Городская литература: жанрово-тематическое своеобразие

Зачем, по какому праву те, которых мы называем сеньорами, считают себя нашими господами? Чем заслужили они это? Разве мы не дети одного и того же отца и одной матери, Адама и Евы?.. Они живут в прекрасных жилищах, мы мучимся и трудимся на поле под дождем, на ветру, и что мы зарабатываем, идет от нас на поддержание их же достоинства…

Из проповеди Джона Болла, вожака крестьянского

восстания в Англии в 1381 г.

Начиная с XII в. в Европе наблюдается быстрый рост городов. Население городов составляют пришедшие из деревень крестьяне, ремесленники, торговцы, чиновники, врачи, адвокаты и другие представители свободных профессий. В борьбе против своеволия феодалов города становятся опорой королевской власти. В городах складывается своя культура, своя словесность, отмеченные своеобразием, что особенно рельефно при сопоставлении с рыцарской литературой.

Перед нами — не мир утонченных, куртуазных чувств, не красоты рыцарских замков, а реальность узких городских улочек, рынков, крестьянских изб, трактиров. Изящному рыцарю противостоит хитрый купец, ловкий торговец, ремесленник, деляга стряпчий. Характерные черты городской литературы — наивный реализм, воспроизведение непоэтичных бытовых деталей, склонность к сатире и назидательности. Важнейшие жанры: фаблио и шванки, сатирический животный эпос, дидактико-аллегорический эпос, а также драматургические формы: миракли, мистерии, моралите, фарсы и соти.

Малые жанры. Фаблио (франц.) и шванки (нем.) — стихотворные, а позднее и прозаические сатирически окрашенные сюжеты, нередко близкие к анекдотам или сниженным, пародийным вариациям на темы рыцарских романов — относят к малым жанрам. Им присущи живость рассказа, увлекательность комических интриг и яркость представленных сатирических типов — жадного купца, глупого и развратного священнослужителя, бесчестного судейского и др. Истории эти незамысловаты, нередко забавны.

В фаблио «О Буренке, поповской корове» нон отбирает у крестьянина корову и, чтобы та не вернулась домой, привязывает ее к своей. Но вскоре крестьянин обнаруживает ее у себя на дворе. Она не только нашла прежнего хозяина, но и привела с собой поповскую Буренку.

В немецкой шванке «Завещание осла» некий монах совершил богохульство, похоронив осла па священной земле, после чего епископ, славный своим благочестием, призвал его к себе для наказания. По виновный не растерялся. Он сообщил, что осел перед кончиной написал завещание, в котором оставил епископу несколько золотых луидоров. После чего дело было благополучно исчерпано.

В Германии был популярен сборник шванков «Поп Лмис», герой которого — ловкач, дурачащий своих прихожан. Пройдоха, он сообщает, например, что в колодце, куда он бросает мелких рыб, животворная вода. Или демонстрирует осла, умеющего читать; для этого он кладет перед ним огромную Библию, страницы которой пересыпаны овсом. Осел его поедает, переворачивая страницы. Попутно он собирает деньги на церковные нужды от женщин, которые никогда не изменяли своим мужьям. Естественно, к нему с приношениями устремились все женщины, виноватые и невиновные, дабы снять с себя подозрения в неверности.

Фаблио и шванки сыграют существенную роль в генезисе жанра ренессансной новеллы.

Животный эпос. Наиболее известный памятник животного эпоса — это французский «Роман о Лисе», анонимное сочинение, плод труда нескольких авторов. Оно издавалось на протяжении нескольких десятилетий (конец XII — середина XIII в.), состоит из 26 отдельных историй («ветвей»), связанных единым героем — лисом Ренаром.

Произведение хранит сходство с древними сказками о животных, с баснями. Ренар предстает в разных ипостасях: хозяин замка, богатырь, барин, горожанин, сочетающий доброту с коварством. Характер Ренара отмечен двойственностью: он предстает перед нами то как хищник, когда притесняет слабых и бесправных, то как хитроумен, дурачащий сильных мира сего, но нередко оказывающийся обманутым мелкими зверюшками. В поэму введены другие аллегорические персонажи, «репрезентирующие» различные сословия средневекового общества: лев Нобль (королевская власть, аристократия), волк Изегрим (рыцарство), осел Бернар (служители церкви), а также некоторые другие: петух Шантеклер, кот Тибер, барсук Тринбер. В них просвечивают не только черты представителей феодальных сословий, но и штрихи, присущие вообще человеческой природе: хвастовство, глупость, наивность, хитроумие. В животном мире поэмы в сатирико-комическом ключе представлены узнаваемые особенности французской действительности XII—XIII вв. Это обусловило широкую читательскую популярность поэмы. Ее мотивы и приемы получили отзвук в литературе. Одна из ее версий — поэма Гёте «Рейнеке-Лис» (1793).

Аллегорический эпос. Блестящий образец аллегорического эпоса — французский «Роман о Розе». Автор его первой части (ок. 1230 г., 4058 стихов) — рано умерший куртуазный поэт-рыцарь Гильом де Лоррис. Обширную вторую часть (18 000 стихов) написал позднее, уже в 60—70-е. гг. XIII в. философ, политический мыслитель, эрудит-горожанин Жан Клоп и ноль, которого чаще именуют Жан де Мен. Эти части соотносятся как начало (Гильом де Лоррис) и продолжение и завершение (Жан де Мен) внешне единого сюжета. Однако если первая часть — это любовно-аллегорическая поэма, то вторая часть трансформирована в дидактико-сатирическую.

В первой части юный поэт, сраженный стрелой Амура, видит во сне прекрасную Розу. Отныне он весный пленник любви, а его путь к Розе — многотруден. И хотя он добивается ее поцелуя, силы зла, Ревность, Робость и Стыд, заключают Розу в башню, так что идеал недостижим, а надежда — единственная отрада. Во второй части утверждается мысль о том, что в любви необходимо следовать законам природы. В финале поэмы Амур и его воинство ведут осаду башни и с помощью Природы освобождают Розу. Когда влюбленный срывает ее с куста, сон рассеивается и он просыпается. Автор убежден: значимость человека определяется не знатностью, а личными достижениями. Позднее эта мысль станет определяющей для многих произведений эпохи Возрождения.

Форма романа — описание сна юноши, как будто очутившегося в Саду наслаждений, — заимствована Гильомом де Лоррисом из религиозного жанра видений. Она органически вырастает из традиций аллегорической литературы Средневековья. Источниками же любовной концепции первой части считаются поэзия Овидия, трактат Андрея Капеллана «О любви», а также лирика трубадуров и куртуазный роман. Во второй части Жан де Мен опирается на несколько иную традицию: цитирует древних — от Овидия и Аристотеля до Ювенала и Лукреция. Знакома ему поэма «Утешение философией» Боэция. Насытив поэму обширными отступлениямиразмышлениями Разума и Природы и завершив фабулу победой юноши, завладевшего Розой, Жан де Мен предлагает антикуртуазную интерпретацию куртуазной истории первой части. В целом же поэма — это синтез средневековой моральной философии.

Городская драма. Город был очагом средневекового театрального искусства, и оно представлено богатым жанровым разнообразием. Городской театр вырос из недр католической церкви, давшей жизнь главным религиозным жанрам. Чтобы месса, на которой пели и молились, производила более сильное впечатление, богослужению стали придавать драматическую форму. Так сформировался ранний вид религиозного театра — литургическая драма. Одна из лучших называлась «Девы мудрые и девы неразумные"'. в ней разрабатывалась тема воскрешения Христа. Другим жанром был миракль, в котором представлялись разного рода чудеса, описанные в библейских текстах. Особенно известно «Чудо о Теофиле» средневекового поэта Рютбефа. Еще одним жанром была мистерия, представлявшая инсценировки библейских сюжетов. Нередко спектакли были пышными, с яркими костюмами и декорациями (в духе современных сериалов!), продолжались по несколько дней. Такова была мистерия «Страстей Господних» Аркуле Гребана.

Постепенно, еще в рамках названных жанров, устройство спектаклей переходит от духовных властей — к светским, из соборов — на площади. Исполнители пьес уже не клирики, а горожане. На границе религиозного и светского театров возникли моралите. Это были драматизированные аллегории моралыю-назидателыюй направленности (например, «О разумном и неразумном»). В моралите персонажами являлись не реальные лица, а отвлеченные моральные категории: Алчность, Глупость, Пустозвонство и т. д. Зрителям особенно нравился персонаж Старый Грех. Это был человек явно немолодой, зато охочий до юных красоток. Его появление на сцене встречалось сочувственным оживлением в зале. Считается, что он — возможный прототип шекспировского Фальстафа.

В XIII в. появился, прежде всего во Франции, и собственно светский театр, связанный с народной карнавальной культурой, творчеством жонглеров, с масленичными и рождественскими играми («Игра о Робене и Марион» Адама де ла Аля, немецкие фастнахтшпили). В светском средневековом театре получили широкое развитие комические жанры — близкие к фабио фарсы {"Фарс об адвокате Патлене") и буффонные, аллегорико-сатирические соти {"Игра о Принце Дураков" Пьера Гренгуара).

Особенно значим, в том числе и для последующего развития драматургического искусства, такой демократический жанр, как фарс. Действие в нем развертывалось в сугубо бытовой, обычно семейной среде. Там возникали специфические конфликты, грубые столкновения, а иногда просто дрязги между супругами, родителями и детьми, хозяевами и слугами. Нередко коллизии эти обретали анекдотический характер, как в фарсе «Лохань».

Его герой — муж-«подкаблучник», попавший в абсолютную зависимость от деспотичной жены, откровенно им помыкающей. Супруг вынужден выполнять все мыслимые и немыслимые хозяйственно-семейные функции. Чтобы окончательно закрепостить мужа, жена составляет и вывешивает обширнейший перечень дел, ему вменяемых. Однажды, в несчастный для себя и счастливый для него день, жена во время стирки поскользнулась и рухнула в лохань с горячей водой и грязным бельем. В отчаянии она стала призывать мужа вытащить ее. Но тот, хладнокровно изучив злосчастный список, удостоверился, что такой обязанности как извлечение супруги из лохани там не зафиксировано. В итоге между супругами был достигнут «консенсус»: он спасает жену, но при условии, что означенный список будет уничтожен, а он избавлен от унижений.

Одним из популярных персонажей фарсов был ловкий стряпчий адвокат Пателен, фигура непременная для средневекового города. Его изворотливость и хитрость были столь неистощимы, что даже возник глагол «пателениться». Правда, в одном из фарсов сообщается, как Пателена сумел провести простой пастух.

Фарсы не были принадлежностью лишь городского театра. Их взял на вооружение уже в XVII в. великий комедиант Мольер.