Границы нравственно допустимых действий следователя при расследовании уголовных дел

В ряде статей УПК РФ воспроизводятся требования нравственного характера, которые указывают следователю линию нравственно выверенного поведения в определенных следственных ситуациях.

Однако в реальной следственной практике ситуаций, требующих ответа на вопрос — «Какое поведение при данных обстоятельствах с нравственной точки зрения будет наиболее верным?» — гораздо больше, чем описанных в законе. В этих условиях выбор в определении нравственно верной линии поведения остается за следователем. А выбор этот бывает очень нелегким.

Иногда этот выбор состоит в необходимости каким-то своим практическим действием ответить на вопрос: «Допустимо ли в деятельности следователя в целях достижения истины по тому или иному делу отходить от соблюдения норм морали, общепринятых в обществе? И если допустимо, то в какой степени?».

В нашей отечественной юридической литературе эти вопросы обсуждаются уже давно, но ответы на них даются разные. В спектре этих ответов можно выделить две крайние, противоположные позиции. Первая из них достаточно четко выражена в книге «Проблемы судебной этики» под редакцией М. С. Строговича, в тексте которой неоднократно встречается утверждение, что любое отступление юриста в его действиях от норм морали «самым решительным образом противоречит принципам и задачам советского уголовного судопроизводства»¹. Подобная позиция выражена и в работе В. В. Найденова «Советский следователь»: «Необходимо полностью исключить тактические приемы, в основе которых лежит обман. Это непозволительно, какова бы ни была при этом удача»^[1][2].

Такая модель поведения следователя, конечно, идеальна с точки зрения морали. Но, как показывает практика, подобное поведение следователя идеально выгодно для лиц, совершивших преступление. Для преступников безупречное в нравственном отношении поведение следователя идеально в том смысле, в каком об этом писали русский литературный критик Виссарион Белинский и писатель Валентин Пикуль:

• — В. Г. Белинский: «Подлецы потому успевают в своих делах, что поступают с честными людьми по-подлому, а честные люди поступают с подлецами по-честному»^[3].
• — Валентин Пикуль: «Любой порядочный человек бессилен против злодейства. Подлецов можно победить лишь ответной подлостью, но на это не всякий способен, и подлецы всегда учитывают чужое благородное бессилие»^[4].

Сторонники другой позиции по вопросу: «Допустимо ли следователю в борьбе с подлецами отходить от норм морали, принятых в обществе?» возможность такого отхода допускают^[5]. На вопрос о допустимых границах такого отхода сторонники этой позиции отвечают по-разному. Одни считают, что этот отход может иметь место только в каких-то крайних, исключительных случаях, другие границу этого отхода придвигают вплотную к реализации на практике известного принципа «благородная цель оправдывает любые средства».

Отображений содержания, обозначенных выше двух позиций, как и конфликта между ними, можно немало найти в искусстве. Эта проблема на примере деятельности оперативных работников уголовного розыска ярко отображена, например, писателями братьями Вайнерами (Аркадием Александровичем и Георгием Александровичем) в их романе «Эра милосердия» (1975 г.), по которому режиссером Станиславом Говорухиным был снят телесериал «Место встречи изменить нельзя» (1979 г.).

И в книге, и в фильме немало моментов, показывающих, как, в целях раскрытия преступлений, один из главных героев этой книги и фильма капитан Глеб Георгиевич Жеглов совершает действия, не отвечающие идеалам нравственности, но приводящие к достижению желаемых результатов по задержанию воров и бандитов.

Так, например, в целях быстрейшего задержания членов банды «Черная кошка» Жеглов предлагает некоторым представителям преступного мира откровенные компромиссы. Такое предложение, в частности, Жеглов делает вору Петру Ручникову по кличке «Ручечник»: «Ты мне Фокса (члена банды „Черная кошка“ — И. Н.), я тебе волю. Мое слово закон, у любого вора спроси!»^[6] Кроме того, он не раз обманывает задержанных. Так, он обманывает воровку Волокушину, когда говорит ей, что они отпускают Ручникова — организатора кражи шубы у жены английского дипломата из гардероба Большого театра, и за эту кражу придется отвечать ей одной. Поверив этому, Волокушина дает показания о всех кражах, совершенных Ручниковым.

В другом случае Жеглов подбрасывает в карман вору Сапрыкину по кличке «Кирпич» украденный этим вором в трамвае кошелек, но выброшенный им при задержании. Это дало возможность совершить арест Сапрыкина и через него выйти на след целой банды.

По поводу этого действия, которое сам Жеглов считал, безусловно, правильным, поскольку оно ускоряло задержание и арест опасной банды, у него происходит конфликт с его новым сотрудником Шараповым, осудившим это действие.

Представляется, что в эпизоде их спора в словах Жеглова и Шарапова весьма ярко выражена вся сущность рассматриваемой нами проблемы.

Шарапов осуждает Жеглова: «Да — кошелек он украл. Но мы не можем унижаться до вранья — пускай оно формальное и, по существу, ничего не меняет!

Жеглов в ответ на замечание Шарапова: «Меняет! Без моего вранья ворюга и рецидивист Кирпич сейчас не сидел бы в камере! Да! Я засунул ему кошель! Но я для кого это делаю? Для себя? Для брата? Для свата? Я для всего народа, я для справедливости человеческой работаю! Попускать вору — наполовину соучаствовать ему! И раз Кирпич вор — ему место в тюрьме, а каким способом я его туда упрячу, людям безразлично! Им важно только, чтобы вор был в тюрьме, вот что их интересует. И если хочешь, давай спросим у ста прохожих: что им симпатичнее — твоя правда или мое вранье? И тогда ты узнаешь, прав я был или нет…»¹

Шарапов в ответ Жеглову: «Я так понимаю, что если закон разок под один случай подмять, потом под другой, потом начать им затыкать дыры каждый раз в следствии, как только нам с тобой понадобится, то это не закон тогда станет, а кистень! Да, кистень…»^[7][8]

В связи с обсуждаемой проблемой следует особо обратить внимание на один момент, не отображенный в фильме, но отображенный в книге: на торжественном ежегодном собрании работников Московского уголовного розыска, посвященном 32-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, докладчик — руководитель Московского уголовного розыска — отметил капитана Жеглова среди лучших сотрудников и призвал молодых оперативников брать с него пример.

В конечном итоге цель, за достижение которой боролся Жеглов, была достигнута — банда была разгромлена. Заметим, что этому очень во многом способствовало получение у арестованного бандита Фокса собственноручно написанного им текста, который затем был использован в качестве записки, якобы адресованной членам банды. И добыл этот текст у Фокса обманным путем — путем проведения якобы «графологической экспертизы» — Шарапов!

Многочисленные примеры, когда отступление борцов с преступностью от идеалов морали помогало разоблачить преступников, содержатся во многих современных телесериалах с детективным сюжетом в какой-то мере отражающих действительную ситуацию.

Так какая же позиция предпочтительнее — позиция сторонников строгого соблюдения норм морали в борьбе с преступностью, или тех, кто допускает в целях повышения эффективности этой борьбы возможность определенного отступления от идеалов морали?

Представляется, что при решении этой проблемы может быть использован подход русского философа И. А. Ильина, который он применил к решению вопроса о допустимости или недопустимости применения насилия в борьбе со злом, при исследовании этой проблемы в своей работе «О сопротивлении злу силою»^[9].

Следуя его алгоритму, начнем с утверждения исходного принципа: использование аморальных средств в борьбе с преступностью следователям необходимо избегать. В ситуации морального выбора следователь должен предпочитать строгое выполнение норм морали, принятых в обществе.

Тем не менее в уголовно-процессуальной деятельности следователя обстоятельства могут сложиться так, что он этими обстоятельствами будет поставлен в ситуацию такого выбора, о которой народная мудрость говорит — «из двух зол лучше выбирать меньшее».

Иначе говоря, в целях раскрытия того или иного преступления в определенных ситуациях следователь бывает вынужден использовать приемы, не отвечающие идеалам нравственности.

При этом, если аргументацию, которую И. А. Ильин использовал в защиту применения силы в борьбе со злом, перенести в сферу разбираемой нами проблемы, то можно определить следующие условия, которые следователи должны соблюдать для того, чтобы вынужденное отступление от идеалов морали не стало нормой их деятельности.

Эти условия следующие:

• 1) отступление следователем в его деятельности по раскрытию преступления от моральных идеалов (например, применение хитрости в борьбе с подозреваемым в преступлении) может быть только вынужденной и крайней мерой;
• 2) это отступление должно быть немедленно прекращено, как только вынужденная необходимость совершенного отступления отпадет;
• 3) осознавая, что в данной ситуации следователь отступает от идеалов морали, он должен постоянно проверять мотивы, побудившие его это сделать — «Я делаю это в интересах общества или в своих личных интересах?»;
• 4) отступление от моральных идеалов должно иметь определенную границу, переход которой грозит уподоблению следователя тому преступному элементу, с которым он борется.

Где же проходит эта граница? Для ее графического изображения здесь можно использовать общую схему, для определения допустимой границы применения насилия в борьбе со злом, которая уже приводилась в пар. 1 главы 4 этой работы.

Как уже отмечалось там, определить тот момент в деятельности следователя, когда он начинает совершать действия, оцениваемые как несоответствующие требованиям высокой нравственности на этой схеме не сложно, но определить ее в каждой конкретной ситуации морального выбора, в которой иногда оказывается следователь на практике, очень и очень непросто. Залог успешного поиска следователем этой точки в реальной практике его деятельности — это высокий уровень его нравственного сознания.

• [1] См., например: Проблемы судебной этики / под ред. М. С. Строговича. М. :Наука, 1974. С. 20.
• [2] Найденов В. В. Советский следователь. М.: Юридическая литература, 1980. С. 85.
• [3] Цит. по: Великие мысли великих людей. Антология афоризмов. В 3 т. Том 3. XIX—XX вв.ека / сост. И. И. Комаров, А. П. Кондрашов. М.: РИПОЛ КЛАССИК, 1998. С. 62.
• [4] Пикуль В. Богатство // В. Пикуль. Собр. соч. в 12 т. М.: АО «Деловой центр», 1994.С. 419.
• [5] См., например: Ароцкер Л. Е. Тактика и этика судебного допроса. М.: Юридическая литература, 1969. С. 42—44; Ратинов А., Зархин Ю. Следственная этика // Социалистическая законность. 1970. № 10.
• [6] Вайнер А. А., Вайнер Г. А. Эра милосердия. М.: Московский рабочий, 1988. С. 248.
• [7] Вайнер А. А., Вайнер Г. А. Эра милосердия. М.: Московский рабочий, 1988. С. 122.
• [8] Там же.
• [9] См.: Ильин И. А. О сопротивлении злу силою // И. А. Ильин. Соч. В 2 т. М. :Медиум, 1993. Т. 1. С. 301—480.