Единство и множественность Я как проблема эпистемологии

Обоснование темы исследования.

Попытка собрать воедино весь существующий научный и философский материал, касающийся проблематики Я, заранее обречена на провал, ибо невозможно объять необъятное. Человеческое сознание и все сопряженные феномены, такие как душа, самосознание, самость, личность, бессознательное, характер, идентичность и, наконец, Я, находились под пристальным вниманием исследователей с самых первых дней истории человеческой мысли. Нас же интересует не просто вопрос «что есть Я7», а скорее «какое оно, это Л? Сколько их, моих Я?».

Для любого человека Я — это отправная точка путешествия в окружающий мир и в глубины собственной души. Томас Манн устами библейского Иосифа излагает эту истину: «. у мира множество середин, для каждого существа — своя, и у каждого существа мир ограничен собственным кругом. Ты вот стоишь всего в каком-нибудь полулокте от меня, но вокруг тебя свой, особый мир, середина которогоне я, а ты. Зато я — середина своего мира"1. Загадка, столь же неразрешимая, как загадка Вселенной. Микрокосм, чьи глубины сравнимы с глубинами макрокосма. Мир внутри меня, который позволяет мне познать внешний мир. Как тут не растеряться, пытаясь приподнять лишь краешек покрывала над этой извечной тайной? Изучая данные о психической жизни и деятельности сознания других людей, мы одновременно изучаем свой собственный внутренний мир. Чтобы не потеряться в дебрях многообразия проблем, связанных с психикой и сознанием, необходимо четко ограничить поле исследований. Речь в данной работе пойдет в основном о Я и различных его аспектах. Но и это утверждение уже требует пояснения, поскольку использование этого термина в разных философских концепциях, а также в.

1 Манн Т., Иосиф и его братья. М.: Правда, 1987. T.l. С. 527. разных контекстах, различно. Можно выделить несколько основных аспектов. Во-первых, Я — как центр сознания, источник мыслей, желаний, переживаний, отправная точка любого процесса познания. Во-вторых, Якак актор, источник воли и источник действий человека, управляющий его телом, отвечающий за принятие решений, воплощение их в жизнь и принимающий ответственность за их последствия, то есть Я как носитель свободы. В-третьих, Я — как непосредственно данная человеку целостность его индивидуальной жизни, обеспечивающая связность его биографии и само-идентичность. В-четвертых, Я может пониматься узко, как один из Я-образов человека, принимаемый им на какое-то время в определенных условиях. В-пятых, наконец, Я у различных исследователей часто путается с понятиями самости, личности, идентичности, сознания, самосознания. Поэтому зачастую спор различных концепций о Я обуславливается спором о терминах. В рамках данной работы мы будем рассматривать разные трактовки Я. Это необходимо хотя бы потому, что в истории философии происходит смещение акцента от понимания Я как отправного пункта познания, несомненного источника аподиктического знания, к рассмотрению Л как условного и становящегося центра индивидуальной идентичности.

Однако для нас главную роль будут играть три трактовки феномена Я, которые представляются автору основополагающими: эпистемологическое Я (.Я как центр познания), психологическое Я (.Я как основа самости) и социальное Я (.Я как способ саморепрезентации).

Я представляется главным стержнем, главной осью психической жизни человека, обеспечивающей целостность его индивидуального бытия. Еще Декарт доказывал, что единственное, в чем я не могу сомневаться — это в наличии Я. Потому что если Я нет, тогда кто сомневается? Это представление о Я, выраженное в знаменитом cogito ergo sum, сейчас хотя и может считаться устаревшим, но, тем не менее, мало кто сможет поспорить с этим утверждением. Мы можем сомневаться в существовании внешнего мира, других людей, даже нашего собственного тела, но пока мы сомневаемся — мы не можем отказаться от существования Я, потому что Яэто мы сами. Казалось бы, что может быть более цельным и более простым, чем это Я1 Тем не менее, в последнее время философы и психологи все чаще говорят о сложной структуре и даже распадении Я в современном обществе. Именно эта проблема и является ключевой для данного исследования. Как мультиплицируются и соотносятся друг с другом различные Я-образы человека? Если Я — центр опыта, совокупность психических качеств и познавательных возможностей каждого человека, которая делает его уникальной личностью, отличной от всех прочих представителей homo sapiens sapiens, заставляет ли это нас утверждать, что у нас существует некое зафиксированное, постоянное, основное Я, то Я, которым мы являемся по умолчанию? Или такового нет вообще, и Эрнст Мах не шутил, отвечая на вопрос из аудитории, как же это он отрицает то, что утверждал несколько лет назад, что тогда он был абсолютно другим человеком. Очевидно, что Я все-таки не является потоком сиюминутных ощущений, как полагал наивный эмпиризм, иначе невозможна была бы память, накопление жизненного опыта. Но существует ли, в самом деле, некий стержень, некое изначальное неделимое ядро в нашем Я, индивидуальное для каждого человека? Или стоит говорить лишь об определенной врожденной способности, которая является базой, необходимой для формирования на ее основе человеческой личности и сознания, а сами личность и сознание могут меняться с течением времени и под воздействием различных внутренних и внешних факторов? Здесь необходимо ввести понятие стержневого или основного Я, которое является своего рода «генеральной линией партии», отклонения от которой нежелательны, но, тем не менее, возможны и происходят на самом деле. Чем больше отклонения, тем менее устойчивую позицию занимает «генеральная линия», и, в конце концов, когда отклонения превышают допустимый предел, партия вместе со своей генеральной линией распадается. Подобным образом возможны изменения и человеческой самости — либо единовременные, происходящие изредка, после которых человек возвращается «в себя», либо идущие по нарастающей, в результате которых самость человека фактически изменяется. Конечно, остаются воспоминания, но с точки зрения изменившегося сознания воспоминания могут приобрести совершенно новую окраску и расстановку акцентов. В связи с этим, особую роль играет связанное с Я понятие идентичности, о котором также будет идти речь в данной работе.

Вопрос о единстве и множественности Я — это не вопрос или-или, то есть, или Я является единым и неделимым монолитом или же распадается на составные части. Это вопрос о том, как соотносятся очевидное единство центра нашего сознания, которым является Я и его множественность. Множественность Я мы можем понимать в двух смыслах: внутреннее распадение Я на составные части или подструктуры (классический пример дан фрейдизмом) или мультипликация Я (прежде всего, в виде ^-образов). Сама тема множественности Я поднимается в связи с выделением. Другого, так как, признавая наличие сознания, Я у Другого, мы признаем возможность существования других Я, в том числе и других Я в рамках нашего собственного сознания, присутствие Другого внутри меня.

Автор хочет обратить внимание на трансформацию акцентов в исследованиях Я, объяснить причины этой трансформации, а также показать эпистемологическую значимость понимания Я как одновременно единого и множественного феномена.

Актуальность темы

исследования.

Одной из наиболее широко исследуемых в теории познания тем является круг проблем, связанных с сознанием. Среди них мы выделяем проблемы человеческой самости, идентичности и Я, понимаемого в философской и научной литературе различными способами. На фоне изменений социальной и научно-технической среды, происходящих в XX—XXI вв.еке, особенно актуальными становятся идеи расщепления Я и мультипликации Я-образов человека в рамках единого индивидуального сознания. Развитие сетей коммуникаций, средств массовой информации, увеличение за счет этого числа информационных потоков, в которые включается человек, проникновение в повседневную жизнь виртуальной реальности, связанное с распространением компьютеров и сети Интернет, доведение до абсурда идей либерализма, ведущее к распространению морального релятивизма в обществе, возникающая на почве вышеперечисленных условий культура и мировосприятие постмодерна — все это приводит к тому, что представление о человеческом Я как самоочевидном едином центре человеческого сознания не является более очевидным. Потому актуальным становится проведение анализа этой новой ситуации, в которую попадает Я, влияния, оказываемого ею на Я, и его существования в новых социокультурных условиях.

Также актуальным представляется проведение междисциплинарного исследования проблемы, поскольку Я относится к феноменам, находящимся в фокусе внимания не только теории познания и философии в целом, но и психологии, психиатрии, нейрофизиологии, лингвистики, психолингвистики, культурологии, и важно учесть все грани этой проблемы, что автор и пытается сделать в рамках данного диссертационного исследования.

Необходимо также отметить, что появившиеся несколько десятилетий назад в рамках постмодернистского направления заявления о «смерти субъекта» и распадении Д, а также проникающие в западное мировоззрение из восточной философии представления о Я как иллюзии или пустоте, требуют реакции и выработки определенных представлений о Я, которые больше будут соответствовать современной социокультурной ситуации, не отрицая при этом существования самого феномена Я. Именно в этом, как представляется автору, и должно помочь исследование проблемы единства и множественности Я и создание альтернативы концепции распадающегося Я.

Степень разработанности темы.

Проблематика самосознания, самости и Я является детально и широко разработанной в философской и другой научной литературе, и занимает одну из ключевых позиций в эпистемологических исследованиях, начиная с периода Нового времени. Среди ключевых авторов, заложивших основы понимания этой проблематики, следует назвать Рене Декарта, Дэвида Юма, Иммануила Канта, Иоганна Фихте, Эдмунда Гуссерля, Зигмунда Фрейда, Жана-Поля Сартра, Мартина Хайдеггера. В середине и второй половине XX центр философии сознания перемещается в основном в США, где, основываясь на достижениях естественных наук в области изучения сознания, создают свои работы такие философы как Дэниель Деннет, Джон Серл, Майкл Газзанига, Джулиан Джейнс, Дуглас Хофстедер. Эти исследования являются по сути междисциплинарными, они во многом опираются на достижения современной психиатрии, нейрофизиологии, кибернетики и науки об искусственном интеллекте. Третья, наиболее актуальная на данном этапе группа исследований, является достаточно разношерстной, и ее представителей лишь условно можно объединить под определением социального конструкционизма2. Кроме того, не все принадлежащие к ней работы написаны в строгом смысле философами, тем не менее, они не лишены философской значимости. Это «Социальное конструирование реальности» социологов Питера Бергера и Томаса Лукмана, работы Рома Харре (прежде всего «Personal Being») и Кеннета Гергена («The.

2 Название «конструкционизм», а не «конструктивизм» для обозначения этой группы концепций было принято самими авторами, причисляющими себя к данному подходу, в связи с нежеланием вносить путаницу в терминологию (конструктивизм — одно из направлений искусства XX века, развивавшееся в 1920;30-е гг., а также — определенная методологическая концепция в социологии, согласно которой полученные в ходе исследования данные являются результатом конструктивной деятельности исследователя и не могут служить независимой инстанцией проверки теории). Тем не менее, иногда направление «социального конструкционизма» называют «социальным конструктивизмом».

Saturated Self"), а также ряда других авторов, прежде всего, представителей конструктивистской психологии. К этой же группе, хотя и с некоторой оговоркой, следует отнести концепцию русского философа Михаила Бахтина.

Для рассмотрения некоторых конкретных аспектов современного понимания Я, мы обратились к ряду работ современных философов и психологов. Так, вводя понятие «дискурса» мы обращаемся к Мишелю Фуко («Слова и вещи»), для описания ситуации постмодернистского понимания мира к Жану Бодрийяру («Соблазн», «Прозрачность зла»). Ряд психологических аспектов, связанных, прежде всего, с понятием идентичности, рассматривается в связи с исследованиями Жака Лакан («Стадия зеркала»), Жана Пиаже и Эрика Эриксона. Интересные для исследуемой темы данные мы можем найти также в работах психиатров Рональда Лэйнга3 («Расколотое Я») и Роберта Джея Лифтона («The Protean Self»).

Среди российских исследований этой темы необходимо назвать, прежде всего, работы Лекторского В. А. («Субъект, объект, познание», статья «Я» для «Новой философской энциклопедии»), Ф. Т. Михайлова («Загадка человеческого Я»), Спиркина А. Г. («Сознание и самосознание»), Д. И. Дубровского («Гносеология субъективной реальности: к постановке проблемы», «В «Театре Дэниэла Деннета (По поводу одной популярной концепции сознания)», И. С. Кона («Открытие Я», «В поисках себя. Личность и ее самосознание») и Е. Г. Трубиной («Рассказанное Я»).

Мы также включаем в свое исследование ряд концепций классической восточной философии — конфуцианства, даосизма, буддизма, фалсафы и суфизма.

3 Имя британского психиатра Ronald Leing не имеет на русском языке официального варианта перевода, поэтому может встречаться в двух вариантах — как «Лэйнг», так и «Лэнг» (см. пар.2.3).

Исследований по проблематике Я настолько много, что все их перечислить просто невозможно, поэтому мы упомянули лишь основополагающие. Подробный анализ большинства из этих трудов будет дан в первой главе данного исследования. Однако стоит отметить, что при очевидном огромном количестве работ, посвященных проблематике сознания, нет таких, которые бы поставили в центр исследования проблему соотношения единства и множественности Я, а именно она представляет тему данной диссертации и в ней заключается особый интерес, прежде всего, в современном контексте, в котором заложены условия для фрагментации и мультипликации Я.

Цель и задачи исследования

.

Целью диссертационного исследования является анализ человеческого Я в условиях современной социокультурной ситуации через рассмотрение его понимания одновременно как единого целого и как сложносоставной множественной структуры.

В рамках указанной цели в работе были поставлены следующие задачи:

1) рассмотреть зарубежные и российские философские подходы к исследованию проблематики самости, идентичности и Я с целью анализа основных представлений по этим темам в истории философии и в современной философии;

2) исследовать основные идеи, связанные с указанной проблематикой, встречающиеся в других науках — прежде всего, в психологии, психиатрии, нейрофизиологии, культурологии, антропологии и др. и дать им философское осмысление;

3) выявить и проанализировать взаимосвязи современных социокультурных условий и нового понимания Я;

4) рассмотреть историко-философские предпосылки к конструкционистскому пониманию Я;

5) выявить различные аспекты Я как сложносоставной структуры.

Объектом данного исследования является самосознание человека в его соотношении с окружающим миром. Предметом же исследования является индивидуальное Я человека и его различные аспекты и составляющие.

Теоретико-методологическая база.

Необходимо отметить, что в случае исследования проблематики сознания и Я, главная сложность состоит в том, что во многих ситуациях в ходе исследования субъект и объект исследования неизбежно сливаются воедино.

В данном исследовании мы используем, во-первых, метод сравнительно-исторического анализа при рассмотрении различных концепций, во-вторых, методы наблюдения и описания социокультурных феноменов, а также общенаучные методы анализа, синтеза и классификации. Важную роль для нашего исследования играет историко-философский подход.

Особенностью (и, одновременно, трудностью) в философском анализе Я является то, что подобное исследование неизбежно становится междисциплинарным, благодаря чему спектр трактовок Я увеличивается. Я, являясь изначально сугубо философским понятием, активно исследуется учеными из других областей знания — психологами, психиатрами, нейрофизиологами, антропологами, этнографами, социологами, историками, культурологами, лингвистами, кибернетиками, специалистами по искусственному интеллекту и другими. Для получения наиболее полной картины необходимо обобщение всех этих материалов, но также важно учитывать, что понимание Я в каждой из этих дисциплин различно, и необходимо вычленять собственно философскую составляющую всех этих исследований. Поэтому мы используем в данной работе междисциплинарный подход.

Принципиально важно, что автор в подходе к проблематике Я придерживается позиций социального конструкционизма.

Положения, выносимые на защиту.

1) Я не может пониматься как единая сущность, необходимо понимать его как сложносоставную структуру, обладающую внутренней целостностью.

2) Нет оснований для вывода о том, что полушарная ассиметрия головного мозга является источником двойственности Я.

3) Тело играет важную роль в качестве основы идентичности человека, поскольку именно тело является необходимым для узнаваемости человека Другим. Оценка человеком своего тела связана, прежде всего, с реакцией на него других.

4) Другой присутствует в опыте Я как зритель, является основополагающим фактором в становлении индивидуального Я.

5) Видоизменение социального фактора в сети Интернет (отсутствие Другого как непосредственного наблюдателя) порождает возможность мультипликации виртуальных Я-образов в виде текстов.

6) Совокупное представление о Я может рассматриваться как последовательный нарратив, история жизни, конструируемая самим человеком и воспроизводимая им в качестве самоотчета и в качестве отчета перед Другим. Я может пониматься как «открытое произведение», в котором сам индивид является и автором, и исполнителем, а Другие, выступая с позиции «читателей» (или «слушателей») привносят свое понимание и дополняют создаваемый Я-нарратив.

Научная новизна исследования.

В настоящий момент в современной российской философии не так много исследований, посвященных проблематике Я, что же касается темы единства и множественности Д, то этот аспект практически не проблематизировался отдельно ни в отечественных, ни в западных исследованиях, всегда упоминаясь лишь мимоходом в различных работах. Следует отметить, что в старой отечественной «Философской энциклопедии"4 вовсе не было статьи «Я».

Проблема множественности Я рассматривалась в основном в психологии и психиатрии, где множественность понималась патологию. Мы же рассматриваем множественность Я как необходимый момент полноценного человеческого бытия.

Помимо классических трудов западных философов, в данной работе исследуется представление о Я в восточных философских традициях, которое обычно игнорируется, а также рассматриваются работы современных западных философов и психологов, которые мало известны в российской философии, и которые автору представляются принципиально важными для выработки нового современного понимания Я.

4 Философская энциклопедия в 5 Т. М.: Советская энциклопедия, 1960;1970.

Заключение

.

Единство и множественность Я: выводы из анализа.

Настало время сделать выводы из проведенного анализа. Итак, мы можем увидеть, что представления о единстве и множественности Я в ходе развития эпистемологии существенно эволюционировали. Произошел переход от классического взгляда на Я как на нечто единичное и цельное, незыблемое основание нашего индивидуального бытия, к идеям вариативности Я, его нестабильности, фрагментированности. Также на смену представлений о предзаданном Я приходят представления о его конструировании и переконструировании в ходе всей человеческой жизни. Акцент рассмотрения Я смещается с Я как субъекта познания в сторону Я как субъекта социального взаимодействия, чья индивидуальная самость является во многом продуктом этого взаимодействия. Этот переход акцента естествен, поскольку идет в общем русле развития научного и обыденного мировоззрения — от наукоцентризма XVII века, где декартовское Я является чуть ли не математической идеальной точкой, через XVIII век, век Просвещения, век культа Разума, породивший, в итоге, такого мыслителя как Кант с его теорией трансцендентального и эмпирического Я (то есть разделение на общечеловеческое Я, одинаковый для всех людей принцип цельности, и индивидуальное Я каждого человека), к становлению феноменологии, философии жизни, фрейдизма и экзистенциализма, где структура Я все больше усложняется, и на первый план выходит человеческий фактор. Мы можем проследить, как в истории философии все большее значение в подходе к Я начинает уделяться социокультурному контексту. Также со временем утверждаются представления о творческой активности Я, которую оно проявляет в процессе конструирования и реконструирования своей собственной структуры.

С точки зрения автора, феномен Я должен рассматриваться в совокупности трех своих основных трактовок — эпистемологической (Я как центр познания), психологической (Я как основа самости) и социальной {Я как способ саморепрезентации) поскольку помимо выделения базовых характеристик познавательной способности человека, общей для всего человечества в целом, необходимо учитывать, какие особенности в его индивидуальный опыт привносит специфика его самости. Я как самость, каждый Я-образ оказывают влияние на восприятие человеком реальности, формируют его познавательные предпочтения и способы организации опыта. Я-образы должны пониматься как способы саморепрезентации индивида в конкретном социокультурном контексте, и совокупность характеристик каждого Я-образа может влиять на особенности мировосприятия человека в данном хронотопе. Для рассмотрения этих трех трактовок необходимо применять междисциплинарный подход.

Говоря о множественности Я, мы предлагали рассматривать два аспекта — расчленение Я на подструктуры и мультипликация Я-образов. Первый аспект как раз и может рассматриваться через разделение Я на эпистемологическое, психологическое и социальное. Здесь речь идет о сочетании познавательных интенций, индивидуальных психических особенностей и внешних саморепрезентаций. Также к первому аспекту мы можем отнести условное разделение Я на Я действующее и Я наблюдающее. Второй аспект представляет Я состоящим из набора различных Я-образов, изменяющегося в течение жизни.

Проблематику единства и множественности Я нельзя решить однозначно для всех дисциплин, необходимо учитывать разные коннотации термина «Я». Если мы рассматриваем Я как источник аподиктического знания, то мы действительно можем рассматривать его как единую и неделимую сущность, о которой мы имеем абсолютное и несомненное знание, и которое в свою очередь может стать основой всего остального знания. Так его и рассматривают многие исследователи, прежде всего те, кто принадлежит к классическому подходу. Однако таким образом мы сталкиваемся с проблемой тождественности всех Д поскольку подобное Я рассматривается как универсальное и однозначное для всех людей, лишенное индивидуальности. Мы видим, что таким представляется Я не только у Декарта, но и, например, во многих восточных философских традициях, вовсе отрицающих наличие индивидуального сознания. Такое понимание Я возможно лишь на высшем уровне абстракции, когда Я как центр сознания берется в чистом, идеализированном виде. Однако мы не можем остановиться лишь на этом уровне. Тем более что уже здесь возникает основополагающее раздвоение Я, о котором, используя разные термины, пишут многие авторы, представители разных философских подходов. Это «Я действующее» и «Я наблюдающее». Акт познания фиксируется только в рефлексии, и если я знаю, что «Я познаю», то Я, которое знает об акте познания, и является второй инстанцией, «Л наблюдающим», рефлектирующим над процессом познания. Оно присутствует не всегда — в ряде ситуаций, когда Я сливается с совершаемой им познавательной активностью, оно представляет собой единую и неделимую сущность. С точки зрения гуманистической психологии, в такие минуты человек более полноценно функционирует, нежели в ситуациях раздробленности (см. «пиковые переживания» у А. Маслоу), а с точки зрения, например, дзэн-буддизма, именно к такому состоянию необходимо стремиться — когда действующее Я полностью сливается со своим действием. Любая раздробленность с данной точки зрения нарушает полноту бытия. Однако с нашей точки зрения слияние Я с познавательным актом или с миром в целом (подобно слиянию с Абсолютом или с Богом в восточной философии) ведет к уничтожению самого Я как главного принципа организации индивидуального опыта человека. Понимание Я как монолитной целостности также не представляется нам продуктивным. Большинство философских направлений достаточно негативно относится к двойственности, раздробленности или множественности Я. В этом усматривается несовершенство и подверженность кризисам и распаду. Множественность Я становится проблемой больше психологической, но, попав в сферу психологии, множественное Я тут же приобретает ярлык патологии. Однако именно рассмотрение этих патологий дало в современной философии пищу для размышления над сложносоставной структурой Я. Такие психические заболевания как шизофрения и множественное личностное расстройство демонстрируют нам последствия нарушения организации Я как единой структуры. В случае шизофрении мы наблюдаем нарушения самого механизма организации опыта Я, сопровождающиеся синдромами деперсонализации, дереализации, различными галлюцинациями, а в случае множественного личностного расстройства нам представляется картина нарушения связей между различными Я-образами. В результате разрыва этих связей некоторые Я-образы начинают восприниматься как самостоятельные полноценные Я, что приводит к феномену «раздвоения личности». Так мы получаем возможность доступа к отдельным элементам Я-структуры.

Помимо этого важно обратить внимание на данные экспериментальных наук, доказывающие, что в самой психофизиологии человека заложены основания для существования не одного, а многих центров сознания. Опыты с рассеченным мозолистым телом, так же, как и исследования ряда психических заболеваний, достаточно убедительно демонстрируют, что человеческая психика способна содержать и предъявлять по мере необходимости несколько различных Я-образов. Тем не менее, нам кажется, что данные опытов с двумя полушариями головного мозга не доказывают существования двух центров сознания у человека, или того, что рефлексия может объясняться взаимодействиями двух Я, каждое из которых соответствует одному из полушарий. Полушарная асимметрия головного мозга не может являться основанием для подобных утверждений, а продуцирование различных ответов на один поставленный вопрос каждым из полушарий, вероятно, связано именно со спецификой организации воспринимаемой информации в каждом из них.

Я-образы не заменяют собой Я. Это лишь одна из «позиций», которые Я занимает в тех или иных обстоятельствах. Количество Л-образов индивида неограниченно, однако нам кажется, что это можно считать позитивным моментом. Чем больше различных позиций человек способен занимать в интеракциях с социумом, продуктами культуры и миром в целом, тем более широки его возможности познания. Каждый Я-образ являет собой возможность нового, иного угла зрения на любую внешнюю ситуацию. Разумеется, мы не утверждаем, что каждый Я-образ обладает и своими особыми возможностями восприятия окружающего мира (хотя Р.Дж.Лифтон и ссылается на исследования MPD, демонстрирующие, что разные Л-образы больных обладают различными психофизическими особенностями), и то, что воспринимается как красное, любой мой Я-образ воспринимает как красное, однако отношение к этому восприятию может быть различным, следовательно, и опыт в целом будет конструироваться несколько иным образом. Каждый Я-образ имеет определенные собственные предпочтения, исходя из которых, он обращает внимание на одни объекты и процессы в окружающей действительности и игнорирует другие. Таким образом, совокупность опыта всех Л-образов делает каждое индивидуальное Я уникальным, и позволяет построить наиболее разностороннюю картину мира. Познавательный опыт человека, имеющего дело с небольшим числом дискурсов и, следовательно, не вынужденного формировать большого числа Я, является более ограниченным, чем опыт человека, включенного в большое количество разнообразных коммуникаций.

Я представляется нам не конкретной сущностью, возникающей вместе с человеком, нам кажется важным говорить о Я, находящемся в становлении и развитии. Мы предлагаем рассматривать два процесса онтогенез и филогенез Я, понимая под онтогенезом развитие Я в ходе индивидуальной жизни ребенка, а под филогенезом — развитие Я в истории человечества. Онтогенез Я во многом зависит от окружающей среды, и ряд примеров, в частности, изучение детей-маугли, выросших вне человеческого общества, среди животных, показывает, что социальная среда оказывает основополагающее влияние на становление Я у ребенка. Для развития полноценного Я необходимо, чтобы ребенок на ранних стадиях своей жизни проходил нормальный процесс социализации, взаимодействуя с другими людьми — прежде всего, с родителями. Именно на этом этапе, судя по данным психиатрии, формируются и многие патологии, связанные с чувством Я, с самосознанием и идентичностью. Таким образом, от того, в каких условиях проходит детство индивида, зависит во многом дальнейшая судьба его Я. В становлении и развитии новых Л-образов, формирование пробных .Я-образов ребенку помогает игровая деятельность. С возрастом структура Я индивида все больше усложняется за счет увеличения числа Я-образов, которое, в свою очередь, является следствием увеличения числа дискурсов, в которые включается человек в своей повседневной жизни. Можно предположить, что на пике жизненной активности у человека имеется наиболее сложная структура Я, с наибольшим разнообразием Л-образов, а к старости ряд их отбрасывается за ненадобностью, в связи с сокращением количества кругов общения.

Говоря о филогенезе Я, мы опираемся на представления о том, что феномен Я играл разную роль для людей разных эпох, и что структура Я на разных этапах исторического развития человечества была различной. От общинного сознания первобытных народов, где Я распадалось на различные элементы, многие из которых принадлежали природе и обществу в целом, с развитием человечества постепенно происходит становление ценности индивидуального Я как воплощения уникальности каждой отдельно взятой личности. Однако на современном историческом этапе каждый индивид оказывается включенным одновременно во множество коммуникативных взаимодействий, благодаря чему структура его Я усложняется за счет увеличения числа Я-образов.

Мы посвятили большую часть работы проблеме идентичности. По сути, идентичность — это и есть сочетание различных^{-образов} в единой структуре Я. Проблема идентичности — это проблема того, как сохранить целостность и последовательность сознания при постоянной смене «позиций», которая неизбежно следует за изменчивостью окружающего мира, как увязать все мои^{-образы} в единое Я, так чтобы с переключением с одного на другой Я-образ индивид не терял чувства последовательности своего опыта и своей биографии. Также мы рассмотрели такое понятие как «кризис идентичности» — временный «сбой» идентичности, в результате которого человек затрудняется идентифицировать себя с самим собой, то есть затрудняется воспринимать все свои Л-образы как единое целое, как равноправные части структуры Я. Причиной кризиса идентичности может стать то, что некоторые Я-образы уже не нужны человеку, или же напротив, человеку недостает новых^{-образов} для взаимодействия в определенных ситуациях. Зачастую для преодоления кризисов идентичности требуется пересмотреть имеющийся набор Л-образов и избавиться от лишних или добавить недостающие, и в результате этого привести систему в состояние равновесия. Кризис идентичности указывает на то, что имеющаяся на данный момент конструкция Я у индивида не подходит больше для решения повседневных жизненных задач, в результате чего человек чувствует дискомфорт, неуверенность в себе, не знает, как себя идентифицировать. Для преодоления кризиса идентичности необходимо переструктурирование Я-конструкции. Тем не менее, оно не может быть радикальным, полностью изменяющим все элементы имеющейся структуры Я, иначе в результате мы будем иметь дело с другим человеком. Ведь если мы понимаем Я как нарратив, жизненную историю, то замена всех персонажей этой истории приведет к полному изменению самой истории.

Одной из наиболее незыблемых основ идентичности человека является его тело. Именно благодаря телу Я актуализирует свои интенции во внешнем мире, и именно благодаря телу индивид узнаваем Другим. Идентифицируя другого человека, как своего знакомого, мы опираемся, прежде всего, на то, что мы узнаем его по внешнему виду. Таким образом, тело становится главным способом репрезентации Я в социуме. Также несомненно, что мы осознаем наше тело как единственный объект материального мира, с которым мы связаны неразрывно, который позволяет нам вступать в контакт с другими материальными объектами. Опыт Я невозможен без опыта его тела. Поскольку тело репрезентирует Я в социуме, то внешние изменения тела (или же врожденные отклонения) ощущаются как значимые не только из-за возникающих физических неудобств (в случае травмы), но и из-за изменения оценки со стороны Другого. Осознание важности тела как репрезентанта заставляет человека уделять своей внешности большое внимание, пытаясь с помощью внешнего вида продемонстрировать свои внутренние установки. Телесный образ, однако, может удваиваться — во-первых, в тех случаях, когда мы получаем возможность посмотреть на наше тело со стороны — с помощью зеркала, видеоили фотосъемки, и, во-вторых, в случае идентичных близнецов. Рассматривая наше тело со стороны, мы воспринимаем его как Другого (не только внешний облик, но и голос человека, звучащий извне — например, на аудиозаписи, кажется ему чужим). Мы, разумеется, знаем, что телесность присуща нам, однако лишены возможности непосредственного взгляда на нее со стороны.

Существуют также случаи, когда тело начинает действовать (или бездействовать) против нашей воли — в случае инстинктивного поведения (как правило, в ситуациях опасности тело может начать действовать как бы само по себе, без контроля Я), во-вторых, в случаях травм, парализующих различные части тела (от паралича отдельных конечностей до Locked-In Syndrome (синдрома «окружения»), при котором полный паралича тела сочетается с активно и полноценно продолжающим функционировать сознанием, и в том числе, Я). Таким образом, мы можем отметить, что тело не всегда послушно выполняет любые «повеления» Я.

Двадцатый век совершает сразу несколько ударов по идентичности человека. Ряд новых научных теорий и технологических разработок меняет представления человека об окружающем мире. Две мировые войны и разработка ядерного и биологического оружия, заставившие человека почувствовать (как на это верно указывает Р.Дж.Лифтон), что конец света прежде всего в руках человечества. Влияния наукои технократии приводят к тому, что изучение человеческой личности попадает под пристальное внимание точных наук. Начинается поиск Я в человеческом мозге. Одновременно с этим развиваются дискуссии об искусственном интеллекте. Однако уже к концу двадцатого века научный и технический оптимизм сменяются скептицизмом, и в науке вновь возрастает интерес к социуму, социальной коммуникации и способам передачи информации. Преимущество во всех сферах получает тот, кто быстрее всего способен получать, воспринимать, перерабатывать новую информацию и пользоваться ей. Разумеется, чем больше разнородной информации человек способен адекватно воспринять — тем лучше, потому многогранность Я становится необходимым условием для человека как участника коммуникаций. Разнородность информационных потоков становится предпосылкой для формирования различных Я-образов или Я-позиций, где каждое Я соответствует определенному информационному контексту.

Второй важный аспект, наряду с информационным — это аспект социальный. Определение Я через Другого характерно для философии XX века, начиная от экзистенциалистов, заканчивая постструктуралистами, и, затем, социальным конструкционизмом. Однако важно подчеркнуть созвучие этих идей восточным философским концепциям, которые долгое время игнорировалась при рассмотрении вопросов, связанных с индивидуальным сознанием. Если на метафизическом уровне восточные философы утверждают, в большинстве своем, иллюзорность индивидуального Я и существование лишь Я как Абсолюта, а также необходимость существования «монолитного» Я для наиболее совершенного действования (в дзэн-буддизме), то необходимо отметить, что на уровне социально-коммуникативном Восток давно высказал по сути конструкционистские идеи относительно Я, которое существует и видоизменяется вслед за социальным контекстом, в котором оно находится, например, японская традиция отрицает цельность человеческого Я — каждый поступок человека, поскольку он погружен в свой особый контекст, таким образом, может считаться поступком лишь одного из Я. Отсюда и лингвистическое многообразие термина «Я». Правда, таким образом ставится вопрос о связности и последовательности одной личности, но этот же вопрос стоит и перед социальным конструкционизмом. Что же является основой личности, если ее Я-образы многообразны и контекстно-зависимы? Если они в любой момент способы переконструироваться и создать новую личность? Нам представляется, что все многочисленные Я-образы объединены в единую структуру, одну из главных объединяющих ролей которой играет память. Именно память позволяет человеку иметь представление о себе как последовательно развивающейся и действующей личности, то есть сохранять свою идентичность. Именно потеря памяти является одной из причин тяжелых кризисов идентичности, поскольку таким образом разрывается часть взаимосвязей между элементами структуры Я. Однако память важна не просто в качестве пассивного багажа, фиксирующего эти взаимосвязи. Человек способен активно влиять на свою память, отбрасывая одни воспоминания как незначительные и придавая другим (возможно, фиктивным) важное значение в структуре своего Я. Именно здесь и важно говорить о конструировании Я как нарратива.

Для рассмотрения представления о Я как нарративе необходимо говорить о роли языка в конструировании Я. Язык не просто является средством коммуникации, позволяющим передать сообщение от Я к Другому и наоборот. Язык создает как бы вторую реальность — реальность символов-слов, описывающих вещи и явления материального мира. Язык же, по мнению многих его исследователей, лежит в основе мышления человека. Однако разные языки создают разные символические реальности, и, следовательно, в каждой языковой среде мышление организуется особым способом. Разумеется, мы можем говорить об определенных базовых особенностях построения языков, универсальных для всех известных нам языков, и, тем не менее, каждый из них образует особый мир символов. Особенности родного для человека языка играют важную роль в формировании структур его мышления и в конструировании его Я-образов. Тем более важным используемый язык становится для построения Я-нарратива. Мы можем предположить, что Я-нарратив всегда создается на том языке, который человек ощущает для себя в качестве родного, и попытка перевода Я-нарратива на иностранный язык приводит к его определенному переконструированию.

Важным является также и то, что каждый человек обладает своими индивидуальными языковыми ресурсами, собственными способами описания окружающего мира и своего Я. Эти особенности отражаются на создаваемом им Я-нарративе.

В ходе своей жизни человек постоянно создает и корректирует Я-нарратив, историю своей жизни в которой содержится как его внутренний самоотчет, так и отчет перед Другим на тему «Что есть Я?». С помощью коммуникативных практик (как внешних, так и внутренних — стоит вспомнить идею диалогического мышления у М.М.Бахтина), используя символические ресурсы речи, человек отвечает на поставленный вопрос, и, принимая все различные Я-образы в качестве своих временных позиций, он отдает себе отчет в том, что «И это Я, и то Я, и это тоже Я». Кризис идентичности может вызываться тем, что различные Я-образы вступают в конфликт друг с другом, не могут сосуществовать спокойно в рамках единой гармоничной структуры. Тогда возможно несколько исходов — либо отказ от одного из конфликтующих Я-образов, либо попытка его видоизменить, смягчив существующее противоречие, либо — если конфликт не разрешим плодотворно, разрыв самости, который приводит к патологическому раздвоению (или умножению) личности. Тем не менее, вписанность различных Я-образов в созданный и создаваемый человеком Я-нарратив позволяет в нормальных ситуациях не скатываться за эту грань и плодотворно разрешать возможные психические конфликты.

Человек способен также нарочно создавать ложные Я-нарративы в игровой деятельности. В ролевой игре человек создает искусственные жизненные истории для отыгрываемых им персонажей, однако в данном случае роль Я как наблюдателя становится более очевидной — человек способен оценивать деятельность ролевых Я со стороны, полностью отстраняясь от них, тогда как полное отстранение от реальных Я-образов невозможно. Тем не менее, в игре человек способен создавать прообразы возможных будущих Я-образов и принимать определенные позиции в незнакомых по реальной жизни дискурсах.

Говоря о взаимосвязи структуры Я и социума, необходимо отметить, что «социальная неискренность», являющаяся результатом стремления Я лучше вписаться в различные ситуации социальных взаимодействий, приводит к тому, что в Я возникает определенный защитный «фасад» Я-образов (или же это внешняя, видимая составляющая различных Я-образов), выполняющих роль масок (или, порой, имиджей) — то есть, тех Я-образов, которые предъявляются как внешние, наглядные саморепрезентации, которые относятся к той части Я, которую можно описать скорее как «казаться», чем как «быть». Набор масок и имиджей диктуется определенными реалиями общества, в котором протекает жизнь человека. Конфликт внешнего и внутреннего — маски и «реального» содержания Я может в определенных ситуациях перерастать в критический, ведущий к серьезному кризису идентичности.

Третий аспект, который необходимо отметить — это умножение символического пространства, в котором существует человек. Современный человек все больше отдаляется от природы и от «реальных» условий — он с самого начала погружен в символическую среду. Разумеется, по Кассиреру, человек — существо символическое, и в этом его отличие от животных. Но сейчас это приобретает новый смысл. Человек существует в искусственной среде. Большинство из того, что он знает о мире, он знает опосредованночерез средства массовых коммуникаций. Таким образом, все большую роль для человека играют не реальные предметы, которыми он оперирует непосредственно, но мир символический, мир, созданный речевыми практиками и информацией, выраженной вербально и визуально. Разумеется, мы не можем отрицать существования реального мира, но мир виртуальный, создаваемый за счет увеличения «посредников» между человеком и воспринимаемым предметом оказывает все большее влияние на наш опыт. Например, человек смотрит новости по телевидению, которое определенным образом воздействует на его органы чувств — он слышит звук и видит изображение, но может ли он быть уверен, что-то, что он видит, происходит на самом деле, а не создано с помощью новых компьютерных технологий? Очевидно, что опыт от увиденного на экране телевизора или компьютера должен подвергаться большему сомнению, нежели непосредственно получаемый человеком опыт в конкретной жизненной ситуации, и, тем не менее — многое из получаемой нами информации мы принимаем на верувера является необходимым условием обучения и коммуникации, а принимая что-то на веру, мы позволяем этому влиять на нас и на наши представления о мире в целом, таким образом заставляя нас творчески реконструировать свою самость. Средства массовой информации — один из главных источников становления современной идентичности — это пелена майи наших дней, которая выдает нам за реальные те события и вещи, которые мы, возможно, никогда не сможем познать в своем непосредственном опыте.

С увеличением числа пользователей компьютерами и сетью Интернет увеличивается число людей, погруженных в символическое пространство особого рода — пространство текста. Хотя взаимоотношения пользователь-компьютер направляются в сторону симуляции реальности, на данном этапе на первом месте все же стоит обмен текстами. Так, сетевые идентичности, как нельзя более подходят под термин «нарратив», являясь, по сути, рассказами пользователей о себе самих, присутствующих в письменной, то есть языково-опосредованной, форме. Сетевые Я ограничиваются существованием «файлов» (по сути — «текстов»), репрезентирующих эти Я. Жизнь как текст становится отдушиной для тех, кто не может решиться (а вероятно, и просто не желает) менять свою обыденную жизнь, и, тем не менее — желает перемен в самом себе. Здесь он способен играть с универсальными символами — символами языка, причем абсолютно безнаказанно. Здесь ни один из параметров его самости не должен оставаться неизменным — он способен на бесконечное ее созидание, видоизменение и мультиплицирование. Интернет дает возможность для конструирования новых Я-образов в обстановке относительной «безнаказанности». Индивиду не нужно идти против общества, шокировать своих значимых Других сменой своего поведения, он может свободно «переключаться» с одного Я-образа на другой и создавать различные .Я-нарративы, хотя и более схематичные, чем настоящий Я-нарратив.

Богатство и разнообразие языковых контекстов становится залогом многогранности индивидуальной жизни человека. Чем более богат индивидуальный языковой опыт каждого конкретного человека (включая знание родного языка и иностранных языков), тем больше коннотаций имеет для него каждый символ (прежде всего, языковой символ), и тем разнообразней становится вселенная, в которой он существует. Невозможность существовать только в одном дискурсе часто представляется негативной характеристикой, ставящей индивида в затруднительное положение относительно определения своей позиции в мире. Такие опасения высказывают представители постмодерна, говоря о том, что из-за этой нестабильности и размытости позиции происходит «смерть субъекта». Тем не менее, с нашей точки зрения, именно смена дискурсов и различных Я-позиций позволяет наиболее полным образом осуществлять познание.

Потребность человека в мультипликации Я-образов, в создании альтернативных версий своей самости, кажется очевидной. Это может иметь много причин — стремление вырваться за рамки ограничений, положенных природой, расширить границы познания, отстраниться от негативных переживаний, лучше соответствовать занимаемой позиции в социуме, воплотить нереализованные (или нереализуемые) желания, прожить множество жизней в рамках одной единственной. Не несет ли, однако, подобный подход угрозу современной идентичности? Не распадается ли человек лишь на набор постоянно меняющихся коммуникативных позиций? Как совместить мультиплицированное Я с его желаемыми цельностью и единством? Напрашивается сравнение с фасеточным глазом насекомого. В устройстве фасетки каждая отдельная ячейка выхватывает лишь одну точку пространства, но получающаяся мозаика складывается в цельную картину, обеспечивающую высокую детальность изображения. Так и человеческое Я состоит из множества ячеек — Я-образов, каждый из которых соответствует определенному аспекту внешней реальности и внутренней индивидуальности человека, но лишь они вместе, складывая свои картины мира в единую картину, создают полноценную человеческую личность. Познание окружающего мира также осуществляется с различных Я-позиций, что позволяет субъекту каждый раз осваивать всякий конкретный аспект реальности с разных точек зрения, таким образом получая в совокупности этих точек зрения наиболее полную картину. Неспособность к подобному многопозиционному познанию приводит к догматичности и ригидности мышления. Так, имеет смысл говорить о существовании множества Я-позиций, объединяемых познающим субъектом в совокупный индивидуальный опыт, который и соответствует единому Я. Организация Я как единой структуры является активной деятельностью, производимой познающим субъектом как на сознательном, так и на бессознательном уровне. Множественность и разнообразие Я-позиций не менее важны для познания, чем сводящее их вместе единое Я.

Так, в результате исследования, мы пришли к следующим выводам:

1) в истории философии подходы к проблеме Я развиваются в сторону усиления роли социокультурных факторов в процессах становления и развития Я;

2) Я необходимо понимать не как сущность, а как находящуюся в постоянном изменении и развитии систему, состоящую из множества элементов и обладающую внутренней целостностью;

3) тело человека является одной из основополагающих основ его идентичности, благодаря телу Я осуществляет свои интенции во внешнем мире, взаимодействует с вещами;

4) исследования полушарной асимметрии головного мозга не являются основой для раздвоения сознания или предположения двух центров сознания, они лишь демонстрируют, как каждое полушарие организует свой опыт особым образом;

5) данные психиатрических исследований таких заболеваний как шизофрения и множественное личностное расстройство позволяют рассматривать работу Я при нарушенном балансе системы, в частности, при нарушенных связях между разными Я-образами, что позволяет рассматривать различные Я-образы по отдельности. На основе этих данных мы можем говорить о возможности конструирования человеком фальшивых Я-образов под воздействием внешних обстоятельств;

6) для адекватной оценки окружающей действительности и для возможности рефлексии, Я должно быть способно становиться на позицию Другого относительно самого себя;

7) нормальная идентичность представляет собой сбалансированную систему Я, где все Я-образы правильно связаны друг с другом, и индивид сознает их все, как принадлежащие ему и отражающие часть его сознания. Кризисная идентичность выражается в нарушении связей между различными Я-образами, в том, что некоторые Я-образы больше не вписываются в существующую систему и требуется реформация, переструктурирование Я;

8) в связи с более доступной информацией и развитием сетей коммуникаций в современном обществе, человек включается в большее количество социокультурных контекстов — дискурсов, в связи с чем и происходит усложнение структуры Я индивида;

9) социальный конструкционизм наиболее адекватным образом описывает современную социокультурную ситуацию и особенности ее влияния на Я. В рамках этого направления формируется представление о Я как нарративе, жизненной истории, которая с помощью языка конструируется и сохраняется, в памяти человека, являясь, таким образом, основой его идентичности;

10) множественность Я может пониматься как разделение Я на «уровни» — в качестве таких уровней мы можем выделить Я как центр познания, Я как самость и Я как способ репрезентации (эпистемологическое, психологическое и социальной Я), а также под множественностью может пониматься совокупность различных Я-образов, составляющих Я. Тем не менее, автор предлагает рассматривать Я как единую последовательную систему, состоящую из множества элементов, каждый из которых обладает уникальными особенностями в восприятии картины мира;

11) автору представляется перспективным понимание Я не просто как нарратива, но как «открытого произведения"230, в котором сам индивид является и автором, и исполнителем, а Другие, выступая с позиции воспринимающих это произведение «читателей», привносят свое понимание и дополняют создаваемый Я-нарратив.

230 В терминологии У.Эко.