Терапевтическое обучение. 
Психология, психотерапия и социальная педагогика а. Адлера

Но что же конкретно делает Адлер для решения этой проблемы? Прежде всего, он активно пропагандирует свою психологию и педагогику, используя все доступные ему демократические институты и средства. Он читает много лекций, активно публикуется и всячески пропагандирует свою психологию. Но и на этом он не останавливается. Он идет в школу и находит, что школа — это место наиболее продуктивного приложения его сил.

«Будучи не в состоянии эффективно работать с родителями, мы должны бросить все свои силы на то, чтобы распространять новое понимание повсеместно. Главный пункт наступления — это школы. Во-первых, потому, что именно тут собирается наибольшее количество детей, и, во-вторых, потому, что здесь намного резче, нежели в семье, проявляются ошибки стиля жизни; и наконец, в-третьих, потому, что учитель по определению — человек, понимающий проблемы детей» (Адлер А., 1997а, с. 128).

Сегодня мы могли бы возразить этому утверждению Адлера тем, что профессия учителя нс слишком престижна, что детей в школе слишком много и погрузиться в их проблемы у учителя не хватает времени. Но в 1920;е гг. в Вене, как и в Европе в целом, сложилась несколько иная ситуация. В своем энтузиазме Адлер был не одинок. Это был некоторый массовый педагогический энтузиазм. Над этими же задачами работали М. Монтсссори, О. Розеншток-Хюсси и другие.

Конечно, в школе мы тоже можем встретить массу трудностей, связанных с воспитанием детей. Например, там встречаются те же проблемные дети, педагогически запущенные дети, детиневротики. Но одно дело — развитие этих детей в семье, другое дело — в школе. Школа, согласно Адлеру, может создавать более подходящие условия для развития таких детей: «Однако сложные ситуации в школе возможно контролировать, постепенно приближая таких детей к реальным трудностям, требующим решения и преодоления. Школа становится местом, где мы действительно воспитываем, а не только даем указания» (там же, с. 131).

Конечно, сегодня мы можем сомневаться в реалистичности этих идей. Мы можем сказать, что в современной школе изучают все больший и больший объем знаний, стремятся усвоить все больший объем навыков. Ведь именно эти знания являются средством достижения превосходства. В этих условиях собственно до воспитания дело не доходит. Особенно это касается переходных и кризисных периодов развития общества, когда становится непонятным, как воспитывать, и когда фигура воспитателя в школе тоже под большим вопросом. Но если вспомнить советское время, то тогда проблема воспитания детей в школе стояла на одном из первых мест, имела свою организацию, идеологию и пр. Несмотря на все недостатки этой системы воспитания, она все же демонстрирует реалистичность идей Адлера. Правда, советская система воспитания продемонстрировала и свою негативную сторону: когда государство (школа) берет на себя обязанности воспитания детей, то родители могли отчуждаться от воспитания своих детей («Ты учитель, ты и воспитывай!»). Сегодня мы можем наблюдать другую крайность, когда учитель вообще снимает с себя обязанности воспитания и полностью передает их под ответственность родителей («Ваш ребенок плохо ведет себя в школе, воспитывайте его!»). Адлер, похоже, находил в этом вопросе золотую середину. И прежде всего он стремился возвратить функцию воспитания детей школе: «Таким образом, нравится ли это или нет учителям и администрации, совершенно очевидно, что понимание этих психологических проблем детей и улучшение методов их разрешения должно стать неотъемлемой частью работы в школе» (там же, с. 131 — 132).

Однако теперь старые методы воспитания уже не подходят. Времена изменились, воспитатель должен учитывать новые социальные и культурные условия развития ребенка, новые достижения науки, в том числе и психологии. Поэтому Адлер говорит: «Современная школа не может основываться на принципе подавления и цензуры, а должна опираться на желание понять и разрешить личные проблемы ребенка» (там же, с. 127).

И здесь Адлер обращается к педагогам уже не только теоретически, но и практически. Это еше один аспект деятельности Адлера, так называемое терапевтическое обучение, организованное им в Вене.

Встретив трудности в своей терапевтической работе с семьями, он решает в 1920 г. перенести свои основные терапевтические усилия на подготовку грамотных (психотерапевтически и педагогически) учителей (вместо пропаганды индивидуальной психологии в семьях, что он пытался сделать ранее). Это было также очень благоприятное в социальном и культурном отношении время для осуществления такой работы (такая работа была социально востребована, а это Адлер всегда чувствовал). Адлер организует в Вене консультации для учителей. С регулярными интервалами учителя встречались с Адлером или его помощниками для обсуждения проблем трудных детей в их классах. На этих консультациях педагогов учили понимать проблемы детей с точки зрения индивидуальной психологии. В процессе развития этой работы встала очевидная необходимость таких консультаций с участием родителей. Таким образом, Адлер уже на новом уровне возвращается к работе с семьей.

На этих консультациях помимо основного учителя всегда присутствовали еще несколько педагогов. Адлер особенно подчеркивал важность присутствия на консультациях учителей или воспитателей. Причем он это делал не только для того, чтобы другие учителя и воспитатели могли изучать его методы, но также и для того, чтобы ребенок почувствовал заботу о себе целой группы людей, которые на консультации проявляют искреннюю заинтересованность в его благополучии. По словам Г. Ф. Элленбергера, это был один из ранних примеров того, что позднее получило название множественной терапии (см.: Элленбергер Г. Ф., 2004).

Основная задача такого консультирования состояла в научении ребенка приспосабливаться к окружающим условиям, правильно преодолевать свое чувство неполноценности, преодолевать трудности. Причем только в экстремальных случаях детей направляли в лечебные учреждения. Некоторых из них посылали в особые детские группы временного пребывания, где они выполняли домашние задания и играли после школьных занятий. Но основная масса детей проходила лечение и педагогическую коррекцию в школьных и домашних условиях.

К 1929 г. Адлер уже охватил своей работой 26 школ Вены. Вена стала первым городом в мире, где все дети могли в случае необходимости получить бесплатную психотерапевтическую помощь, а также быть вовлеченными в специальный воспитательный процесс (см. там же). Но и на этом Адлер не остановился. Поскольку он считал, что чем раньше начинается воспитательная терапия, тем выше будет ее эффективность, он приходит к идее создания при детских садах групп, где занятия велись бы в соответствии с принципами индивидуальной психологии. Основной задачей этих занятий было сделать детей более независимыми и научить их приспосабливаться к окружающим условиям. Очевидцы отмечали, что в этих группах дети были менее дисциплинированными, чем в садах М. Монтессори, им разрешалось заниматься своими делами (совместно или в одиночку). Было только одно требование: доводить начатое дело до конца. Так же целенаправленно велась работа по развитию у детей чувства общности. Прежде всего, оно поощрялось (например, поощрялись угощения друг друга за обедом и т. п.), но также практиковались специальные мероприятия по целенаправленному развитию чувства общности, как, например, часовая беседа под руководством воспитателей, занятия по ритмической гимнастике и т. п. (см. там же).