Франко-португальские литературные связи в эпоху Просвещения: На материале французской литературы

Актуальность работы. Рассматриваемая нами тема является весьма мало изученной как в отечественном, так и в зарубежном литературоведении. Хотя в последнее время в нашей стране возрастает интерес к португальской истории, языку и культуре, многие вопросы, особенно проблема международных контактов Португалии и ее восприятия в других странах, по-прежецу остаются не исследованными. Шесте с тем, относительно мало изученными остаются и пути развития европейской литературы в первой половине ХУШ в. По-ввдимоэду, это связано с тем, что традиционно культура Просвещения воспринималась по преимуществу как комплекс идеологических и социальных явлений, вызвавших Великую Французскую революцию 1789 — 1794 гг. и общеевропейские потрясения рубежа ХУШ и XIX вв. В последние годы эта тенденция изменяется — можно назвать работы М. В. Разумовской о французском романе первой половины ХУШ столетия, написанную Л. В. Сидорченко творческую биографию А. Поупа, изданный под редакцией В. Я. Вахмутского сборник эсте1 тических макфстов конца ХУЛ — начала ХУШ вв. «Спор о древних и новых». Однако многие аспекты литературного развития, в том числе вопросы литературных взаимосвязей, применительно к периоду Раннего Просвещения во Франции, продолжают оставаться в какой-то мере вне поля зрения исследователей. Наша работа, как мы надеемся, заполнит один из таких пробелов, особенно если учитывать, что сравнительное изучение литератур в настоящее время все чаще обращается к роли «малых», «периферийных» литератур.

Цели и задачи работы. Нам известна лишь одна, книга, посвященная фрашо-португаяьским литературным связям эпохи Просвещения — «Образ Португалии во французской литературе 1700 — 1755 гг.» ДаниэляьАнри Пажо (1971). Однако наш замысел принципиально отличается от концепции его работы — Д. Пажо постоянно сосредоточивает свое внимание на психологических аспектах взаимодействия двух народов и двух культур — по его мнению, необходимо «постоянно измерять расстояние, отдедасщее образ от его предмета. но как ж установить границы соответствия или несоответствия дей-р ствительности?'' ~.

Иначе говоря, Д. Пажо рассматривает литературные произведения как документальные свидетельства, в большей или в меньшей степени верно передающие действительную португальскую жизнь, почти полностью оставляя в стороне проблему художественного вымысла, а также их идейные и эстетические особенности. С этим же обстоятельством связано построение его книги и выбор источников — стремясь к объективной реконструкции процесса формирования образа Португалии во французской культуре ХУЛ) в., Д. Пажо публикует отрывки из отчета о путешествии Э. Силуэтта в Португалию (1729 -1730), дипломатические документы, введение в «Историю португальских завоеваний в Новом Свете» Ж. Лафито (1733) и т. д., сопровождая их краткими очерками истории создания данных произведений. «Рассматривая лишь „великих“ французских писателей ХУШ в., мы быстро обнаружили бы, что создаваемое ими изображение Шртугалии имеет характер мифа. По этой причине мы в данном исследовании обращаемся к менее известным именам, что, однако, полезным образом уточняет наш сюжет. Даже следовало бы на время оставить вымышленный литературный мир и постараться определить объективные основы сложившегося во Франции образа Португалии» .

В отличие от Д. Паю, мы видим свою задачу прежде всего в создании систематизированной картины именно литературного восприятия португальцев и Португалии во Франции первой половины ХУШ столетия. «Шесте с идеальным содержанием усваивается и выразившая его сюжетность» , — отмечал А. Н. Веселовский.^ Тем самым, мы должны говорить о значении, приобретаемом не самой португальской действительностью, а ее интерпретацией во француз- - ской литературе, для более широкого восприятия основных закономерностей литературного развития в раниий период Просвещения.

Первая половина ХУШ в. во французской литературе характеризуется как сохранением художественной системы классицизма, так и формированием «школы чувствительности», в дальнейшем оказавшей значительное влияние на развитие просветительского реализма и сентиментализма. «Просвещениеидеология, а не литературное направлениеболее того, просветительские идеи нашли выражение в творчестве гшсателей, принадлежавших к разным направлениям.. Шесте с тем, просветительский этап в развитии мировой литературы отмечен единством художественного выражения. Это единство строится на общности идейных задач. а также на общности философско-эстети-ческих тенденций (признание активной воспитательной рода искусства, требование жизненной правды, интерес к героям — рупорам идей автора)». То едгь при рассмотрении французской литературы ХУШ в. большое значение приобретает выявление индивидуального отношения нескольких авторов к магистральным идейным и эстетическим тенденциям эпохи, выражакздагося в их творчестве в различных жанрах: и на протяжении определенного периода времени.

Если воспринимать первую половику ХУШ в. как переходную эпоху в истории французской литературы, то необходимо помнить, что «симптом изменений в типе художественного мышления можно иногда уловить и в появлении у сочинений не собственно художественного, „синкретического“ характера». Поэтому мы полагаем уместным опираться в своем исследовании как на произведения художественной литературы, так и на научные и критические труды французских авторов ХУШ столетия. Эпохе Просвещения присуще стремление обнаруживать общечеловеческий и одновременно специфически национальный характер различных произведений искусства. При этом, как правило, интерпретация этих произведений осуществляется с осознанной автором исторической позиции, диктущей ему оценку созданного в. других странах или в другие эпохи. Вместе с тем, для культуры ХУШ в. характерно и начало наблюдений над литературой как частью жизни человечества в ее взаимосвя7 зях и противоречиях. Следовательно, руководствуясь принципом историзма, мы можем, рассматривая не влияние французской литературы на португальскую, а обратный процесс, установить значение Португалии как европейской страны в сознании французских просветителей и причины, по которым они обращались к ее реалиям и к ее словесности.

Мы не намерены ограничиваться установлением литературных или исторических источников того или иного французского сочинения, исходя из тезиса М. П. Алексеева о том, что «различия культурной среды, породившей памятник литературы и воспринимающего его иноземного читателя. противоречия исторических опущений и социальных признаков, органические недостатки критического метода, власть национальных эстетических традиций и т. д. — все это, порою в очень сложном комплексе, предопределяет своеобо разные искажающие оценки иноземного художественного слова». С учетом того, что французская культура и, в частности, литература, проявляли интерес к иным народам прежде всего через призщу собственного сознания и 9 собственных философских задач, основным методом нашего исследования должно стать изучение истории идей.

В общих чертах идеи выступают в литературе в двух, видах: ода вьь текают из содержания литературных произведений. другие отражают сущно.

10 сть всего творчества писателя, его мировоззрение." Нас интересует второй аспект. По наблюдению румынского исследователя А. Димы, темы, связанные с географическими понятиями, объединены «мотивом воздействия ду-11 ховного климата», то есть изучение «португальских» сюжетов во французской литературе позволяет не только понять взгляда писателей эпохи Просвещения на природу человека, но и выделить в качестве основных те механизмы, которые, по их мнению, определяли отношения личности и окружащей действительности. Образ Португалии в их творчестве можно назвать появля-кзцимся регулярно, но на периферии, то есть он лишен большей части того экзотизма, который носил умозрительные черты, применительно к государствам Востока или Юга. Вместе с тем, он обладает традиционными характеристиками, иллюстрирупцими философские или эстетические концепции использующего их автора.

Научная новизна. Изучение истории идей дожно строиться, по нашему мнению, на совмещении ставшего традиционным для отечественного литературоведения сравнительно-исторического метода с методом формального анализа, так как «сложный, нередко противоречивый характер отражения в литературе общественных отношений, не позволяет механически соотносить явле.

1? ния литературы и общественной жизни". Мы используем метод комплексного сравнения в рамках одной эпохи в истории национальной литературыследовательно, основным для нас становится анализ индивидуального отражения общего идеологического направления, а он, в свою очередь, «требует решительно отмежевать вопросы, касающиеся расовых корней того или иного писателя, и социологические размышления о среде или происхождении, от того истинного влияния на литературу, которое оказывает своеобразие природы тех или иных стран, и от исследования литературной традиции и художест.

13 венных устремлений" .

Сравнительно-исторический метод, теоретические основы которого были.

14. изложены в работах В. М. Жирмунского 1930 — 1960;х гг., исходит из того, что «основной предпосьшкой сравнительного изучения литературы разных нардов является единство и закономерность общего процесса социально-исторшеского развития человечества, которым обусловлено и закономерное развитие литературы и искусства как образного познания действительности,.

15 отраженного в сознании общественного человека". По нашему мнению, теория отражения в литературе социальных процессов в большей степени подходит к словесному творчеству, возникащему на раннем этапе общественного развития и более тесно связанному с коллективной, а не индивидуальной психологией, чем искусство Нового времени, когда большую роль начинает играть «литературная мода» — иначе говоря, обмен информацией внутри социокультурной группы. ДЩеренциацил в обществе неминуемо влечет за собой дифференциацию в литературном процессе.

В свою очередь, использование приемов формального анализа диктуется нам продолжавшей господствовать в большинстве жанров литературы Раннего Просвещения нормативной поэтикой классицистического искусства, а также сравнительно мало протяженной в хронологическом отношении литературной эпохой. Внимание же к внутренним закономерностям литературной эпохи важно при решении такого вопроса, как «сохранение. преемственности художественного сознания и в то же время возникновение в этой преемственно.

16 сти новых, важных для новой литературной эпохи акцентов". Это обстоятельство требует от нас совместить синхронный и диахронный анализ, так как первое направление «устремлено прежде всего к раскрытию художественного облика данной литературной эпохи», а второе «показывает историческую динамику развития художественного мышления. В конечном итоге сравнительное изучение литературных направлений эпохи дает представление о структуре самой этой литературной эпохи как о сложном, внутренне многобразном, исполненном противоречий целом, в котором в то же время отчетли.

17 во выявляется главная доминантная. линия" .

Изучение истории идей несомненно связано с изучением истории жан.

1Я ровмы полагаем, вслед за П. ван Тигемом, что совмещение нескольких методов исследования может создать объективную и систематизированную картину развития того или иного литературного мотива, или же, в нашем случае, развития литературных связей между двумя европейскими государствами. При этом открываются и новые направления общекультурных контактов, изучение которых позволяет лучше понять развитие европейской и, в частности, (французской мысли и социальной истории эпохи Просвещения.

Примером подобных системных исследований в отечественном сравнительном литературоведении можно считать работы М. П. Алексеева, посвященные.

19 ^ русско-английским и русско-испанским литературным связям. Он использует в своих трудах как собственно художественные источники, проливающие свет на картину этих: отношений, так и деловую и дипломатическую переписку, личные документы, обращается даже к зафиксированным устным свидетельствам. Однако, поскольку книги М. П. Алексеева охватывают весьма продолжительный период времени — несколько столетий — в них вполне естественно доминирует диахронный анализ.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка, использованной литературы. Мы полагаем необходимым во введении показать историю политических, экономических и культурных отношений между Францией и Португалией в период между освобождением последней от испанского владычества и вплоть до Великой Французской революции. Такой очерк создает объективную характеристику той основы, на которой строилось восприятие Португалии и португальцев во Франции в конце ХУПначале ХУШ вв.

2. Выводы.

Рассмотрев различные аспекты использования португальской темы французскими писателями Ш1 в., мы можем отметить следующее. Прежде всего, Португалия воспринимается ими как неотъемлемая составляющая часть европейской цивилизации как в политическом, так и в культурном отношении. Мы не можем согласиться с точкой зрения французского исследователя Д. Пажо, 1 утверждавшего, что «ее образ включен французами в образ Испании», так как и Вольтер, и А. Прево, и Л. де Жокур в своих произведениях обращают внимание читателей на различия, существующие между этими двумя странами.

Однако отношения Франции и Португалии в ХУП — ХУШ вв. не были очень регулярными и глубокими, что связано с протекционистской экономической политикой, проводившейся обоими государствами, а в военной и дипломатической сфере Португалия испытывала сильное английское влияниеуглубившиеся в середине ХУШ в. противоречия между Францией и Великобританией способствовали тому, что Португалия продолжала оставаться для французов «терра инкогнита» .

В области культуры и, в частности, литературы и Португалия, и Франция в начале ХУШ в. находились в переходном периоде. Во Франции на смецу строго регламентированным нормам классицистического искусства шли более свободные жанровые и сюжетные формы эпохи Просвещения. Португалия искала свой собственный цуть. Она уже вышла в значительной степени из-под влияния испанского барокко, но проникновение французской культуры было связано не столько с искусствами, сколько с техническими достижениями.

Вследствие таких эпизодических контактов Португалия в исследуемый период бьша одной из немногих европейских стран, обладавших экзотическими чертами в сознании французских писателей. Мор сюжета, связанного с Португалией, как правило обозначал новизну творческого замысла, стремление писателя поспорить со сложившейся традицией. При этом автор обычно не заботился о полном соответствии его произведения действительности, главным для него было подтверждение основной идеи с помощью португальских реалий и, в особенности, исторических событий.

Так теоретик-новатор А. Удар де Ла Мотт избирает для своей пьесы шкет не из античной, не из библейской и не из отечественной истории, как это было принято делать в эпоху классицизма. Судьба Инее де Кастро и ее детей, введенных в действие также вопреки правилам современной ему эстетики, противопоставлена судьбе традиционного героя корнелевского типа, предпочитающего исполнение долга реализации индивидуального чувства и вознаграждаемого за это. Такой герой снова становится популярным в начале ХУШ в. Следование исторической правде в пьесе, тем не менее, поставлено в зависимость от обычных норм классицистического искусства.

— 168 имеется в виду смерть fee де Кастро не от меча, а от яда).

П.Ф.Дефонтен также использовал историю придворных интриг в Португалии 1360-х гг. в противовес получающему все более широкое распространение в первой трети ХУШ в. псевдоисторическому роману. Поставив своей целы) одновременно спародировать устаревшие, по его мнению, формы романного жанра и показать другим писателям, «как делать роман», он столь же свободно, как и его оппоненты, изменял подлинные факты в соответствии с замыслом своего произведения.

С формированием в 1730-е гг. «школы чувствительности» изменяется и характер изображения Португалии французскими писателями. Теперь большее внимание обращается не на исторические события, а на местный природный и нравственный колоритсовмещение их, по-видимому, связано с распространением идей географического детерминизма. В творчестве А. Прево португальская тема представлена как в собственно художественных, так и в научных произведениях. Именно он впервые выходит за рамки классицистического мировосприятия, ввделяя, во-первых, своеобразие португальского характера и положения Португалии в мире, во-вторых, знакомя читателей с ее объективной ролью в истории Европы, а не с отдельны®именами и фактами, воспринимаемыми в традициях эстетики правдоподобия.

В творчестве Вольтера Португалия представлена с разных сторон в зависимости от темы его произведений. Подобно тому, как А. Удар де Jla Мотт сделал популярным во Франции имя Инее де Кастро, Вольтер был первым, кто познакомил своих соотечественников с «Дузиадами» Камоэнса и способствовал не только их известности во Франции и в Европе, но и пояшению подражаний Камоэнсу — так называемых «экзотических» эпопей. История Португалии интересовала его, как и Прево, лишь в качестве одной из составля-кздих общеевропейского исторического процесса, однако интерпретация ее в трудах Вольтера носила более ангажированный с идеологической точки зрения характер. Именно в его произведениях постоянно присутствует в качестве одного из элементов образа Португалии религиозный фанатизм ее населения и вызванный им упадок страны. В дальнейшем этот аспект проявлялся и в трудах других французских просветителей.

Возникновение в ХУШ в. интереса к португальской действительности со стороны французских писателей было вполне закономерньм следствием их стремления к познанию окружакзцего мира путем сравнения различных его областей, особенно тех, которые были связаны с природой человека и его деятельностью. Однако этот интерес зачастую имел умозрительный характер, вытекащий из самоощущения просветительского круга. «Около 1750 г. литературная республика. стала со всей определенностью сознавать собственное существование, а также понимать, что ее возможности к сопротивлению тем притеснениям, которые исходили от королевской и церковной власти, возросли. Сообщество просвещенных лкщей стало тогда государством в госу-р дарстве» .

Следовательно, восприятие любого явления, особенно столь сложного, как культура мало изученной до того времени страны, неминуемо основывалось на обобщенных схемах, и особенно ярко это проявилось в статьях, посвященных Португалии в «Энциклопедии» Дидро и д’Аламбера, где сказывается влияние идей и метода интерпретации фактов, присущих Вольтеру и, в меньшей степени, Прево. Шесте с тем, сложившиеся во Франции ХУШ столетия представления о Португалии как о стране, чья культура сформировалась под влиянием самых далеких от европейской цивилизации традиций и, однако, принадлежит к этой цивилизации, сохранились вплоть до XX в. и легли в основу восприятия ее не только во Франции, но и во многих других государствах Европы. 1.

Pageaux D.H. Images du Portugal dans les lettres francaises (1700 -1755). P., 1971. P.31.

Torrey N.C. L’Encyclopedie de Diderot: «une grande aventure dans le domaine de l’edition» // Revue d’histoire litteraire de la France. 1951. № 3. P.307.

— 158 -ЗАКЛЮЧЕНИЕ 1. Португалия в «Энциклопедии» Дидро и д’Аламбера.

Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел", работа над которой велась авторским коллективом под руководством Д. Дидро и Ж. Лерона д’Аламбера, стала крупнейшим явлением культурной жизни не только во Франции, но и в Европе второй половины ХУШ в. «Попытки создать свод достигнутых к тому времени теоретических и прикладных знаний, предпринимавшиеся в западноевропейских странах еще в ХУЛ в., становятся многочисленнее в первой половине ХУШ в.», и, как мы уже убедились, они зачастую не носили всеобъемлющего характера, будучи посвящены определенной сфере человеческой деятельности. Труд, предпринятый французскими просветителями, был задуман «в двух аспектах, но вдеологический аспект занимал первое место. Надо было изобразить и оценить в свете разума весь окружа-кнрй человека мир и самого человека с его деяниями, понятиями и вдеями. В Энциклопедии отражена вся эпоха Просвещения, и в силу этого она оказалась одним из самых могущественных факторов его развития и широкого рас-2 пространения» .

Однако, окончательно формулируя многие идейные, эстетические, экономические и политические понятия эпохи, энциклопедисты зачастую только систематизировали уже существующие сведения, причем иногда приносили факты в жертву идеологии. Статьи, прямо или косвенно связанные с Португалией, могут служить тому подтвервдением. Они не имеют какого-либо особого значения в общем корпусе статей, но в них отражаются закономерности, характерные для творчества французских писателей ХУШ в., в частности, взаимообмен ш-фрмацией.

Энциклопедию" можно рассматривать как единое в идейном отношении произведение. Но отчасти это единство распространяется и на стиль. «Всякий отдел обладает своим колоритом, и поэтому приводить все отделы к известному однообразию значило бы смешивать их. Строгость стиля, ясность и точность — единственные качества, могущие быть общими для всех статей, и мы надеемся, что они будут замечены. Претендовать на большее — значит рисковать впасть в ту монотонность и безвкусицу, которые почти неотделимы от больших произведений (подчеркнуто мной — К.К.) — крайнее разнообразие материалов должно бьггь чуждо этому» , — писал в 1749 г. Д. Дидро в о.

Проспекте" к издагаю.

Взаимовлияние авторов, сотрудничавших в «Энциклопедии», определялось не только ее рамками — большинство из них пришло туда уже со сложившимся мировоззрением, а иные (например, Монтескье и Вольтер) — уже в преклонном возрасте. Свободе мнений редакция ставила лишь два пределав «Энциклопедии» не терпели «ни догматизма, ни пирронизма, который неизбежно убил бы важнейщую для энциклопедистов идею прогресса» .4.

Автором статей, посвященных Португалии в основном, семнадцатитомном, корпусе «Энциклопедии», а не в «Дополнении», напечатанном в 1776 г. книгоиздателем Пащуком, является Дуй де Жокур (1704 — 1779), ставший, начиная с 1753 г., одним из основных сотрудников Д. Двдро, причем он продолжал участвовать в издании «Энциклопедии» даже после запрета 1759 г. и выхода из состава редакции Ж. д'Аламбера. «Из приблизительно 60. ООО статей, входящих в состав этого труда, шевалье де Жокуру принадлежит 17.050, к то есть 28% от общего их числа». Большинство статей о Португалии или об отдельных ее городах и местностях отнесено им к разделу современной географии, однако большое значение он придает истории и, отчасти, культуре Португалии. «В целом следует признать, — пишет Н. Брок, — что собственно география играет в „Энциклопедии“ довольно скромную роль. В самом деле, традиционная ее концепция не является ни полемической, ни практической, и по этой причине она мало интересует энциклопедистов» .

С этим утверждением трудно согласиться, так как, при всей их краткости, статьи по географическим вопросам дают представление о единой системе научных представлений их авторов. В статьях «Лиссабон» и «Португа.

— 160лия", опубликованных соответственно в IX и Ж1 томах «Энциклопедии» в 1765 г., де Жокур соединяет различные направления географической мысли эпохи Просвещения — сообщая о координатах Лиссабона, он указывает их в соотношении с координатами Парша и Лондона, бывших в ХУШ в. не только основными политическими центрами Европы, но и своего рода разнонаправленными силами, оказывавшими воздействие на Португалию. Когда же речь заходит о ее климате, то де Жокур говорит и о продуктах, производимых в этих природных условиях: «Воздух там достаточно умеренный, одетый и здоровый. Это очень красивая страна, где нет недостатка в злаках, а плоды изысканнымасло, производимое там, обладает тонким вкусом. В Португалии много меда, шерсть — восхитительна, а соляные копи весьма изобильны. Пользуются большой известностш тамошние лошади и скот, и мы знаем, каков спрос на вина и апельсины, особенно из Алентежу и Алгарви. Там существуют также золотые и серебряный рудники, карьеры, где добывается красивый о мрамор или драгоценные камни — рубины, изумруды и гиацинты» .

Де Жокур, таким образом, предстает последователем других энциклопедистов, в частности, Демаре, автора статьи «География», напечатанной в УП томе в 1757 г. Демаре «демонстрирует превосходную осведомленность в отношении работ естествоиспытателей из Академии наук, а тот факт, что редакторы „Энциклопедии“ поместили рядом с традиционной физическую географию, еще только зарождающуюся, показывает подлинную заботу о распроо страдании знаний». Как и другие жуки о природе, география, по мнению энциклопедастов, должна основываться на наблюдении и обобщении фактовв подходе к ней очевидно влияние Прево и его сотрудника по «Всеобщей истории путешествий» Александра Делейра, близкого к кругу энциклопедистов.

Исторические взгляды де Жокура находятся под несомненным воздейст.

10 вием Вольтера, что позволило называть его «неутомимым компилятором», и это его качество проявляется в статье «Португалия», где он цитирует приведенный в «Опыте о нравах» анекдот о сообщении Оливареса испанскому.

— 161 королю о восстании португальцев 1 декабря 1640 г.: «Прославился способ, которьм Оливарес поведал Филиппу ЗУ о потере Португалииничто не может дучше показать, как следует скрывать от королей печальные новости. «Я пришел сообщить Вам, сказал он, прекрасное известие. Ваше Величество стали обладателем всех владений герцога Брагансского. Он вздумал провозгласить себя королем, и его преступление дает Вам право конфисковать 11 его земли». Еще более точной цитатой из соответствующей главы «Опыта о нравах» становятся слова о совершенных португальцами в ХУ в. геогра.

12 фических открьггиях.

Критерии достоверности, используемые де Жокуром в его статьях о Португалии, в основном являются теми же, что и у большинства просветителей. «То, что энциклопедисты называют «памятником», служит объяснением и введением в письменные источники, а также иногда является устным свидетельством. Документы, воплощенные на бумаге, в камне и на металле, составляют длинный список, к которому де Жокур, чтобы сделать его полньм,.

13 прибавляет исторические обычаи нардов". Тем не менее, когда он пишет о современных народах, письменные памятники приобретают для него решающее значение. Примером может служить его замечание о возникновении Лиссабона: «. .Я не могу считать его современником Улиссова века и не могу поверить, что этот герой после разрушения Трои основал его. Некогда он назывался Улисиппоне или Улисиппо, но, по всей видимости, Улисс никогда не покидал пределов Средиземного моря, и в действительности название города звучало как Олисиппо, как это показывает найденная там надпись. Эта надпись утверждает, что Лиссабон, став римской колонией, подучил назва.

14 ние Фелиситас Юлия, и этого достаточно, чтобы подтвердить его древность" .

Понятие светской истории. очень широко. Но это не столько история правительств, сколько народов, их нравов и установлений. В этом отношении «Энциклопедия» безусловно может быть названа сестрой «Духа законов» и «Века Лодовика ХТУ». Такое отношение энциклопедистов к историоописанию придает всему труду безличный характер, как бы свидетельствующий об авторской объективности, поэтому в четырехтомном «Дополнении» Пащука содержится больше количество биогра^еских статей. «История вовсе не входила в план «Толкового словаря наук, искусств и ремесел». Мы посчитали необходимым включить ее в это Дополнение и, расширив таким способом его первоначальную основу, сообщить больший интерес этому произведению. Нам показалось, что ода часть читателей этого желает, а другая с удовольствием принимает. Но мы ограничиваемся теми общими вехами, которые составляет нечто значительное в мировых анналах. 1^ко-водстЕуясь размерами статей, продиктованными самой природой этого Дополнения, авторы выделили основные потрясения в великих державах и пор

Л, А треты знаменитых людей, игравших в этих потрясениях главную роль" .

Автором подавлшцего большинства биографических очерков, посвященных монархам различных стран, в том числе и Португалии, был Жан-Луи Ка-стильон (1720 — 1793), применявший с просветительских позиций приемы биографического очерка, разработанные Плутархом. Это становится очевидным, если учитывать, что его перу принадлежит «Опыт о нравственной фи.

17 лософии, написанный в подражание Плутарху" (1770).

Как и Плутарх, свои статьи Кастильон начинает с обобщенного нравственного рассуждения, иллюстрацией которго может служить сама история жизни правителя. Если сравнить начало жизнеописаний Жуана У (1706 — 1750 и Себастьяна (1557 — 1578), то мы увидим и сходство критериев. «Обладая посредственными дарованиями, но превосходными намерениями, король может сделать своих подданных более счастливыми и свое государство более процветающим, чем государь, привлекающий своими талантами, но стремящийся не столько к счастью своего народа, сколько к осуществлению обширных.

18 планов, могущих его прославить". О Себастьяне Кастильон пишет следующее: «Пьшкое воображение, бесстрашие перед лицом самых ужасающих опасностей, героическая смелость, неумеренное желание славы и известности, поддерживаемое сильными, исключительными и романтическими идеями, могут породить замечательного воина или предприимчивого полководца, но не эти.

19 качества создают великих лвдей" .

Иными словами, основным в оценке достоинств или недостатков правителя для Кастильона является принцип «общественного блага,». Сформировавшись уже в сознании первого поколения французских просветителей, этот принцип приобрел особое значение в творчестве таких мыслителей, как Дидро и Ж. Ж. Руссо. Именно на него и обращали внимание, в связи с распространением во второй половине ХУШ в. радикальных политических идей, когда речь шла о творчестве писателей прошлых времен. Применение метода биографического описания и системы нравственной оценки, заимствованных у Плутарха, к государям различных стран и различных эпох должно было показать безусловность законов общественного развития, хотя в «Сравнительных жизнеописаниях» идея общественного блага носила скорее не радикальный, а.

20 консервативный характер.

В этой связи получает развитие и отношение эшщююпедистов к религии и ее роли в жизни общества. Здесь мы также обнаруживаем влияние воззрений Вольтера, выраженных в «Опыте о нравах». Португальские короли, правившие в стране, где особенно сильна была приверженность населения к католицизму, не только сами оказывались жертвой предрассудков, но, по мнению Кастильона, губили всю страну. Такова, к примеру, характеристика Себастьяна, подучившего «от природы самые приятные свойства дам: он был добр, снисходителен, великодрен, справедлив, пылок и храбр, но его воспитатели, злоупотребив таким редким бесстрашием, внушили ему, что ничто не было бы более прекрасным и величественным, чем истребление неверных.. По недоразумению, религиозное рвение Себастьяна заставило его.

21 смотреть на это убийственное мнение как на святую истицу.

Однако Португалия привлекала внимание энциклопедистов и как страна, первой в Европе изгнавшая иезуитов. Примером тоцу может стать статья самого Дидро «Иезуиты», опубликованная в 1765 г. в УШ томе. «В этой статье мы не будем ничего говорить от себя. Она представляет собой только краткие и строго следующие оригиналам вдержки из отчетов генерал-прокуроров, из докладных записок, опубликованных по приказу парламентов, из различных приговоров. из сочинений, во множестве опубликованных в после-рр днее время». Дидро написал статью, когда большинство европейских стран уже наложили запрет на деятельность Ордена, иначе говоря, он, пользуясь официально признанными свидетельствами преступной деятельности одной из монашеских организаций, выражал свое отрицательное отношение к «реЛИГИро озноаду деспотизму» в целом. Тон статьи и использование фактов несомненно заданы не только судебными документами, но и личным отношением Дидро к Ордену Иисуса. В ней мы можем обнаружить и косвенное влияние мемуаров Вольтера, увидевших свет в 1760 г.

В 1758 г., — пишет Дидро, — бьш убит португальский король. Заговор был задуман и приведен в исполнение иезуитами Малагридой, Штосом и Александром. В 1759 г. вся эта бавда религиозных убийц была изгнана из пор

24 тугальского королевства". Вольтер же писал почти сразу после покушения, произошедшего 3 сентября 1758 г.: «.На этот раз иезуиты не могут сказать: «Это не мы». Они сохранили за собою свое исконное право, и впоследствии было твердо доказано, что нож был вложен в руку бесчеловечных убийц благостными отцами в их святых целях. О®говорили в свое оправдание, что они — государи Парагвая, и что с португальским королем они по.

25 считались, как венценосцы с венценосцем". Между тем, португальский король Жозе был лишь легко ранен во время покушения (как и Лодовик ХУ во время нападения на него Дамьена в 1757 г.).

Таким образом, мы видим, что в «Энциклопедии» представлены основные направления, по которым развивался во Франции в ХУШ в. интерес к Португалии. При этом большее внимание в этом труде обращено на историю страны и на ее географические особенности, чем на культуру. Это обстоятельство связано с интересом энциклопедистов именно к развитию во времени любого явления или общественного установления. «Это вовсе не является результатом их любви к знаниям: дело в том, что история побед и поражений человеческого духа в любой области, где она применяется, становится одновременно лучшим противоядием против повторения ошибок и лучшим побуждающим ос средством к более тщательным поискам» .

В области же литературы и других искусств Португалия воспринималась чаще всего как пример страны, переживающей духовный упадок под влиянием предрассудков и фанатизмакроме того, искусство эпохи Просвещения обладало совершенно иными задачами и ведением мира, чем художественные формы, коренившиеся в искусстве позднего Возрождения и барокко и преобладавшие в Португалии. Это обстоятельство породило в «Энциклопедии» интерес лишь почти к одному Камоэнсу, которого воспринимали во Франции ХУШ столетия как поэта-эпика, чье творчество имело выраженный гражданственный характер.

•1.

Философия в «Энциклопедии» Дидро и д’Аламбера. М., 1994. С. 8. р

История в «Энциклопедии» Дидро и д’Аламбера. Л., 1978. С. 233. о.

Философия в «Энциклопедии» Дидро и д’Аламбера. С. 47. 4.

Proust J. L’Encyclopedie. P., 1965. P.161. 5.

Schwab R.N. The extent of the chevalier de Jaucourt’s contribution to Diderot’s Encyclopedie // Modem Language Notes. 1957. November. P.507. 6.

Broc N. La geographie des philosophes. Lille, 1972. P.357. 7.

L’Encyclopedie, ou Dictionnaire raisonne: In 17 t. Neufchastel, 1765. T.IX. P.572.

8 Ibid. T.XIII. P.157. g.

Broc N. La geographie des philosophes. P.348 — 350.

Nakagawa H. L’Encyclopedie de Diderot et le Japon // Colloque international Diderot. P., 1985. P.416.

11 L’Encyclopedie. T.XIII. P.158.

12 Ibid. P.157.

Chargo Hoyt N. Methode et l’interpretation de l’histoire dans l’Encyclopedie // Revue d’histoire litteraire de la France. 1951. № 3. P.363 — 365.

14 L’Encyclopedie. T.IX. P.572 — 573.

Proust J. L’Encyclopedie. P.146.

Supplement du Dictionnaire raisonne: In 4 t. P.- Amsterdam, 1776. T. I P.III.

Nouvelle biographie generale: In 46 t. P., 1855. T.IX. Cn.118.

Supplement du Dictionnaire raisonne. Т.Н. P.542.

Ibid. T.IV. P.756.

Аверинцев C.C. Добрый Плутарх рассказывает. // Плутарх. Сравнитель-жизнеописания: В 2 т. М., 1994. Т.1. С. 645 — 648.

Supplement du Dictionnaire raisonne. T.IV. P.756.

Философия в «Энциклопедии» Дидро и д’Аламбера. 0.268.

23 Там же. С. 269.

24 Там же. 0.274.

Вольтер. Избранные произведения. М., 1947. 0.448.

99s.

Proust J. L’Encyclopedie. P.142.