Боязливость и смерть

Франкл был боязливым человеком, что находило отражение в его характере и сочеталось с типичной для него эмоциональной отстраненностью. Боязливость заставляла его быть скрупулезным до мелочности и иногда ипохондричным. Он особенно боялся оказаться виновным. Например, виновным в смерти своей первой жены Тилли или в том, что пойдет против Бога, потому что «не сделал то, что должен и мог бы сделать» после ниспосланной ему милости на 50 лет пережить. Об этом он говорил папе Павлу VI во время аудиенции. Страх оказаться виновным терзал его и в связи со смертью отца. В концлагере он ввел отцу украденную для этого ампулу морфина, чем, возможно, на несколько часов сделал короче время его умирания — но ведь и жизнь тоже. Спустя 40 лет он очень серьезно, озабоченно и со страхом вины спрашивал меня (тогда еще начинающего врача): могло ли это с позиций современной медицины расцениваться как эвтаназия? Как я полагаю? Я смог его успокоить, сказав, что введение морфина при начинающемся отеке легких считается адекватной терапией, и с позиции медицины он обошелся грамотно со своим отцом, а по человеческим понятиям он облегчил отцу борьбу со смертью. Правда, по том я узнал, что через год он задавал тот же вопрос одному анестезиологу… Известно также, что для преодоления страха перед высотой Франкл — и в этом его парадоксальная интенция — начал упражняться в скалолазании.

С обычным для себя остроумием Франкл пишет в неопубликованной рукописи о том, как он договорился со своим ипохондрическим страхом, сделав его положительным для себя: «Наверное, мне удалось пройти через все лишения благодаря толике искусства жизни. Я всегда рекомендовал другим поступать в соответствии с тем, что я сделал для себя принципом: если со мной что-нибудь случается, то я в своем воображении опускаюсь на колени и желаю себе, чтобы в будущем ничего неприятного со мной больше не случалось. Ведь существует не только иерархия ценного, но и иерархия никуда негодного. И в подобных случаях надо кое-что вспомнить. В лагере Тирезиенштадт в клозете я как-то прочитал написанное на стене: „Несмотря ни на что садись и радуйся любому дерьму“. Как минимум нужно видеть хорошее. Это обязательно должен делать тот, кто хочет освоить искусство жизни».

Франкл обычно мог добиться положительного превращения своих страхов или преодолеть их «упрямством силы духа». Но он не был чужд и суеверий.