Социоантропологическая доминанта лирики Е.А. Евтушенко 1950-1990-х годов

Фундаментальным фактором современного состояния общественной и литературоведческой мысли является процесс глобализации, охвативший все сферы общественной жизни и философского сознания. Течение времени заставляет по-новому взглянуть и осмыслить все социокультурные явления ушедшего XX века. Новый XXI век выдвинул проблему переосмысления пройденного Россией и мирового сообщества исторического пути, а соответственно и каждого русского человека, каждой отдельно прожитой жизни, заставляя смотреть на ушедшее с позиций этики. Обращаясь в данном исследовании к творчеству Евгения Александровича Евтушенко (конкретнее — к его лирике), учитывая довольно внушительный корпус написанного о нем, автор осуществляет попытку раскрыть в полной мере ту сторону дарования поэта, которая, на наш взгляд, отечественным литературоведением освещена недостаточно. Речь идет о необыкновенной способности художника видеть мир в его цельности, а человечество в его единстве. При этом поэт ощущает острый интерес к каждой конкретной человеческой судьбе. Этой уникальной «общечеловечностью», «общепла-нетностью» мироощущения Евтушенко (перефразируя поэта «от штата Мэриленд до станции Зима»), пронизывающей его лирику, и продиктована тема диссертации. Нам представляется, что обращающая на себя внимание «жажда цельности» этого таланта имеет куда более глубинные этические корни, чем это представляется на первый взгляд. В течение десятилетий поэтом вынашивалась идея, ставшая плотью и кровью его лирики, фундаментом его антропологических воззрений — общечеловеческое братство как основа социальной жизни, пронизанное христианским духом стремление к справедливости и любви к ближнему. Основная работа в избранном нами направлении сосредоточена на интерпретации текстов Евтушенко, ведущей к воссозданию целостной картины функционирования социоантропологической доминанты в лирике поэта. Тем самым становится возможным достижение максимально полного и достоверного, наиболее истинного понимания текстов поэта и всего творчества в целом.

Объектом в данном исследовании является поэтическое и лиро-эпическое творчество Евгения Александровича Евтушенко, а предметом — социоантропо-логическая доминанта в созданном им поэтическом мире. Основным источником произведений поэта в нашем исследовании является восьмитомное издание сочинений, наиболее точно и полно отражающее творчество художника. Вступая в новый век, Евтушенко говорит своему читателю: «Я расстаюсь с двадцатым веком, как сам с собой. О некоторых людях говорят с восторженным придыханием: «О, это человек девятнадцатого века.» Про меня так сказать невозможно. Я человек только двадцатого века. Такой «несовместимый» поэт, в котором революционно — романтические иллюзии так перепутаны с их опровержением, мог появиться лишь во второй половине этого века и лишь в Россиине в дореволюционной, а только в советской — однопартийной, подцензурной, трудновыездной. Во мне — болезни этого века, его надежды, заблуждения, страхи, его ограниченность, суматошность, и припадки то неуверенности, то мегаломании, и наивная, но, слава Богу, неизлечимая вера в то, что братство людей все — таки возможно (выделено мною — О. К.). Мы оба — двадцатый век и яне подходим не только под положительную, ни — я надеюсь — только под отрицательную мерку. Но двадцатый век и меня не разорвешь. По выражению Цветаевой, «мы — сросшиеся"[4:5]. Таким образом, изучение и анализ сути социо-антропологии Евтушенко — идеи общечеловеческого братства, доминирующей в его лирике, является целью нашего исследования. В соответствии с поставленной целью основными задачами диссертационного исследования являются следующие:

1) Выявить и охарактеризовать социоантропологию Е. Евтушенко как целостную идейно-эстетическую систему образов и значений.

2) Обосновать характер и содержание социально-политической картины мира поэта в лирике.

3) Определить особенности и закономерности художественной реализации утопической идеи общечеловеческого братства на материале лирики поэта 1950;1990;х годов.

4) Выявить семантику мотивов и образов, характерных для раскрытия со-циоантропологии Евтушенко.

5) Выявить роль женских образов в социоантропологии Е. Евтушенко и способы их раскрытия.

Степень изученности темы. На сегодняшний день по указанной проблеме нет полного и обоснованного исследования. Однако в той или иной мере она не столько затрагивалась, сколько упоминалась в работе евтушенковедов. Не находит она должного освещения и в монографиях В. Возчикова, Е. Сидорова, А. Мальгина. Следует отметить, что первая книга о творчестве поэта «Евгений Евтушенко. Личность и творчество» в нашей стране вышла только в 1987 году. Её автор, Е. Сидоров, в середине девяностых осуществляет ещё одну попытку — монография переиздаётся, но, к сожалению, небольшим тиражом, в связи с чем не доходит до читателя. Между тем, центр евтушенковедения был основан ещё в 1977 году в Иркутске. Приходится признать, что «наиболее обстоятельные труды с анализом творчества поэта, с полными библиографическими сведениями по всем аспектам его литературной работы малодоступны (.) по причине их издания большей частью на периферии"[9, Т.4:616]. Наиболее весомые из них: В. Артемов, В. Прищепа. «Человек, которого не победили" — В. Прищепа. «Российского Отечества поэт», но тема нашего исследования в этих работах не нашла должного освещения. Юрий Нехорошев, научный редактор первого восьмитомного собрания сочинений Евтушенко, пишет: «На защите докторской диссертации по творчеству поэта (В. Прищепа. «Парадигма идейно-эстетических поисков Е. А. Евтушенко», 1999) соискателем было сделано парадоксальное заявление: «По нашим представлениям творчество Е. А. Евтушенко — непрочитанная страница истории русской литературы XX века, вобравшая в себя полувековой опыт развития художественного и общественного сознания страны""[58]. Вот что мы находим в капитальном исследовании В. П. Прищепа: «Выступая за эволюционный, естественный ритм преобразований, Евтушенко высказывает утопичность своего мировоззрения. Страстное неприятие сталинизма и его институтов, желание перестроить, очистить общество от опасных наслоений, дать россиянину идею «нового», ленинского мироустройства, вернуть его к истокам справедливого порядка приводят Евтушенко в конце 50-хначале 60-х к иллюзорному восприятию действительности. Следствие путается с первопричиной» [59]. «Моя поэзия — лишь выражение тех новых настроений и идей, которые уже присутствовали в нашем обществе и которые только не были поэтически выражены», — пояснял поэт свою позицию в «Преждевременной автобиографии», как — бы оправдываясь: «есть люди, которые вносят в общество личные идеи и вооружают этими идеями общество. Я не принадлежу к таким людям"[10:587]. В. П. Прищепа также отмечает: «Проблема восстановления исторической справедливости, свободы и мира приобретает особое значение. В его социальной утопии доминирует стремление преодолеть обрушившиеся на человека 30-х — 40-х годов беды. Средством для этого он выбирает борьбу против всех форм насилия над личностью и обществом, несправедливости, бесправия — посредством объединения человечества в сражающееся единство"[59]. Следует отметить, что поэт не был понят своими современниками: «Одни почитатели видели в нем неистового игрока в литературное лидерство и «разночинца атомного столетья», поэтического сына Маяковскогодругие — «новоявленного Северянина» и «баловня хрущевской оттепели» — третьи — младшего соратника А. Т. Твардовского и Я. В. Смелякова, современника Б. J1. Пастернака и А. А. Ахматовой: четвертые называли его «цепной собакой советской власти» и представителем «хэмингуэйевской комсомолии» — наконец, некоторые определяли его дар как «талант, размениваемый на пустяки», а поведение — как «поэтическое гусарство» и др.» [59]. Всё вышесказанное приводит нас к выводу о том, что необходимо дальнейшее углубленное изучение обозначенной проблемы.

Научная новизна состоит в том, что в работе впервые предпринята попытка целостного, системного исследования творчества Е. А. Евтушенко в социоан-тропологической парадигме, отличающегося имманентной цельностью в художественной транскрипции общественных проблем эпохи.

Социоантропологическая доминанта лирики Евтушенко рассматривается как таковаяисследование строится с учетом тех ракурсов, которые она приобретает в том или ином тексте (элементы театрализации, маскарадность образов, мо-заичность письма, гиперболизация), анализируется её значение для русской поэзии последующих десятилетий XX века. Нами устанавливается прежде всего, что лирическая социоантропология Евтушенко это единый мир, парадоксально сотканный из взаимоисключающих начал, но обладающий имманентной цельностью и достаточной гармоничностью. Нами анализируются этические корни гуманизма лирики поэта (глубокая сопереживающая интонация), осуществляется попытка осмысления тех базовых мировоззренческих установок, которые оказали влияние на формирование его взглядов, личностное и поэтическое становление. Разговор о феномене Евтушенко не может быть ограничен узко профессиональными, литературоведческими рамками. Он неминуемо оказывается связанным не только с историей целого поколения, детство которого было расколото войной, юность надломлена крушением надежд на позитивные результаты хрущевской «оттепели», а зрелость попала в «мягкие» объятия брежневского режима, но и с движением молодых литературных сил середины века, стремящихся к нравственному преобразованию мира, общества, человекасо вторым рождением А. А. Ахматовой, Б. JI. Пастернака. М. А. Булгакова. Феномен Е. А. Евтушенко предполагает выход и к разнохарактерной социальной жизни страны. Таким образом, происходящее в рамках литературоведения, исследование соприкасается с вопросами социологии, философии, культурологи и психологии.

Положения, выносимые на защиту:

1. Социоантропологическая доминанта в лирике Е. А. Евтушенко представляет собой целостную идейно-эстетическую систему образов и значений, оказавшую значительное влияние на поэзию второй половины XX столетия. Поэт прошел очень трудный и мучительный путь от иллюзий «коммунистического рая», демократической идеи до вполне «христианского» видения мира. Этическим базисом в социоантропологии поэта является сопереживание человеку, сопереживание истории и эстетическая модель «Я-Мы-Народ» как лейтмотив единения.

2. Поэт создает социально-политическую картину тоталитарного мира. Она раскрывается через антитезу «человек/государство», проблему взаимоотношений, соответствующую социально-психологической модели человек/социум. В текстах 1970;80-х годов доминирует триада демократия/христианство/братство, отражающая утопичность социоантропо-логической идеи Евтушенко. Понятие демократия, обладающее некоторой долей сакральности, подвергается индивидуальному художественному переосмыслению относительно сложившихся культурно-исторических представлений, что придает текстам поэта и его публицистическим высказываниям общечеловеческую, христианскую и гуманистическую направленность.

3. Идея общечеловеческого братства пронизывает все творчество поэтаона оказала мощное влияние на поколение шестидесятников, значительно помогла закрепиться в их поэзии следующим мифологемам: мифологема «труд» (трудового человека) — мифологема «Ленин» (как воплощение истины и справедливости) — мифологема общечеловеческой семьи (как идея соборности).

4. Семантика мотивов и образов, развивающих социоантропологическую доминанту лирики Е. Евтушенко постсоветского периода, отражает тяжело переживаемое чувство «потери», «распада», «крушения» мира. Доминирующим здесь является мотив общенародной беды. Евтушенко, художественно переосмысляя, реализует фольклорные мотивы, что приближает многие из его текстов к русской песне, придает его лирике черты диа-логизма и/или исповедальности, обладающей достаточной суггестивностью. В текстах поэта возникают и актуализируются далее театрализо-ванность, маскарадность образов и социальных явлений. Перед человеком в его социоантропологии возникает дилемма «выбор и альтернативная реальность».

5. Евтушенко с социоантропологических позиций обращается к образу женщины как к образу России, воплощению народной души. Результатом явился своеобразный жанр социального портрета, где нашел оригинальное воплощение принцип сопоставления «простого» и «великого». Также устанавливается, что модель «личлое / общечеловеческое» функционирует и в любовной лирике поэта, отражая соотношение «части» и «целого» как основное качество его поэтики.

В основу методологии исследования положен системно-аналитический принцип анализа художественного произведения. При системном анализе художественных текстов был задействован комплекс историко-генетического, сравнительно-типологического и структурно-семантического методов анализа художественного текста, разработанных в трудах М. М. Бахтина, Ю. М. Лотма-на, JI. Я. Гинзбург, JI. П. Егоровой, К. Э. Штайнработы по теоретическим проблемам литературоведения М. М. Бахтина, Ю. Борева, М. JI. Гаспарова, Б. В. Томашевского, В. Е. Хализева.

Теоретическая значимость исследования состоит в возможности обоснования социоантропологической доминанты лирики и мировоззрения Евтушенко в целом, представить в конкретном анализе теоретические соображения автора диссертационного исследования, касающихся данной проблемы.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что полученные результаты, собранный фактический материал могут быть использованы при разработке курсов по истории русской литературы XX века, семинарских занятий.

Структура исследования определена особенностями воплощения социоантропологической доминанты в лирике Евтушенко. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, изложена на 210 страницах, список использованной литературы содержит 163 наименования.

ВЫВОДЫ:

В своей социоантропологии Евтушенко уделяет значительное место рассмотрению женского характера и судьбы, т. к. без женских образов созданная им лирическая картина мира являлась бы незавершенной. Важное для художественной системы поэта соотношение «части» и «целого» находит свое раскрытие во взаимосвязи женской судьбы и Россииженские образы в лирике Евтушенко неразрывно связаны с историей советского государства, несут на себе печать времени, эпохи, истории, поэтому жанр «социального портрета» используется им и здесьдля раскрытия женского характера поэт прибегает к диалогическим и монологическим формам, обращает на себя внимание фольклорность речи, исповедальность лирических монологовработая в рамках соцреализма, поэт разрабатывает оригинальный принцип сопоставления «простого» и «великого" — в любовной лирике Евтушенко функционирует модель «личное/общечеловеческое», символика круга как неразрывность переживаний, начала и конца, прихода и утраты любви, в связи с этим доминирует мотив «прощания».

Заключение

.

Социоантропологическая доминанта в лирике Е. А. Евтушенко является единой эстетической системой, основополагающей всего творчества поэта, без её осмысления невозможно правильное понимание его поэзии в целом. Она проходит через все творчество, начинаясь с самых ранних текстов и заканчиваясь текстами последних лет.

Поэтическому сознанию Е. Евтушенко присуще ощущение цельности окружающего его мира, христианское чувство сопереживания, солидарности и единения с «человечеством страждущим». Идея общечеловеческого братства, лежащая в основе всего поэтического творчества Е. Евтушенко и являющаяся фундаментальной в его идейно-эстетических исканиях, базовой для его творческой лаборатории в период становления художественного мировоззрения и художественного мира в целом, имеет христианскую направленность. Свойственное русской ментальности имманентное стремление к соборности сыграло в мировоззрении поэта определяющую роль. Поэтому мы посчитали необходимым рассмотрение антропологии В. Г. Белинского, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, этики В. С. Соловьева, философии Н. А. Бердяева, т. к. в философских исканиях этих философов четко прослеживается свойственное этой ментальное&tradeстремление частного к целому. Сопереживание человеку, сопереживание истории выступают стержневыми качествами поэтического характера Евтушенкостремление к народному единству как к итогу своей деятельности. В нашей работе также рассматривается идентичность этических корней евангельского учения и демократической философии (В. Поссенти, Бергсон, Ток-виль, Маритен). Тема социальной несправедливости является в лирике Евтушенко центральнойтакже центральным в творчестве поэта является вопрос соотношения «части» и «целого»: противостояние человек/государство, социально-психологическая модель человек/социум, ведущая роль в которой отведена человеческой личности, т. к. она в художественном мире Евтушенко является центром мироздания: человек — вот мера всех вещей, его внутренний мир и его сущность представляются для поэта главной задачей и целью художественного исследования. Человек, его жизнь, внутреннее переживание, быт и характер, его свобода как личности становятся центральной темой его творчества, доминантой его поэтического мировоззрения. Ориентируясь в своих эстетических исканиях на уже созданный в поэзии Маяковским романтический образ «нового» человека, Евтушенко реализует свой индивидуальный взгляд на интересовавшую его проблему: высокий гуманизм, глубокую сопереживающую интонацию, восприятие человеческой жизни как наивысшей ценности, сопряженное со свойственной историческому моменту идеализацией молодости, внутренней созидающей энергии и больших человеческих свершений. Поэтом осмысляется феномен насилия в тоталитарной/посттоталитарной культуре, что проявляется как диалектическая соотнесенность «личное/общечеловеческое». Это явление мы позволим себе обозначить как социоантропологию поэта. Евтушенко выстраивает перед читателем целую «галерею» социальных портретов. Характеры и судьбы, собранные воедино, а также размышления поэта о том, каким бывает человек и каким он должен быть, можно сравнить со своего рода Библией или Новым Заветом. «В лирике наших поэтов, — писал Н. В. Гоголь, — есть что-то такое, чего нет у поэтов других наций, именно что-то близкое библейскому. Верховный источник лиризма — Бог», однако приходят к нему «одни сознательно, другие бессознательно, потому что русская душа вследствие своей русской природы, уже слышит это как-то сама собой, неизвестно почему"[95:34]. Слова писателя необыкновенно актуальны для нас. Все социальные явления, присущие советскому государству и соответственно советскому человеку, нашли отражение в его лирике. Все происходящее в стране и в мире поэт воспринимал в основном через призму социальной утопии, проявлением чего явилось неприятие и противостояние советскому официозу, сопровождающееся мучительными рефлексивными раздумьями о непреодолимости человеческой разобщенности, постоянным поиском „истины“ в жизни и в литературе. Поэтическое сознание Е. Евтушенко и других поэтов-шестидесятников обладало достаточной долей религиозности, отсюда сакральность создаваемых образов и появление в литературе 50-х — 60-х годов XX века следующих мифологем: мифологема труда (трудового человека), мифологема Ленина (как воплощения истины и справедливости), мифологема общечеловеческой семьи, „Я“ -» Мы" -мНародм как важнейший мотив единения. Для мироощущения Евтушенко очень важны такие категории, как народность, интернационализм. В поэтических высказываниях Евтушенко гражданственность обнаруживала новый, христианский характер и смысл. «Гражданственность становится интернационалистической. Это способствовало интеграции человеческих ценностей, всечеловеческих бед и чаяний, вело к сближению государств и народов» [55]. Народ — конечный адресат и потребитель (реципиент) искусства. Идея народности противостоит сословной замкнутости, элитарности искусства. Народная сущность искусства, которое повествует о народе с точки зрения народа и создается народом для народа. Народность — категория конкретно — историческая, её содержание исторически обусловлено. В мироощущении Евтушенко понятие «народ» и «человечество» неотделимы от судьбы личности. Поэты-шестидесятники создают новую концепцию человека, в которой человек исследуется как бы заново, что видится следствием осознания ими себя причастными к важнейшим историческим событиям. История не была для поэтов чем-то лежащим вне их самих, они ощущали себя ее творцами. Отсюда — стремление через призму собственного «я», через призму сознания и судьбы героев отразить ход самой истории. Герой предстает как самоценная личность, способная воздействовать на обстоятельства, а если надо — и управлять ими. Поэтому в художественной социоантропологии Евтушенко появляются гротескные образы — «социальный тип» современника, человека «из народа», поэтому в художественном мире поэта играют значительную роль персонажи-маски, мотив маскарада. Персонажи — маски Евтушенко становятся глашатаями нравственных принципов поэта, носителями его идеивместе с тем, это объективный образ человечества, жаждущего справедливости. Театральность также можно констатировать как стиль жизни человека тоталитарной культуры. Каждый человек имел свою маску, «личину», под которой скрывалось его истинное лицо. Причем довольно часто это лицо растворялось, размывалось в маске. Каждый человек вольно или невольно актерствовал. По словам Ф. А. Степуна, в этой страшной демонической игре, страшном актерстве «разлагалось лицо человека» и вместо него оказывалась «личина"[82:299]. «Личинность» определяла стиль жизни и всего общества.

Рассматриваемые в нашем исследовании тексты Евтушенко о демократии позволяют сделать вывод: в мироощущении Евтушенко, в его творческой лаборатории такие лексемы (следовательно, и социально-политические явления), как демократия {демократизм), подвергаются индивидуальному художественному переосмыслению относительно сложившихся культурно-исторических представлений. Обладая некоторой долей религиозности, меняют своё значение, что придает текстам поэта и его высказываниям христианскую направленность, т. е. обретают свою личностно-поэтическую концепцию. Особенную для мироощущения поэта играет триада демократия/христианство/братство, несущая в себе гуманистический пафос. Работая в рамках социалистического реализма, поэт обращался к женским судьбам и характерам. Нами анализируется тендерная тема в лирике поэта: образ современницы как воплощение народной души, жанр «социального портрета», фольклорность стиля, восходящая к поэтике русской песни, принцип сопоставления «простого» и «великого». Огромное значение в этом играет категория времени. На примере анализируемых текстов мы видим, что категория времени теряет свою знаковость (плюс/минус: будущее/прошлое)^ помощью смешения времен и ролей, поэт достигает необходимого равновесия. Также рассматривается модель «личное / общечеловеческое», в любовной лирике поэта, символика круга: «О, этот страшный круг!/.

И только ли он в нас?!/ Предательство ли рук?!/ Предательство ли глаз?!" (знаменитое стихотворение «Из дневника»), символика круга в поэтике Евтушенко подчеркивает неразрывность роковых событий и переживаний. В стихотворении «Ничто не сходит с рук» (1972) мы находим такие строки: «Таков проклятый круг:/ ничто не сходит с рук,/а если даже сходит,/ничто не задарма,/и человек с ума/ сам незаметно сходит». Мотив прощания в лирике Евтушенко заявляет о себе дважды: в любовной лирике и в лирике 90-х годов. Мотив прощаниячуть ли не главный в современной лирике. «Мне страшно, что жизнь прожита.» , — произнес незадолго до своей смерти В. Соколов, наблюдая, как один за другим уходили в «классики» А. Тарковский, Б. Чичибабин, Д. Самойлов, Ю. Друнина, Ю. Карабчиевский, Р. Рождественский, Б. Примеров, Ю. Левитанский, И. Бродский. Совсем молодыми мы потеряли А. Башлачева, В. Цоя, И. Талько-ва, А. Бардодыма, А. Испольнова, А. Шадринова. Трагичны названия лирических сборников конца XX века: «Колокол» Б. Чичибабина, «Противоборство и потрясение» А. Парпары, «Прощание с друзьями» Ю. Карабчиевского, «Посещение» В. Соколова, «Слезы геральдической души» Д. Пригова, «Языческая пляска» В. Смирнова, «Ожидая небесного знака» Ю. Кузнецова, «Судный час» Ю. Друниной[20].

Семантика образов и мотивов, развивающих социоантропологическую доминанту лирики Евтушенко постсоветского периода, наполнена горьким и тяжело переживаемым чувством «потери», «распада», «крушения» мира и горячо любимой Родины. Тексты Евтушенко этого периода наиболее публицистичны и представляют собой своеобразное «прощание с эпохой», вошедшей в плоть и кровь каждого советского человека. Доминирует состояние тревоги, страха перед будущим, отчаяние перед неизвестностью сопряжено с горьким юмором и осознанием абсурдности происходящего. Отметим также доминирующую здесь роль местоимения «Мы" — «Нас" — «Наш" — «Наша» (страна, свобода, Россия и т. д.), что подчеркивает постоянную внутреннюю связь лирического субъекта с людьми, народом. Таким образом, в стихотворениях теряется субъективность переживания, благодаря чему возникает картина общенародной беды. В лирике 90-х годов появляется общая для многих поэтов мифологема Бога. Н. Тряпкин «Золотая песня»: «Значит — снова в путь-дорогу,/Значит — вновь не уда-лось./Значит — снова, братцы, с Богом!/На авось, так на авось». Б. Чичибабин: «Издавнилось понятье «патриот» ./Кто б не служил России, как богине,/и кто б души не отдал за народ?/Да нет ни той, ни этого в помине» [20]. Е. Евтушенко же создает стихотворение «Дай Бог!», как песня неоднократно звучавшее по российскому телевидению в исполнении А. Малинина. Почвенническая, есенинская интонация как нельзя удалась поэту-публицисту: «Дай Бог, лжецам замкнуть уста,/глас Божий слыша в детском крике./ Дай Бог, живым узреть Христа,/ пусть не в мужском, так в женском лике». Русский поэт, посвятивший всю свою жизнь благородной цели — «сделать современника лучше», на излете девяностых скажет: «Так обращаюсь я/к Богу,/ строчку чуть — чуть изменя: «Дай же Ты/ всем понемногу/ и позабудь про меня». Эпилогом в социоантропо-логии Евтушенко могут послужить следующие его строки: «В людей хороших я не плюнул словом,/и потому, ни на кого не злой,/из-под земли и на земле оплеван,/я счастлив на земле и под землей».