Фауст»: «Последний вывод мудрости земной

Есть высшая смелость изобретения, создания, где план обширный объсмлстся творческой мыслью — такова смелость Гёте в «Фаусте».

А. С. Пушкин

Книгой жизни для Гёте стал его «Фауст». Итог размышлений о бытии, творчестве, смысле человеческой истории. Книга, исполненная глубинного смысла, философской углубленности, явилась одним из вершинных явлений мирового словесного искусства.

История создания: долгий путь познания. «Фауст» — поистине книга «на все времена». Уникальна сама история ее создания. Гёте работал над «Фаустом» фактически всю жизнь, почти шесть десятилетий, начиная с первого наброска, так называемого «Прафауста» (1773—1775), выполненного в начале писательского пути и поставившего последнюю точку в 1831 г. за несколько месяцев до кончины. Он писал «Фауста» частями, фрагментами, одновременно трудясь над другими сочинениями; такая особенность, когда Гёте одновременно писал несколько книг, порой разноплановых, переход от одной к другой, — вообще, была ему свойственна.

Подобный «долгострой» имел свои причины. Замысел столь глубок, а вопросы, поставленные Гёте, настолько серьезны, что ответы на них он искал десятилетиями и обретал в собственных духовных, художественных исканиях, с одной стороны, а с другой — в том опыте, который давали ему судьбоносные исторические события, им наблюдаемые: это были Французская революция, наполеоновские войны, освободительные движения в Европе, в Ирландии, Испании, Греции, крушение феодальной системы, захватившие, казалось бы, погруженную в неподвижность Германию. Его наблюдения и выводы получали отзвук в его великом творении. В 1808 г. вышла первая часть «Фауста», а 23 года спустя (1831) — вторая.

Постоянны заботы Гёте о выборе формы, художественного решения поставленной проблемы. И здесь потребовалось та смелость, то новаторство, о которых писал Пушкин, имея в виду и «Фауста», и другие шедевры мировой литературы. Была необходима новая, нетрадиционная форма, и Гёте нашел ее, продолжив «сплав» различных жанрово-стилевых приемов. Сама непохожесть «Фауста» на традиционные литературные образы объясняется наличием разных точек зрения, определяющих его жанровую природу: его называли «философской трагедией», «драматической поэмой», философско-аллегорической драмой, просто трагедией. В каждом из этих определений — доля истины, но все же ни одно из них не является всеобъемлющим, ибо в «Фаусте» можно обнаружить элементы мистерии, моралите, миракля, философской, мещанской, исторической драмы…

Это одно из наиболее сложных для анализа и истолкования произведений мировой литературы; недаром «Фаусту» посвящена обширная научнокритическая литература.

Фольклорные истоки и литературные предтечи. Как уже приходилось не раз убеждаться, великие творения мировой литературы имеют фольклорные истоки.

Непосредственным источником для Гёте стала немецкая народная книга о докторе Фаусте, «знаменитом маге чернокнижнике». Она вышла в 1587 г. в родном городе Гёте, Фраикфурте-на-Майне, ее автором считается Г. Шпис.

Книга неоднократно переиздавалась, переводилась на европейские языки, вызывала подражание. Прототип героя, Фауст, был реальным лицом, жизнь которого обросла легендами. При переиздании книги о Фаусте она была дополнена историей его ученика Вагнера, наследовавшего богатства своего учителя, что не помешало ему сделаться беспутным бродягой. Вообще же, легенда о человеке, овладевшим магией, была популярной в средневековую эпоху — поскольку отвечала представлениям людей той эпохи и бытовала в разных вариантах.

Увлекла «фаустовская» тема и писателя. Вскоре после появления книги Г. Шписа старший современник Шекспира — Кристофер Марло (1564—.

1593) пишет свою драму — «Трагическую историю доктора Фауста» (1593), герой которой исполнен неутолимой жажды знаний. Обращались к ней и немецкие современники Гёте, например, Лессинг, намеревавшийся сделать обработку знаменитой легенды в духе свободолюбивых просветительских идей, но сохранился лишь общий план и несколько написанных сцен. «Штюрмер» Клингер в романе «Фауст, его жизнь и деяния, и низвержение в ад» трактовал образ с демократических позиций, как поборника знаний, опередивших свое время. В духе движения «Бури и натиска» Фридрих Мюллер напечатал написанную в «штюрмерской» манере первую часть прозаической драмы «Жизнь и смерть доктора Фауста».

В «штюрмерский» период молодой Гёте впервые подошел к фаустовской теме. Первым приступом к ней стал упоминавшийся фрагмент «Прафауст» (1773—1775), в котором главный герой обладал чертами бурного гения, а в фокусе художественного внимания была его любовь к Гретхен. Но этот фрагмент Гёте не удовлетворил, поскольку он хотел придать своему замыслу более широкое философское звучание. Он вернулся к нему примерно через четверть века, в конце 1790-х гг. по настоятельному совету Шиллера.

Посвящение и два пролога. Каждые из эпизодов и сцен драмы были источником особого смысла, а потому требуют специального рассмотрения. Непосредственному действию предшествуют три важнейших фрагмента, вводящих в проблематику «Фауста» и формирующих эстетические позиции его создателя. Драму открывает «Посвящение»: в нем, обращаясь к читателю, Гёте говорит о своем произведении как глубоко мягком, навеянном воспоминаниями, «мотивами любви и дружбы». Эго особый «мир духов, строгий и немой». По он вырастает из реальных впечатлений и переживаний автора. Гёте — огромная, универсальная личность, поэтому его мысли, его откровения о жизни, его самосознание приобретают общечеловеческое значение.

За «Посвящением» следует «Театральное вступление». В нем ведут дискуссию о природе сценического искусства три действующих лица: директор театра, поэт и комический актер. Каждый из них излагает свое понимание проблемы. Директор исходит из чисто практической пользы. Театру необходимо привлечь публику, а следовательно, получить прибыль. И он по-своему прав. Поэт защищает несколько иную точку зрения. Поэзия призвана трогать сердца, воспевать красоту и скрытую гармонию в мире, а также побуждать людей свершать благородные деяния. Он исходит из высокого назначения поэзии, способной возвыситься над толпой с ее дурными вкусами. Актер, как и поэт, также является художником. Но в отличие от поэта он творит не во имя будущего, а для конкретного зрителя, он должен найти отклик у каждого.

И смотришь — славное сварили мы питье, По вкусу каждому: в нем вся к найдет свое.

Пер. П. Холодковского

В сущности, перед нами два понимания искусства — у поэта и актера. У первого оно идеальное, у второго — реальное. Автор не отдает предпочтение одному из них. В «Фаусте», как мы увидим, представлены обе эти точки зрения.

«Пролог на небесах» уже непосредственно вводит в проблематику драмы. В нем действует Бог, архангелы, Мефистофель развертывается спор Бога с чертом о человеке. Бог у Гёте велик, прекрасно и его создание — человек, но Бог отнюдь не отрицает зла, присущего самой природе бытия. Для Мефистофеля земное существование — юдоль скорби и маяты, человек — «худший из скотов», квинтэссенция пороков и несовершенства, эгоистических помыслов.

Бог предлагает развернуть это утверждение, проведя Фауста через цепь исканий. И в этом испытании ему поможет Мефистофель:

Дам беспокойного я спутника ему:

Как бес, дразня его, пусть возбуждает к делу!

Пер. Н. Холодковского

В «Прологе» — философский смысл произведения: в чем сущность человека? Каков он: автор в финале своего произведения приводит героя к познанию истины.

Первая часть: этапы исканий «Фауста». Уже в первой сцене перед нами главный герой — ученый, переживающий внутреннюю драму. Он разочарован в бесплодной схоластической науке. Многие годы он безуспешно пытается постичь сокровенные тайны природы. Это породило лишь глубокое разочарование. Не так резко контрастирующий с ним образ его ученика Вагнера, узкого ограниченного педанта, имя которого приобрело нарицательный смысл. Общение с этим самодовольным ничтожеством усугубляет отчаяние Фауста. Он готов поднести к губам чашу с ядом. Но раздающийся пасхальный колокольный звон отвращает его от рокового поступка, а встреча с народом, горожанами (сцена «У городских ворот») возвращает Фауста к жизни. Он трудится над текстом Евангелия. И стих: «В начале было слово» переименован на: «В начале было дело». В этом — признание им материальности, жизненной реальности мира, тех исканий, через которые уму суждено пройти.

Встреча с Мефистофелем носит принципиальный характер. Черт убежден, что сумеет соблазнить Фауста, положить предел его желаниям. Будет исполнять их до тех пор пока тот не почувствует себя удовлетворенным и счастливым. Вот в чем суть подобной сделки. Об этом говорит Фауст:

Едва я миг отдельный возвеличу, Вскричав: «Мгновение, повремени!» —.

Все кончено, и я твоя добыча, И мне спасенья нет из западни.

Пер. Б. Пастернака

Мефистофель — носитель духа отрицания, играет отнюдь не чисто отрицательную роль. В его характеристике — проницательность, диалектичность глубокого гетевского мировоззрения. Находясь рядом с Фаустом, мефистофельское начало ставит его перед соблазнами, постоянно возбуждает его мысль, стимулирует поиск, ибо он:

Часть силы той, что без числа Творит добро, всему желая зла…

Пер. Б. Пастернака

Через какие искушения проходит Фауст? Сначала это погребок Ауэрбаха, где студенты предаются грубому разгулу, прославляется чувственность и похоть. Но все это не вдохновляет Фауста, и Мефистофелю не удается «втоптать его в грязь». В этой сцене в уста Мефистофеля вложена знаменитая песенка о блохе, ничтожном создании, которая забрала огромную власть, которая вся «в бархате, в шелку», ей «не смеют перечить, ее боится двор». Она всем известна как ария из оперы Гуно «Фауст» (ее неподражаемо исполнял Ф. Шаляпин). Гёте видит в ней ничтожных, но всесильных фаворитов, которые сделались бедствием, процветая при дворах немецких князей; позднее подобную разновидность «блохи» увековечит Гофман в сатирической фигуре карлика Циннобера из знаменитой сказки «Крошка Цахес».

В следующей сцене «В кухне ведьмы», насыщенной фантастикой и сексуальной чувственностью, Фауст выпивает зелье, возвращающее ему молодость, а с ней — влечение к женской красоте и плотские желания.

Фауст и Маргарита: искушение любовью. Маргарита (Гретхен) — главное искушение Фауста. Их роман разворачивается в ряде сцен («Вечер», «На прогулке», «Сад», «У колодца» и др.). История любви Фауста и Гретхен — а в основе ее лежит реальная история, знакомая Гёте и художественно переосмысленная — это маленькая трагедия, представленная с шекспировской психологической достоверностью. Есть в ней и автобиографические мотивы. Кроткая, добрая, милая Маргарита — трагическая фигура, достойная быть поставлена в ряд с лучшими женскими образами, с шекспировскими Корделией, Офелией, Дездемоной. Фауст покорен ее обаянием. Но соединиться с ней означает обрести покоя, счастье, а следовательно, и предел желаний, т. е. капитуляцию перед Мефистофелем. Но не только это. Мир Гретхен при всей ее скромности, незамутненности безмерно узок для богатой и обреченной свободной души Фауста (вспомним, как сам Гёте уклонялся от брака с рядом достойных, любивших его и любимых им женщин). И это при том, что влечение побеждает в нем голос рассудка, он убивает ее брата Вальтера и бежит от правосудия. В этом его вина перед несчастной Маргаритой, которая родит от него вне брака, поэтому жестоко осуждаема средой, что толкает Маргариту на отчаянный поступок — умерщвление ребенка. По законам феодального мира это означает заключение в тюрьму и казнь. Беззащитная девушка карается обществом, враждебным естественному любовному чувству. Трагедия Гретхен — история не единичная, а типическая. Правда, Фауст готов ее спасти, явившись к ней в тюрьму. Он находит ее безумной, но продолжающей его любить, принимающей вину всецело на себя, а потому она отказывается от спасения. Мефистофель убежден, что Гретхен осуждена. Но высший суд ее оправдывает. Свыше слышится голос: «Спасена!». А вслед исчезающим Фаусту и Мефистофелю слышится отчаянный голос девушки: «Генрих! Генрих!». Такова пронзительная нота, ставшая финалом первой части.

Вторая часть «Фауста». Значение отдельных эпизодов. Завершению духовно-нравственных исканий «Фауста» посвящена вторая часть трагедии. Ее написание потребовало от Гёте огромных усилий. Она отличается от первой части художественным строем. Если в первой, несмотря на элементы фантастики, господствует в целом жизнеподобие, особенно в истории Гретхен, то во второй части Гёте занимает нс столько изображение страстей, сколько общие проблемы и идеи, а образы (император, канцлер, Филемон и Бавкида) носят условный обобщенно-символический характер. Вторая часть состоит из пяти актов, внутренне слабо между собой связанных: каждый из них развивает определенную тему. В центре по-прежнему Фауст, который возрождается после перенесенных потрясений. Если в первой части место действия, в сущности, малый уголок средневековой Германии, то во второй резко раздвинуты временные и географические горизонты.

В первом акте Фауст — при дворе императора, государство которого развалено, пребывает в состоянии хаоса, народ нищает, казна опустела, что не волнует ни главного правителя, ни его придворных, изображенных сатирически, озабоченных лишь собственным благоденствием. Мефистофель предлагает «спасти» положение выпуском несметного количества бумажных денег. Смысл этого эпизода в том, что Фауст (как и сам Гёте) разочаровывается в государственной деятельности.

Следующий эпизод рисует поиски Фаустом новых жизненных ценностей. С помощью магии он вызывает образ Елены Прекрасной и желает увидеть ее воочию. Но античность принадлежит прошлому, и вся эта ситуация имеет глубоко символический и одновременно автобиографический смысл. Вспомним, что в веймарский, классический период, на рубеже 1780—1790-х гг. Гёте, как и Шиллер, был увлечен античностью. Целый акт второй части посвящен миру светлому благородному, столь контрастному со страшными, уродливыми признаками средневековья, возникавшими в сцене «Классическая вальпургиева ночь» одновременно развертывается новый сюжет: педант Вагнер, ученик Фауста, создает в лаборатории искусственного человека Гомункула.

В третьем акте показано сближение Фауста и Елены. С особой наглядностью символизируют они два начала: Фауст — метущийся романтический дух, Елена — античную Красоту. И плодом их любви становится прекрасный ребенок Эвфорион, в котором изображен Байрон. Гёте относится к нему с огромным интересом как к воплощению свободной личности художника, гармонизирующей с духом и характером своего творчества. Гёте считал его единственным из современных поэтов, равных ему. Эвфорион устремляется в небо и гибнет: это прямой намек на смерть Байрона в Греции.

Вскоре исчезает и Елена, оставив Фаусту лишь свои одежды. Этот сюжет повествует о том, что античный идеал нельзя восстановить в современных условиях, он принадлежит прошлому. И это также было результатом духовных исканий Гёте.

В дальнейшем герой, побывавший в мире грез, возвращен в реальный мир, насыщенный конфликтами и потрясениями. Фауст оказывает помощь императору в борьбе с врагами, за что получает от него кусок непригодной земли, требующей обработки и культивации. И Фауст должен превратить ее в цветущую местность. Отныне он занят созидательной деятельностью. Ему помогает Мефистофель, но при этом извращает его замысел. На территории, где идут работы, находится хижина двух милых и добрых преданных друг другу стариков Филемона и Бавкиды, знакомых по античной мифологии.

Мефистофель поджигает их жилище, и они погибают в огне. Так Мефистофель фактически делает Фауста повинным в их злополучной доле. Этот эпизод обретает историко-философский смысл: в процессе капиталистического прогресса — а это было очевидно в начале нового столетия — безжалостно крушится патриархальная форма жизни.

Финал «Фауста»: «лишь тот достоин жизни и свободы…». В финале Фауст стар, слеп. Лемуры уже роют ему могилу, а ему кажется, что это звук строительных лопат. В этот момент его озаряет та самая вспышка истины, которую он мучительно заблуждаясь, падая и поднимаясь, искал всю жизнь. И это высказано в его последнем «хрестоматийном» монологе, в котором слышится голос самого Гёте:

До гор болото, воздух заражая, Стоит, весь труд испортить угрожая;

Прочь отвести гнилой воды застой —.

Вот высший и последний подвиг мой!

Я целый край создам обширный, новый, И пусть мильоны здесь людей живут…

Пер. Н. Холодковского

В чем же высший смысл человеческой жизни? Он — в деянии, вечном творческом горении, в труде на благо людей, «свободного народа на свободной земле». В этот момент он и произносит: «Мгновение, прекрасно ты, продлись, постой».

Фауст умирает. Мефистофель хочет отправить его душу в ад, но божественные силы возносят его на небеса, где он должен примириться с Гретхен, что и станет его оправданием.

Поэтика «Фауста». Огромная насыщенность драмы богатейшим идейно-философским содержанием побудила Гёте взять на вооружение разнообразнейшие стилевые средства. Трудно назвать такое произведение зарубежной литературы, которое являло бы собой такой грандиозный художественный синтез. В разных сценах в зависимости от содержания меняется стихотворный язык: это ломанный стих Ганса Сакса и терцины, восходящие к Данте, строфы античных хоров, гимны, александрийский стих, восходящий к гомеровскому эпосу, песенная, фольклорная, возвышенная интонация, ритмы древнегреческой трагедии. Действие развертывается на небесах и на земле, в античности и на подмостках современного театра, действуют исторические (Евклид, Байрон, Фалес), мифологические и легендарные персонажи. Трудно однозначно определить методологию Гёте в «Фаусте»; очевидно, однако, что он обобщил художественные искания литературы эпохи Просвещения. Как мыслитель и художник, а также ученый, объективный и наделенный огромными знаниями в самых различных областях, он творит в плане просветительского реализма, понимаемого как широкая и емкая художественно-философская категория.

Фауст — один из «вечных образов» мировой литературы, проблематика фаустины получила дальнейшее преломление в словесном искусстве, а также живописном и музыкальном, в таких знаковых произведениях XX в., как «Мастер и Маргарита» М. Булгакова, «Доктор Фауст» Т. Манна. Однако это обширная и увлекательная тема, требующая специального исследования.

Гёте смог завершить «Фауста» на излете жизни, подведя в нем итог своего долгого пути. Он скончался 22 марта 1832 г. Наступила весна. Умирая, он просил открыть ставни и пустить свет. В последние мгновения рука 83-летнего поэта словно держала перо и выводила буквы…

Гёте в России. Как и Шиллер, Гёте был исключительно популярен в России, особенно в эпоху романтизма. Пушкин, по-своему трактуя мотивы великой драмы Гёте, нашел свою «Сцену из Фауста» (1829). Поколения русских поэтов, включая Жуковского, Тютчева, Фета и др., переводили Гёте. «Горные вершины» в переводе Лермонтова по нраву относятся к шедеврам русской лирики. К классике отечественной филологической науки относится фундаментальный труд академика В. Л. Жирмундского «Гёте в русской литературе» (1937; переиздание 1982). Лучший дореволюционный перевод «Фауста» принадлежит Н. Холодковскому, в советское время его сделал Б. Пастернак. Многократно выходили собрания сочинений Гёте: последнее, наиболее научно совершенное в 10 томах вышло в 1975—1980 гг. Обширная российская «гетеана» (труды Н. Вильмонта, А. Аникста и др.). Выходят научные сборники: «Гстсвскис чтения».