Политика самодержавия в отношении мусульманского населения России: Вторая половина XIX в. — февраль 1917 г

Актуальность темы

диссертационного исследования определяется прежде всего тем, что в современных условиях «постперестроечного» или «переходного» периода, как никогда прежде, Российской Федерации нужны критический анализ пройденного пути, четкая цель дальнейшего развития общества, поиск наиболее эффективных средств ее достижения. Россия стоит ныне на историческом перекрестке: назад пути нет, но и выбор нового еще предстоит сделать.

При этом, справедливости ради, следует отметить, что сделано весьма много. Прежде всего, за очень короткий промежуток времени Россия переместилась из одного исторического периода в другой:

— радикально изменилось государственное устройство, институты власти и даже ее атрибуты;

— покончено с прежней политической системой:

— меняются соотношение форм собственности в стране и вся система социальных взаимоотношений;

— нарастают межнациональные противоречия внутри России и проблемы с бывшими республиками Советского Союза, ныне суверенными государствами;

— коренным образом изменилось положение Российской Федерации в мировом сообществе, ее взаимоотношения с иностранными государствами;

— ослабел духовный потенциал многонационального народа, та основа, на которой издревле покоилась мощь государства.

Все эти перемены коренным образом изменили ситуацию в Европе и Азии, всю геополитическую картину мира, вызвали глубокий кризис, поразивший не только республики бывшего СССР, но и целый ряд других стран мира, что отразилось (не могло не отразиться) в той или иной степени на всех сторонах жизни человечества.

Актуальность исследования сформулированной темы определяется и тем, что указанные перемены характеризуются двумя (по нашему мнению) принципиальными особенностями, которые привели Россию к глубокому и всестороннему кризису. Во-первых, объективно кризисные явления свойственны любому «переходному периоду», реформам подобных масштабов. Поэтому необходимо не столько искать субъективные ошибки, даже катастрофические просчеты отдельных политиков, руководителей и партий — история еще даст им оценку (вместе с правовыми демократическими и властными структурами), — но и попытаться найти и определить закономерности и особенности такого «переходного периода» с тем, чтобы на их основе и на их анализе предложить верные решения.

Во-вторых, нельзя хронологически ограничивать период кризиса какими-то узкими рамками. Как нам представляется истоки кризиса лежат гораздо глубже, а каждый из этапов в кризисе является лишь продолжением в цепи ошибок предыдущих.

Истоки сложившейся обстановки следует искать не в рамках «горбачевского», «ельцинского» периодов и даже не в Октябре 1917 года, а значительно раньше. Они возникли еще со времен завоевания Иваном Грозным нерусских земель и объявления Москвы «третьим Римом». Русское имперство постоянно развивалось и официально было закреплено законодательным путем Петром Великим. Его совершенствование осуществлялось российским самодержавием, буржуазным Временным правительством, Советской властью и даже новым демократическим государственным устройством современной Российской Федерации. Не случайно периодически возникают все новые и новые концепции федерализации России, которые предусматривают, в частности, ликвидацию автономных государственных образований в многонациональном Российском государстве. Непримиримым же из них предлагалось даже выйти из Федерации. Между тем невозможность имперских реконструкций России в современных условиях очевидна. Она связана прежде всего с политическими реалиями для внутреннего и внешнего характера.

Подчеркнем, что в годы Советской власти советские граждане гордились тем, что жили в могучем государстве. Вспомним В. В. Маяковского: «Смотрите, завидуйте — я гражданин Советского Союза!» И это чувство гордости советского человека являлось не пропагандистским клише, а отображало реальность. Более того, оно не было случайным. Имперское самомнение советскому человеку было дано взамен необходимых элементарных свобод. Перестроиться здесь быстро психологически весьма и весьма сложно, а для многих — практически невозможно.

В этой связи, актуальность темы возрастает и потому, что в современных условиях явно нуждается в дальнейшей доработке, разработке, корректировке и обосновании тезиса о соединении многонационального российского народа. Российскому народному менталитету одинаково чужды как узкий «русизм», рискующий провалиться в национализм и шовинизм, так и русофобия. Патриотизм в сочетании с интернациональным чувством по отношению ко всем населяющим Россию национальностям, исторически, культурно и социально-экономически тяготеющих к самой многочисленной нации — в этом видится путь к российскому единению. Тема эта важная, крайне деликатная, требующая осторожных, точных и четких акцентов и аспектов.

В этой связи весьма важен и актуален фактор религиозности, особенно мусульманский фактор, все более усиливающийся и активно развивающийся в современных условиях российской многонациональности и российской многоконфессиональности. Для правильного понимания роли религиозного фактора на данном этапе необходимо учитывать, что в многонациональной Российской Федерации российский ислам, не слишком активен и не агрессивен. Но, учитывая международную обстановку, особенно активную великодержавную политику США, его усиление возможно, особенно в результате дальнейших непродуманных шагов российских властных структур по превращению православного христианства в новую общегосударственную религию. К сожалению, по нашему мнению, такие тенденции прослеживаются и начинают принимать зримые очертания. Так один из руководителей национал-патриотического движения российских исламистов, председатель милли-меджлиса Т. Абдулин говорил еще в 1994 году: «Возьмем религиозный момент. Сегодня, например, средства массовой информации без конца пишут и говорят о христианстве, в конце концов это может вызвать нежелательную реакцию со стороны верующих мусульман».1.

По мнению бывшего министра юстиции РФ, а ныне президента Чувашии Н. Федорова, в связи с днями православных христианских праздников создается новая ось, которая провоцирует создание института «федеральные официальные структуры власти — православие», У республиканские и религиозные структуры власти — ислам".

Данное положение весьма серьезно и, прежде всего, потому, что если для Запада ислам и исламские институты являются моментами внешней политики, либо проблемами выработки отношения к мигрантам из исламских стран, то для Российской Федерации — это часть исконно российской истории и культуры, неотъемлемая сторона образа жизни многих российских мусульман из века в век живущих в России, для которых она не временное прибежище, а постоянный «родной дом».

По нашему мнению, недостаточное внимание к «исламскому фактору» со стороны всех ветвей власти, равно как и российской, в том числе и русской общественности может способствовать созданию антиисламского блока против исконно российских регионов, земель, населяющих мусульман. Между тем, подчеркнем, что Россия всегда была страной христианско-исламского дуализма. Его нарушение с обеих сторон чревато опасным взрывом. В этом также проявляется актуальность исследуемой темы.

Идеологи современного ислама считают, что основой антиисламских действий ряда государственных структур Российской Федерации является политическая пассивность мусульманского населения России. Именно поэтому они предлагают объявить «джихад слова и мысли» — мирную борьбу за 1) политическое влияние, возрождение исламской нравственности, как.

1 «Национальная доктрина России (проблемы и приоритсты)"-М., с. 44.

2 «Национальная доктрина России (проблемы и приоритеты)"-М., с. 45 составной части российского общественного мировоззрения- 2) соответствие политических и социальных институтов государства исламским ценностям. Таким образом, вопрос о формировании организованной политической силы и оппозиции становится все более актуальным. И в этом также проявляется актуальность избранной темы диссертационного исследования.

Исламский фактор нам представляется в современных условиях Российской Федерации скорее скрытой, чем явной основой сепаратизма российских республик. Именно поэтому государственные структуры России не должны, не могут и вряд ли смогут попытаться использовать силу против независимости ряда исламских территорий Российской Федерации, в частности, против Татарстана и Башкортостана. Это и понятно, так как ислам защищен серьезной апелляцией к чувствам верующих мусульман и нежелательностью их «оскорбления». Опыт Северного Кавказа показал, что даже при реальной опасности распространения военных действий на другие территории России властные структуры не могут идти по пути чисто силовых методов. Усилия местных властей пограничных и сопредельных территорий (Ставропольского, Краснодарского краев) по введению различных ограничений, барьеров, зон, ограничений для въезда мигрантов и другие меры, разумеется, локализуют конфликт, но не решают проблему. Здесь, как нам представляется, нужны конкретные меры для стабилизации каждого региона.

Между тем, возникли проблемы принципиального характера, решение которых весьма и весьма непростые. В частности, как соотнести в сложившихся условиях принцип государственной целостности со стремлением входящих в Российскую Федерацию народов, в том числе и народов исламского вероисповедания, к самоопределению? Как сохранить единство Федерации, не допуская ущемления интересов республик, автономий, краев и областей. Хотя в центре и на местах и говорят о федерализме, республиканском суверенитете, самостоятельности, но в большинстве своем аргументируют в терминах именно унитарной, а не федералистской модели государства. Более того, любой шаг к самостоятельности воспринимается как сепаратизм, и, наоборот, любые действия центральных государственных структур по укреплению вертикальных властных органов воспринимаются как имперские притязания. В этой связи, по нашему мнению, давно назрела необходимость разработки содержания таких понятий как «суверенизация», «независимость», «федерация», «конфедерация», «автономия». Нуждаются в уточнении понятия «нации», «народа», «народности», «этноса».

В этом отношении отметим, что если признается право того или иного народа на самоопределение, следует обеспечить ему и условия для реализации этого права, независимо от национальной, социальной и религиозной принадлежности. По нашему мнению, самоопределение должно пониматься как свобода каждого народа жить по собственным законам, гарантирующим его права и интересы, под управлением избранных им самим властных структур распоряжаться своей судьбой по собственному усмотрению, не нанося при этом ущерба свободе и законным интересам других народов. При этом, как свидетельствует исторический опыт, сильным и дееспособным суверенным, независимым государством оказывается то государство, где границы свобод и прав человека строго регламентированы и зафиксированы в законе, а власть служит инструментом реализации и гарантий свобод и прав. Без соблюдения данных условий демократия превращается в анархию.

Проблема исследования межнациональных отношений всегда занимала большое место в российской исторической науке. Объяснялось это во многом многонациональным характером Российского государства как в советские годы, так и в современных условиях в зависимости от конкретной исторической и политической обстановки в стране. Иначе говоря, межнациональные отношения, их стабильность или обострение во многом определялись и зависели от менявшейся политической ситуации в государстве. В этих процессах проявлялись во многом не столько объективные закономерности, сколько выявлялись субъективные обстоятельства. В какой бы части России не обострялись межнациональные отношения, они сказывались на обстановке в стране в целом. Это и понятно. Как бы внешне эти процессы не принимали «локальный» характер, не затрагивали бы отдельные национальные районы, они были явлениями общероссийского масштаба. Сегодня Российская Федерация находится в глубоком кризисе, и этот кризис, вне всякого сомнения, носит системный характер.

Аналогичная ситуация наблюдалась в Российской империи и в первые десятилетия XX века, когда происходил довольно редкий в мировой истории системный сдвиг, оказавший значительное влияние не только на Россию, но и на всю мировую цивилизацию, как бы не отрицали это отдельные историки, политологи и особенно конъюнктурные публицисты. Изучение исторических проблем на подобных «стыках истории» представляет особый интерес, поскольку дает чрезвычайно ценный опыт для понимания глобальных исторических процессов.

В этой связи актуальность темы диссертационного исследования обуславливается масштабностью событий, связанных с генезисом российской государственности, изучением ее национальных аспектов в истории многонациональной Российской империи. В современных условиях развития исторической науки распалось немало исторических мифов и легенд. Это необходимо отнести и к утвердившейся в советской историографии концепции национального вопроса в досоветской и постсоветской России. Разумеется, советская историография при исследовании национального вопроса не могла быть не политизированной. Естественно, она старательно обходила многочисленные отрицательные явления, порожденные культом личности, волюнтаризмом, застоем и авторитаризмом. В особенности это касалось проблем истории становления и развития многонациональной Российской империи, в особенности осуществления в ней государственной национальной политики.

Исследованию одного из сложного и практически весьма слабо изученного аспекта исторического опыта Российской империи в проведении национальной политики и посвящено данное диссертационное исследование.

Таким аспектом стали анализ и обобщение сущности, форм, методов и содержания национальной политики самодержавия в отношении российских мусульман на общем фоне колониальной политики с середины XIX века до падения самодержавия.

Обращаясь к проблемам колониальной и национальной политики самодержавия в Российской империи, автор исходит из того непреложного исторического факта, что эта политика формировалась не только путем добровольного вхождения отдельных народов, но и насильственного присоединения ряда колониальных. При этом следует сказать о явной надуманности утверждений о России как «тюрьме народов». Возникшая в ходе революционной борьбы народных масс против самодержавия как пропагандистское и агитационное поле данная надуманность до сих пор имеет хождение среди определенного круга исследователей и представителей современного российского общества. Данное авторское утверждение ни в коем случае не говорит о лакировке исторического прошлого в угоду политической и государственной конъюнктуре современной действительности. Разумеется, в действиях самодержавия допускались серьезные элементы национальной дискриминации по отношению практически ко всем многочисленным народам империи, допускались недопустимые просчеты и действия, противоречившие национальным интересам многонациональной страны. Однако следует подчеркнуть главное, а именно: народы Российской империи, как добровольно присоединившиеся, так и покоренные военной силой, не исчезли и не загонялись в резервации, а получали возможность, хотя и в известной мере ограниченную, в составе России для своего культурного, социального и экономического развития. Если соответствующие круги российской элиты и российского общества и допускали подчас действия великодержавного и шовинистического толка, то на местах проводился достаточно гибкий курс, сохранявший традиционные общественные институты, учитывавший национальные обычаи и способствовавший просветительству, росту грамотности, в том числе и на родном языке, и приобщению к русской культуре. и.

В качестве примера, небольшого, но значимого, укажем на «Календарь и записная книжка для учащихся» на 1907;1908 учебный год, удостоившиеся государственной награды Российской империи — большой золотой медали. В числе присутствующего в этой любовно сделанной книжечке обязательного школьного минимума знаний обращают на себя внимание церковные календари: православный, римско-католический, лютеранский, магометанский, еврейский. Нам представляется, что о таком учете этноконфессиональных особенностей россиян, выработки со школьной парты толерантного отношения к «чужим» верованиям, культуре и традициям мы до сих пор в демократическом государстве можем лишь желать, а возможно и мечтать.

Изучение национальной политики самодержавия в отношении российских мусульман имеет большое научное и практическое значение, учитывая «мусульманский фактор» в современных условиях внешнеэкономической деятельности и внутренней политики Российской Федерации. Оно помогает всесторонне осмыслить особенности российского социально-экономического и общественно-политического развития, а государствоведческие аспекты способствуют значительному расширению понимания исторических процессов, происходивших в дореволюционной России, являясь продуктом определенного социально-экономического и общественно-политического развития. Самодержавие и сопутствующие ему политические и государственные институты оказывали значительное влияние на это развитие. В этом отношении, по нашему мнению, недопустима однобокость исследований, когда вместо конкретной и развернутой государственности страны фигурируют фактически обобщающие и отвлеченные понятия «царское правительство», «царская полиция», «царские чиновники» и.т.д. В самом деле, крупнейшей вехой в истории России было создание при Петре I Российской империи со сверхзадачей «догнать и перегнать передовые страны Запада». Эта задача решается и в современных условиях. Однако было бы справедливо отметить, что на протяжении более чем двухсот лет решения данной задачи при всех контрастах Российской империи в условиях ее создания и развития была создана весьма прочная и устойчивая держава, что объяснялось наряду с цементирующим воздействием русского народа, общепризнанным главенством правящей династии, монолитностью дворянства и чиновничества, а также достаточно ощутимой и эффективной национальной политикой, составной частью которой являлась политика в отношении российских мусульман.

Несомненную значимость диссертации придает то обстоятельство, что Россия начала XXI века продолжает решать целый ряд «вечных» для нее вопросов, которые существовали и решались и в Российской империи: угроза распада единого государства и усиление авторитарных тенденций в регионахрациональное сочетание территориального и отраслевого принципов управленияцентрализация (укрепление вертикали исполнительной власти) и децентрализации (развитие федеративных отношений, местного самоуправления) — проведение административной и земельной реформ. Исторический опыт Российской империи поможет избежать многих ошибок прошлого и одновременно использовать то рациональное и полезное, что было накоплено предыдущими поколениями.

Исследованию одного из сложного и практически весьма слабо изученного и разработанного аспекта исторического опыта Российской империи и посвящена данная диссертационная работа. Таким аспектом стали анализ и обобщение сущности, форм, методов и содержания национальной политики самодержавия в отношении российских мусульман во второй половине XIX века до падения в феврале 1917 года самодержавного правления.

Для достижения поставленной цели диссертант определил следующие исследовательские задачи:

— Дать анализ и обобщение массива опубликованных и архивных источников, основных исторических исследований, определить степень их полноты и достоверности, выяснить научную и практическую ценность и значимость для развития исторической науки.

— Охарактеризовать общую социально-экономическую и политическую обстановку среди мусульманских народов Российской империи после их добровольного вхождения, присоединения или завоевания.

— Исследовать сословные отношения среди мусульманского населения Российского государства.

— Изучить особенности управления национальными окраинами России с преобладанием в них российских мусульман.

— Показать мирную оппозицию и вооруженную борьбу мусульманского населения империи против самодержавия.

Решение общих задач диссертационного исследования предусматривает рассмотрение таких конкретных вопросов исторического опыта национальной политики самодержавия в отношении российских мусульман во второй половине XIX века и до падения самодержавного правления, как: анализ сословных отношений, исследование отдельных аспектов экономико-промышленного развития районов, где преобладало мусульманское население, изучение системы российского административного управления при сохранении основ местного самоуправления коренного мусульманского населения, раскрытие и обобщение основных направлений колонизаторской и переселенческой политики самодержавия на национальные окраины Российской империи, где преобладали российские мусульмане.

Объектом исследования являются институт самодержавия и мусульманское население Российской империи.

Предметом исследования являются основные направления национальной политики самодержавия в отношении российских мусульман во второй половине XIX века и до свержения режима самодержавия в результате Февральской революции 1917 года в России.

Хронологические рамки исследования ограничены второй половиной XIX века и падением самодержавия в феврале 1917 года. Первая хронологическая дата обусловлена началом всесторонних и глубоких преобразований в Российской империи социально-экономического, общественно-политического, научно-культурного и международного характера. Вторая хронологическая дата обосновывается временем падения самодержавного правления в России.

Научная новизна исследования.

В отличие от исследований, в которых, главным образом, отражены и освещены отдельные аспекты и вопросы рассматриваемой темы, в диссертации впервые предпринята попытка комплексного историко-теоретического обобщения всего спектра основных проблем истории становления, развития и практического осуществления национальной политики самодержавия в отношении мусульманского населения Российской империи в наиболее ответственные годы истории второй половины XIX в. -начала XX в. (отмена крепостного права, активная колонизаторская политика, две буржуазно-демократические революции, участие в Первой мировой войне, бурный рост экономики).При этом исследование осуществлялось как свободное, независимое от идеологической, государственной и политической конъюнктуры.

Исследование такого хронологического спектра судьбоносных для России исторических событий потребовало изучения и использования широкого круга как опубликованных, так и впервые вводимых в научный оборот архивных документов и материалов статистического, экономического, социального, юридического и военного характера.

При этом, особое внимание обращено на освещение ряда малоизученных или почти неисследованных вопросов. Среди них вопрос о соотношении национальных (мусульманских народов) и имперских (общероссийских) интересов развитии регионов, где преобладало коренное мусульманское населениео соотношении и объективных и субъективных факторов многогранного процесса развития мусульманских народов России хронологических рамок диссертационного исследования.

Новизна определяется и самой многоаспектной постановкой темы, анализом сущности и специфики социально-экономического развития регионов с преобладанием мусульманского населения. В основе концепции диссертации как способа понимания и трактовки процесса развития указанных регионов лежит отказ от политизации отношения к историческому прошлому, необходимость объективного анализа исторических фактов и событий на основе широкого круга разнохарактерного фактического материала.

С современной точки в диссертации обоснованы сущность, структура, роль и место системы «военно-народного» управления и сохранение основ местного самоуправления в условиях национальной политики в отношении мусульманского населения на национальных окраинах России. Более того, подчеркнуто, что на протяжении всей второй половины XIX века самодержавию не удалось преодолеть различий в системе управления по отношению к горскому, кочевому, казачьему и переселенческому (из числа русских переселенцев) населению. Принципиальные отличия в правовом, организационном, гражданском положении указанных категорий населения охранялись вплоть до свержения самодержавия.

При исследовании сути переселенческой и колонизаторской политики самодержавия обосновывается вывод о том, что расширение военно-казачьей и переселенческой колонизации проходило, главным образом, за счет неосвоенных свободных земель, а по исчерпанию фонда свободных неосвоенных земель, наделение земли, особенно казачества и кулачества, осуществлялось за счет освоенных земель коренного мусульманского населения.

В диссертации ставятся дискуссионные вопросы об основах экономики различных регионов многоукладного характера среди мусульманского населения России: о правомерности, целесообразности и необходимости перераспределения общинной собственности отдельных слоев российского мусульманского населения, в частности, горцев Дагестана, о сохранении и упрочнении военных властей в регионах с преимущественным мусульманским населением.

С новых позиций рассматривается характеристика особенностей и причин национально-освободительного движения народов Дагестана в восстании 1877 года и народов Туркестана в восстании 1916 года. В этой связи, обосновывается вывод о том, что задачи борьбы народов Дагестана за свою независимость от самодержавия к концу XIX века практически сошли на нет, уступив место социально-классовым противоречиям.

Вместе с тем, научная новизна состоит и в том, что советская историография практически не создала трудов, посвященных комплексному изучению проблем завоевания и присоединения к России регионов с мусульманским населением в аспекте всесторонней борьбы российских мусульман против самодержавия. Более того, деятельность российских социал-демократических организаций, в том числе и большевиков, советская историография представляла как сплошную цепь побед в национально-освободительном и революционном движении, не учитывая при этом слабость и недостаточность классовой дифференции (а точнее — преувеличивая ее) среди мусульман Российской империи.

В диссертации обосновано, что указанные оценки не всегда и не по всем положениям соответствовали объективному освещению исторического процесса.

Практическая значимость исследования.

Проведенное исследование важно для всестороннего понимания исторического опыта развития центрального и местного управления в России, осуществления региональной и национальной политики в Российском многонациональном государстве. Особую значимость исследованию придает то обстоятельство, что Россия начала XXI века продолжает решать целый ряд «вечных» вопросов, которые существовали и в имперской России: угроза распада единого государства, усиление авторитарных тенденций в регионахрациональное сочетание территориального и отраслевого принципов управления, централизация (укрепление вертикали исполнительной власти) и децентрализации (развитие местного управления). Опыт имперской России поможет избежать многих ошибок прошлого и в то же время взять и использовать то рациональное и полезное, что было накоплено предыдущими поколениями.

Представляется, что выводы и обобщения диссертационного исследования будут способствовать решению современных проблем российского федерализма, особенно с учетом мусульманского фактора, а именно: совершенствованию процесса национального и государственного строительства, установлению и упрочнению гражданского мира и согласия, гармонизации национальных и клерикальных отношений, взаимоотношению центра и национальных регионов.

В диссертации определены контуры (теоретико-методологические, проблемно-тематические) крупного научного направления, которое в настоящее время является весьма перспективным для исследователей.

Материалы диссертации, введенные в научный оборот, а также сделанные в программе решения поставленных задач выводи и обобщения могут быть использованы в законодательной работе органов государственной власти, как в национальных районах с мусульманским населением, так и в целом, в Российской Федерации. Понимание их необходимо для выработки эффективной правовой стратегии и национальной политики. В этой связи материалы и выводы диссертации могут быть историками, политологами, правоведами.

Положения и выводы диссертации также могут быть использованы в дальнейшей работе по исследованию социально-политической истории Российской Федерации.

Апробация результатов исследования осуществлена в ходе обсуждения поэтапной работы над диссертацией на заседаниях кафедры истории Российской экономической академии им. Г. В. Плеханова, в работе Совета Центра социально-политической и гуманитарной подготовки студентов Российской экономической академии, на различных конференциях и симпозиумах, при выступлениях на «Плехановских чтениях» в РЭА им. Г. В. Плеханова.

Выводы и основные положения диссертации опубликованы диссертантом в монографии и тринадцати брошюрах, общий объем которых составляет более 50 печатных листов.

Достоверность исследования подтверждается совокупностью многочисленных опубликованных и архивных источников материалами прессы (дореволюционной, советской и современной российской), а также публикациями диссертанта.

Структура исследования.

Диссертация состоит из Введения, пяти глав, Заключения, Приложений и Списка основных использованных источников и литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В отличие от исследований, в которых, главным образом, отражены отдельные аспекты темы, предпринята попытка комплексного историко-теоретического обобщения всего спектра основных проблем истории национальной политики самодержавия в отношении мусульманского населения Российской империи. Для достижения этой цели использован широкий круг как опубликованных, так и впервые вводимых в научный оборот документальных материалов. Среди них: материалы и документы 37 фондов из 10 государственных архивов- 45 документальных публикаций (сборников документов и материалов, законодательных актов, положений, отчетов и программ) — отдельные номера периодической печати (газет и журналов) — 42 наименования монархического, дворянского, буржуазного и советского направлений и содержаниямемуары политических и государственных деятелей Российской империи.

При этом, особое внимание обращено на освещение ряда малоизученных или почти неисследованных вопросов. Среди них: вопросы о соотношении национальных (мусульманских народов) и имперских (общероссийских) интересов социально-экономического и общественно-политического развития регионов, где преобладало коренное мусульманское населениео соотношении объективных и субъективных факторов многогранного процесса развития мусульманских народов России в хронологических рамках диссертационного исследования. Не менее важен вопрос о понятийном аппарате. Несмотря на обилие дефиниций, четкого определения этничности и этнических различий, к сожалению, не существует. Каждому автору и исследователю в этничности видится что-то свое.

Диссертант, в этой связи, считает, что этничность означает примерно то же самое, что и национальность, но с учетом соответствующего выделения особенностей личностного и группового характера: языка, религии, наследия предков, элементов материальной и духовной культуры, а также мифилогизированных представлений о генетическом общем происхождении. Так, по подсчетам диссертанта в Российской империи проживало около 40 мусульманских народов. Но особенностью являлось то, что общим для них являлось исповедование ислама. Что же касается языка, то не все пользовались языком тюркоязычной языковой группе. Небольшая часть мусульманского населения, исповедуя ислам, опиралась в своем языке на финно-угорскую и другие языковые группы.

Общий ход политического, социального, экономического, культурного и духовного развития Российской империи в начале второй половины XIX века вынудил самодержавие отменить крепостничество и начать проведение буржуазных реформ 60−70-х гг. Эти реформы ознаменовали первый еще весьма робкий шаг по пути превращения феодальной монархии в буржуазную. Начавшееся развитие капитализма в империи вызвали соответствующие изменения в бюрократии феодальной монархии в центре и на окраинах страны. Но после этого шага вплоть до первой буржуазно-демократической революции в империи сохранялись многие черты феодальной организации и деятельности государственного аппарата. Особенно это было заметно в Туркестане и на Кавказе, где административно-правовая система, в том числе и «военно-народное управление», практически существенно не претерпели изменения, а коренное местное население состояло в подавляющем большинстве из российских мусульман.

Буржуазные реформы 60−70 гг. XIX века в Российской империи начали проводиться в то время, когда в передовых странах Европы уже сформировались нации и национальные государства. Поэтому российские реформы 60−70-х гг., по сравнению с тем, что делалось и утверждалось в России до реформ, были действительно великими. Но, по сравнению с тем, что уже было сделано в большинстве европейских стран было запоздалым и недостаточным. При этом, империя уже была расколота на два непримиримых полюса: тех, кто считал, что все зло и вся смута от реформи тех, кто полагал, что реформы слишком мало дали, и самодержавный режим можно свергнуть только силой (при помощи террора или революции).

Александр III восстановил порядок и успокоил страну, введя особый режим управления в ряде генерал-губернаторств колониальной России. Он снова вернул рассогласованную в ходе реформ систему местного управления к жесткой вертикали власти. При этом началось осуществление экономических реформ, которые за десятилетие продвинули Российскую империю вперед больше, чем за все предшествующие годы. Но этот бурный экономический рост без соответствующих политических институтов и демократических механизмов как в центре, так и в колониях привел к рассогласованию интересов различных классов и социальных слоев многонационального российского общества, в том числе и российских мусульман.

Анализируя национальную политику самодержавия в отношении российских мусульман в рассматриваемых в документации хронологических рамках, в диссертации указывается, что Российская многонациональная империя, как и многие другие полиэтнические государственные образования, формировались не только путем добровольного вхождения, но и насильственным присоединением и военно-колонизаторским захватом ряда территорий. Однако вряд ли можно согласиться с явной пропагандистской надуманностью о России, как «тюрьме народов».

Разумеется, как показано в диссертационном исследовании, речь не идет о лакировке исторического процесса в угоду политической конъюнктуре современной России. Естественно, как и в истории других многонациональных мировых империй, в действиях политического, социально-экономического и духовно-культурного характера имперского самодержавия имелись элементы (подчас существенной значимости) национальной дискриминации по отношению к некоторым, в том числе и мусульманским, народам многонациональной России. Более того, допускались просчеты и действия, противоречащие национальным интересам Российского государства.

В этой связи в диссертации подчеркивается, что завоевание российскими войсками территорий, где преобладали мусульмане, не сопровождалось массовым истреблением и диким разгромом, какие совершалось войсками завоевателей в Азии, Африке и Америке. Хотя, справедливости ради, укажем, что были неизбежные для насильственного завоевания факты жестокого отношения к коренному населению и больших контрибуций со стороны М. С. Воронцова на Кавказе и К. П. Кауфмана в Туркестане. Самодержавие рассматривало Кавказ и Туркестан как свои колонии и с этих позиций организовало здесь систему политического и административного управления, существенно отличавшуюся от управления как другими колониальными владениями и окраинами Российской империи, так и порядками других колониальных империй и государств.

Вместе с тем, в Российской империи многие народы, в том числе мусульманское население, не исчезли в процессе колонизации и не загонялись в резервации. Это относилось как к добровольно присоединившимся, так и силой покоренным народам. Хотя и ограниченно, но они получали возможность для своего социального и культурного развития. У них сохранялся язык, оставалось неприкосновенным вероисповедание. Руссификация осуществлялась на добровольном согласии нерусского населения.

Однако, как показало диссертационное исследование, если правящая элита самодержавия допускала подчас действия шовинистического толка, то региональная элита проводила достаточно приемлемый и гибкий политический курс, не только сохраняя традиционные институты, учитывая национальные обычаи, но и занималась просветительством.

Содержание диссертации свидетельствует, что в основе ее концепции как способа понимания и трактовки процесса развития имперских регионов с преобладанием мусульманского населения лежит отказ от политизации отношения к историческому прошлому. В этой связи с современной точки зрения в диссертации обоснованы сущность, структура, роль и место системы «военно-народного управления» и сохранение основ местного самоуправления в условиях национальной политики в отношении российских мусульман. В диссертации обосновывается положение о том, что применять, к примеру, к свободолюбывым горцам Кавказа систему управления, действовавшую в те годы в Российской империи, не представлялось возможным. Самодержавие это глубоко понимало и осознавало. Поэтому вполне понятно, что в российских властей сложилось убеждение о поддержании в покоренных горских обществах уже существовавшего у них порядка управления. В нем довольно четко учитывались сложившиеся нормы обычного права и их религиозные убеждения, но с привлечением управлению представителей социальных верхов коренного населения под руководством и контролем представителя российской администрации из числа среднего и старшего офицерства. В таком сочетании традиционной системы управления мусульманскими народами и особенностями российского управления, которое создавалось с учетом и под влиянием обстоятельств, не терпевших отлагательства, проявлялась специфика национальной политики самодержавия в отношении мусульманского населения империи.

В этом отношении в диссертации показано, что для руководства территориями, занимавшихся мусульманским населением, где действовала система «военно-народной» формы управления было создано Кавказское горское управление, реорганизованное в 1880 году в Кавказское военно-народное управление. В 1883 г. оно было переведено из военного ведомства в гражданское и стало называться Канцелярией главноначальствующего гражданской частью на Кавказе по военно-народному управлению.

В отличие от Кавказа, управляемого наместником государя императора, другим огромным регионом с преобладанием мусульманского населения Туркестаном управлял генерал-губернатор. Здесь специфика национальной политики самодержавия проявилась прежде всего в том, что Туркестанское генерал-губернаторство являлось как бы «государством в государстве», управлять которым было невозможно, находясь «за тридевять земель» в Петербурге. Военно-народное управление как система административного управления самодержавия в Туркестане характеризовалось особенностями, которые были отражены в его сущности сочетания военного управления и сохранения основ местного управления, в переселенческой и колонизаторской политики, осуществления налоговой политики. Система военно-народного управления в наиболее целостном и законченном виде сложилась именно в Туркестанском генерал-губернаторстве во второй трети XIX века.

Главное управление по системе военно-народного управления, действовавшего в Туркестанском крае, вверялось генерал-губернатору, который назначался непосредственно по Высочайшему усмотрению и подчинялся военному министру. Одновременно генерал-губернатор являлся командующим военным округом, которому подчинялись военные губернаторы. По отношению к военно-народному управлению военные губернаторы обладали правами и обязанностями гражданских губернаторов.

Таким образом, особенностями генерал-губернаторского правления в Туркестанском крае как ведущей и основополагающей частью системы политического и административного управления являлись:

1. Генерал-губернатор имел возможность изменять, дополнять, ограничивать и даже отменять действие общегосударственного законодательства на подведомственной ему территории.

2. Генерал-губернатор фактически не соблюдал установленное имперскими законами разграничении полномочий между различными уровнями власти, присваивая себе ряд полномочий как центрального правительства, так и областной и уездной власти (то же самое делали губернаторы областей относительно нижестоящих уровней власти).

Если в начальный период вхождения Туркестанского края в состав Российской империи и начала формирования генерал-губернаторства, можно, в известной мере, найти оправдание чрезвычайным полномочиям генерал-губернатора, то когда в крае уже действовали учреждения, образованные на основании законов Российской империи и местных установлении, необходимость в чрезвычайщине была неуместна и не нужна. Все это позволяет утверждать, что характер власти в Туркестанском крае носил авторитарный характер. Такой характер власти был обусловлен, прежде всего, существованием абсолютистского режима в масштабах всей страны, который продуцировал в регионы «маленькие авторитарные режимы». В наиболее полном и жестком виде эти режимы складывались в наиболее отсталых окраинах империи, где низкий уровень развития и соответствующие патерналистские традиции были благоприятной питательной средой для их существования. Среди них был и Туркестан.

При исследовании содержания переселенческой и колонизаторской политики самодержавия обосновывается вывод о том, что расширение военно-казачьей и переселенческой колонизации проходило, главным образом, за счет неосвоенных свободных земель, а по исчерпанию фонда неосвоенных и свободных земель, наделение землей, особенно казачества и кулачества, осуществлялось за счет освоенных земель коренного мусульманского населения. В этой связи отметим, что на протяжении всего хронологического времени, рассматриваемого в диссертации, самодержавию не удалось преодолеть различий как в системе управления, так и в распределении земель по отношению к горскому, кочевому (из числа коренного мусульманского населения), казачьему и переселенческому (из числа русских и европейских переселенцев) населению. Принципиальные отличия в правовом, организационном, гражданском положении указанных категорий населения сохранялись вплоть до падения самодержавия, к примеру, продолжали существовать Горский словесный суд (для горцев) и Сельский (аульный) суд для мусульманского коренного населения.

С конца XIX века, с приходом к власти Николая II самодержавие работало только на удержание власти, а не на преобразование и реформирование различных сфер жизни империи. У него уже не было ни стратегической перспективы, ни крупных реформаторских замыслов, только одно желаниелюбыми путями не допустить или хотя бы замедлить грядущие кардинальные перемены. Губернатор, в особенности генерал-губернатор, становился на местах, особенно в национальных окраинах империи с преобладанием мусульманского населения, реальным воплощением режима самодержавия.

XX век начинался ужесточением национальной политики в Российской империи. На фоне нарастающего недовольства самодержавием предпринимались постоянные попытки свалить вину за драматическое положение в стране на инородцев, в том числе на российских мусульман. Это проявлялось, в частности, на недопущение их в Государственную Думу.

В ходе первой русской революции стало ясно, что в недрах Российской империи созрели гигантские разрушительные силы, которые сами не исчезнут, если не провести кардинальные преобразования. Но самодержавный режим и прежде всего сам император были уже не способны к самореформации. Это показали усилия П. А. Столыпина — последнего значительного реформатора эпохи самодержавия, имевшего целью укрепить российскую имперскую государственность, сохранить самодержавие путем проведения необходимых социально-экономических реформ, в какой-то мере пытавшегося вернуть страну на путь политического авторитаризма при экономическом либерализме, и, наконец, связавшего вопросы реформ местного управления с развитием самоуправления на местах, в том числе и в регионах, где преобладало мусульманское население.

В этой связи, с новых позиций рассматривается характеристика особенностей и причин национально-освободительного движения мусульманских народов России (мирная оппозиция и вооруженная борьба против самодержавия). В частности, в диссертации обосновывается положение о том, что деятельность социал-демократических и эсеровских организаций среди мусульманского населения преувеличиваласьона не учитывала слабость и крайнюю недостаточность классовой дифференциации среди мусульман.

Между тем, клубок национальных, социальных, политических и других противоречий становился неразрешимым настолько, что даже Февральская революция 1917 г., ликвидировавшая монархию не смогла его ни распутать, ни направить в конструктивное русло.