Эмотивный дейксис и его декодирование в семиосфере

Настоящее диссертационное исследование выполнено в русле тендерной эмотиологической семиотики на пересечении нескольких научно-лингвистических парадигм: коммуникативной, когнитивной, текстовой, прагматической, лингвокультурологической. Актуальность исследования обусловлена логикой развития данных направлений современной лингвистической науки.

Лингвистика XXI века ознаменована повышенным интересом к вопросам семиотического и культурологического описания языка. При этом возникает целый ряд вопросов, не решённых языковедами и представителями гуманитарного и естественнонаучного знания. Так, современные^ лингвосемиотические изыскания направлены на поиск «оригинальных» способов решения поставленных задач в рамках структурной лингвистики. Прежде всего это касается установления конвенционального и неконвенционального методологического аппарата, направленного на верификацию определённого типа лингвосемиотического знания, в том числе структурации семиотических систем или моделей эмоциональной деятельности homo loquens. Таким образом, язык видится как особое семиотическое пространство, как «огромный организм организмов» [Лотман 1999: 645]. Наряду с этим языковое пространство тесно коррелирует с культурным пространством. Симбиоз данных пространств обусловливает образование единой семиосферы.

В соответствии со сказанным современная наука о языке не может не развиваться в духе широкой семантики с учётом «микромира и макромира языка» (Ю.Д. Апресян). В этой связи настоящее исследование разработано в рамках следующих значимых для лингвистической мысли направлений: 1) коннотативной семиотики — авангардного направления современной «семантики внешнего мира» (Д.Н. Шмелёв) — 2) новой отрасли лингвистики XX века — эмотиологии, «которая позволила вывести категорию эмотивности на новый уровень теоретического осмысления» [Маслова 2008: 254], тем самым решая чисто когнитивную задачу — выявить, насколько выразительный потенциал языка способен отразить наше эмоциональное состояние- 3) дискурсивного анализа — уровневого раздела лингвистики, получившего интенсивное развитие в последние десятилетия [Кибрик 2009]- 4) «молодого» направления (90-х годов XX века) — лингвистической гендерологии, которая занимается изучением мужской и женской письменной речи (см. работы С. Henton, R. Connors, L. Tobin).

Центральное место в работе отводится понятию «дейксис», которое экстраполируется на новую область исследований эмотивной сферы человека и кладется в основу эмотивного дейксиса. Анализ лингвистических штудий по дейксису показывает, что знаковая система языка, как правило, рассматривается с позиции категорий пространства, времени и места, без учёта специфики эмоционального поведения человека говорящего, что, по-видимому, объясняется наследием фундаментальных лингвистических учений XIX века.

В данной работе реализуются две научные традиции, господствующие в семиотике. В основе одной их них лежат идеи Ч. С. Пирса и Ч. У. Морриса о понятии знака как первоэлемента всякой семиотичесской системы. Вторая семиотическая традиция основывается на тезисах Ф. де Соссюра и Пражской школы: она предполагает антиномию языка и речи (текста). Если в первом случае основу анализа составляет знаковая система языка, то вторая точка зрения выражается в стремлении рассматривать отдельный коммуникативный акт — обмен сообщением между адресантом и адресатом. В предлагаемом исследовании объединяются два важных направления семиотической науки, ибо при всём отличии этих фундаментальных подходов в них есть одна существенная общность: за основу берётся простейший атомарный элемент, а все последующие рассматриваются с точки зрения сходства с ним. В данном изыскании сопряжение двух значимых семиотических направлений реализуется в процессе декодирования константной составляющей в двуединой сущности эмотивных знаков.

В настоящем исследовании активно задействован тендерный аспект, ибо на сегодняшний день в рамках лингвистической гендерологии рассматривается, что даёт гендер для «приращения» собственно лингвистического знания, тогда как прежде акцент ставился на том, что можно узнать о тендере, используя язык и лингвистические (лингвокультурологические) методы анализа в фундаментальной лингвистике. В этой связи использование тендерного параметра в эмотиологическом семиотическом изыскании способствует структурации вариантных культурно-обусловленных типов эмотивного дейктического поля, а также позволяет выявить корреляцию лингвокультурного эмотивного семиотического кода, направленного на декодирование смыслового содержания эмотивных дейктических единиц, с кодом культуры, основанном на семиотических моделях различных сфер человеческого духа.

Суть данной диссертационной работы составляет установление структуры неконвенционального эмотивно-указательного поля как инвариантного поля (эпистемологической универсалии, или алгоритма языкового описания) посредством лингвосемиотического анализа пространства вариантных типов эмотивного дейктического поля. Поскольку эмотивный дейксис есть часть эмоциональной позиции человека, или эмоционального стиля человека разумного, то изучение эмотивного дейксиса позволяет рассмотреть человека говорящего несколько по-новому: как носителя лингвокультурного семиотического кода и как говорящего субъекта в его значимой ипостаси, именуемой Homo sentiens (эмоциональный мужчина) или Femina sentiens (эмоциональная женщина). Можно констатировать, что в настоящее время отсутствует системное описание этой области лингвистических изысканий. Решению данной насущной задачи посвящено настоящее исследование.

Цель диссертационной работы состоит в установлении и структурировании неконвенционального эмотивно-указательного поля как потенциального инвариантного поля. При этом структурация инвариантного неконвенционального поля проводится с учётом его кодирования и декодирования в едином культурно-языковом пространстве. Это подразумевает выявление «степени» внутриязыковой и «межъязыковой эквивалентности» (термин проф. Мурясова Р.З.) в лингвосемиотическом анализе культурнообусловленных вариантных типов неконвенционального эмотивно-дейктического поля homo sentiens и femina sentiens (на материале английского и французского языков).

Поставленная цель требует решения целого ряда задач:

1. Обобщить достижения в области лингвосемиотического знания, эмотиологии, тендерной лингвистики и лингвокультурологии.

2. Проанализировать разнообразные подходы к исследованию языка как семиотической системы.

3. Выбрать методы исследования, которые адекватно отражают особенности материала, предмета исследования и соответствуют поставленной цели исследования.

4. Определить инструментарий и терминологический аппарат для проведения исследования.

5. Обосновать выбор процедуры проведения научного изыскания по установлению содержания неконвенционального эмотивного указательного поля как инвариантсного поля.

6. Выявить возможность сопряжения конвенциональной категории указания с неконвенциональным типом дейксиса в лингвистике на основе классической системы знаков в естественных и формализованных языках, а именно знаковой таксономии Ч. С. Пирса.

7. Установить типологию эмотивных знаков в соответствии с репертуаром лингвокультурного эмотивного семиотического кода, основанного на двуединой сущности эмотивного дейктического знака.

8. Проанализировать экспериментальный массив, включающий языковой материал на английском и французском языках на предмет выявления содержания инвариантного неконвенционального эмотивно-дейктического поля вкупе с декодирующим и кодирующим его инструментарием.

9. Установить степень внутриязыковой и межъязыковой эквивалентности в том, что касается характера размещения эмотивных дейктических единиц в пространстве вариантных видов неконвенционального эмотивного указательного поля homo sentiens и femina sentiens на материале английского и французского языков.

10. Установить сущность содержания неконвенционального эмотивно-дейктического поля как возможного инвариантного поля на основе полученных результатов лингвосемиотического исследования.

11. Провести теоретическое обобщение полученных результатов эмпирического анализа и наметить дальнейшие перспективы исследований подобного рода.

Объектом исследования выступает неконвенциональное эмотивное дейктическое поле как потенциальное инвариантное эмотивно-дейктическое полепредметом исследования является эмотивный дейксис как неконвенциональная разновидность категории указания.

Методология натоящего исследования сложилась под влиянием классических и новейших работ в области семиотики формализованных и естественных языков (К. Бюлер, JI.M. Васильев, В. Гумбольдт, С. Д. Кацнельсон, Г. Е. Крейдлин, Д. Лайонз, Ю. М. Лотман, Ч. Пирс, A.A. Потебня, Ф. де Соссюр, У. Эко, P.O. Якобсон), эмотиологии (Л.Г. Бабенко, В. В. Жура, Л. А. Калимуллина, В. Н. Телия, В. И. Шаховский,), лингвокультурологии (C.B. Иванова, В. В. Красных, Т. В. Ларина, В. А. Маслова, В. И. Постовалова, 3.3.

Чанышева), гендерной лингвистики (Е.И. Горошко, E.H. Гриценко, A.B. Кирилина, D. Cameron, J. Coates, R. Lakoff), лексической семантики (Н.Д. Арутюнова, Ю. Д. Апресян, М. А. Кронгауз, О.Н. Селиверстова), лингвистической типологии (В. Г. Гак, Р. З. Мурясов, Э. Сепир, Б. Уорф, С.Г. Шафиков) и дискурсивного анализа (И.В. Арнольд, Р. Барт, И. Р. Гальперин, В. А. Кухаренко, М. Л. Макаров, Т. М. Николаева, В.А. Пищальникова) и многих других.

В основу работы положены следующие концепции и теории: концепция эмотивности как языковой категории в её аффективной, коннотативной и номинативной разновидностях, разработанная В. И. Шаховскимконцепция знаковой системы языка и её функционирования Ч. С. Пирса, Ч. У. Морриса и Ф. де Соссюратеория указательности как универсального свойства естественного языка, разработанная Л. М. Васильевымконцепция кодифицирующих комбинаций в содержании знака У. Экоконцепция устойчивых параметров дейктических значений С. Д. Кацнельсонаконцепция культуроносной смыслопорождающей информации в семантике вокабулы, разработанная 3.3. Чанышевойтеория единства культурно-языкового пространства Ю. М. Лотманаконцепция первичных и вторичных культурных кодов, соотносящаяся с первичными и вторичными семиотическими системами, разработанная C.B. Ивановой на основе достижений московско-тартуской семиотической школыконцепция расширения лингвистического знания посредством подключения тендерного параметра, предложенная Е. С. Гриценко.

Таким образом, в работе разрабатывается концепция неконвенционалыюго эмотивного культурнообусловленного дейксиса. При этом на базе эмпирического материала и анализа лингвосемиотических штудий предлагается рабочая гипотеза. Так, исходя из идей и достижений современной лингвистики, считаем возможным и целесообразным подойти к изучению эмотивности как лингвосемиотической категории. При этом базовым понятием для новой интерпретации эмотивности считаем дейксис. Будучи приравненными к дейктическим сущностям, языковые проявления эмоциональности могут быть представлены как эмотивы-символы, эмотивы-индексы и эмотивы-образы, организованные в пространстве инвариантного эмотивно-дейктического поля с выраженными центральной и периферийной частями и совокупностью эмотивных дейктических единиц. Единица данного поля, знак эмотивности, характеризуется устойчивой связью содержания и формы. Содержание эмотивных указателей определяется через репертуар кодифицирующих комбинаций между содержанием и формой эмотивного знака. Сам репертуар устойчивых связей сводится к отношениям сходства и смежности. Подобные кодифицирующие комбинации можно интерпретировать как код. В таком случае речь идет об эмоциональном коде как одном из кодов культуры. Данная гипотеза и представляет суть теоретической концепции, предложенной в настоящем диссертационном исследовании.

Проведение настоящего научного изыскания предполагает обращение к различным насущным вопросам современной лингвистики. В частности, в первом разделе «Декодирование эмоций в семиосфере» в главе I «Категория эмотивности в свете дейксиса» подвергаются анализу проблемы, связанные с распредмечиванием эмоций посредством лингвокультурного кодирования, основные положения теории дейксиса, категоризация эмотивности с точки зрения степени указательное&tradeдейктической эмотивной единицы, рассматривается проблема эмотивного текста и его функций, а также взаимообусловленности оценочности, экспрессивности и эмотивности.

Раскрываются понятия «эмоция», «эмоциональный интеллект», «эмотивность», «эмоциональный дейксис», «эмотивный дейксис», «неконвенциональное эмотивное указательное поле». Во второй главе «Декодирование эмоций в культурно-языковом пространстве тендера» содержится материал, посвященный интегративному направлению в современной лингвистической гендерологии, а также раскрытию роли тендера в языковом конструированиирассмотрению тендерной стереотипизации как манифестанта лингвокультурного эмотивного кода в женской и мужской письменной речиопределению различий между микромоделями культуры «женственность» и «мужественность" — понятиями «дискурс» и «текст» с точки зрения декодирования культурных кодов. Раскрываются понятия «лингвокультурный эмотивный код в широком смысле», «эмоциональный код», «культурный код», «лингвокультурный эмотивный код в узком смысле». Во втором разделе диссертации «Установление эмотивного дейктического поля как возможного tertium comparationis» в главе III «Значимые репрезентанты эмотивно-дейктического поля» представлены результаты лингвосемиотического анализа наиболее частотных эмотивных эгоцентрических спецификаторов, генерированных homo sentiens и femina sentiens в рамках английской и французской лингвокультур. В четвёртой главе «Потенциальные репрезентанты эмотивно-дейктического поля» представлены возможные эмотивно-дейктические единицы, расположенные в центральной и периферийной частях неконвенционального эмотивно-указательного поля. Полученные результаты лингвосемиотического анализа языкового материала представляют собой содержательный компонент инвариантного неконвенционального эмотивного дейктического поля как возможной эпистемологической универсалии, именуемой tertium comparationis.

Таблицы (40 табл.) и схемы (8 схем) в настоящем исследовании преследуют цель способствовать наглядному и целостному восприятию итогов исследования.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Лингвистическая категория указания имеет всеобъемлющий характер и может экстраполироваться на категорию эмотивности. Эмотивный дейксис признаётся неконвенциональной категорией указания, которая конструируется в виде эмотивного указательного поля. Классическая знаковая типология Ч. Пирса (знаки-символы, знаки-индексы, знаки-образы) в формализованных языках экстраполируется на знаковую систему в эмотивном дейксисе, вследствие чего неконвенциональное эмотивное указательное поле можно представить как совокупность эмотивов-символов, эмотивов-образов, эмотивов-индексов.

2.Структурация инвариантного эмотивно-указательного поля производится согласно характеру дейктических значений в неконвенциональном пониманиив соответствии с бинарной позицией /оппозицией изначальности/неизначальности, конкретности/абстрактности неконвенционально-дейктических значений, основанных на семантической структуре эмотивов в аффективной, коннотативной и номинативной разновидностяхпри этом структурирование инвариантного эмотивно-указательного поля детерминируется содержанием вариантных типов одноимённого поля.

3.Все типы отношений в семантике эмотивного указателя, коррелирующего с эмотивным значением /созначением /обозначением (тип эмотивной семантики), конкретностью/абстрактностью значения (степень эмотивной номинации), а также изначальности/неизначальности неконвенционально-дейктических значений (степень указания) образуют сущность эмотивно-указательного смысла языкового знака.

4.Нормативными характеристиками инвариантного эмотивно-указательного поля являются следующие особенности структурации его пространства: центральную часть неконвенционального эмотивного дейктического поля занимают эмотивы-символы и эмотивы-индексы с л я изначально дейктическими значениями и выраженными неконвенционально-дейктическими значениями соответственнов периферийной части эмотивного демонстративного поля сосредоточены эмотивы-образы с выраженными номинативно-интерпретирующими значениямипри этом движение образных эмотивов в сторону периферийной части эмотивно-демонстративного поля квалифицируется как отклонение в размещении эмотивных знаков в пространстве поля.

5. Эмотивные знаки отличаются высокой степенью подвижности, а также ситуативностью своих значений в пространстве неконвенционального эмотивного дейктического поля, при этом данные особенности неконвенциональных эмотивно-дейктических значений квалифицируются как нормативные по аналогии с конвенциональными языковыми знаками.

В процессе работы используются различные общенаучные и лингвистические методы анализа: дедуктивный и индуктивный методы исследования, корреляция языковых и социальных явлений, метод наблюдения над языковым материалом, семантический, синтаксический, контекстный, деривационный анализ, контрастивно-описательный метод, основанный на выявлении универсалий и уникалий в содержании центральной и периферийной частях неконвенционального эмотивного указательного поля, а также метод интроспекции, весьма характерный для проведения эмотиологических и лингвокультурологических изысканий.

Источником используемого материала послужили различного рода словари (одноязычные, двуязычные, толковые, культурологические), а также художественные тексты на русском, английском и французском языках общим объёмом 2000 эмотивных контекстов.

Научная новизна данной работы заключается в развитии дейктической парадигмы с подключением семиотического и функционально-семантических параметров описания языка, а также в разработке полипарадигмального подхода к рассмотрению теории эмотиологии, которая требует интеграции достижений гуманитарных областей знания (традиционной семантики, гендерологии и тендерной лингвистики, дискурсологии, семиотики, лингвокультурологии) и применения в его рамках эпистемологических универсалий.

Теоретическая значимость работы состоит в установлении потенциальной эпистемологической универсалии, экстраполируемой на вариантные типы эмотивного дейктического поля в лингвокультурных сообществах, принадлежащих единой цивилизации. При этом представленные в диссертационной работе результаты могут найти применение при дальнейшем изучении теорий коннотаций, конкретной референции, дейксиса и лингвокультурологического семиотического анализаспособствовать более глубокому освещению проблем взаимосвязи и взаимовлияния языка и эмоций, языка и мышления, языка и культуры, а также значения и смыслового пространства языковой единицы с точки зрения теории коннотативной семиотики. Кроме того, данное диссертационное исследование вносит вклад в разработку моделирования языковых сущностей и понимание языкового пространства как лингвокультурного семиозиса.

Практическая значимость диссертации может быть реализована в разных направлениях. Во-первых, результаты проведенного исследования могут быть использованы в учебном процессе: в теоретическом курсе общего языкознания и введения в языкознание, в спецкурсах по лингвокультурологии, коммуникативной лингвистике, стилистике, лексикологии, в теории и практике межкультурной коммуникациипри написании учебно-методических пособий и составлении словарейв методике и практике преподавания иностранного языка с целью формирования полилингвальной языковой личностипри написании курсовых, дипломных работна занятиях по практике перевода, а также в практике литературного редактирования. Во-вторых, результаты анализа эмпирического материала, содержащие картотеку эмотивных «цемонстрашвов», могут служить предупреждению конфликтов в межкультурном эмоциональном общении. В-третьих, подобная «библиотека» тендерных эмотивов-дейктиков весьма востребована в области юриспруденции, в частности, в судебной лингвистической экспертизе текста, а также в разработке приоритетной инновационной технологии — робототехники, максимально приближенной к когнитивным механизмам homo sentiens (см. работы американского физика Митио Каку, 2009 г.).

Апробация работы. Научная концепция данного исследования нашла отражение в монографии диссертанта «Гендерный эмотивный дейксис» (Уфа, 2011) и учебном пособии «Сопоставительный анализ эмотивности в свете тендера» (Уфа, 2007). Результаты исследования апробированы в форме 11 публикаций в научных журналах, рецензируемых ВАК («Вестник ЧелГУ» (г. Челябинск), «Искусство и образование» (г. Москва), «Вестник ТГУ» (г. Томск), «Вестник БашГУ» (г. Уфа), Вестник ЛГУ им. A.C. Пушкина (г. Санкт-Петербург), а также в научных докладах на международных научных конференциях (г. Санкт-Петербург, 2011; г. София, 2011; г. Уфа, 2011), на всероссийских научных и научно-теоретических конференциях (г. Уфа, 2010; г. Уфа, 2011; г. Уфа, 2012). Теоретические положения и материалы диссертации периодически освещались на заседаниях кафедры методики иноязычного образования и второго иностранного языка ФРГФ БашГУ, кафедры межкультурной коммуникации и перевода, английской филологии и межкультурной коммуникации БашГУ.

Структура диссертации: работа изложена на 413с. и состоит из введения, двух разделов и четырех глав, заключения, списков литературы, словарей и источников текстов, составляющих материал для практического анализа, иллюстрирована таблицами и схемами.

Результаты работы могут стать ещё более убедительными при привлечении широкого круга языков. Так, дальнейшей верификации может подлежать идея о структурации пространства неконвенционального эмотивного дейктического поле как инвариантного поля с выраженными центральной и периферийной частями, включая и его ядерную часть. Что касается последнего, то основными претендентами на расположение в ядре эмотивного указательного поля, по-видимому, представляются эмотивные эгоцентрические спецификаторы как эмотивы-символы с неконвенциональными изначально дейктическими значениями, например единицы аффективной лексики, то есть междометия, и эмотивные «демонстративы» широкого порядка с неконвенционально-дейктическими значениями как истинные репрезентанты неконвенциональной эмотивной категории указания. Однако это требует дальнейших семиотических изысканий в эмотиологии.

Кроме того, видится перспективным использование теории референции в изучении эмотивно-дейктических значений через призму прагматического фактора, а именно основные типы отношений, определяющие коммуникацию, то есть перекрестные связи между языком, действительностью, ситуацией речи, условиями коммуникации, речевым контекстом, homo sentiens / femina sentiens и адресатом. Однако важно не ущемлять и не исключать эмотивные значения из механизмов референции и вместе с тем преувеличивать ту долю, которая принадлежит в акте референции прагматическим факторам. Для того чтобы лучше разобраться в доктринах референции, необходимо соединять их с языком — той данностью, на которой собственно они и формируются.

В этом смысле представляет интерес рассмотрение содержания смыслового пространства эмотивно-указательной единицы с позиции представленных в нем разновекторных коннотаций, не всегда доступных исчислению даже искушенному языковеду, что обусловлено весьма широким спектром эмоциональных переживаний человека разумного. Отсюда, можно заключить, что развитие теории эмотивного дейксиса способствует разработке структурации семантического языка при создании лексикографических источников, посвящённых вербализации эмоций человека разумного. В этой связи хочется отметить положительный опыт внедрения языка семантических примитивов в экспликацию лексических значений слова в том, что касается лексикографический изданий и машинного перевода в целом (см., например, работы И. А. Мельчука и Ю.Д. Апресяна), а также компьютерной лингвистики, разрабатывающей алгоритмы естественного языка (Н.В. Григорьев).

Таким образом, эмотивый дейксис как неконвенциональная разновидность дейксиса может послужить стимулом для ряда исследований, направленных на углубление поиска собственно языковых аспектов изучения субъективной модальности естественного языка. Как известно, в основу данной категории, наряду с рациональной квалификацией сообщаемого, входят и разные виды эмоциональной (иррациональной) реакции, в том числе эмоционально-экспрессивное отношение к сообщаемому со стороны говорящего субъекта. При этом использование лингвокультурологического и когнитивно-сопоставительного методов могло бы подтвердить востребованность лингвистики в исследовании тендера как социокультурного конструкта. С другой стороны, включение тендерного параметра в лингвистическое рассмотрение существенно расширило бы представления о языке как средстве конструирования социального мира.

Безусловно, изучение гендера в письменной речи с привлечением новейшей лингвистической категории — «эмотивного дейксиса» — не в состоянии «расставить все точки над «Ь>. Однако предлагаемая работа, с одной стороны, опровергает имеющую хождение среди учёных-лингвистов точку зрения о надуманности проблем в тендерной лингвистике, поскольку в проекте устанавливаются внутриязыковые универсалии и уникалии в «мужских» и «женских» эмотивных «демонстративах». С другой стороны, проведённая работа отводит достойное место пока еще неконвенциональному эмотивному дейксису в качестве объекта исследования в современной науке о языке, так как сопоставительный анализ женского и мужского типов эмотивного указательного поля выявляет когнитивные механизмы эмотивности, связанные с взаимодействием языковых и мыслительных категорий.

Хочется отметить, что установление эмотивно-дейктического поля как потенциальной метаязыковой универсалии позволяет провести эмотиологические лингвосемиотические исследования в нескольких лингвокультурах на предмет определения характера культуроносной эмоционально-окрашенной информации, транслируемой дейктическими единицами неконвенционально-эмотивной категории указания с точки зрения допустимости/недопустимости эмоционального поведения в данном социуме и в данное время. При этом представляется возможным определение сущности эмотивно-указательного поля с точки зрения типологии эмоционального содержания эмотивных указателей, коннотирующих определённые базовые эмоции человека говорящего в конкретном лингвокультурном сообществе, а именно радость/счастье, удивление/изумление, страх, отвращение/презрение, печаль, гнев/ярость и т. д.

Действительно, человеческие эмоции и их вербализация оставляют ряд нерешённых вопросов перед учёными, несмотря на уже существующие значимые умозаключения для гуманитарного и естественнонаучного знания в работе Ч. Дарвина «Выражение эмоций у человека и животного» (1872 г). Так, существует оригиальная точка зрения, что внешние состояния человеческого тела являются не результатом, а подлинными источниками внутренних психологических состояний-чувств (см. У. Джеймс). Видится, что i м установление сущности содержания эмотивного дейксиса, тесно связанного с эмоциональной сферой человека разумного, позволит в некоторой степени решить задачи естественнонаучного свойства в том, что касается мыслительной деятельности человека эмоционального, и, более того, самого устройства человеческого мозга. В этой связи хочется отметить некоторые современные лингвистические воззрения, такие, как язык есть система, изоморфная по своему устройству структуре сознания (мозга), например, знаменательные слова являются коррелятами нейронов, а служебные словакоррелятами связей между ними (см. докторскую диссертацию Мальцевой Р.И.). Таким образом, установление эмотивно-дейктического поля подводит ученого-лингвиста к важной проблеме естественно-гуманитарного знания, а именно языковой концептуализации физиологических процессов (в этой связи см. работу Г. Е. Крейдлина по невербальной семиотике «Словарь языка русских жестов» (2001 г.)).

Что касается прикладной значимости проекта, или практического её применения, то она реализуется в разных направлениях. Во-первых, результаты проведенного исследования могут быть использованы в учебном процессев методике и практике преподавания иностранного языка при формировании полилингвальной языковой личности: при написании курсовых, дипломных работ, в чтении спецкурсов и спецсеминаров по лингвокультурологии, стилистике, лексикологии и межкультурной комуникации, на занятиях по практике перевода.

Во-вторых, результаты анализа эмпирического материала, содержащие картотеку эмотивных «демонспрашвов», могут служить предупреждению конфликтов в межкультурном эмоциональном общении. Действительно, история человечества может представить массу примеров, когда коллизии непонимания оканчивались трагически.

В-третьих, подобная «библиотека» тендерных эмотивов-дейктиков весьма востребована в области юриспруденции, в частности, в судебной криминалистике, а также в разработке приоритетной инновационной технологии — робототехники, по специфике работы максимально приближенной к когнитивным механизмам homo sentiens (см. работы американского физика Митио Каку, 2009 г.).

Итак, семиотика, и в том числе эмотивная семиотика, занимает центральное место в «семье наук», поскольку без получения, хранения и передачи информации невозможна жизнь человека — ни познание мира, ни организация человеческого общества и его культурно-языкового пространства. Только наука о знаковых системах естественного языка, именуемая лингвистической семиотикой, может дать развёрнутые ответы на вопросы: «Каков механизм передачи эмоциональной информации? Что обеспечивает надежность ее передачи? В каких случаях можно в ней сомневаться?». В свете вышесказанного видится, что лингвистика занимает центральное место среди всех гуманитарных наук, опережая при этом естественнонаучные воззрения в том, что касается конструирования семиотического знания, понимаемого как «люди и знаки».

В заключении хочется отметить, что как теоретическая, так и практическая часть проекта, основанная на авторской методике, не претендуют на исчерпывающие выводы и результаты, поскольку любое исследование, нацеленное на изучение эмоций в речи, имеет порой неблагоприятную перспективу «попасть впросак». Сложный объект изучения — эмотивный дейксис — выступает нераздельно с весьма «завуалированной» когницией в письменной речи. С другой стороны, это стимулирует дальнейшую самостоятельную работу тех, кто пытается проникнуть в вербальные и авербальные механизмы эмоционального состояния человека разумного.

Заключение

.

Проведение междисциплинарного (интегративного) анализа в рамках эмотиологических исследований соответствует новому, интенсивно-формирующемуся в настоящее время подходу в структурировании знания в науке о языке. Традиционная лингвистика перестала быть единственной и последней инстанцией в освещении языковой проблематики16. Как в свое время указали В. И. Герасимов и В. В. Петров, «лингвистика не обладает монополией на конструирование общей языковой модели» [Герасимов, Петров 1988: 6]. Популярная в настоящее время идея моделирования языкового пространства посредством инструментов, представляемых лингвистике другими сопредельными с ней дисциплинами — семиотикой, культурологией, когнитологией — является «сопряжением парадигм» (C.B. Иванова), ярким примером чего может служить изучение лингвистической категории эмотивности посредством семиотического инструментария. Так, исходной точкой данного исследования стало положение о том, что дейктические значения могут широко использоваться не только при моделировании пространства, времени и движения, но и — по их образцу — при моделировании психической сферы человека, включая чувства и восприятия. Такой подход продиктован самой природой человеческого мышления.

В свете вышесказанного становится реальной возможность экстраполировать знаковую типологию на языковые репрезентанты эмоциональности, что позволяет сделать вывод о существовании эмотивов-символов, эмотивов-индексов и эмотивов-образов. При этом между формой и содержанием знака устанавливаются отношения смежности (фактической или относительной) и относительного сходства. Так, эмотивы-символы предполагают относительную смежность, эмотивы-индексы — фактическую.

16 Ср.: «Лингвистика не обладает монополией на конструирование общей языковой модели» [Герасимов, Петров 1988: 6]. смежность и эмотивы-образы — относительное сходство между означающим и означаемым языкового знака.

Структурация поля может быть осуществлена посредством обращения к вариантным типам эмотивного дейктического поля, представленного эмотивно-дейктическими полями homo sentiens и femina sentiens. При этом в качестве материала анализа привлекаются данные английского и французского языков. Результаты лингвосемиотического анализа аккумулируются в содержании инвариантного эмотивно-указательного поля. Центр неконвенционального эмотивного демонстративного поля как возможного tertium comparationis занимают междометия, эмоционально-оценочные прилагательные, интенсификаторы, морфологические средства вербализации эмоций, ассоциативно-эмотивная лексика и эмотивные средства адгерентного типа категоризации эмотивности, выполняющие роль эмотивов-символов и эмотивов-индексов, в том числе и эмотивов-индексов широкого порядка. Одна из выраженных особенностей нековенционального эмотивного указательного поля состоит в возможности единиц аффективной лексики, междометий, эмоционально-оценочных прилагательных стать значимыми компонентами центральной части неконвенционального дейктического поля в качестве эмотивов-символов. Это обусловлено — прежде всего — семантикой аффективов, сопряжённой с максимальной экспрессивностью, направленной на реализацию речевого эффекта, что, в свою очередь, определяет самодостаточность аффективно-указательной лексики, как в языке, так и в речевой реализации, с позиции эмотивного дейксиса. Такое явление, характерное для репрезентантов аффективов, не наблюдается в конвенциональной категории указания.

Периферию инвариантного дейктического поля занимают образные эмотивные знаки, коррелирующие с бесспорно конкретным значением в семантике указательной лексики. Однако ряд образных эгоцентрических спецификаторов в неконвенциональном эмотивном дейксисе в английском и французском языках, такие как эпитеты, антитезы, оксимороны, функционируют в качестве образно-индикативных знаков. Следовательно, двусторонняя сущность внутреннего содержания данных эмотивных «демонстративов» основана как на семиотическом семантическом коде, который предполагает «семантическое углубление» в знаке, так и, при некоторых условиях, на синтаксическом коде — устойчивой синтаксической связи образных указателей с соприсутствующими лексемами в эмотивном высказывании.

Следует отметить фактор усилительности со стороны конвенционального типа дейксиса на проявление указательности неконвенционально эмотивно-дейктическими единицами. Данное явление наблюдается, например, в номинативных эмотивно-указательных единицах или эмотивах-индексах морфологической производности.

Все эмотивные единицы реализуют указательность в рамках конкретной референции, предполагающей конкретную эмоциональную ситуацию, когда язык обращен к действительности, когда значимые единицы языка прилагаются к миру, благодаря чему они могут понятным для адресата образом идентифицировать внутреннее состояние человека эмоционального. Таким образом в процессе референции язык ищет путь к действительности, актуализируясь в речи. В эмоционально-окрашенной речи тесную связь акта референции с говорящим субъектом подразумевает транслирование личностной смыслопораждающей информации эмоциональной природы, которая, в свою очередь, предполагает триединую систему отношений в семантике указательных единиц: эмотивное значение/созначение/обозначение, степень номинации и степень указательности. Механизмы конкретно-личностой референции выходят за пределы собственно языковых конвенций, в том числе и языкового значения эмотивных слов и словосочетаний, и это видится очевидным. Смысловая сущность эмотивно-указательной единицы, также как и любого языкового знака, ничуть не меньше описываемой действительности, ибо языковой знак «не менее области сознания, если только не более» (П.А.

Флоренский). Такое понимание смысла эмотивно-указательной единицы, в соответствии с прагматическим подходом к референции (см. работы JI. Линского, П. Грайса, Дж. Серла), выводит исследователя за пределы семиотических моделей естественного языка, а именно в общее пространство семиосферы, понимаемой как единое культурно-языковое пространство. Поскольку язык выполняет функцию основного вращающегося колеса в пространстве культуры, то видится несправедливым изучение неконвенционального дейксиса только в рамках языковых семиотических моделей с учётом только языковых конвенций.

Согласно лингвокультурологическим исследованиям в русле семиотического подхода, культура, так же как и язык, рассматривается как многоуровневая знаковая система. В таком случае культура и язык выводятся на равнозначный уровень, где в самом широком смысле культура понимается как содержание, а язык — как форма существования данного содержания. Однако люди в значительной мере находятся под влиянием того языка, который является средством общения для данного общества. Принятые нормы употребления слов определяют некоторые культурнообусловленные формы мышления и поведения представителей того или иного социума. Таким образом, язык — это не только система, в которой материализуются модели, с помощью которых происходит контакт общества с миром. Это тот стержень, который собственно организует культурное (смысловое, глубинное) пространство. Отсюда очевидно взаимопроникновение между базисными в лингвокультурологии феноменами культуры и языка, а значит культурного и языкового пространств, соответственно. Взаимоналажение этих пространств формирует единую семиосферу. При этом тексты различных культур, как правило, дешифруются посредством сложной системы кодов.

Согласно высокой взаимопроницаемости культурного и языкового пространств, процесс декодирования указания на эмоциональность и выражения эмоциональности homo sentiens и femina sentiens может протекать в двустороннем порядке в соответствии с логико-философским принципом от частного к общему или от общего к частному. В первом случае имеется в виду распредмечивание эмоционального смысла эмотивного знака через многослойное содержание культурного эмоционального кода, состоящего из ряда кодирующих систем, а именно эмотивного кода в широком смысле, представляющего собой систему культурно-эмотивных соответствий, собственно систему самих эмотивных знаков, а также эмотивного кода в узком смысле, репрезентирующего кодифицирующие комбинации в двуединой сущности эмотивного указателя, отвечающего за содержание эмотивного дейктикаего символичность, индикативность или образность. Во втором случае репертуар лингвокультурных кодов в узком смысле (разного рода кодифицирующие комбинации в структуре знака) кодирует и декодирует указание на выражение эмоциональности говорящего через лингвокультурный эмотивный код в широком смысле, или культурно-эмотивные соответствия, которые, в свою очередь, сопряжены с культурным эмоциональным кодом.

Данная взаимообратная корреляция линговкультурных и культурного кодов эмоциональной природы позволяет установить национально-культурную специфику вариантного эмотивного дейктического поля. Однако в рамках проведения лингвокультурологического исследования содержания вариантных типов неконвенционального эмотивного дейктического поля необходимо учитывать единую цивилизационную составляющую в культурах рассматриваемых лингвокультурных сообществ.

Хочется отметить правомочность использования атрибута линговкулътурный в отношении кодифицирующих комбинаций в структуре эмотивных знаков. Во-первых, это согласуется с пониманием языка как основного организующего стержня в культурном пространстве. Во-вторых, это соответствует сложной структурации культурного эмоционального кода, состоящего из нескольких кодирующих систем, что характерно семиотическим системам единой семиосферы в целом, порождающей все новые и новые неконвенциональные и конвенциональные семиотические модели. В-третьих, если заглянуть глубже в сущность кодифицирующих комбинаций с точки зрения их культуроносности, то можно установить разного рода движения. Иными словами, относительная смежность, фактическая смежность и относительное сходство не всегда выявляются в чистом виде, часто наблюдаются смешанные типы устойчивой связи, включающие как семантическое углубление знаков, так и их синтагматические связи в высказывании. При этом представители определённого лингвокультурного сообщества используют свои специфические кодифицирующие комбинации, отвечающие за специфику содержания эмотивного знака, что отражается в определённом культуронообусловленном перечне эмотивов в дейксисе. Необходимость обращения к идеям или положениям лингвокультурологии обусловлено пониманием того, что использование кодифицирующих комбинации без учёта их культуроносности ведёт к редукционистскому подходу в изучении языковых явлений в русле эмотиологических и семиотических исследований.

В целом при структурировании эмотивного указательного поля важно соблюдать ряд универсальных суждений: 1) размещение эмотивов-эгоцентриков зависит от характера их семантики, дихотомии конкретности и абстрактности значения- 2) характер семантики коррелирует с лингвокультурным эмотивным семантико-асинтаксическим кодом в узком смысле, сопряженным с эмоциональным кодом культуры, дешифрующим семиотические модели разных сфер человеческого духа- 3) центр неконвенционального эмотивного указательного поля занимают эмотивные знаки с изначально дейктическими значениями в неконвенциональном понимании и эмотивные знаки с неконвенциональными изначально недейктическими значениямив частности, эмотивы-символы (например междометия с изначально дейктическими значениями в неконвенциональном понимании) и эмотивы-индексы (например интенсификаторы с неконвенциональными изначально недейктичеекими значениями), соответственно, в том числе эмотивы-индексы в широком понимании (например эмотивные единицы (адгерентного типа категоризации эмотивности) с выраженными неконвенционально-дейктическими значениями) — 4) индикативные эмотивные знаки широкого порядка квалифицируются центрированностью в пространстве неконвенционально-эмотивного дейктического поля, согласно коннотативной избыточности данных эгоцентриков- 5) несмотря на тенденцию мировой культуры к глобализации, важно учитывать национально-культурную специфику содержания вариантного неконвенционального эмотивного поля.

Смысловое пространство эмотивных дейктических единиц также требует неконвенциональной трактовки. Эмоциональность как смысл эмотивной единицы коррелирует — прежде всего — с абстрактностью значения, понимаемой как неконвенционально-дештическо& значение. Конкретность значения как номинативно-интепретирующее значение, по-видимому, в меньшей степени «справляется» с выражением эмоционального смысла в высказывании. При этом эмоциональность как эгоцентрический смысл эмотивно-дейктической единицы в соответствии с неконвенциональной разновидностью дейксиса есть одновременно выражение определённых эмоций и указание на эти эмоции говорящим субъектом.

Кодифицирующие комбинации относительного сходства, относительной и фактической смежности представляют собой матричную основу эмотивного лингвокультурного кода. Понимание матричной природы изучаемого поля обусловливает необходимость тесного сотрудничества лингвосемиотики с математической теорией информации, для которой характерно использование понятия кода, а также бинарного принципа исчисления информации. Так, матрица изучаемого поля базируется на бинарных оппозициях абстрактности/конкретности, изначальности/неизначальности, а также конвенциональности/неконвенциональности эмотивно-дейктических значений.

Кроме того, в соответствии с понятиями теории информации, несмотря на гетерогенность и гетерофункциональность естественного языка, и во избежание информационного хаоса в размещении эмотивных знаков в дейктическом поле, нацеленного на транслирование информации эмоциональной природы, используется устойчивая типология дейктиков.