Миф как инструмент политики

В результате изучения данной главы студент должен:

знать

• • что такое миф и мифологизация сознания;
• • какова психологическая роль современных мифов;

уметь

• анализировать технику современных политических мифов;

владеть

• навыками разоблачения политических мифов.

А что как судеб голос медный И времени размерный ход -.

Такой же смутный и неверный Безумной бабочки полет, И в том, что мы зовем законом, Не больше помысла о нас, Чем в трепыханье над газоном Вон той капустницы сейчас.

Павел Белицкий

Грех мифологизации

Со школьных времен мы помним гражданскую войну в Англии, которая была отмечена красивыми символами — Алой и Белой Розы. Данная война стала поистине гражданской, хотя соперничали в ней Йоркшир и Ланкашир. Длилась эта бойня три десятилетия. В результате в ней погибло столько видных аристократов, что английскому королю Генриху VII потребовалось немало времени, чтобы восстановить этот социальный слой. В историческом описании этой войны много красивого. Всадники, покрытые тяжелыми латными доспехами, тяжелая поступь коней. Стремительный полет стрелы, выпущенной из лука, и, разумеется, розы как символ любви и радости. Благородно, впечатляюще.

Однако оказывается, что война вовсе не была гражданской. Историки рассказывают про несметное число жертв, разоренных земель. А ради чего? Обнаружено, что мы имеем дело не с историческими фактами, а с мифами, изготовленными после того, как сражения давно закончились. Теперь мы знаем, что война была династической, но самое главное — все, что было в реальности, искажено, представлено совсем в другом свете. В XVI в. король Генрих Тюдор заставил историков переписать события войны так, чтобы они могли оставить в головах людей представление именно о династии Тюдоров, сокрушивших беспорядки и хаос, порожденные розами разных расцветок. Война на самом деле стала следствием борьбы за власть двух политических партий. Во время военных действий никто из представителей воюющих сторон не убивал простых крестьян, поскольку рассчитывал завоевать поддержку простолюдинов. Жителей деревень нс уничтожали, постройки не жгли. Кровавая суть войны, как выяснилось позже, не выглядела столь грандиозной. Ужасы, которые описывались историками, не являлись столь трагическими и романтичными. Картины смертельных противостояний, повлекших разграбление и опустошение, выдумали сторонники Тюдоров. Последним же было важно показать, что до их восшествия на престол в стране царила разруха и опустошение, а процветание началось тотчас, как только на троне оказался Генрих VII. Тридцатилетней эту войну тоже назвать невозможно. Вся кампания заняла всего 428 дней. Но вот что в какой-то степени можно назвать комичным: названное противостояние двух групп феодалов никак не связано ни с Алой, ни с Белой розами. Красивое название сражений, судя по всему, обозначилось позже. Скорее всего, эти символы придумал Вальтер Скотт в XIX в., при этом, может быть, и сам писатель стал заложником вымыслов, рожденных еще раньше. Не исключено, что мифологический вариант войны связан с Шекспиром, которому принадлежит пьеса «Генрих VI». В произведении есть сцена, когда соперничающие группы знати толпятся в саду Темпля, где они собирают красные и белые розы.

Итак, неужели в истории царит вымысел, а в политике — мифология? Не исключено, что занесенная И. Ильфом в свою записную книжку юмористическая фраза «Когда усилилось преподавание истории в школе, все узнали, кем была Мессалина, и Матрена, переменившая имя на Мессалину, оказалась в безвыходном положении» , — таит в себе глубокий подтекст. А может быть, это частный случай, и в истории главенствуют только подлинные факты? Не исключено, что история, как считал Н. М. Карамзин, — священная книга, которая формирует у народа возвышенный образ.

Социальная мифология как таковая, разумеется, опрощает миф, нередко использует его лишь как идеологический знак. Однако она все же аккумулирует жизненную энергию различных социальных групп. Миф, следовательно, самозаконная и самодостаточная форма постижения мира. Все попытки окончательно заменить его аналитической мыслью, научным откровением обречены, ибо не соотносятся с человеческой природой. Миф архетипсн, потому что отражает глубинные аспекты человеческого бытия.

Человеческое сознание способно впасть в грех мифологизации, но оно обладает даром критической оценки собственных идолов. Следовательно, рассуждение о мифе — это поиск очертаний данного духовного образования. Называя мифом какую-нибудь социальную идею, мы вовсе не освобождаем себя от необходимости ее осмысления, от заложенных в ней ресурсов, от вычленения в ней реалистического, земного ядра. Тем более не можем предполагать, что сами изначально свободны от мифологизма.