Менталитет как выражение специфики этнической картины мира

Актуальность темы

исследования связана с тем, что изучение менталитета как глубинного и труднорефлексируемого источника мышления, лежащего в основе сознательного и бессознательного в культуре, сравнительно новое направление в гуманитарных науках. Обращение к понятию «менталитет» помогает раскрыть сложность и многозначность природы человека, его сознания и поведения. Выявление сущности и специфики этнического менталитета ставит необходимость обращения к глубинным основам бытия народа в истории и культуре.

Несмотря на многообразие исследовательских взглядов, проблема теоретического осмысления понятия «менталитет» до сих пор актуальна, о чем свидетельствуют научные дискуссии, разворачивающиеся вокруг него. Этнические и национальные процессы неизменно являются актуальными для современных исследователей, но ввиду их сложности и противоречивости до сих пор даже такие основные понятия, как «этнический менталитет», «этническая картина мира», носят дискуссионный характер. Поэтому исследование традиционной культуры и специфики этнического менталитета приобретает особенно большое значение.

Вопросы, касающиеся специфики этнокультурного сознания, остры на сегодняшний момент как никогда, особенно в современных условиях глобализации и общемировой нестабильности. Интерес к культурному разнообразию подталкивает исследователей к изучению этнических культур различных народов, а также менталитета ее носителей.

Изучение специфики менталитета чувашей, одного из крупнейших этносов России, в традиционной культуре которого хорошо сохранились древние языческие элементы культуры в синкретизме с мусульманскими и христианскими элементами, представляется нам в этом контексте весьма перспективным и значимым.

Особое внимание в работе уделено выявлению связи менталитета с этнической картиной мира, что нашло отражение в древних космогонических представлениях, в художественных особенностях народного костюма, жилища, предметов быта и др. Обращение к традиционной культуре чувашей, связанной с развитием культур тюркоязычных народов, имеет глубокий смысл и может дать новые результаты, раскрывающие особенности менталитета и картины мира чувашей, специфику их взаимодействий с другими народами и культурами.

Более глубокое изучение этих пластов с учетом влияния культур народов, во взаимодействии с которыми проходило сложение чувашского этноса, позволит глубже понять скрытый смысл, заключенный в отдельных деталях и орнаментах, поможет восстановить сложную систему образов, зашифрованную в культуре предками.

Поэтому изучение менталитета и этнической картины мира чувашей представляется нам весьма актуальным, способствующим приращению культурологического знания.

Степень научной разработанности проблемы.

Исследования менталитета имеют свою предысторию, к понятию «менталитет» обращались исследователи в рамках самых различных дисциплин: философии, антропологии, истории, психологии, культурологии и др. Уже в античности возникли представления о различиях мировоззрений, нравов и обычаев у народов. Этнопсихологические знания в несистематизированном элементарном виде можно найти в трудах философов, историков, географов античности (Геродот, Тацит, Плиний Старший, Страбон). Известный врач и основатель медицинской географии Гиппократ высказывал идеи о влиянии природной среды на развитие определенных психологических особенностей людей, о связи характера народа с природными и климатическими различиями.

Не менее существенны для нашего исследования идеи античных философов о феномене эманации. Предположение о том, что эманационная энергия напрямую связана с «психе», иначе говоря, с ментальностью человека, находит своё подтверждение как у стихийных материалистов, так и у идеалистов античности. Уже у Гераклита огненный Логос эманирует из себя мир и душу человека. Огненная эманация определяет космосу и психике их состояние: меру, период, ритм, гармонию. Атомисты Левкипп и Демокрит полагали, что в основании мира лежат атомы, истечения из которых вызывают воздействия на человеческие чувства, благодаря чему и происходит процесс познания мира. Поэтому атомы и их «истечение» выступают формой ментального восприятия. У Платона это учение представлено в мифологической форме о Благе, а также как эманация сверхразумного и сверхсущего Единого, излучающего из себя все бытие (Государство. VI. 508а — 509с1). Аристотель развил учение об эманации как об энергии (Метафизика. IX, 6−9) и как о пер-водвигателе (Метафизика. XII, 6−10), который движет всем миром, а значит и душой человека энергийно.

Внимание к проблемам коллективного сознания и общественной психологии усиливается в XVIIXVIII веках. Ш. Монтескье, К. Линней, Ж. Бюффон и другие исследователи поднимали вопросы, связанные с изучением этнопсихологии и этноменталитета. Философы Нового времени не раз задавались вопросом о сущности сознания, высказывая предположения о существовании врожденного знания (Р. Декарт, Г. Лейбниц) или отвергая его (Дж. Локк).

На волне роста национального самосознания немецкие философы И. Кант, И. Гердер, Г. Гегель, И. Фихте и другие внесли большой вклад в создание первых теорий наций, послуживших основой для исследований менталитета. Учение Гегеля о «народном духе» оказало влияние на работы последователей, в частности, на «психологию народов» М. Лацаруса и Г. Штейнталя.

А В. Вундт и В. Дильтей исследовали проблемы «духа народа», рассматривали психологические особенности и различия между народами.

Большой вклад в изучение этнического разнообразия и особенностей культуры различных народов внесли антропологи Г. Морган, Э. Тайлор, Дж. Фрэзер, А. Бастиан и др., а социологи О. Конт, Г. Спенсер, М. Вебер изучали различные феномены общественного сознания.

Принято считать, что в научный оборот термин «ментальность» введен французским философом, психологом и социальным антропологом Люсье-ном Леви-Брюлем. А уже с 1906 года Марсель Мосс употребил понятие «ментальность» в одной из работ. В трудах Л. Леви-Брюля, ставших классическими, широко известна интерпретация мифологического мышления как примитивной ментальности. Менталитет в исследованиях Э. Дюркгейма интерпретировался в качестве «коллективных представлений».

Исследования индивидуального и коллективного бессознательного предпринимались в рамках психоаналитической концепции 3. Фрейда и К. Юнга. Ментальность как «социальный характер» изучал Э. Фромм. Проблему коллективного сознания и общественного поведения пытались решить Г. Тард, Г. Лебон и др.

В исторической науке исследования менталитета велись с 30-х годов XX столетия и были представлены, прежде всего, французской историографией, с которой и связывается появление понятия менталитета. Это обусловлено стремлением историков по-новому взглянуть на исторический процесс, попытаться выявить в нем роль субъективного. Исторический подход в исследованиях менталитета интерпретирует его как исторически подвижную, социально обусловленную мировоззренческую модель. Она относительно стабильна, а ее изменения связаны с историческими, социальными, экономическими и другими факторами. Менталитет интерпретируется как некое ядро, вокруг которого разворачивается историческая жизнь общества и определяется его развитие. Понятие «менталитет» использовали М. Блок и Л. Февр, ментальный инструментарий" - JL Февр. Проблематика ментальной истории поднималась Ф. Броделем. Проблемы менталитета исследовали Ж. Jle Гофф, Э. Ле Руа Ладюри, М. Ферро, Ж. Дюби, П. Шоню, Ф. Лебрен. Для историков характерно создание феноменологических описаний ментальности той или иной эпохи с опорой на выявление культурных и психологических составляющих исторического процесса.

Исследование механизмов взаимодействия личности и культуры проводили американские антропологи Р. Бенедикт, Ф. Боас, А. Инкельс, А. Кар-динер, Д. Левинсон, М. Мид. Межкультурные различия исследовались в рамках ценностного подхода антропологами К. Клакхоном, Ф. Стродбеком и др. Л. Витгенштейн исследовал связь языка и картины мира. В психологической антропологии считается, что на основе социального опыта народа происходит формирование тех или иных бессознательных комплексов, которые влияют на представления народа о действительности и на их реальное поведение. Антропологи также ставят вопросы о причинах формирования тех или иных комплексов.

В России наиболее глубоко разрабатывал проблему ментальности известный медиевист А. Я. Гуревич. Он также является историографом Школы «Анналов». В его статьях анализируются достижения французских ученых в области разработки проблем ментальности на материале истории Нового времени (XVI-XVIII веков). Исследования менталитета в российской науке начались в 80-х годах XX столетия и были связаны также с такими учеными, как A.A. Бессмертных, A.A. Сванидзе, которые переосмыслили представления об односторонней детерминированности сознания материальными факторами жизни.

Менталитет как интегративную характеристику жизни народа (этноса), нации исследует этнология, в которой он интерпретируется как глубинная структура национального сознания (C.B. Лурье). Отечественная историография ментального подхода представлена московской школой культурноисторической психологии (J1.C. Выготский, А. Н. Леонтьев, А.Р. Лурия) — историческими исследованиями первобытного мышления (Б.Ф. Поршнев) — исследованиями социально-психологических явлений (Б.А. Романов, Л.М. Баткин) — семиотическим (представители московско-тартуской школы Ю. М. Лотман, Б.А. Успенский) и литературоведческим направлениями (Д.С. Лихачев, М.М. Бахтин).

В современной научной литературе понятия «менталитет» и «менталь-ность» все чаще используются при культурфилософском анализе социальной действительности, цивилизационных процессов, культуры в целом. Истори-ко-культурологический подход к изучению культуры ментальностей представлен такими российскими учеными, как Ю. Л. Бессмертный, А.Л. Вассое-вич, А. Я. Гуревич, В. Б. Даркевич, К. Касьянова, А. Л. Ястребицкая. Этнона-циональный подход к изучению менталитета разрабатывали отечественные исследователи C.B. Лурье, К.А. Абульханова-Славская, Г. Д. Гачев, Я.В. Чес-нов. В психологическом подходе менталитет рассматривается как специфическое проявление психической жизни людей, детерминированное экономическими и политическими условиями жизни в историческом аспекте (И.Г. Дубов и др.).

Картину мира как миропредставление, наглядный образ бытия природы и общества, освоенные в практической деятельности человеком исследовали в отечественной философии еще в 60−70-е годы прошлого столетия (В.А. Амбарцумян, П. С. Дышлевой, И .Я. Лойерман, С. Т. Мелюхин, М. В. Мостепаненко, В. Т. Соловин, В.Ф. Черноваленко). Важнейшей заслугой данных исследований стало доказательство самого факта существования феномена картины мира.

Отечественные и зарубежные ученые (например, М. Д. Ахундов, Л. Б. Баженов, М. Бунге, Н. Бор, П. Вайнгартнер, Л. Василенко, Е.В. Золотухина-Аболина, Р. Карнар, Г. В. Колшанский, Л. В. Кузнецова, Ю. И. Кулакова, Т. Кун, И. Лакотос, Л. А. Микешина, Л. Планк, М. Полани,.

К. Поппер, Б. Рассел, М. Рьюза, B.C. Степин, П. Фейрабенд, JI.B. Яценко и др.) посвятили свои работы исследованию общей и частных картин мира. Значимой для нас была концепция «картины мира» Р. Редфилда, который понимал ее как совокупность ценностных и когнитивных ориентаций данного народа.

Адаптивную функцию картины мира подчеркивали Ш. Надирашвили, С. Лурье, А. Сухарев. Трансформацию картины мира в связи с кризисными процессами изучали А. Швейцер, В. Хесле, Р. Штейнер, Ф. Шварцкопф, П. Гуревич, JI. Кузнецова и некоторые другие. Лурье, например, полагает, что картина мира детерминирует наиболее удобный способ действия и его цель как на сознательном, так и на бессознательном уровне. А В. Швырев считает, что она является функционально априорным регулятивом культуры.

В ходе изучения ключевых проблем традиционной культуры и коллективного сознания, этнических и национальных процессов, специфики менталитета и мифологической картины мира, народного художественного творчества мы обращались к трудам российских исследователей: Р.Г. Абдулатипо-ва, A.A. Аронова, О. Н. Астафьевой, Л. Н. Воеводиной, С. Н. Гаврова, Г. В. Гриненко, Л. Г. Ионина, A.B. Костиной, Э. С. Маркаряна, И. В. Малыгиной, Ф. М. Мухаметшина, Н. И. Неженца, A.A. Пелипенко, В. А. Ремизова, Т. Н. Суминовой, В. А. Тихоновой, А. Я. Флиера, В. М. Чижикова, М. М. Шибаевой и др.

Что касается культуры чувашского народа, то ее вопросам посвящен большой массив этнографических, исторических, географических, экономических, историко-культурологических и искусствоведческих материалов. Отрывочные сведения о чувашах сначала появляются у иностранных авто-ров: Ахмеда Ибн Фадлана (X в.), в XVI—XVII вв.еках — у Альвеция Кампензе, Си-гизмунда Герберштейна, Дженкенсона, Дж. Герея, Исаака Масса, Ричарда Джеймса. В XVIII веке о культуре чувашей писал географ Ф. И. Страленберг. Этнографические, исторические, экономические сведения о чувашах собирал.

В.Н. Татищев — составитель генеральной карты России (1737 г.) — этнографические сведения о культуре чувашей собирал Г. Ф. Миллер, зафиксировав информацию о народной одежде, нравах, верованиях, укладе жизни. Культуре чувашей и народному костюму посвятили свои работы И. Г. Георги, И. И. Лепехин, П. С. Паллас.

В 1804 году появился в России третий университет — Казанский, ставший научным и образовательным центром огромной территории Казанского учебного округа, включавшего Поволжье, Урал, Сибирь и среднеазиатские области. В 1878 году при университете создаются Общество археологии, истории и этнографии, затем Общество естествоиспытателей, Археологическая комиссия и т. п. В их штате работали такие известные ученые — исследователи культуры чувашей, как Н. И. Ашмарин, И. Я. Зайцев, Н. И. Золотницкий, В. К. Магницкий, Н. В. Никольский и др.

В первой половине XIX века большой вклад в изучение народного искусства, обрядов, быта, образа жизни и верований чувашей внесли работы В. А. Сбоева, A.A. Фукс, И. Ф. Эрдмана. При поддержке русских этнографов и фольклористов во второй половине XIX века и среди чувашей появляются исследователи родной культуры — Н. И. Юркин, М. Ф. Федоров, Н. М. Охотников, A.B. Ракеев, Г. Т. Тимофеев и др.

Исследования, посвященные происхождению чувашского этноса, не представляются единым корпусом, а распадаются на ряд теорий. Предками чувашей одни считали хазар (A.A. Фукс, С.П. Хунхалви), другие — буртасов и гуннов (А. Риттих, В. А. Сбоев, В.Б. Бартольд), третьи представляли финно-угров (Н.М. Карамзин и И.А. Фирсов), М. Г. Худяков — древних аваров, ряд исследователей (В.Н. Татищев, Н. И. Ашмарин, 3. Гомбоц) — волжских булгар. И, наконец, академиком Н. Я. Марром была высказана теория о том, что предками чувашей были шумеры.

В XX веке появляются серьезные исследования чувашской культуры и искусства, в частности по семантике чувашского орнамента — A.A. Трофимои ва, A.K. Салмина — по чувашскому обрядоведению. Вопросы этнического сат мосознания затрагивали в своих работах этнографы, лингвисты, культурологи, историки, педагоги (И.Н. Афанасьев, Г. Н. Волков, В. Д. Димитриев, Н. И. Егоров, В. П. Иванов, A.B. Изоркин, С. Р. Милютин, С. М. Михайлов, В. П. Никитин, Г. А. Николаев, В. Г. Родионов и др.).

Проблемы народного творчества и искусства чувашей рассматривали П. Г. Богатырев, Г. К. Вагнер, Н. С. Воронов, A.C. Канцедикас, М. А. Некрасова, Т. М. Разина, А. Б. Салтыков, Т. В. Соловьева. Изучением менталитета и картины мира чувашей занимались такие исследователи, как Г. Б. Матвеев, Э. В. Никитина и др.

Все вышеприведённые исследования не сняли главную проблему, которая, на наш взгляд, заключается в том, что никто из авторов предложенных концепций менталитета не осуществил полного перехода от фрагментарного его понимания к систематическому объяснению его природы, не дал обобщающего определения, отражающего его сущность, не раскрыл всю полноту его содержания. В отличие от других исследований, в данной работе предпринята попытка комплексного исследования менталитета чувашей в связи с мифологическими и религиозными верованиями, их отражением в художественно-эстетической картине мира и укладе жизни с привлечением данных по философии, истории, этнографии, филологии, искусствознанию.

Объект исследования: менталитет как культурфилософский феномен.

Предмет исследования: менталитет чувашей и его репрезентация в этнической картине мира.

Цель исследования: культурфилософский анализ менталитета и картины мира чувашского этноса.

Задачи исследования:

— проанализировать сложение понятия «менталитет», его феномен, рассмотреть его генезис, сущность, структуру;

— выявить специфику этнического менталитета и его роль в традиционной культуре;

— проанализировать картину мира как образное выражение специфики менталитета;

— выявить факторы формирования и специфику содержания менталитета чувашского этноса;

— выявить сущность и проанализировать мифологическую и религиозную картину мира чувашей;

— исследовать художественно-эстетическую картину мира чувашей на примере изучения образно-семантических составляющих традиционного костюма, жилища, интерьера, предметов народного быта (инструментария и домашней утвари).

Теоретико-методологические основы исследования. Методология исследования является комплексной и определяется спецификой предмета исследования, его целью и задачами, а также междисциплинарным подходом, предполагающим синтез ряда гуманитарных и социальных дисциплин: философии, культурологии, этнологии, психологии, социологии, искусствоведения, при главенствующей роли культурологии и философии.

До сих пор ни в российской, ни в мировой гуманитарной науке практически не существует целостной, системной культурологической концепции менталитета. Каждая наука выдвигает свою собственную теорию менталитета исходя из предмета научного познания, специфических задач и целей. Так, например, в философии менталитет рассматривается как глубинный и труднорефлексируемый источник мышления, лежащий в основе сознательного и бессознательного в культуре. Психологи исследуют менталитет как явление человеческой психики, выявляют структуру менталитета, подчеркивают наличие сознательного и бессознательного в нем, выявляют взаимосвязи рационального, эмоционального и интуитивного. Социологи выявляют наличие в менталитете личностного и социального, индивидуального и коллективного.

Выявляя специфику и структуру менталитета, мы обращались к куль-турфилософским концепциям менталитета, сформированным в философии античности (Платон, Аристотель, Гераклит, Демокрит, Платин), к идеям философов Ренессанса и Нового времени (Ф. Бэкон, Д. Локк, Ш. Монтескье, Д. Юм), к культурфилософским концепциям менталитета ученых XIX—XX вв.еков (Р. Бенедикт, М. Блок, Ш. Бродель, А. Я. Гуревич, Э. Дюркгейм, Л. Леви-Брюль, Ж. Ле Гофф, Ф. Ницше, Л. Февр, 3. Фрейд, Э. Шилз, К. Юнг).

Для нас также методологически значимыми были труды российских философов В. А. Асмуса, А. Ф. Лосева, A.A. Столярова, посвященные античной философии. В работе показывается влияние менталитета и картины мира на поведение человека, посредством регуляции набора типовых требований (М.М. Бахтин, НА. Бердяев, М. Вебер, А. Я. Гуревич, А. Ф. Лосев, Ю.М. Лот-ман и др.).

Методы исследования. В диссертационном исследовании применялись следующие методы: герменевтический (для анализа источников), эволюционный (для изучения как этногенеза чувашского этноса, так и концепций менталитета), компаративный (для сравнения менталитета чувашей и русских, их ценностных ориентаций и других наборов культурных параметров), системно-структурный подход (для анализа понятий «менталитет», «этнический менталитет», «этническая картина мира», что позволило выделить логическую и контекстуальную нагрузку этих понятий, их структуру, сущность, функции). В работе использовались общефилософские методы индукции и дедукции, а также методы анализа и междисциплинарного синтеза, поскольку были задействованы знания, накопленные философией, культурологией, этнологией, социологией, психологией и искусствознанием для формирования культурфилософского представления о картине мира и менталитете чувашей.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

— менталитет рассматривается как универсальная эманационная энергия мира, которая иерархически структурирует универсум, и сам менталитет также иерархичен как космос;

— выявлена специфика этнического менталитета, которая заключается в осмыслении разных форм космического бытия этноса: духовной, интеллектуальной, физической, моральной;

— проведен анализ картины мира как образного выражения специфики этнического менталитета, система мировосприятия и мировоззрения явно или латентно присутствующая в сознании членов этноса и определяющая их социальное поведение;

— выявлено, что специфика менталитета чувашского этноса включает в себя отражение различных форм космического бытия, что нашло яркое отражение в учении «Сардаш»;

— определено, что языческая картина мира древних чувашей выступает остовом, ядром космогенного этнического менталитета и той главной внутренней силой, которая детерминирует внешний уклад жизни народа;

— исследована художественно-эстетическая картина мира чувашей на примере изучения образно-семантических составляющих традиционного костюма, жилища, интерьера, предметов народного быта (инструментария и домашней утвари).

Практическая значимость исследования. Основные результаты исследования могут использоваться как в области культурологической науки, так и в учебном процессе при чтении лекций по философии, культурологии, истории культуры в процессе профессиональной подготовки специалистов в области народной художественной культуры чувашей.

Материалы исследования найдут применение в краеведческой работе, окажут помощь работникам культуры и образования, руководителям фольклорных коллективов, специалистам, занимающимся проблемой сохранения традиционных культур.

Соответствие диссертации паспорту научной специальности.

Диссертационное исследование, посвященное вопросам изучения менталитета как выражения специфики этнической картины мира на примере традиционной культуры чувашей, соответствует п. 2.7 «Представления о культуре в Древности, Античности и Средневековье», п. 2.13 «Кантовская философия как „критика разума“. Моральная ценность культуры. Культура как развитие природных человеческих задатков в способности. От обучения и воспитания к образованию (к творческим способностям и моральному совершенствованию человека). Полемика с Руссо — антинатурализм и утопизм кантовской трактовки культуры», п. 2.19 «Символическая философия культуры Э. Кассирера», п. 2.23 «Психоаналитическая и неофрейдистская философия культуры (3. Фрейд, К. Юнг, К. Хорни, Э. Фромм)», п. 2.25 «Структуралистская и постструктуралистская философия культуры», п. 2.34 «Неокантианская и религиозно-метафизические концепции в российской философии культуры первой половины XX века (А.И. Введенский, Б. П. Вышеславцев, Г. И. Челпанов, И. И. Лапшин, Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, Л. П. Карсавин, Д. С. Мережковский, П. А. Флоренский, С. Л. Франк, В.Ф. Эрн)», п. 2.36 «Культурологическая философия культуры (М.М. Бахтин и др.)» специальности 24.00.01 — теория и история культуры (философские науки).

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Для определения феномена менталитета мы обратились к истокам, «колыбели» европейской культуры — философии Древней Греции. Греческие философы первостепенное значение придавали поиску универсального начала всех вещей и явлений, именуемого впоследствии термином «субстанция». Таким началом становится эманация как энергия — «истечение», «исхожде-ние», «вытекание». Она символизировала исхождение низших областей бытия из высших, благодаря которому формируется иерархическая структура мира и сознания человека.

Предположение о том, что эманационная энергия напрямую связана с психе, иначе говоря, с ментальностью человека, находит своё подтверждение в идее единства макрои микромира, которые обязаны своему существованию эманации. Последняя обнаруживает себя в мире через природные законы, а в человеке и в народе — через ментальную способность воспринимать реальность. Таким образом, благодаря эманации, менталитет человека и народа в целом включает в себя в крайне «сжатой» психической форме не только содержание, но и структуру космоса, устройство мира.

2. Менталитет так же иерархичен, как космос. Необходимость его иерархичности эксплицируется тем, что разные уровни сознания человека должны воспринимать и осмыслять разные формы космического бытия этноса: духовную, интеллектуальную, физическую, моральную. Ибо подобное познаётся только подобным. Это значит, что иерархично устроенная мен-тальность содержит в себе «лестницу» степеней познания бытия: иррационализм, рационализм, эмпиризм, сенсуализм, обуславливающих собой как универсальные, так и уникальные аспекты менталитета. Так, например, духовную сферу бытия призвана постичь созерцательная интуиция человека, рождающая иррациональную форму познания. Интеллектуальную сферу бытия призван познать его рассудок, которому соответствуют рациональные формы познания. Физическая сфера бытия познаётся опытным путём, тесно связанным с бессознательными инстинктами и его архетипами: эта эмпирическая форма. И, наконец, социально-моральная сфера открыта для телесных чувств человека, она определяет сенсуалистическую форму познания и тип реагирования внешнего мира. Источники ментального программирования лежат в той социальной среде, в которой человек вырос и набрался жизненного опыта. Сколько социальных сред столько и ментальных программ. Изживать их, менять — достаточно болезненный процесс. Для решения общечеловеческих проблем (экологическая катастрофа, угроза ядерной войны, борьба со СПИДом и др.) необходимо сотрудничество, которое может быть построено только на диалоге культур и учете ментальностей.

3. Картина мира является квинтэссенцией менталитета этноса. В ней находят своё полное воплощение как явления, принадлежащие исторической, социально-политической и культурной деятельности данного народа, так духовно-экстатические переживания предков, для которых мистические образы и видения превратились в религиозно-мифологические формы ценностного отношения к миру и бытию. Последние, генетическим способом предаваясь от поколения к поколению в виде архетипов, формировали уникальную матрицу этнической ментальности, представляющую собой сложное ин-тегративное образование, каждая ячейка которой заполнялась специфической образно-символической «картинкой пережитого опыта», остающейся фрагментом единой и целостной картины мира.

4. Менталитет чувашского этноса в динамике складывался из исторически различных элементов, в частности, наряду с булгаро-тюркским (мусульманским) наследием, имеются языческие (отчасти, зороастрийские) элементы, реализовавшиеся в народной культуре и искусстве чувашей с наибольшей полнотой, а также христианские и советские.

Менталитет чувашского этноса включает в себя отражение различных форм космического бытия: духовной, интеллектуальной, физической и моральной, поскольку космос рассматривается нами как состоящий из четырех сфер: духовного Блага, интеллектуального Нуса-Ума, физических флоры и фауны, и моральных ценностей общества. Содержание менталитета чувашей составляют группы коллективных представлений о природе и географических, климатических особенностях среды обитания, об особенностях исторического пути, пройденного этносом, и общественном устройстве, представления о своем народе и о соседях, о воспитании детей и отношении к старикам и женщинам, отношение к труду, хозяйственной деятельности и богатству.

5. Языческая картина мира древних чувашей, связанная с учением «Сардаш», выступает ядром этнического менталитета и той главной внутренней силой, которая детерминирует внешний уклад жизни народа. Космо-генная сущность ментальной матрицы была подвержена усиленному влиянию внешних факторов, связанных с попытками насильственной христианизации этноса. Это привело к искусственному синтезу глубинных мифологических оснований менталитета с поверхностным принятием христианского учения и обрядов. Подобное наслоение на архетипический пласт ментально-сти чужеродных идей и установок породила специфическую иерархическую организацию мировоззрения чувашей, самобытность которой состоит в том, что доминантные образы картины мира принадлежат языческой мифологии, в то время как христианский пласт культуры остаётся в периферийных слоях чувашского мировосприятия.

6. В основе моделирования и эстетизации конкретных предметов бытовой сферы находится мифологический принцип подобия, который через знаки, символы и образы кодировал сакральные знания об устройстве космосажилища богов и душ предков. В основу принципа художественного украшения вещей легли представления чувашей о мире, космосе и, конечно, богах. Чувашский народный костюм максимально включает в себя эстетические идеи, связанные пониманием красоты мироздания, находящего своё отражение в ограниченных формах своего воплощённого в иерархии бытия. Подчиняясь универсальному эманационному процессу, архитектурные особенности строений, внутреннее их убранство, инструментарий и утварь, а также специфика декора праздничной одежды выступали своеобразным модулем художественного решения, отражали метафизические принципы устройства, как мироздания, так и менталитета субъекта культурной деятельности: что наверху — то и внизунизшее подчиняется высшему- «тайная» гармония определяет характер «явной» гармонии. Подобное положение ярко демонстрировало иерархическую, а, следовательно, дружественную зависимость частного от общего, где украшение своего быта отражало структуру или матрицу менталитета, который, в свою очередь, являлся коррелятом пространственного уклада мира.

Апробация результатов исследования. По теме диссертационного исследования опубликовано 7 статей (в том числе — 2 в журнале, входящем в перечень ВАК Минобрнауки РФ для кандидатских и докторских диссертаций).

Основные положения диссертационного исследования представлены на различных научных конференциях, например, «Февральские чтения» МГУКИ (25 февраля 2010 г.) и др.

Материалы исследования получили внедрение в авторские курсы «Исторические ментальности» и «Социология культуры» кафедры теории культуры, этики и эстетики Института культурологии и музееведения Московского государственного университета культуры и искусств.

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры теории культуры, этики и эстетики Института культурологии и музееведения Московского государственного университета культуры и искусств (протокол № 12 от 30 марта 2012 г.).

Заключение

.

Обращение к изучению этнического менталитета и картины мира чувашей эксплицируется объективными тенденциями возрастания интереса к традиционным культурам народов России и проблемой их сохранения в современном глобальном мире, поскольку в настоящее время наметилась тенденция к утрате культурного многообразия, забвению собственных традиций, самобытности и оригинальности на фоне глобализационных процессов. В рамках нашей работы предпринята попытка совместить культурфило-софские обобщения и конкретный историко-культурный материал исследования, касающийся этнической культуры чувашей. При этом нами использовался онтологический, гносеологический и эстетический опыт, накопленный в рамках работ зарубежных и отечественных исследователей.

Мы исходим из положения о том, что мировоззрение и мироощущение общества характеризуются не только экономическими и политическими факторами, но, как нам видится, выработанными представлениями о себе самих. Поведение членов социума обусловлено не только внешними проявлениями, связанными с социальной реальностью и соответствующими условиями жизни, но и теми внутренними образами и представлениями, которые они о себе составили, не обращаясь к эмпирическому опыту или обращаясь к нему весьма опосредованно. Специфическое восприятие и осмысление этносом окружающей картины мира эксплицируется в раскрытии феномена природы этнического менталитета, изучение которого способствует тому, чтобы избежать утраты самоидентификации этноса, связанной с постепенным искажением, а затем, и с полным растворением его в других культурах.

Менталитет является интегральной характеристикой людей, живущих в определенной культуре, позволяющей описать их своеобразное видение окружающего мира и объяснить специфику реагирования на него. Феномен менталитета раскрывается через систему взглядов, оценок, норм и умонастроений, основывающихся на имеющихся в данном обществе знаниях, верованиях, традициях. Он задаёт, вместе с доминирующими потребностями и архетипами коллективного бессознательного, характерные для нации убеждения, идеалы, склонности, интересы, отличающие один этнос от другого.

В работе была предпринята попытка не только поиска последних оснований, субстанции менталитета этноса, но и разграничения глубинных и неизменных пластов его существования от изменчивых и наносных, роль которых эксплицируется адаптацией и интеграцией данного этноса среди других народов.

Автор работы, обращаясь к «колыбели» европейской культуры — философии Древней Греции, находит и обосновывает субстанцию менталитета любого народа, которая связана, а точнее сказать, является модусом одной из форм существования энергии космоса, получившей название эманация. Феномен эманации объясняет нам ряд важнейших моментов, связанных не только с генезисом менталитета, но, что для нас не менее важно, иллюминирует единство его с миром и причину проявления его множественных форм.

Оставаясь метафизическим гарантом тождества макромира космоса и микромира человека, эманация одновременно выступает структурообразующим «геном», выстраивающим всеобщий порядок бытия, как Вселенной, так и менталитета человека и этноса. Таким порядком становится универсальная иерархия, системообразующая или матричная функция которой связана с выстраиванием разномасштабных пластов менталитета по степени их важности для идентификации. Иначе говоря, согласно принципу тождества, каждый пласт ментальности этноса не только сформирован соответствующей сферой мироздания, но и начинает проявлять аналогичный ей модус своего существования. Совокупность упорядоченных модусов или пластов менталь-ности образует так называемую матрицу, которая группирует — систематизирует любое впечатление, подгоняя её под свою структуру — иерархию.

В мифологической картине мира осуществлена первичная систематизация совокупности чувственных впечатлений, символических представлений о пространственно-временном континиуме на основе парцептивно-эмоциональных механизмов восприятия реальности, окружающей субъекта мифологического мышления. В мифе представлено тождество макро — и микрокосмоса, объекта и субъекта, сознания и материи.

Все это происходило на фоне формирования рационального знания в его зачаточной форме на основе практической жизнедеятельности древнего человека, но все-таки оно было настолько слабо и перемешано с различными мифологическими представлениями, что не могло играть существенной роли и отступало на задний план. Таким образом, древние мифы представляют собой выражение синкретического единства сверхъестественных духовных представлений и верований и первых неразвитых форм донаучных представлений об окружающем мире, которые субъектом мифа воспринимаются в качестве безусловно реальных, истинных, не подлежащих сомнению. Более того, мифы регулировали поведение и всю жизнедеятельность человека в отсутствие каких-либо правовых или политических институтов, с их помощью осуществлялась консолидация и интеграция этноса, закреплялись социальные функции и статусное позиционирование.

Картина мира базируется на соответствующих типах мировоззрения, которые первичны и служат для неё основой. Но справедливо и то, что мировоззрение является одновременно и результатом процесса познания, и неким духовным образованием, парадоксально первичным по отношению к познавательному процессу. Мировоззрение появляется уже в древности как некая единая универсальная мирообъясняющая система, которая проявлялась во всех сферах жизнедеятельности, мифах и верованиях, в обрядово-риту-альной практике как отдельного индивида, так и в этнических общностях. Если рассматривать мировоззрение с позиции социокультурного подхода, а не гносеологического, то необходимо отметить, в первую очередь, не только связь мировоззрения с человеческим познанием, но и с общественно-исторической практикой, с культурой данной эпохи в целом.

Крайней формой обобщения менталитета и его визуализацией становится этническая картина мира, выступающая парадигмальным началом, которое сознательно, но чаще бессознательно регулирует духовные, интеллектуальные, физические и моральные формы жизнедеятельности этноса. По сути, менталитет становится мировоззренческой матрицей картины мира, генетическим кодом, отличающим один этнос от другого.

В центре нашего анализа находится изучение специфики менталитета чувашского этноса — древнего народа со сложной исторической судьбой и самобытной культурой. В целях оптимизации нашего исследования мы были вынуждены упростить представления о формировании мировоззренческой матрицы чувашского этноса, сведя её к влиянию двух факторов: внутреннего и внешнего. Под факторами воздействия внутреннего порядка на мен-тальность этноса подразумевались как религиозные установки и положения, так и богатый генетический опыт, который тесно переплетён с географическими и климатическими особенностями среды обитания. Под факторами воздействия внешнего порядка на ментальность этноса имелась в виду специфика культурного, экономического и политического устройства общества. Гарантом идентичных представлений одного этноса о себе и мире выступают внутренние факторы воздействия на ментальность, которые со временем, как правило, не меняются. Причиной изменчивых со временем представлений менталитета являются привходящие обстоятельства внешней среды, перманентность социальной сферы. Как мы видим, картина мира становится образцом художественной организации практически всех материальных предметов, образующих «концентрическую систему» бытового окружения человека.

Одним из центральных компонентов в менталитете чувашей является учение «Сардаш», которое связано с религиозно-мифологическим мировоззрением, но выходит за его рамки. «Сардаш» — это мировоззренческая система чувашей, она включает их взгляды на морально-этические, хозяйственно-экономические, общественно-политические установления, а также распорядок семейной, родовой, сельской жизни, систему календарных ритуалов, трудовых и праздничных обрядов.

Пространственное освоение реальности этносом нашло своё отражение в эстетическом оформлении чувашами своего быта: жилища, одежды, утвари. Эманационная природа менталитета, через познание подобного подобным, позволяла увидеть в частном структуру общего. Поэтому система декорирования, форма, орнамент и другие элементы украшений хранили в закодированном виде всю информационную картину мироздания, интерпретированную менталитетом чувашей.

Архитектурные особенности строений, внутреннее их убранство, инструментарий и утварь, а также специфика формы и декора праздничной одежды выступали не только своеобразным модулем художественного решения, но, главным образом, отражали метафизические принципы устройства как мироздания, так и менталитета субъекта культурной деятельности: что наверху — то и внизунизшее подчиняется высшемутайная гармония определяет характер явной. Подобное положение ярко демонстрирует иерархическую, а, следовательно, дружественную зависимость частного от общего, где украшение вещей отражает структуру или матрицу менталитета, который, в свою очередь, является коррелятом пространственного уклада мира.

В работе показано, что иногда осознанно, а иногда и интуитивно чувашский этнос стремился через художественно-эстетическое оформление своего быта добиться гармонизации личной и общественной жизни с «требованиями» космоса, душ предков, богов и, наконец, самих законов природы. Ибо подобная «включённость» в мир сулила продолжительную и счастливую жизнь не только отдельному человеку, но и этносу в целом.