Параметр культуры в истории образования человека

Всесторонностью, разнонаправленностью гоминизации утверждается не только различие специализации и сапиентации, но и глубокое внутреннее их единство, их сходство в том, что оба эти процесса воплощают собой единые закономерности антропосоциогенеза.

Заметим по этому поводу, что сами понятия факторов и закономерностей антропогенеза не имели бы смысла, если бы они имели абсолютные определения, сформулированные изолированным и абстрактным образом, вне представления о множественном и подвижном характере распределения признаков именно по параметру культуры, который, кроме того, позволяет определить и различить взаимодополнительные их комплексы в планах гоминизации и сапиентации предков человека.

В специализации и универсализации палеоантропов проявляется диалектика взаимоопределения внутреннего и внешнего, состоящая в том, например, что относительно ранние формы палеоантропов могут быть «современнее» чем те, которые, по всей видимости, появились позднее, хотя при этом нельзя не принимать во внимание и обратные трудовой аккультурации процессы, когда наблюдаются такие изменения в направлениях эволюции, которые выражаются в совмещении, например, регресса физиологической организации палеоантропов и снижения качества и количества использовавшихся ими орудий.

Но смена направлений гоминизации не должна пониматься буквальным, абсолютным образом и ассоциироваться с понятием обратимости эволюционого процесса, поскольку уже в биогенезе показано, что «эволюционируют не особи, а популяции; отбираются не признаки, а их комплексы; подвергаются селекции не отдельные гены, а генные комплексы…». Вполне возможно «повторное возникновение мутаций… но… невероятно повторное возникновение ранее исчезнувших генных комплексов, однажды утраченных фенотипов» (284; 190).

Из буквального понимания положения о «единообразном» действии внутренних факторов на всех стадиях антропогенеза и во всех линиях гоминид не может быть объяснено главное событие плейстоцена — формирование таксона Homo sapiens, происходившее на фоне двойной смены направлений развития гоминид этой эпохи, обусловленной преобразованием механизма антропогенеза.

Действие основных его закономерностей поэтому следует понимать не только как разнонаправленное, но и как специфическим образом изменяющееся на каждой новой стадии антропогенеза, в связи с чем даже незначительные изменения в структуре и в интенсивности взаимодействия факторов также могут быть признаны способными инициировать существенные перестройки содержания и направлений эволюции человека. Говоря словами Б. Рассела: «Можно утверждать, что одной из характерных черт живой материи является состояние неустоичивого равновесия и что это состояние в высшей степени типично для человеческого мозга. Камень во много тонн весом может так слабо удерживаться на вершине конусообразной горы, что ребенок в силах легким толчком обрушить его в лежащую под горой долину; здесь ничтожное различие в исходном действии приводит к колоссальному различию в результатах» (241; 53—54).

Как заключает В. И. Стрельченко, «…дифференцированное действие факторов антропогенеза в различных линиях гоминид не только не противоречит принципу единства закономерностей, но и прямо вытекает из него… Плодотворность самой идеи единства и специфичности закономерностей антропогенеза состоит в том, что она позволяет рассматривать процесс происхождения человека одновременно и как качественно новый этап в развитии материи, и как этап, генетически связанный с предшествующими стадиями органической эволюции» (279; 157).

Не только палеоантропологические сведения, но и представления о системном характере действия механизмов антропогенеза должны быть положены в основу его адекватного понимания, отвечающего современному состоянию развития естественных и гуманитарных наук. Адаптация животных и, в частности, приматов в эволюции живого с необходимостью приобрела системный, предваряющий аккультурацию характер, а поэтому абсолютизация значения отдельных адаптивных признаков в антропогенезе не только не углубляет его понимание, но и сводит его к биогенезу. Ни способ жизнедеятельности (прямохождение и орудийность), ни отдельные признаки морфологической организации, ни перестройка психических функций, ни изменения в строении головного мозга, ни какие-либо отдельные факторы антропогенеза или изменения его темпов не могут претендовать на статус абсолютной или специфической его причины, отменяющей движение целостных форм сапиентации по параметру культуры.