлежит обозначить, и определённой структурой элементов конкретного речевого акта. Последовательность речевых актов и создает связный дискурс как поток вербального речевого поведения. Но о речемыслительной деятельности человека мы можем судить лишь по анализу ее материального продукта — текста" [Милевская 2003: 8].

Специфика массмедийной коммуникации состоит в отложенном характере реакции адресанта: журналист передает сообщение, но его воздействие опосредовано темпоральным фактором, это несинхронная коммуникация. В силу этого рецепция медиадискурса деловой прессы требует активизации интеллектуальных и аксиологических операций, характерной для ситуации чтения аналитических текстов. Фактором, облегчающим коммуникацию адресанта (журналиста) и читателя (делового человека), является наличие общих концептуальных полей, которые вербализуются в тематическом репертуаре деловой прессы. Этот уровень семантики обеспечивает одно из условий функционирования дискурсивного (делового) сообщества, которое объединяет авторов — экспертов — ньюсмейкеров — читателей деловой прессы: общность реферируемого сегмента действительности.