Эффект мелькания. 
Телевизионная журналистика. 
Телевидение в поисках телевидения

Калейдоскоп — оптический прибор, изобретенный английским физиком Д. Брюстером в 1817 году. Представляет собой картонную или деревянную коробку, закрытую на одном конце матовым стеклом. Впоследствии стал детской игрушкой.

Из истории оптических приборов На заре телевидения голубой экран кем-то удачно был назван окном в мир. К сожалению, никак не был назван зритель, сидящий перед этим окном. А его следовало бы назвать — зевакой. Телевизор представлял собой ящик с сюрпризами. За окном находилось царство случайностей, не хватало регулировщиков-комментаторов, не соблюдались элементарные правила движения передач в эфир. Подобно зеваке на улицах города, зритель вынужден был подряд глазеть на все, что сновало в рамке экрана, боясь пропустить в мелькании кадров что-либо интересное. Его роль сводилась к роли туриста, попавшего в незнакомый город, в неведомую страну.

Борясь с эфирными беспорядками, впоследствии создали сетку вещания. Листая программку, мало-помалу зритель стал различать уже контуры города — «Клуб кинопутешествий»… «Проспект молодости»… Побывав «На стадионах и спортивных площадках», он мог заглянуть в «Музыкальный киоск». По четвергам его путь на полтора часа пересекала «Эстафета новостей». Казалось бы, рубрики передач — афиши и вывески на улицах города. Но это не так. Возьмите любую рубрику, скажем, «В эфире — молодость!». Под этим названием может скрываться все что угодно — и выступление редактора, и беседа, и интервью, и музыкальное обозрение, наконец, киноочерк.

Это уже не рубрика — это ребус.

Названия рубрик напоминают резиновые Галактики. Сетка вещания — по существу, и сегодня своеобразная лотерея. Еще неизвестно, что ты выиграешь, но точно известно, что потеряешь. Время.

Калейдоскоп из людей и фактов легко смотреть на домашнем экране, он не требует напряжения мысли и уж, конечно, не исчерпывает задач телевидения. Мир мелькает перед глазами, зритель свыкается с этим мельканием и постепенно приучается смотреть на жизнь с курьерской скоростью.

Однако, как это ни парадоксально, именно телевидение призвано противостоять той безумной лавине событий и фактов, которая грозит его захлестнуть.

Можно ли в течение получаса рассказать о жизни одной больничной палаты? Можно… В лучшем случае мы получим интересный и динамичный, но… безусловно, поверхностный репортаж или очерк.

А что если вести передачи из этой больницы регулярно, скажем еженедельно? Разве жизнь иного врача или судьба пациента не заслуживает самостоятельного рассказа? Разве это не высокая драма — будничный труд, посвященный борьбе за жизнь человека? И разве не могут прямые факты лечь в основу документальной пьесы, в которой будут играть актеры, стремясь доподлинно воссоздать реальные характеры и ситуации?

Собственно, мы пересказали вам содержание программы «Палата № 10», название которой известно любому английскому телезрителю. За шесть лет существования этой серии в ее рамках прошло 600 передач! В них снялось около 1000 человек! Министр здравоохранения Англии заявил, что «Палата № 10» внесла значительный вклад в борьбу с болезнями.

Программы-серии — это не просто очередной подвид передач. Это прежде всего иной подход к явлениям окружающей нас реальности. Иной масштаб ее измерения. Шаг от мелькающей телехроники к обстоятельному изучению жизни, к ее осмыслению.

Газеты и журналы ломятся от заметок по поводу специфики телевидения. «Что такое эффект присутствия?», «Телефильм — гибрид или кровосмешение?», «А есть ли специфика?».

Некогда было сказано: «А поэзия — пресволочнейшая штуковина: существует — и ни в зуб ногой!» То же самое можно сказать и про специфику телевидения. В погоне за ускользающей истиной мы согласны опуститься на дно морское и улететь в межзвездную даль, хотя иные из истин лежат на поверхности. Конечно, не каждый рискнет подбирать истины, лежащие на поверхности, из опасения прослыть поверхностным критиком.

А между тем на поверхности лежит вот что: особенность телевидения заключается в систематическом, регулярном — еженедельном и ежедневном — обращении зрителя к телеэкрану.

Гостеприимство экрана не знает пределов. Исходя из этого телепрограммы могут быть спроецированы в длину. Диапазон телевидения безграничен — от двухминутной миниатюры до серий, идущих из вечера в вечер и составляющих гигантские хроникальные и драматические полотна. Такие «полотна» или программы представляют собою передачи, имеющие не только свое время в эфире (участок вещания), но и свою строго локальную тему, свой жанр.

Как ни странно, но наш телезритель нуждается в первую очередь в… однообразии, в неизменности точно найденных форм. Телевидению срочно нужны традиции. Как и в спорте. Ведь не случайно за тысячи лет в марафонской олимпийской дистанции не прибавили и не убавили ни одного километра. Интерес к соревнованию держится на неизменности правил игры. И если правила вам неизвестны, разве будете вы с таким волнением следить за внутренним ходом спортивных встреч?

Представьте себе такое письмо: «Дорогие товарищи, почему в футболе давно уже нет ничего нового? Я знаю, что у вас будет в следующий раз. Поставят ворота справа и слева. Будет 22 игрока, по 11 с каждой стороны. Потом игроки будут гонять мяч. Забивать его в разные ворота, а судья будет свистеть. Нельзя ли как-то разнообразить игру: пусть вратари споют песни, нападающий может что-нибудь сплясать, а вместо судьи пригласите артиста, который умеет художественно свистеть!».

К сожалению, слишком часто подобные пожелания находят отклик на телевидении.

Так давайте же будем беречь усилия, которые так часто тратятся понапрасну во имя ложно понятой занимательности. Содержание занимательно само по себе. Если не скользить по его поверхности. Не пытаться всякий раз овладеть им с размаху, а вести долговременную осаду, используя все доступные средства журналистики и искусства. Что невозможно в рамках одной передачи — достижимо в пределах программы-серии. Голубой экран предназначен исследовать различные стороны нашего мира систематически, изо дня в день, с такой скрупулезностью и постоянством, как, может быть, ни одно из искусств.

«Советская культура «, 1965, 19 января