Поэзия Н.С. Гумилева в Корее: Проблемы восприятия и перевода

Культура эпохи Серебряного века в последнее время становится предметом пристального внимания не только специалистов-культурологов, искусствоведов и литературоведов, но и самых широких кругов читающей публики. В этой связи можно вспомнить размышления философа начала XX века Н. А. Бердяева, свидетельствовавшего об особом состоянии общественного сознания в этот период: «Тогда было опьянение творческим подъемом, новизна, напряженность, борьба, вызов. В эти годы России было послано много даров. Это была эпоха пробуждения в России самостоятельной философской мысли, расцвета поэзии и обострения эстетической чувствительности, религиозного беспокойства и искания, интереса к мистике и оккультизму. Появились новые души, были открыты новые источники творческой жизни, видели новые зори, соединяли чувства заката и гибели с чувством восхода и с надеждой на преображение жизни"1.

В связи с этим активным интересом к поэзии Серебряного века является значимым изучение различных аспектов творчества таких виднейших представителей этого периода как Н. С. Гумилев. Самобытное дарование Гумилева ныне привлекает пристальное внимание ученых России. За последние годы защищено более пяти десятков диссертаций, раскрывших многие грани поэзии Гумилева. Начиная с 1988 года по 2007;й, то есть за 19 лет, вышло в свет около семи десятков изданий произведений2 Гумилева.

Исследования о Гумилеве, исходя из проблематики нашего исследования, можно сгруппировать следующим образом:

1 Бердяев Н. Л. Русский культурный ренессанс начала XX века. Встречи с людьми // Бердяев Н. А. Самосознание. М., 1991. С.140−163.

2 По поводу массива поэтических изданий Н. С. Гумилева (1905;1995) См.: Панкеев И. Л. Издание произведений Н. С. Гумилева: Типол. анализ и принципы редактор подготовки: Дпс.к.ф.н. М., 1996. С.180−182.

Акмеизм Гумилева и символизм — Р.Д. Тименчик3, Н.Ю. Грякалова4, с, А 7 R.

Ю.В. Зобнин, C.JI. Слободнюк, И. Винокурова, О. А. Лекманов, О.А. Клинг9, Е. Русинко10, С. Шварцбанд11 и др.

1 л.

Проблемы поэтики драматургии — Д. М. Золотницкий, Ю.В. Бабичева13, Т.И. Акимова14, С. Драйвер15 и др.

Проблемы поэтики прозаических произведений — М. Баскер16, B.JI. Полушин17, С.Н. Колосова18, М.Ю. Васильева19, T.JI. Никольская20, С.Ю. Толоконникова21 и др.

Проблемы христианского мировоззрения — Ю. В. Зобнин, О.А. Смагина23, С.Л. Слободнюк24, И.И. Гарин25, В.Н. Климчукова26, М.В.

3 Тименчик Р. Д. Заметки об акмеизме // Russian Literature/ Amsterdam, 1981. Vol.9. #2. p. 175−189.

4 Грякалова Н. Ю. H.C. Гумилев и проблемы эстетического самоопределения акмезима // Николай Гумилев. Исследования. Материалы. Библиография. СПб., 1994. С.103−123.

5 Зобнин Ю. В. Миропонимание Гумилева — акмеиста и «Письма о русской поэзии» // Писатели как критики. Материалы вторых Варзобских чтении «Проблемы писательской критики». Душанбе. 1990. С.179−181.

6 Слободнюк С. Л. Проблемы мировоззрения и поэтики Н. С. Гумилева: Дис.к.ф.н. СПб., 1992.

7 Винокурова И. Жестокая, милая жизнь (Николай Гумилев. Стихотворения и поэмы). Новый мир. 1990. № 5. С.253−257.

8 Лекманов О. А. Акмеисты: Поэты круга Гумилева. М.: НЛО, 1996, № 17. С.168−184- № 19. С.148−161- № 20. С.40−55.

9 Клинг О. А. Влияние символизма на постсимволистскую поэзию в России 1910;х гг. (Проблемы поэтики): Автореф. Дис.д.ф.н. М., 1996.

10 Rusinko. Е. Acmeism, Post-Symbolism, and Henri Bergson. Slavic Review, Vol. 41, № 3. (Autumn, 1982), pp. 494−510.

11 Schwarzband S. Aleksandr Blok and Nikolaj Gumilev. The Slavic and East European Journal, Vol. 32, № 3. (Autumn, 1988), pp. 373−389.

12 Золотницкий Д. М. Театр поэта // Гумилев Н. С. Драматические произведения. Переводы. Статьи. Л., 1990. С.3−39.

13 Бабичева Ю. В. «Исторические» драмы Н. С. Гумилева «Гондла» и «Отравленная туника» // Русская драматургия и литературный процесс: Сб. науч. тр. Л., Самара. 1991. С.249−269.

Акимова Т. И. Драматургия Н.С. Гумилева в контексте культуры серебряного века: Дис.к.ф.н. Саранск, 2003.

15 Driver S. Nikolaj Gumilev’s Early Dramatic Works. The Slavic and East European Journal, Vol. 13, № 3. (Autumn, 1969).

16 Баскер M. К разбору рассказов Н. С. Гумилева «Принцесса Зара» и «Дочери Каина» // Гумнлевские чтения. СПб., 1996. С.137−157.

17 Полушин В. Рыцарь русского Ренессанса: Размышления о жизни и творчестве // Гумилев Н. В огненном столпе. М., 1991. Полушин В. Слово о прозе поэта // Гумилев Н. С. Тень от пальмы. Тирасполь. 1990. С.3−7.

18 Колосова С. Н. Николай Гумилев: прозаик и поэт: Автореф. Дис.к.ф.н. М., 1998.

19 Васильева М. Ю. Проза Н.С. Гумилева: фнлософско-эстетнческая концепция мира, разнообразие жанрово-стнлевых структур: Автореф. Дсс.к.ф.н. М., 2001.

20 Никольская ТЛ. Н. Гумилев и П. Лукницкий в романе К. Вагинова «Козлиная песнь». 2002.

21 Толоконникова С. Ю. Черты неомифологизма в творчестве Н. Гумилёва: («Тень от пальмы») // Актуальные проблемы анализа художественного произведения. — Курган, 2005.

22 Зобнин Ю. В. Николай Гумилев и православие: Атвореф. Днс.д.ф.н. СПб., 2001.

23 Смагина О. А. Поэтический мир Николая Гумилева: «Огненный столп»: Авторефер. Дис.к.ф.и. Смоленск. 2000.

24 Слободнюк СЛ. Проблемы мировоззрения и поэтики Н. С. Гумилева: Дис.к.ф.н. СПб., 1992.

Смелова27 и др.

Проблема магизма и визионерства — Н. А. Богомолов, М. Иовано-вич29, Р. Д. Тименчик, М. Баскер30 и др.

Влияние на творчество Гумилева западной философии — Ю.В. Зоб-нин31, В.В. Десятов32, западно-европейской литературной традиции — Г. К.

АЛ A J^С О.

Косиков, И. Г. Кравцова, JI. Аллен, М. Баскер и др.

Гумилевский ориентализм — Р.Д. Тименчик37, Е.П. Чудинова38, О.А. Петрова39, А.Б. Давидсон40, C.JI. Слободнюк41, М. Баскер42, A.JI. Никитин43 и др.

Многоликость лирического героя (герой и маска) — А.И. Павловский44, Е. Русинко45 и др.

25 Гарин И. И. Серебряный век. В 3 томах. Том 3: Судьбы и творчество: Гумилёв Н. С., Мандельштам О. Э., Цветаева М. И. Терра, 1999. пл. Переиздана в 2001.

26 Клнмчукова В. М. Христианские истоки поэтических образов Н. С. Гумилёва в сборнике «Колчан». M.: Изд-во М. 2007.

27 Смелова М. В. Роль христианства в картине мира Н. С. Гумилёва // Ахматовские чтения. А. Ахматова, Н. Гумилёв и русская поэзия начала XX века. Сб. научн. трудов. Тверь, 1995.

28 Богомолов Н. А. Оккультные мотивы в творчестве Гумилева // Н. Гумилев и русский Парнас. С.47−51.

29 Йованович М. Николай Гумилев и масонское учение // Н. Гумилев и русский Парнас. Материалы научной конференции 17−19 сентября 1991 г. СПб., 1992.

30 Баскер M. Ранний Гумилев: Путь к акмеизму. СПб.: РХГИ, 2000.

31 Зобнин Ю. В. «Кантианские» мотивы в творчестве Гумилева (К вопросу о генезисе акмеистической эстетики) // Философские проблемы искусствоведения, теории и истории культуры. СПб., 1994. С.50−58.

32 Десятое В. В. Консонанс Библии и Ницше в зрелом творчестве Н. С. Гумилева // Проблемы литературных жанров: Материалы VII научн. Межвуз. Конф. Томск. 1992. С.117−119.

33 Косиков Г. К. Готье и Гумилев // Готье Т. Эмали и камеи. М., 1989. С.304−321.

34 Кравцова И.Г. Н. Гумилев и Эдгар По: Сопоставительная заметка А. Ахматовой // Н. Гумилев и русский Парнас. С.51−58.

35 Ален Л. У истоков поэтики Н. С. Гумилева. Французская и западноевропейская поэзия // Николай Гумилев. Исследования. Материалы. Библиография. СПб., 1994. С.235−253.

36 Баскер М. Гумилев, Рабле и «Путешествие в Китай»: К прочтению одного прото-акмеисттеского мифа // Н. Гумилев и русский Парнас. С.5−25.

37 Тименчик Р.Д. Н. Гумилев и Восток. Памир. Душанбе. 1987. № 3. С.123−136.

38 Чудинова Е. П. К вопросу об ориентализме Н.Гумилева. Науч. докл. высш. школы. Филол. Науки. М., 1988. № 3. С.9−15.

39 Петрова О. А. Античные и африканские мотивы в послеоктябрьской лирической поэзии // Проблемы метода в национальных литературах Африки. Симферополь. 1989. С.111−132.

40 Давидсон А. Б. Муза странствий Николая Гумилева. М.: Наука, 1992.

41 Слободнюк СЛ. Элементы восточной духовности в поэзии Н. С. Гумилева // Николай Гумилев. Исследования. Материалы. Библиография. СПб., 1994. С.164−186.

42 Баскер М. Стихотворение Н. С. Гумилева «Пьяный дервиш»: творческий генезис и мифопоэтика текста // Филология = Philologia. Краснодар. 1994. № 3. С.46−53.

43 Никитин А. Л. Неговестный Николай Гумилев. М.: Интерграф Сервис, 1996.

44 Павловский А. И. О творчестве Николая Гумилева и проблемах его изучения // Николай Гумилев. Исследования. Материалы. Библиография. СПб., 1994. С.3−30.

45 Elaine Rusinko. Gumilev. The Theme of War in the Works of Gumilcv. The Slavic and East European Journal, Vol. 21, No. 2. (Summer, 1977), pp. 204−213.

Особенности метрики. Слов. Ритм — B.C. Баевский46, Г. М. Фрид-лендер47, О.В. Панкратова48, Д.М. Сегад49, В.М. Жирмунский50 и др.

Приведенный выше обзор литературы показывает, что за прошедшие пятнадцать лет российская наука о Гумилеве продвинулась далеко вперед, в тесном сотрудничестве с западными литературоведами создав самобытную исследовательскую традицию. Однако, несмотря на все перечисленные достижения, исследователям творчества поэта-акмеиста, как писал А. И. Павловский, «предстоит сделать еще очень многое"51.

Б.В. Горнунг, неоднократно цитировавший в своих работах «Письма о русской поэзии» Гумилева, спрашивал в одной из своих статей имажинистов, знают ли они достаточно «Огненный столп», поэму «Начало» и теоретические взгляды главы акмеистов, и тут же продолжал: «Если бы знали, то едва ли отнеслись скептически к утверждению, что со смертью Гумилева русская поэзия осиротела"52.

Но Николай Гумилёв, как поэт, мало известен в Корее и только некоторые стихи Н. Гумилева переведены на корейский язык. Это — «Воин Агамемнона», «Ворота рая» и «Шестое чувство» и еще немногие. В Корее творчеству поэта посвящено несколько научных статей: «Книга «Китайских стихов» Н. Гумилева «Фарфоровый павильон» «(Хон Кисун, 1999)53, «Поэзия и цветовая гамма Н. Гумилева» (Хан Екен, 2006)54, «Изучение.

46 Баевский B.C. Николай Гумилев — мастер стиха II Герасимов Ю. К. Николай Гумилев Исследования Материалы Библиография. СПб.: Наука, 1994.

47 Фридлендер Г. М. Н. С. Гумилев — критик и теоретик поэзии II Герасимов Ю. К. Николай Гумилев Исследования Материалы Библиография. СПб.: Наука, 1994.

48 Панкратова О. В. Эволюция образов-символов в поэтическом наследии Н. С. Гумилева: Авто-реф.дис.к.ф.н. М., 1997.

Сегад Д. М. Русская семантическая поэтика двадцать лет спустя // Russian studies. 1995. Т.Н. № 1. С.24−28.

50 Жирмунский В. М. Рифма, ее история и теория. Пг., 1923.

51 Павловский А. И. О творчестве Николая Гумилева и проблемах его изучения // Николай Гумилев. Исследования. Материалы. Библиография. СПб., 1994. С. 8.

52 Горнунг Б. В. Гостиница для путешествующих в прекрасном II Горнунг Б. В. Поход времени. В 2 кн. Кн. 2: Статьи и эссе. М., 2001. T.2. С. 225.

53 Хон Кисун. Книга «Китайских стихов» Н. Гумилева «Фарфоровый павильон». The Korean Association of Russian Language and Literature. Seoul. Korea. 1999. p.315−343.

54 Хан Екен. Поэзия и цветовая гамма Н.Гумилсва. Korean Association of Rusists. Seoul. Korea. 2006. p.281−307. творчества Н.С. Гумилева" (Гонг Енхо, 2006)55 и наша дипломная работа «Художественный мир Гумилева в его ранних работах» (Ким Тэок, 2005)56.

В статье Хон Кисуна автор анализирует сборник «Фарфоровый павильон» и обращает внимание на рассмотрение вольных переложений Гумилева, его опытов подражания древнекитайским поэтам. Интерес Гумилева к древнекитайской поэзии является составной частью его интереса к поэзии Востока, а интерес к Востоку, в свою очередь, является частью интереса к самым разным странам, западным и восточным, изначально характерного для русского поэта. «Фарфоровый павильон» — очень изящные подражания китайцам, но не более того. Милые подражания, не достигающие, на взгляд ученого, ни простоты, ни обаятельной мудрой детскости подлинника. Поэта в чужих странах интересовала в основном внешняя, декоративная сторона их жизни. Однако, в «Фарфоровом павильоне» экзотика географических странствий уступает место экзотике духовной и поэтической, врачующей душу от неразделенной любви, но не уводящей поэта от драматизма современной жизни.

Хан Екен в своей работе пишет о том, что цветовая гамма ранней лирики Гумилева находйтся в определенной зависимости от цветовых исканий поздних символистов, в частности А. Блока и А. Белого. Сопоставление «Стихов о Прекрасной Даме» Блока и первых сборников Гумилева свидетельствует об общности их подхода к цвету в лирическом тексте. На рубеже 1900;х— 1910;х годов велась борьба с символистской поэтикой на уровне цвета. Но гораздо важнее другое: в этот период меняется сам характер цветовых эпитетов, они как будто обретают прямое денотативное значение в противоположность коннотативному пониманию цвета у символистов и раннего Гумилева. Зрелый и поздний Гумилев стремится к пе.

55 Гонг Енхо. Изучение творчества Н. С. Гумилева. Korean Association of Rusists. Seoul. Korea. 2006. p.163−185.

56 Ким Тэок. Художественный мир Гумилева в его ранних работах. Chungbuk National University. CheongJu. Korea. 2005. редаче прямого предметного значения цвета. Слово обретает утраченную у символистов связь со зрительно воспринимаемым цветом. В этом смысле можно сказать, что художественный мир Гумилева противопоставлен цветовому решению мира у символистов: это мир наделенных цветом предметов, в то время как мир символистов есть мир цветовых сущностей.

Статья Гонг Енхо посвящена комплексному изучению творчества Н. С. Гумилева. В этой статье исследовано его творчество по категориям «бегства из-под власти повседневности», «верности человека своему высокому человеческому назначению», «новой реальности». Автор статьи рассматривает поэзию Гумилева с первого периода символизма до акмеистического периода.

В дипломе «Художественный мир Гумилева в его ранних работах» автор приходит к выводу, что при написании таких сборников стихов как «Путь конквистадоров» (1905), «Романтические цветы» (1908) и «Жемчуга» (1910) Гумилев определился в своем творчестве и создал собственный поэтический стиль, названный позже «акмеизмом». В данной работе рассматриваются три группы, на которые можно разделить произведения Гумилева: «мистическое миросозерцание», «тяга к путешествиям» и «тождество поэта».

Мистическое миросозерцание" — так можно назвать группу произведений Гумилева, в которых он пишет о снах, магии, искусстве и религии, используя их как призму для наблюдения за окружающим миром, прошлым и будущим. В стихах из группы «тяга к путешествиям» Гумилев переносит нас в другие страны (Африка, Восток): путешествия в то время были очень популярны. А в стихах из группы 'тождество поэта' он постепенно отходит от символизма. Как известно, к концу первого десятилетия прошлого столетия русский символизм как литературное течение переживал кризис, но заложенная символизмом философия значимости художественного слова сформировала Гумилева как поэта.

Вывод, к которому приходит автор данной работы, говорит о том, что в ранних произведениях Гумилёва постоянно волнует вопрос о эго молодого поэта. Гумилёв, упорно ищет ответы с помощью «мистического миросозерцания», в «зарубежных путешествиях», на «путях конквистадоров». Усилие юного Гумилёва в поисках своей личности и эго (тождества) не было бесплодным. Его результат — созревание подлинно оригинальной поэзии и создание новой школы.

Перечисленные выше работы корейских исследователей свидетельствуют о научной ценности предпринятого в них осмысления различных граней поэтического мира поэта, дают основную, но фрагментарную информацию о поэзии и творческом пути Гумилева. Считаем важным представить для корейских читателей и исследователей основные вехи творческого пути поэта, обратить внимание на эволюцию образной системы его стихов. Конечно, важно понять общие тенденции творчества Гумилева, включая его драмы, поэмы, прозу. Но на наш взгляд для начинающих корейских читателей и исследователей Гумилева еще более важное значение имеет правильное понимание того, как оценивает Гумилев статус поэта. Статус поэта у Гумилева был необыкновенно высок. Приведем два выразительных свидетельства современников Гумилева: К. И. Чуковского и А. В. Амфитеатрова. «Слово «поэт» в разговоре Гумилев произносил каким-то особенным звуком — ПУЭТ, и чувствовалось, что в его представлении это слово написано огромными буквами, совсем иначе, чем остальные слова. Эта вера в волшебную силу поэзии, когда 'солнце останавливали словом, словом разрушали города', никогда не покидала Гумилева, в ней он никогда не усомнился. Отсюда, и только отсюда, то чувство необычайной почтительности, с которым он относился к поэтам, в том числе и к себе самому, как к одному из носителей этой могучей и загадочной силы."57. «Поэзия была для него неслучайным вдохновением,. но всем его существомпоэтическая мысль и чувство переплетались в нем, как в древне.

57 Чуковский К. И. См.: Лукницкая В. К. Николай Гумилев: Жизнь поэта по материалам домашнего архива семьи ЛукницкихЛ.: Лениздат, 1990. С. 218. германском мейстерзингере, со стихотворческим ремеслом. Это был именно цеховой поэт, то есть поэт. сознательно и умышленно ограничивший себя рамками стихотворного ритма и рифмы. Он даже не любил, чтобы его называли 'писателем', 'литератором', резко отделяя 'поэта' от этих определений в особый магически очерченный круг, возвышенный над миром наподобие как бы некоего амвона. Он был всегда серьезен, очень серьезен, жречески важный стихотворец — Герофант [иерофант — К. Т.]. Он писал свои стихи, как будто приносил на алтарь дымящуюся благоуханием жертву богам"58.

В данной работе, прежде всего, мы будем исследовать поэзию Н. С. Гумилева.

Поэзия Н. С. Гумилева полифонична. У него преобладает тенденция гармоничного сочетания разных голосов — «многоголосый консонанс». «Они (голоса: В.В. Десятое) интегрируются, сливаются Гумилевым в нерасторжимое единство, основывающееся на редко осознаваемой читателем, но подспудно на него воздействующей, имплицитно удвоенной мощи семантического поля текста"59. Очень непросто понять эти особенности поэзии Гумилева. Здесь для иностранных читателей очень важную роль играют переводы текстов поэта. Это позволит заложить научную основу их восприятия, квалифицированного перевода с русского на корейский язык.

При переводе поэтического текста необходимо тонкое чувство поэтической меры. Это самый высокий критерий, который, возможно, лежит в основе художественного как такового. Гумилев пишет, что «повторение в двух соседних строках удваивает наше внимание к образу"60. Таким образом, обращение к музыкальному архетипу ведет к более полному пониманию лирического произведения, его скрытых внутренних отношений, а также подсознательных движений, с которыми оно связано и которые вызы.

58 Амфитеатров А. В. См.: Лукницкая В. К. Николай Гумилев: Жизнь поэта по материалам домашнего архива семьи ЛукницкихЛ.: Лениздат, 1990. С. 230.

59 Десятое В. В. Фридрих Ницше в художественном и экзистенциальном мире Николая Гумилева: Дис.к.ф.н. Томск, 1995. С. 17.

60 Гумилев Н. С. См.: Анна Ахматова. Четки. Золотое сердце России. С.621−629. и вает61. Именно чувство меры определяет степень свободы переводчика, когда он стоит перед искушением поддаться соблазну легко обретаемого благозвучия в ущерб выявлению трудно постигаемого смысла62.

В настоящее время в теории перевода разработано несколько моделей. Наибольшее распространение получили ситуативная, трансформационная и семантическая модели, основанные на постулатах современной лингвистики. Ситуативная (или денотативная) модель распространяет на процесс перевода лингвистические концепции о связи языка и действительности. Вспомним, что словесные знаки называют классы объектов или единичные объекты (денотаты), реально существующие или воображаемые, а речевые высказывания и тексты используются для описания ситуаций — совокупностей денотатов и связей между ними. Ситуативная модель перевода исходит из положения о том, что любая ситуация может быть в принципе описана средствами любого языка. Даже если в языке отсутствуют наименования для каких-то элементов действительности, всегда существует возможность либо образовать в этом языке новые единицы, либо описать эти элементы с помощью сочетаний уже имеющихся единиц. На основе этих положений предполагается, что процесс перевода происходит следующим образом. Поняв содержание оригинала, переводчик определяет, какая ситуация в нем описана, а затем описывает эту ситуацию средствами языка перевода. Иначе говоря, процесс перевода осуществляется в два этапа: от текста оригинала к действительности и от действительности к тексту перевода .

Для удачного перевода и Н. Гумилев в своей статье «Переводы стихотворные» (1919) формулирует следующие общие законы;

1) число строк, 2) метр и размер, 3) чередованье рифм, 4) характер enjambement, 5) характер рифм, 6) характер словаря, 7) тип сравнений, 8).

61 Кузнецова Е. Р. Музыкальный элемент как особенность сюжетостроения в русской лирической поэзии XIX—XX вв.: А. Н. Алухтин, А. П. Полонский, А. А. Фет, Н. С. Гумилев, Г. В. Иванов, эволюция музыкальности: Дис.к.ф.н. Самара, 1999. С. 142.

62 Этерович Р. Русская поэзия Серебряного века в хорватских переводах: Днс.к.ф.н. М., 2003. С. 114.

63 Комиссаров В. Н. Современное переводоведение. М.: ЭТС, 2001. С. 67. особые приемы, 9) переходы тона64. Н. Гумилев считает их девятью заповедей для переводчика. Сам Гумилев занимался стихотворными переводами и переводил некоторые стихи У. Шекспира, Клода Жозефа Руже де Лиля, Жо-зе Мариа де Эредиа, Ш. Бодлера, А. Рембо и т. д. В области строфики, Гумилев замечает, что каждая разновидность строфы создает особый, не похожий на другие, ход мысли. И по поводу стиля, автор статьи указывал на то, что «у каждого поэта есть свой собственный словарь, часто подкрепленный теоретическими соображениями"65. Н. Гумилев утверждает, что «переводчик поэта должен быть сам поэтом, а кроме того, внимательным исследователем и проникновенным критиком, который выбирая наиболее характерное для каждого автора, позволяет себе, в случае необходимости, жертвовать остальным. <.> В идеале переводы не должны быть подписными"66.

Гумилев в этой статье говорит, что переводчикам важно не только передать подлинные, основные мысли поэтического текста, но и соблюдать особенности стихотворных размеров и рифм. Особенно важную роль играет второй принцип — сделать ясной стихотворную структуру не только исследователям, но и читателям стихов. Если переводчик не учтет этот принцип, читатели смогут потерять вкус стихов. В данной диссертации мы будем стараться найти соответствия рифме, размеру и т. д. стихов Гумилева в корейском языке, хотя полная невозможность найти какое бы то ни было соответствие слову подлинника — явление относительно редкое. Оно возникает, главным образом, тогда, когда слово оригинала обозначает чисто местное явление, которому нет соответствия в быту и в понятиях другого народа.

В то же время для правильного понимания творчеств Гумилева, не менее важно, на наш взгляд, определение отношений символизма и акмеизм Гумилев Н. С. Николам Гумилев сочинения в трех томах. M.: Художественная литература, 1991. Т.З. С.ЗЗ.

65 Там же. С.28−33.

66 Там же. С. 32. ма. Дело в том, что творческий путь Гумилева лежит между символизмом и акмеизмом и сам поэт основатель новой поэтической школы. Для Гумилева процесс перехода двух <<-изм"ов был выражением своей личности. Тем не менее, В. Я. Брюсов (1873−1924) в своей статье «Вчера, сегодня и завтра русской поэзии», напечатанной уже после смерти Гумилева («Печать и Революция» 1922, VI) писал, что Гумилев не был никаким акмеистом, а остался символистом. Что он и Городецкий в свое время «ограничились лишь тем, что выкинули новое знамя, не изменив принципа символизма в.

67 творчестве". Конечно, точно ограничивать одного писателя в одном литературном направлении очень тяжело и иногда очень опасно. Некоторые считают Гумилева символистом, некоторые наоборот акмеистом. Такое противоречивое отношение даже русских литературоведов к литературному направлению Гумилева очень затрудняет восприятие корейских читателей. На наш взгляд, чтобы определить приметы творческой методологии писателя, чаще всего нужно быть в контакте с его произведениями, и уже потом узнавать его литературное направление. Но в отношении Гумилева исследование отношений между символизмом и акмеизмом должно предшествовать чтению стихов. Дело в том, что он создал новую литературную школу, сформулировал ее творческие принципы и в опоре на них писал свои стихи. Поэтому анализ проблемы эстетического самоопределения символизма и акмеизма — необходимое звено данного исследования.

Цель предпринятого исследования состоит в том, чтобы на основе контрастивного подхода к творчеству Н. С. Гумилева выявить особенности восприятия его поэзии в Корее, специфику отражения его мировоззренческих позиций и уникальной поэтики в переводах на корейский язык. Сложность, обусловленная символизмом поэзии Гумилева, различием лингвокультур создают особые трудности при переводе произведений поэта на корейский язык. Количество таких переводов на корейский.

67 Брюсов В. Я. Собр. Соч.: В 7 Т. М., 1975. T.6. С. 496. язык ограничивается всего несколькими стихотворениями. Мы надеемся, что исследование поможет и в этом необходимом деле, предложив принципы работы переводчика с текстами Гумилева.

Данное диссертационное исследование является первым в этой области, поэтому претендует на достаточно полное раскрытие данной темы, требующее детального анализа всех особенностей мировосприятия в лирике поэта и выявления определенных способов и приемов перевода произведений поэта на корейский язык.

Для реализации этой цели, были поставлены следующие задачи:

— осмыслить особенности гумилевского акмеизма и эстетики поэта, приведших к созданию новой поэтической школы с позиций корейского менталитета;

— проанализировать соотношения символизма и акмеизма в лирике Гумилева;

— осмысление особенностей гумилевского акмеизма и эстетики данного автора, приведших к созданию новой поэтической школы с позиций корейского менталитета;

— анализ лирики странствий, военных стихов, поэзии любви и религиозной поэзии Гумилева, выделение семантики ключевых культурони-мов в лирике поэта и их соотнесение с корейскими культуронимами;

— осмысление образа Дон Жуана у Гумилева и образов Дон Жуана в литературе и искусстве Республики Корея.

— выявление связей между эстетическими установками Гумилева и его системой основополагающих теософских мотивов;

— и, наконец, выявление общих и отличительных характеристик русской и корейской литературных традиций, лингвистических особенностей перевода русских стихотворений на корейский язык применительно к поэзии Гумилева.

Объекты и материалы: преимущественно стихотворные тексты Гумилева, но также привлечены его письма, прозаические записки, зарисовки, очерки (в частности, «Записки кавалериста»), новеллы, драматические опыты, теоретические работы («Жизнь стиха», «Наследие символизма и акмеизма», «Читатель», «Письма о русской поэзии»).

Актуальность работы определяется глубоким, неугасающим интересом к творчеству Гумилева в Республике Корея, что это заставляет вновь и вновь обращаться к его «великой загадке» (Ю.В. Зобнин).

Актуальность данного исследования определяется не только необходимостью выявления принципов, формирующих систему перевода, адекватно воссоздающих семантическое пространство одной культуры в другой, но и нерешенностью конкретных проблем перевода — отсутствием адекватных переводов произведений Гумилева на корейский язык. Для этого в данной работе с правой стороны рядом с цитируемыми стихами Гумилева приводятся сделанные нами переводы на корейский язык. Нам принадлежит подстрочный перевод и сделаны попытки поэтического переложения стихотворений Гумилева, кроме того, в необходимых случаях приводятся переводы корейских стихов на русский язык, в большинстве принадлежащие автору работы, кроме тех случаев, когда в сносках указаны имена переводчиков.

Методологические и теоретические принципы работы базируются на общих базовых исследованиях, касающихся проблематики диссертации, в особенности на работах С. Н. Колосова, Е. Г. Эткинда, В. М. Жирмунского, Л. Я. Гинзбурга, M. JL Гаспарова, А. Ф. Лосева, Ю. М. Лотмана, посвященных проблемам жанра.

Научная новизна работы заключается в следующем:

1. Впервые дано разностороннее и, по возможности, полное описание особенностей мировоззрения Гумилева в разные периоды его жизни и по отношению к различным сторонам бытия (творчество, любовь, религия, странствия и т. д.), помогающее уточнить направление работы переводчика и проясняющее для корееязычного читателя суть творческих поисков поэта и мыслителя.

2. Впервые с достаточной полнотой на материале скрупулезного анализа стихотворений в сопоставлении с теоретическими установками поэта проанализированы и описаны взаимоотношения поэтики символизма и акмеизма у Гумилева, что необходимо для точного и адекватного перевода и восприятия с учетом исторического и литературного контекста.

3. На основе авторской методики анализа и восприятия стихов Гумилева предложены варианты переводов и сопоставлены подстрочники основного корпуса стихотворений Гумилева.

4. Поэтический мир, сюжетика, проблематика, герои, коллизии и конфликты творчества Гумилева-поэта сопоставлены с корейскми фольклорными и литературными аналогами. Обнаружены характерные параллели и отличия, позволяющие адекватно воспринимать русского поэта в среде с весьма отличающейся поэтической традицией и культурой.

Научно-практическая значимость диссертации заключается в том, что ее результаты могут быть использованы при разработке учебных курсов истории и теории литературы, а также для исследований по сравнительной лингвистике. Собранный автором материал (см. Приложения) может послужить предметом литературоведческих исследований для специалиста по творчеству Гумилева. Представленные в работе выводы актуальны для дальнейшего осмысления литературного процесса.

Апробация работы: Основные положения и результаты исследования на защиту обсуждались на аспирантском семинаре и кафедре русской литературы и журналистики XX — ХХЗ вв. Mill У. По теме работы опубликованы 1. Поэзия Н. С. Гумилева в Корее // Alatoo Academic Studies. International Scientific Journal a publication of International Ataturk.

Alatoo University. — 2009. — Volume 4. № 1. — C.61 — 64. 2. Изучение художественного мира ранних стихов Н. С. Гумилёва в Корее // История русской литературы XX—XXI вв.еков в литературоведении, критике и журналистике: Материалы XII Шешуковских чтений. — М.: Изд-во Ml 11 У, 2008. -С. 173 — 177. 3. «Дон Жуан в Египте» Н. С. Гумилева и образ Дон Жуана в Корее // Русский язык за рубежом. — М., 2009. — № 3. — С.91 — 96.

Структура и объем диссертации

: Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения, приложений. Полный объем исследования -180 страниц, в том числе список использованных источников — 23 страницы (311 наименований, из них 14 сборников произведений Гумилева).

Вывод.

Пьеса «Дон Жуан в Египте» начинается с выходом на сцену Дон Жуана и заканчивается с вздохом сожаления Лепорелло «Опять служить у Дон ЖуанаГ Образ Дон Жуана является ведущим в данной пьесе. Это же вечный сюжет в мировой драматургии. Пьеса в сущности является вариантом известного эпизода из классической донжуанской традиции — «соблазна невесты», и в данном случае разрешается полной победой мужского персонажа, причем совершенно бесконфликтно. В отличие от своего классического прототипа Дон Жуан ближе не к бунтарю, а шарлатану, поэту и охотнику за женщинами.

Подобный сюжет из коллекции общемировых также существует в Республике Корея, но из-за культурных и религиозных различий (буддийской морали и конфуцианской этики) образа Дон Жуана в корейской литературе и фольклоре воспринимается несколько по-другому. В корейском восприятии для Дон Жуана вроде бы находится только один аналог: Барам Дунъи — персонаж скорее сниженно-фольклорный, чем высокий. Однако важно, что в корейской литературе Дон Жуан всегда возвращается к моральной жизни. И тема Дон Жуана для корейца — более юмористическая, наивно-фольклорная. Кстати говоря, юмористический, бесконфликтно-бурлескный стиль пьесы Гумилева с шутками и намеками, несмотря на свою классическую форму, в чем-то близок традиции народного площадного представления.

В пьесе Гумилева место действия — Египет, недалеко от символического ада и, одновременно, рая (вертикальное движение), где происходят встречи Дон Жуана с прелестными экзотическими девушками (параллельное движение). Египет для самого Гумилева — особенное место, где он нашел настоящую свободу от современной цивилизации и, возможно, окреп духовно и спас свою жизнь. В том же Египте Дон) Куан возвращается из ада к жизни и вечности. Возможно, продуктивной с точки зрения прйвлечения внимания корейского читателя перевода «Дон Жуана в Египте» оказывается и мотив противопоставления древней цивилизация и современной пошлой американизированной цивилизации, отчетливо звучащий у Гумилева.

Заключение

.

А.В. Доливо-Добровольский писал: «Николай Гумилев, наверное, самый светлый поэт XX века. (.) Один из прекраснейших русских поэтов, приведший русскую поэзию опять к чистоте, простоте, точности и ясности после ее засорения туманностями символизма. Многие современники ставили его имя сразу за именами Пушкина и Лермонтова. Ведущие литературоведы называли акмеизм петербургским классицизмом.

7П7 или неоклассицизмом". Классическое обладает той особенностью, что в максимальной степени способно выразить национальное, региональное начало и одновременно открыть важное для представителей других народов, носителей иных языков.

Путешествие по временам и странам, «тоска по мировой культуре» является одной из сюжетных конструкций, наиболее характерных для «серебряного века» русского искусства. Именно Гумилёву удалось необыкновенно полно реализовать в своих произведениях модель странствия по временам и культурам, посредничества между эпохами и их образно-символическими рядами. Поэту удалось создать поликультурное художественное пространство, стать выразителем «сакральной географии», где каждый культуроним обладает своей образностью и символикой. Стремление поэта преобразовать образы мировой культуры в русские стихи налагают на почитателей его творчества обязанность способствовать распространению его творчества в мире. В своей работе мы стремились именно к этому.

Осмысление особенностей гумилевского акмеизма и эстетики поэта с позиций корейского менталитета позволяет отметить особенно высокий статус поэта в восприятии Гумилева. «Стихи были всей его жизнью. Никогда не встречал я поэта до такой степени «стихомана».

207 Доливо-Добровольский А. В. Гумилев — светлый рыцарь русской поэзии серебряного века // Бюллетень Петербургского Союза. 1997. Май, № 1. С. 14.

Впечатления бытия" он ощущал поскольку, поскольку они воплощались в метрические строки. Над этим строками он привык работать.

2QO упорно с отроческих лет". Это налагает 6 500 ответственность как на создателя стихов, так и того, кто пытается их интерпретировать и переводить.

Анализ взаимодействия символисткого начала и собственно акмеизма в лирике Гумилева, взаимоотношений поэтики символизма и акмеизма, осмысление эстетики поэта с позиций корейского менталитета позволили нам описать особенностей мировоззрения Гумилева в разные периоды его жизни, по отношению к различным сторонам бытия (творчество, странствия, любовь, война, патриотизм, теософия, религия, оккультизм и т. д.). Указаны ключевые культуронимы в лирике поэта, их семантика сопоставлена с константами традиционной и явлениями современной корейской культуры.

Мы сами пытались переводить стихотворения Гумилева на корейский язык. Для этого нужно было выявить общие и отличительные характеристики русской и корейской литературных традиций, сопоставить лингвистические, фонетические особенности русских и корейских стихов, анализировать ритмику и строфику традиционной и новой корейской поэзии применительно к поэзии Гумилева.

На с) снове авторской методики анализа и восприятия стихов Гумилева, при работе с большинством текстов был составлен хотя бы подстрочный перевод. Все это позволяет уточнить направление работы переводчика и прояснить для корееязычного читателя суть творческих поисков поэта и мыслителя.

Поэтический мир, сюжеты и коллизии, проблематика, персонажи, конфликтные положения в лирике и других стихотворных произведениях Гумилева сосоставлены с корейским фольклором и литературными явле.

20S Маковский C.K. См.: Гумилев Н. С. Твои серебряные крылья. М.:Эксмо, 2007. С. 56. ниями в содержательном отношении. Обнаружены характерные параллели и отличия, позволяющие адекватно воспринимать русского поэта в среде с весьма отличающейся поэтической традицией и культурой. В частности, осмысление в третьей главе образа Дон Жуана у Гумилева и семантически близких образов в Республике Корея позволило указать на трудности, которые ожидают переводчика стихотворной пьесы Гумилева на корейский язык. Но в то же время выявлен потенциал понимания героя и коллизий пьесы, основанием для которого является наличие в фольклоре и литературе Кореи сходных героев и положений.

Собранный нами материал по теме исследования размещен в приложении к диссертации. Можно увидеть, что лишь некоторая его часть была непосредственно использована в диссертационной работе. Потенциал перевода, публикации, дальнейшего изучения творчества Н. С. Гумилева в Корее представляется весьма значительным. С этим связаны перспективы нашей будущей исследовательской деятельности.