Предупреждение преступности. 
Криминология

В результате изучения данной главы студент должен:

знать

• • содержание деятельности, но предупреждению преступлений;
• • виды и этапы деятельности, но предупреждению преступлений;
• • характер общего (общесоциального) предупреждения преступности;
• • характер и сферы специального предупреждения преступности;
• • виды субъектов предупреждения преступности;
• • функции субъектов предупреждения преступности;
• • правовые основы предупреждения преступности;
• • организационные основы предупреждения преступности;
• • тактические основы предупреждения преступности;

уметь

• • анализировать и оценивать деятельность по предупреждению преступлений;
• • применять понятийно-категориальный аппарат, основные законы юридической науки в профессиональной деятельности;

владеть

• • навыками целостного подхода к деятельности по предупреждению преступлений;
• • способностью занимать активную гражданскую позицию;
• • навыками работы с правовыми актами.

Содержание деятельности по предупреждению преступлений, ее виды и этапы

Концепция предупреждения преступности, вся система борьбы с данным общественно опасным явлением базируется на необходимости недопущения любых правонарушений и устранения порождающих их причин. Проблемы предупреждения правонарушений уже много лет интересуют правительства многих государств и широкие круги общественности; они также являются темой многочисленных научных публицистических выступлений. Уже давно в научной мысли сформировалось представление о том, что предупреждение правонарушений — основное и решающее направление в борьбе с преступностью. «Мудрый законодатель, — писал К. Маркс, — сделает все, чтобы предупредить преступление, чем быть вынужденным наказывать за него»^[1]. Профилактическая деятельность включает два этапа: 1) выявление и изучение причин и условий, способствующих совершению правонарушений, а также личности правонарушителя; 2) разработку и реализацию соответствующих профилактических мер. Но эти представления сложились в науке не сразу. Веками лучшие умы человечества ломали головы над определением причин правонарушений в обществе и выявлением путей их устранения.

Социально-профилактический подход, основанный на представлении о существовании объективных причин правонарушений, имеет давнюю традицию. В древнеиндийской литературе главным средством предупреждения рассматривается страх перед наказанием. По законам Ману именно из страха перед наказанием все живые существа служат пользе и не уклоняются от исполнения долга^[2]. При этом существовала, по мнению древних, двойная система обеспечения соблюдения долга. С одной стороны, это этическая норма, обеспечиваемая высшими божественными силами (карма), с другой — политические средства (данда).

Если в Древней Индии главным средством борьбы с правонарушениями рассматривалось наказание, то древнекитайские мыслители важную роль отводят и воспитанию. Хотя наказание, правовые методы сохраняют еще значительную роль (в частности, в школе легистов), но все же в большинстве работ признается важность и необходимость воспитательных мер. Конфуцианец Сюнь-Цзы утверждал, что если не воспитывать людей, а наказывать, то наказаний будет много, а порок не будет искоренен; если только воспитывать, но не наказывать, порочные останутся безнаказанными^[3].

Античный мир, в котором господствовали идеи законопослушания, также ставил перед собой вопросы профилактики правонарушений. Древнегреческий мыслитель Периандр (конец VII — начало VI в. до н.э.) высказал афоризм: «Не довольствуйся наказанием преступника, а предупреждай преступления»^[4]. Древние греки и римляне также стремились соединить методы принуждения и убеждения. Причем акцент делался на их органическую взаимосвязь. Софист Протагор отмечает, что преступающего законы государство наказывает, а название этому наказанию — исправление, потому что возмездие исправляет^[5]. Римский юрист Ульпиан призывал к тому, чтобы добрые совершенствовались не только путем страха наказания, но и путем поощрения наградами^[6].

Древние мыслители видели одной из причин неправомерных действий пьянство. Древнегреческий философ Питтак призывал, чтобы с пьяного за проступок взималась двойная пеня^[7]. На вопрос, как не стать пьяницей, скифский мыслитель Анархарсис ответил: «Иметь перед глазами пьяницу во всем безобразии»^[8].

Таким образом, в Древнем мире проблема предупреждения правонарушений рассматривалась либо с религиозных позиций, либо в нравственно-правовом аспекте.

В эпоху господства средневековой схоластики данная проблема была завуалирована в религиозную оболочку, и лишь в период кризиса феодального строя и зарождения капиталистических отношений предпринимаются попытки научного подхода к вопросам профилактики правонарушений. Выдающийся английский утопист-социалист Томас Мор (1478−1535) пытался доказать, что в известных ему странах преступность вызвана неправильным общественным строем и обеспечение всем гражданам необходимых средств существования избавило бы государство от имущественных преступлений. Характеризуя социальные причины преступлений, пьянства, нищеты, он писал: «Обуздайте… скупки богачей и их произвол, подобный монополии. Меньше кормите бездельников… Спрашиваю я, делаете ли вы что-нибудь иное, кроме того, что сами создаете воров и караете их?»^[9]

Взгляды Мора оказали большое влияние на концепцию Т. Кампанеллы и французских утопистов XVIII в., обещавших обществу жизнь без преступлений после усовершенствования самого общества.

Следующим важным этапом, оказавшим воздействие на формирование социально-профилактических воззрений, был период Просвещения. Шарль Луи де Монтескье (1689- 1755) в своем сочинении «Дух законов» провозгласил, что система наказаний, основанная на бессмысленной жестокости, вызывает не страх, а одичание общества. Он призывал к соразмерности преступления и наказания, к использованию не только принуждения, но и всевозможных воспитательных мер для предупреждения преступлений.

Чезаре Беккариа (1738−1794) решительно выступал против всякого мучительства в исполнении приговора, поставил задачу ликвидации причин преступности, сформулировал требование, чтобы законы были понятны для всех и служили предостережением для потенциальных преступников.

В XVIII в. получило широкое распространение и признание мнение, что преступления против собственности есть результат несправедливого правления, нужды и непросвещенности. Этот тезис, хотя и различным образом сформулированный, выдвигали, в частности, Вольтер, Морелли, Мабли, Бентам, Годвин.

Профилактический подход к борьбе с противоправным поведением поддерживали и развивали русские революционные демократы. Вместо того чтобы «держать всегда поднятый меч для казни преступных деяний, — говорил А. Н. Радищев, — нужно самые деяния преобразовать зиждительным образом, сделать их невинными и не давая им возродиться»^[10].

Таким образом, анализируя политико-правовую идеологию до XIX в., можно сделать вывод, что передовые мыслители прошлого высказывали интересные догадки относительно причин преступлений и борьбы с ними. Но эти догадки и идеи не могли получить реального воплощения в существовавших социально-экономических и политических условиях того времени. К тому же и сами эти идеи не имели глубокой, подлинно научной основы и несли на себе отпечаток социальной ограниченности ее авторов.

Серьезный вклад в разработку методологической основы исследования предупреждения правонарушений внесли К. Маркс и Ф. Энгельс, которые хотя и не рассматривали специально эту проблему, но в различных своих работах высказывали идеи о причинах правонарушений, преступности и методах борьбы с ними. Они видели источник преступности в социальных конфликтах и противоречиях капиталистического общества. Развитие индустриализации и углубление классового расслоения в гражданском обществе XIX в. вели к концентрации богатства на одном полюсе и нищеты на другом. Ситуация крайней нужды, в которой находилась значительная часть рабочего класса в середине XIX в. в промышленно развитых странах Западной Европы, была описана Энгельсом в работе «Положение рабочего класса в Англии»^[11]. По мнению Энгельса, нужда и безработица трудящихся масс являются источником их деморализации, которая проявляется в преступности, алкоголизме и проституции. Преступность рабочего класса, живущего и работающего в нечеловеческих условиях, Энгельс считал столь же неизбежным явлением, как превращение воды при определенной температуре в пар. Это — примитивная форма протеста против капиталистического общества со стороны трудящихся, которые не осознавали, что могут выступить в качестве организованной социальной силы, способной изменить существующий социально-экономический строй.

На криминогенный характер капиталистической системы указывал и К. Маркс. Приводя данные А. Кетле о том, что рост преступности обгоняет рост населения, Маркс возлагал ответственность за такое положение дел на капиталистическую систему, которая увеличивает свое богатство, не ликвидируя нищету. Однако было бы большим упрощением пытаться свести взгляды К. Маркса и Ф. Энгельса к экономическому детерминизму, как делают это теперь критики марксизма. Подчеркивая значение экономических условий, они скорее иллюстрировали этим свою общую теорию социальных конфликтов и противоречий между общественным характером производства и частной собственностью. Антиномии современной К. Марксу и Ф. Энгельсу капиталистической системы находили свое отражение в межличностных отношениях и в психике людей. Свободная конкуренция, ожесточенная борьба за прибыль, деньги как единственная и самая большая ценность — все это не могло не влиять на установки, ценности и мотивы поведения людей.

Актуально звучат и сегодня известные слова К. Маркса о том, что «…государство даже в правонарушителе… должно видеть… человека, живую частицу государства, в которой бьется кровь его сердца, солдата, который должен защищать родину… члена общины, выполняющего общественные функции, главу семьи, существование которого священно, и, наконец, самое главное — гражданина государства. Государство не может легкомысленно отстранить одного из своих членов от всех этих функций, ибо государство отсекает от себя свои живые части всякий раз, когда оно делает из гражданина преступника»^[12].

Высказанные К. Марсом и Ф. Энгельсом положения были развиты применительно к новым условиям Советского государства В. И. Лениным. Он писал, что «коренная социальная причина эксцессов, состоящих в нарушении правил общежития, есть эксплуатация масс, нужда и нищета их. С устранением этой главной причины эксцессы неизбежно начнут „отмирать“. Мы не знаем, как быстро и в какой постепенности, но мы знаем, что они будут „отмирать“»^[13]. Направляя практическую работу Советского государства по борьбе с правонарушениями, Ленин постоянно призывал к использованию для этих целей всего арсенала и принудительных, и воспитательных средств. Среди последних важное значение он отводил юридической пропаганде (печатной, лекционной) среди рабочих и беднейших крестьян^[14]. И хотя в советский период были достигнуты определенные успехи в борьбе с правонарушениями, основанные в том числе и на реализации этих ленинских взглядов о профилактике правонарушений, сказать, что эта проблема разрешена окончательно, явно преждевременно. На сегодняшний день эта проблема остается в юридической науке столь же сложной и противоречивой, как и ранее.

Явно недостаточны и те практические усилия, которые тратит наше общество на предупреждение правонарушений и борьбу с ними. Это же наблюдается и в зарубежных странах. Как признает американский социолог М. Филипсон, «множество практических превентивных мер и проектов… было реализовано в США, однако ни один из них не оказал воздействия на преступность»^[15].

Постоянный и значительный рост преступности во всех странах вызывает беспокойство не только отдельных правительств, но и ООН. Еще в 1973 г. Генеральный секретарь ООН К. Вальдхайм обратился в Комитет по вопросам предупреждения преступности и борьбы с нею с посланием, посвященным проблеме общей стратегии предупреждения преступности. В послании указывалось, что разработка такой стратегии могла бы заключаться в определении потребностей, формировании соответствующих им целей и, наконец, выборе средств для достижения этих целей^[16]. Однако до сих пор план такой стратегии не разработан.

Представляется, что одна из методологических проблем кроется в отсутствии однозначного ответа на вопрос: правонарушение — это социальное или биологическое явление? Спор об этом применительно к преступности продолжается уже более столетия. Представители так называемой антропологической школы в уголовном праве и криминологии считают преступность явлением биологическим, подчиняющимся физиологическим и психологическим законам. У истоков антропологической школы стояли итальянский судебный психиатр и антрополог Ч. Ломброзо и его последователь — итальянский криминалист Э. Ферри. Ломброзо разработал теорию прирожденного преступника, согласно которой есть люди, обладающие определенным набором признаков (стигматов), а потому предрасположенные к совершению преступлений, т. е. потенциальные преступники. Человека, совмещающего в себе не менее пяти таких признаков, Ломброзо назвал преступным типом. Среди общей массы мужчин, совершивших преступления, преступный тип, по его данным, составляет 31%. «Преступниками рождаются» , — настаивал Ломброзо в первых своих работах^[17]. Доведенная до крайности, эта теория приобретает расистский, антигуманный характер, оправдывая принудительные превентивные меры к лицам, не совершившим преступления.

Антропологической школе противостоит учение о социальной природе преступности. Преступность, по мнению представителей этого учения, является по своей природе сугубо социальным явлением. И корни ее надо искать не в природе человека, а в экономических, политических и иных социальных условиях жизнедеятельности личности. Как отмечалось ранее, так считали К. Маркс и Ф. Энгельс, связывавшие преступность с пороками буржуазного общества: частной собственностью, неравенством, обнищанием трудящихся — и утверждавшие что она исчезнет в коммунистическом обществе. Эти идеи явились методологической основой и для советской криминологии. Академик В. Н. Кудрявцев утверждал, что преступность — явление социальное, причем, по крайней мере, в трех отношениях: по юридическому определению, историческому происхождению и по своим результатам. Во-первых, именно общество в лице законодателей отделяет преступное от непреступного. Во-вторых, историческое происхождение преступления и преступности подтверждает их социальный характер. С одной стороны, не вызывает сомнения, что действия, объективно вредные, опасные для общества, зафиксированы в исторической ретроспективе достаточно давно; можно полагать даже, что такого рода действия всегда совершались и будут совершаться, пока существует человеческое общество. Но, с другой стороны, правовая характеристика этих действий, означающая официальное признание их преступными, не могла появиться раньше, чем возникло государство. В-третьих, социальная природа преступности наглядно проявляется и в тех последствиях, которые наступают в результате совершения преступлений в любом обществе. Утрата человеческих жизней, имущественный ущерб, дезорганизация производства, нарушения общественного порядка, ослабление государственного управления — весь этот вред, исчисляемый в денежном выражении огромными суммами, в конечном счете препятствует общественному развитию, а подчас угрожает социальной безопасности.

Признание социальной природы преступления и преступности отнюдь не означает отрицания влияния на эти явления естественных, а также технических факторов: географической среды, биологических компонентов человеческого поведения, техногенных и природных катаклизмов и т. п. Однако коль скоро речь идет о сущности того или иного явления или процесса, то имеется в виду установление главного, основного, определяющего. А для преступности — это ее социальная природа^[18].

Таким образом, исходным в отечественной криминологии служило положение о том, что преступность — это все-таки одно из социальных отклонений в обществе. Она — не норма, но в то же время — закономерное явление в определенных общественных условиях. А потому необходима борьба с преступностью, связанная с изменением этих условий и ни в коем случае не ограниченная только применением уголовных наказаний к конкретным преступникам^[19].

Вот поэтому вопрос о природе правонарушений и их причине имеет помимо теоретического и исключительно большое практическое значение, ибо определяет пути и средства борьбы с противоправным поведением. «Если решающую роль играют социальные факторы, то, очевидно, и борьба эта должна иметь прежде всего социальную направленность… Если же все дело в биологии человека, придется изобретать методы медицинского воздействия па преступников, генетического контроля»^[20].

С позиций современных подходов, преобладающих среди представителей юридической науки, исходным положением является рассмотрение правонарушения как социально-биологического явления. Его совершение вызвано факторами социального и биологического характера. Социальные факторы при этом играют определяющую роль, ибо человек с его наклонностями, привычками, характером формируется в социальной сфере. Но сводить все только к социальным факторам нельзя, ибо при таком подходе правонарушитель отрывается от своего противоправного деяния, не изучается, а рассуждения о причинах правонарушений становятся схоластическими.

Все, что говорилось в предыдущих главах о преступности, ее причинах, личности преступника, причинах и механизме совершения конкретного преступления, в конечном счете преследует цель овладеть современными криминологическими знаниями, необходимыми для предупреждения преступлений.

Развиваясь в рамках предмета криминологии, знания о предупреждении преступлений в настоящее время переросли во вполне сложившуюся теорию, отражающую закономерности этого вида общественно полезной деятельности.

Предупреждение преступлений в широком понимании есть криминологическая категория, обозначающая исторически сложившуюся систему преодоления объективных и субъективных предпосылок этих негативных явлений, реализуемого путем целенаправленной деятельности всех институтов общества по устранению, уменьшению и нейтрализации факторов, детерминирующих существование преступности и совершение преступлений.

Предупредительное воздействие влияет на все виды детерминант преступности: социальные, социально-психологические, психологические, объективные и субъективные, прямые и косвенные, главные и второстепенные. Однако в зависимости от характера и сущности различных детерминант предупредительный эффект может быть различным. Так, по отношению к главным детерминантам, имеющим объективный характер, он выражается в сужении, ослаблении их криминогенного влияния, в нейтрализации действия тех или иных отрицательных факторов, в устранении конкретных недостатков, упущений, ошибок в социальной деятельности субъектов, изъянов в сознании, психологии отдельных лиц, в их отношении с ближайшим окружением.

Предупреждение преступлений в более узком, прикладном значении представляет собой деятельность, направленную на недопущение их совершения путем выявления и устранения причин преступлений, условий, способствующих их совершению, оказания предупредительного воздействия на лиц с противоправным поведением.

Указанная выше деятельность многими криминологами рассматривается как предупреждение не отдельных преступлений, а в целом преступности, что представляется не совсем правильным. Предупреждение (недопущение) преступности как негативного объективно существующего в любом обществе социального явления практически невозможно.

Поскольку преступность — продукт общества, следствие объективно существующих в нем противоречий, задача ее полной ликвидации, окончательного искоренения ее причин и условий является нереалистичной. Общество, государство вынуждены мириться с существованием преступности как неизбежным злом. Но, осуществляя предупреждение преступлений, они в состоянии:

• — контролировать и сдерживать преступность;
• — преодолевать ее наиболее разрушительные тенденции;
• — нейтрализовать ее причины и условия;
• — защищать граждан и интересы общества от преступных посягательств.

Наряду с предупреждением преступлений в криминологической литературе часто употребляются понятия профилактики преступлений, их предотвращения, пресечения.

Термины «предупреждение» и «профилактика», означающие недопущение чего-либо, семантически близки, поэтому могут использоваться как синонимы. В то же время в практической деятельности правоохранительных органов использование термина «профилактика» широко распространено применительно к общему и индивидуальному специально-криминологическому предупреждению преступлений, особенно к такому его элементу, как индивидуальное предупреждение преступления на ранней стадии формирования у лиц антиобщественной установки.

Недопущение замышляемого или готовящегося лицом уголовно наказуемого деяния, склонение к добровольному отказу от его совершения является предотвращением — одним из составных элементов индивидуального предупреждения преступления.

Что же касается пресечения преступлений, то оно выходит за рамки их предупреждения, поскольку представляет собой осуществление специальных мер, направленных на недопущение негативных последствий начатых (на стадиях приготовления к преступлению, покушения на преступление) либо длящихся преступлений.

Целью предупреждения преступлений, как и целью борьбы с преступностью, является противодействие криминальным процессам в обществе, обеспечение сдерживания, сокращение преступности и темпов ее роста, защита личности, общества и государства от преступных посягательств.

Эта цель находит свою конкретизацию в решении ряда следующих задач:

• — выявление и устранение или нейтрализация причин преступности и условий, способствующих их совершению;
• — индивидуальное профилактическое воздействие на лиц с противоправным поведением;
• — предотвращение замышляемых и готовящихся преступлений;
• — снижение для населения и отдельных граждан риска стать жертвами преступных посягательств.

Решая указанные задачи, предупреждение преступлений в то же время представляет собой важную часть общего процесса борьбы с преступностью. Реализуя задачу общей и частной превенции, оно пронизывает большинство составных элементов этого процесса, включающего выявление, раскрытие, расследование преступлений; розыск лиц, скрывшихся от органов дознания, следствия и суда; осуществление правосудия по уголовным делам; исполнение уголовного наказания; устранение негативных последствий преступлений.

В общем процессе борьбы с преступностью криминологическое предупреждение преступлений тесно связано с целенаправленной деятельностью специальных субъектов, ориентированных на обнаружение, пресечение и раскрытие преступлений, установление и устранение их причин и условий, назначение и исполнение наказания, т. е. на реализацию уголовно-правового предупреждения. Такого рода деятельность, реагирование соответствующих органов на факт уже совершенного деяния осуществляется в процессе применения норм уголовного и уголовно-процессуального законодательств. Цель уголовно-правового предупреждения состоит в своевременном обнаружении преступления, принятии надлежащих мер к его раскрытию, установлению и изобличению виновных, обеспечении правильного применения закона с тем, чтобы каждый преступник был подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден. В этом одновременно выражается сущность принципа неотвратимости наказания за совершенное преступление. Именно из этого принципа вытекают общая и частная превенция, поскольку он стимулирует законопослушное поведение и предостерегает неустойчивых в нравственно-правовом отношении лиц от возможного совершения деяний уголовно-правового характера.

Институт уголовно-правового предупреждения включает также объективное, беспристрастное рассмотрение и разрешение уголовных дел судом, которое заключается в назначении справедливого наказания в соответствии с тяжестью содеянного и личностью подсудимого. В равной мере это относится и к исправлению и перевоспитанию осужденных, призванным способствовать предупреждению рецидива преступлений.

Однако было бы неправильным ограничить широкий и многообразный вид социальной деятельности по предупреждению преступлений только уголовно-правовым аспектом. Предупреждение преступлений — задача не только правоохранительных органов. Ее решение лежит в плоскости коренных преобразований общества (прежде всего в сфере экономики, социальной жизни, идеологии, воспитания человека).

При этом криминологическое предупреждение преступлений представляет собой наиболее действенный способ борьбы с преступностью, поскольку оно:

• — обеспечивает выявление и устранение ее корней, истоков, упреждает возможность совершать преступления;
• — воздействует на криминогенные факторы, когда они еще не набрали силы и легче поддаются устранению;
• — позволяет, используя разнообразные средства, прерывать замышляемую преступную деятельность;
• — препятствует наступлению вредных последствий;
• — решает задачи борьбы с преступностью наиболее гуманными способами с наименьшими издержками, без включения в полную силу сложного механизма уголовной юстиции, без применения такой формы государственного принуждения, как уголовное наказание.

Основными принципами, на которых базируется предупреждение преступлений, являются:

— законность, обеспечивающая строгое соблюдение в процессе реализации предупредительных мер требований Конституции РФ, ратифицированных Россией международных договоров, законов, а также подзаконных нормативных актов;

• — социальная справедливость и гуманизм, предусматривающие защиту законных интересов физических и юридических лиц при осуществлении мероприятий по предупреждению преступлений, недопущение причинения физических страданий или унижения достоинства личности;
• — комплексность, предполагающая объединение усилий субъектов предупредительной деятельности;
• — своевременность и достаточность используемых мер, т. е. их использование в таком объеме и с такой интенсивностью, которые позволяют не допустить совершение преступлений;
• — дифференциация мер предупредительного воздействия, означающая учет особенностей личности профилактируемого, динамики изменений ее поведения;
• — эффективность, предполагающая достижение наибольших результатов предупредительной деятельности при наименьших материальных, финансовых, ресурсных затратах^[21].

• [1] Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. В 50 т. М.: Госполитиздат, 1955. Т. 1. С. 131.
• [2] См.: Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран / иод ред. З. М. Черниловского. М., 1984. С. 27.
• [3] См.: История политических и правовых учений. Древний мир. М., 1985. С. 195.
• [4] См.: История политических и правовых учений. Древний мир. М., 1985. С. 215.
• [5] Там же. С. 229.
• [6] См.: Дигесты Юстиниана. Избранные фрагменты в переводе И. С. Перетсрского. М., 1984. С. 23.
• [7] См.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979. С. 86.
• [8] Там же. С. 96.
• [9] Мор Т. Утопия. М., 1978. С. 136.
• [10] Радищев А. Н. Избранные философские и общественно-политические произведения. М., 1952. С. 461.
• [11] См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 2. С. 231−517.
• [12] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 132.
• [13] Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 33. С. 91.
• [14] Там же. Т. 50. С. 58−59 .
• [15] Филипсон М. Феноменологическая философия и социология // Новые направления в социологической теории. М., 1978. С. 266.
• [16] См.: Холыст Б. Криминология: основные проблемы. М., 1980. С. 161.
• [17] Позднее он признавал, что прирожденный преступник — только один из типов, наряду с ним существуют другие, которые становятся преступниками под влиянием условий развития и жизни. В конце XIX — начале XX в. состоялся ряд международных конгрессов по уголовной антропологии, на которых многие участники критиковали теорию Ломброзо. Конгрессы проходили в 1885 г. — в Риме, где состоялся триумф Ломброзо, в 1889 г. — в Париже (там Ломброзо признал недостаточность учета им социального фактора), затем в 1892 г. — в Брюсселе, в 1896 г. — в Женеве, в 1901 г. — в Амстердаме, в 1906 г. — в Турине (см.: Журнал Министерства юстиции. 1911. № 9).
• [18] См.: Кудрявцев В. Н. Генезис преступления. Опыт криминологического моделирования. М., 1998. С. 8.
• [19] См.: Криминология / иод общ. ред. А. И. Долговой. М., 1997. С. 20−21.
• [20] Дубинин Н. П., Карпец И. И., Кудрявцев В. Н. Генетика. Поведение. Ответственность. М., 1982. С. 22.
• [21] Криминология: учебник для вузов / А. Ф. Агапов, Л. В. Баринова, В. Г. Гриб и др.; под ред. В. П. Малкова. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юстицинформ, 2006.