Природные ресурсы и их роль в мировой экономике

В России оно характеризуется неравномерностью и чрезмерной концентрацией в столичных регионах, особенно в традиционных индустриальных центрах Поволжья, Урала, Сибири, Северо-Запада. Эта группа регионов лидирует по выпуску продукции обрабатывающей промышленности (около 25% общероссийского), но значительно уступает не только столичным, но и сырьевым регионам по доле в суммарном ВРП, экспорте и притоке ПИИ (1,4%).

Для решения поставленной задачи целесообразно осуществить сдвиг в размещении мощностей обрабатывающих производств в пользу потенциально инновационных регионов, располагающих достаточно развитым промышленным потенциалом (Нижегородская, Новосибирская, Томская области и др.). Этому могло бы способствовать расширение привлечения ПИИ путем увеличения числа промышленно-производственных и технико-внедренческих ОЭЗ, создаваемых на территории индустриальных и инновационных регионов, с приданием их деятельности экспортной ориентации.

Необходимо содействовать формированию в этих регионах территориальных кластеров обрабатывающих производств как очагов роста и инноваций, центров гравитации для отечественного и зарубежного бизнеса, в том числе малого и среднего, особенно венчурного.

Опыт разных стран свидетельствует, что успешное осуществление политики модернизации, экономического роста и повышения конкурентоспособности требует учета специфики функционирования отдельных секторов хозяйства. Кроме того, залогом успеха является высокая степень взаимодействия государства и частного сектора.

В свое время правительство Японии объявило полупроводниковую промышленность стратегической отраслью, начав ее поддерживать с 1960;х годов (стимулируя отечественные поставки для японских электронных компаний, инвестируя значительные средства в крупные проекты НИОКР и предоставляя льготное финансирование местным компаниям). К 1980;м отрасль стала второй по значимости после автомобильной в структуре экономики страны.

Особенно неустойчивым выглядит состояние обрабатывающей промышленности. Модернизация экономики России невозможна без глубоких структурных сдвигов в сторону наукоемких отраслей и производств, в первую очередь в обрабатывающей промышленности, где вес наукоемких отраслей значительно ниже, чем в промышленности США. Более того, за последние 14−15 лет уровень производства в этом секторе хозяйства снизился примерно на 30% от уровня 1991 года. С 1995 по 2006 год доля инвестиций в высокотехнологичные отрасли (машиностроение всех видов и приборостроение) снизилась с 3 до 2,4% от всего объема инвестиций в экономику.

Такое развитие событий можно объяснить низкой рентабельностью в высокотехнологичных обрабатывающих отраслях, которая примерно в два раза меньше средней по экономике и в три-четыре раза ниже, чем в металлургии и добыче топливно-энергетических ресурсов (8% к 14−15% и 23−34%). А повышение цен на исходные ресурсы до мирового уровня фактически подрывает ценовой фактор конкурентоспособности российской обрабатывающей промышленности, что чревато ее населения в Нигерии составлял лишь 30% от индонезийского. Еще в 1993 году Мировой банк назвал экономику Индонезии «восточно-азиатским чудом» [13].

К перегреву атмосферы не приводит солнечная, ветрои гидроэнергетика, но вряд ли эти источники способны покрыть необходимые (если предполагать столь высокий уровень потребления) потребности в энергии. Поэтому уровень жизни в США представляется некоторым абсолютно непроходимым верхним пределом в уровне жизни, а реально достижимые величины, скорее всего, располагаются существенно ниже. Конечно, мировой продукт не сводится только к индивидуальному потреблению, но в современной либерально-рыночной экономике эти величины связаны очень тесно, поэтому вместе с ограничением роста населения ограниченность среднего душевого дохода означает фактически и ограниченность максимально возможного мирового продукта.

Аналогичная проблема связана с дефицитом воды, эрозией и засолением почв и производством продуктов питания. Этот фактор уже сейчас сказывается самым серьезным образом. Утверждается, что среднее душевое потребление продуктов питания населением Земли достигло максимума в районе 1985;1990 гг. и с тех пор падает [7], что, по сути, означает снижение, а вовсе не рост, среднемирового уровня жизни. Это уже сейчас можно рассматривать как признак экономического перехода, и хорошо, если эту тенденцию в отношении продуктов питания удастся переломить. Признаки экономического перехода заметны и в наиболее развитых странах.

Так, отмечается [11], что «…реальный жизненный уровень в США начиная с 1970;х гг. не увеличивается, а реальная заработная плата 80% работающих даже понижается». По мнению многих американцев максимум уровня жизни в США был достигнут даже еще раньше — в начале 1960;х, и с тех пор только медленно падает. Это напоминает ситуацию с демографическим переходом — экономический переход происходит раньше в наиболее экономически развитых странах. Гигантский мировой скачок цен на нефть и продукты питания в 2007;2008 гг. тоже вполне может оказаться в ряду явлений, связанных с экономическим переходом, так как очевидным образом ограничивает потребление. Последующее падение цен на нефть в связи с мировым экономическим кризисом конца 2008 года не вносит в картину ничего качественно нового: даже в минимуме цены на нефть оставались в несколько раз выше, чем за 8−10 лет до того. Есть основания ожидать, что в обозримой перспективе цены будут расти и дальше (что не отменяет колебаний цен в краткосрочной перспективе), ограничивая рост мировой экономики.

Эти данные не дают возможности предсказать в точности, что произойдет в отдаленной перспективе: стабилизация, или, возможно, падение среднего уровня жизни на планете вместе с уровнем совокупного мирового продукта. Возможен и медленный поступательный рост и того и другого, в частности — за счет постепенного освоения космического пространства и выноса части промышленности и производства энергии в космос. Освоение космоса, ведь, хоть и крайне медленно, но продолжается. Но ясно, что совершенно исключен рост в режиме «технологического взрыва» XIX-XX столетий. Это позволяет в первом приближении исходить из модели стабилизации мировой экономики на постоянном уровне и принципиальной ограниченности материальных ресурсов и отдельно обсуждать возможные отклонения от этого сценария.

Под трудовыми (человеческими) ресурсами понимают часть населения, обладающую физическим развитием, умственными способностями и знаниями, необходимыми для осуществления полезной деятельности в общественном производстве. К трудовым ресурсам относят население в трудоспособном возрасте, работающих лиц пенсионного возраста, работающих подростков моложе трудоспособного возраста.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, рассмотрев природные ресурсы и их роль в мировой экономике, мы пришли к выводу, что потенциальные ресурсы — ресурсы будущего. В силу их сегодняшней экономической нерентабельности они смогут быть вовлечены в производство в условиях качественно нового уровня развития научно-технического прогресса.

Важной является классификация по принципу исчерпаемости. С этой точки зрения все ресурсы делятся на исчерпаемые и неисчерпаемые.

Потребности в исчерпаемых ресурсах резко превышают их объемы и скорость их естественного восполнения, что приводит к истощению этих ресурсов.

На основе интенсивности и скорости естественного возобновления исчерпаемые ресурсы делятся на невозобновляемые (все виды минеральных и земельных ресурсов), возобновляемые (растительный и животный мир) и относительно возобновляемые (продуктивные пахотно-природные почвы, леса зрелого возраста).

Такой ресурсный суверенитет в условиях глобализации должен обеспечивать решение двуединой задачи: в отношениях с высокотехнологичными странами — «нефть в обмен на технологии» (импорт высоких технологий через покупку соответствующих активов и привлечение прямых инвестиций); с развивающимися странами — импортерами ресурсов — «нефть в обмен на рынки сбыта» (той продукции, которая будет произведена с помощью высоких технологий). Таким образом, если основным источником инвестиций для первичной индустриализации России в 30-е годы прошлого столетия служило сельское хозяйство, то теперь источником новой индустриализации должны стать природные ресурсы.

Бескин Г. М., де-Бур, В., Карпов С., Плохотниченко В., Бондарь С. 2007

Поиск оптических сигналов ВЦ в САО — прошлое, настоящее, будущее. Бюллетень специальной астрофизической обсерватории. Т.60−61:217−225

Гиндилис Л. М. 2004. SETI: Поиск Внеземного Разума. М.: Физматлит.

Джонс У., Дингелл Ч., Уайт Дж. К. 2008

Люди возвращаются на Луну и планируют задержаться там надолго. В мире науки, № 1(2008).

Дьяконов И. М. 2011

Пути истории. От древнейшего человека до наших дней. М.: Восточная литература.

Капица С. П. 2011

Феноменологическая теория роста населения Земли. Успехи Физических Наук, 166/1, 63−80.

Колчинский Э. И. 2002

Неокатастрофизм и селекционизм: Вечная дилемма или возможность синтеза? (Историко-критические очерки). СПб.: Наука.

Крылов О. В. 2011, Будет ли конец науки. Российский Химический журнал, 46/6:

106.

Крылов О. В. 2000

Ограниченность ресурсов как причина предстоящего кризиса. Вестник РАН, 70/2:136−146.

Левантовский В. И. 2011

Транспортные космические системы. М.: Знание.

Лем Станислав. 2002

Сумма технологии. М., С.-П.: Terra Fantastica.

Липунов В. М. 2001. О проблеме сверхразума в астрофизике. Труды Государственного астрономического института им. П. К. Штернберга. Т. 67, ч. П:139−146.

Хорган Дж. 2001

Конец науки. Взгляд на ограниченность знания на закате Века Науки. С.-П.: Амфора/Эврика.

Smolin Lee. 2003. How far are we from the quantum theory of gravity? arXiv: hep-th/303 185 (

http://arxiv.org/abs/hep-th/303 185)

G reene Brian. 2004. T

he fabric of the cosmos. S pace, time and the texture of reality. N ewYork: Alfred A. Knopf.