Уголовная ответственность за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем согласно российскому законодательству

Объект и предмет легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем согласно российскому уголовного законодательству.

Под объектом преступления в доктрине российского уголовного права традиционно понимаются общественные отношения, охраняемые уголовным законом.

Вопрос о непосредственном объекте легализации (отмывания) преступных доходов является дискуссионным. Так, Н. А. Лопашенко считает, что непосредственным объектом рассматриваемого преступления являются общественные экономические отношения, соответствующие принципу запрета заведомо криминальных форм поведения^[1]; В. Б. Букарев, Ю. В. Трунцевский и Н. А. Шуленов, которые провели комплексное исследование объекта данного преступления, указывают, что основной непосредственный объект — отношения, возникающие в процессе регламентированной деятельности органов государственной власти (судебных, прокуратуры, предварительного следствия) но осуществлению задач правосудия по установлению действительного источника происхождения преступно добытого имущества; дополнительный непосредственный объект — общественные отношения, складывающиеся в сфере экономики, предпринимательства и кредитно-денежного обращения; факультативный непосредственный объект — деятельность международных финансовых институтов, международные экономические отношения, основанные на принципе запрета заведомо криминальных форм поведения в международной экономической деятельности^[2]; С. В. Максимов определяет непосредственный объект данного преступления как общественные отношения, обеспечивающие установленный порядок оборота имущества, а в качестве предмета преступления — денежные средства и иное имущество, при этом к иному имуществу в данном случае относятся: ценные бумаги, недвижимые вещи, иные отличные от денег и ценных бумаг, движимые вещи, имущественные права^[3]; А. А. Ганихин считает, что непосредственным объектом легализации выступают общественные отношения, складывающиеся в процессе осуществления экономической деятельности в сфере финансового и имущественного оборота, основанные на добросовестности их участников и контролируемости государством источников владения имуществом, общественные отношения, связанные с инвестированием капитала в национальную экономику (основной объект), а также общественные отношения, связанные с интересами правосудия (дополнительный объект). То есть легализация преступно приобретенного имущества относится к числу многообъектных преступлений^[4].

Представляется, что вопрос об объекте легализации (отмывания) преступных доходов тесно связан с проблемой правовой природы легализации.

При этом в доктрине российского уголовного права сложились несколько основных подходов к пониманию природы данного преступления помимо его понимания как экономического преступления: как преступление против правосудия^[5]; как преступление против общественной безопасности^[6].

Представляется, что данный вопрос должен быть разрешен следующим образом: рассматриваемое преступление по своей природе не является экономическим, а косвенно связано с экономической деятельностью. Легализация (отмывание) преступных доходов тесно связана с предикатным преступлением, т. е. тем преступлением, доходы от которого легализуются. В этой связи основное «назначение» легализации в преступной цепочке, идущей от предикатного преступления, — это позволить лицу, совершившему это деяние, свободно распоряжаться криминальными деньгами (в том числе для совершения последующих преступлений). С целью достижения этой цели используются различные экономические механизмы. Думается, что природу легализации (отмывания) преступных доходов в этой связи следует рассматривать двойственно:

• — если цель легализации (отмывания) преступных доходов заключается в возможности для виновного свободно распоряжаться добытыми криминальными доходами, то данное преступление посягает на отношения правосудия;
• — если цель легализации (отмывания) преступных доходов заключается в совершении последующих преступлений, то вред причиняется отношениям общественной безопасности.

В действующем уголовном законодательстве взаимосвязь легализации (отмывания) преступных доходов как с предикатными, так и с последующими преступлениями фактически не учтена, что является существенной недоработкой.

Предметом рассматриваемого преступления являются денежные средства или иное имущество, приобретенное преступным путем (для ст. 174 УК РФ) и приобретенное в результате совершения преступления (для ст. 174.1 УК РФ). Согласно п. 1 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 7 июля 2015 г. № 32 «О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем» предметом преступлений, предусмотренных ст. 174 и 174.1 УК РФ, являются не только денежные средства или иное имущество, незаконное приобретение которых является признаком конкретного состава преступления (например, хищения, получения взятки), но и денежные средства или иное имущество, полученные в качестве материального вознаграждения за совершенное преступление (например, за убийство по найму) либо в качестве платы за сбыт предметов, ограниченных в гражданском обороте.

1. Денежные средства.

Согласно и. 1 указанного Постановления под денежными средствами понимаются наличные денежные средства в валюте Российской Федерации или в иностранной валюте, а также безналичные и электронные денежные средства.

2. Иное имущество.

Понятие «иное имущество» в разрезе проблемы легализации (отмывания) преступных доходов рассматривался в теории уголовного права.

Так, И. А. Клепицкий указывает, что в качестве предмета отмывания денег следует рассматривать не только те вещи, которые получены непосредственно в ходе совершения преступления (например, денежные купюры, полученные в уплату за наркотик), но и доходы от совершения преступления в самом широком их понимании^[7].

В свою очередь, Б. В. Волженкин критиковал используемое в УК РФ понятие «имущество», которое ограничивает данный термин лишь движимыми и недвижимыми вещами, что, по мнению автора, противоречит международным нормативным правовым актам в данной области^[8]. И действительно, в Варшавской конвенции об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности и финансирования терроризма имущество определяется, как любого рода вещественное или невещественное, движимое или недвижимое, а также юридические документы и акты, дающие право на имущество или долю в имуществе.

Применительно к понятию «имущество» Н. А. Лопашенко указывает следующие его виды: ценные бумаги, драгоценные камни и драгоценные металлы, другие движимые, а равно недвижимые вещи (строения, автотранспорт, сырье, материалы, товар, земельные участки и т. д.)^[9].

Таким образом, в течение долгого времени применительно к понятию имущества как предмета легализации преступных доходов существовали два основных подхода. Основанный на международно-правовом или более широком понимании термина «имущество» как не только движимого и недвижимого имущества, но и права на имущество, и более узкий подход, сводящийся к пониманию имущества только как движимого и недвижимого.

Проблема была решена в действующем Постановлении Пленума Верховного суда РФ, в котором сказано, что иод иным имуществом следует понимать движимое и недвижимое имущество, имущественные права, документарные и бездокументарные ценные бумаги, а также имущество, полученное в результате переработки имущества, приобретенного преступным путем или в результате совершения преступления (например, объект недвижимости, построенный из стройматериалов, приобретенных преступным путем).

Отдельный вопрос стоит об объектах интеллектуальной собственности как предмете легализации имущества, приобретенного в результате совершения преступления.

Исходя из широкого понимания предмета легализации преступных доходов, определение которому дается в международных правовых актах, в частности, в уже упомянутой нами Варшавской конвенции, встает вопрос о признании объектов интеллектуальной собственности предметом легализации имущества, приобретенного преступным путем. Необходимо отметить, что уголовная ответственность за нарушение прав интеллектуальной собственности предусмотрена в ст. 146 УК РФ (нарушение авторских и смежных прав) и ст. 147 УК РФ (нарушение изобретательских и патентных прав). При этом гражданское законодательство, исходя из понимания движимого и недвижимого имущества, фактически интеллектуальную собственность имуществом или имущественным правом не признает. Авторское право регулируется четвертой частью ГК РФ, в которой не упоминается термин «имущество», а используется категория «объекты интеллектуальной собственности». В этой связи, исходя из понимания в гражданском законодательстве имущества, расширение рассматриваемой терминологии применительно к вопросам уголовной ответственности за легализацию имущества, приобретенного в результате совершения преступления, противоречило бы действующему российскому гражданскому законодательству. Таким образом, интеллектуальная собственность предметом рассматриваемого преступления не признается.

Еще одна традиционная проблема, связанная с предметом легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, — это вопрос признания возможности уголовной ответственности за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных в результате преступного неотчуждения.

Ранее в уголовном законодательстве существовало определенное исключение на этот счет, и часть составов преступлений, в которых имущество не отчуждается, «была выведена за рамки» уголовной ответственности за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем. В частности, невозвращение средств из заграницы в иностранной валюте (ст. 193 УК РФ); уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица (ст. 194 УК РФ); уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица (ст. 198 УК РФ); уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с организации (ст. 199 УК РФ); неисполнение обязанностей налогового агента (ст. 199.1 УК РФ); сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя, за счет которых должно производиться взыскание налогов и (или) сборов (ст. 199.2 УК РФ).

В юридической литературе обсуждался вопрос о природе такого исключения, которое в целом поддерживалось. Применительно к данному вопросу писал Б. В. Волженкин: «Суть всех названных преступлений заключается в невыполнении соответствующих обязанностей, установленных государством, когда субъект либо уклоняется от уплаты обязательных платежей, либо не переводит из-за границы законно принадлежащие ему средства в иностранной валюте. По-видимому, законодатель посчитал, что во всех этих случаях нет предмета преступления — денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем. Эти средства уже были у субъекта, и приобретены они не преступным путем, поэтому и надобности в их легализации не существует»^[10]. При этом автор задавался вопросом, почему в данный перечень не включены иные преступления, суть которых заключается в невыполнении имущественных обязательств, в частности, ст. 177 УК РФ (злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности) или ст. 165 УК РФ (причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием). В этом контексте Н. А. Лопашенко указывает, «что вышеперечисленные составы преступлений не приносят совершившему их лицу преступного дохода в обозначенном выше смысле. В результате их совершения происходит преступное неуменыиение, сохранение прежних размеров своего имущества или имущества организации, в которой это лицо работает»^[11].

Думается, что основная проблема в таком случае состоит в том, что предмет легализации достаточно сложно индивидуально определить. Попытка решения данной проблемы частично была предпринята в п. 3 действующего Постановления Пленума Верховного суда РФ: при смешении не имеющих индивидуально определенных признаков денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем (в результате совершения преступленил), с однородным правомерно приобретенным имуществом (например, при зачислении на банковский счет денежных средств из разных источников) последующее совершение финансовых операций или сделок с таким имуществом подлежит квалификации по ст. 174 или ст. 174.1 УК РФ в размере, соответствующем сумме денежных средств либо стоимости иного имущества, приобретенных преступным путем (в результате совершения преступления).

Однако, на наш взгляд, такой подход применительно к преступно неотчужденным денежным средствами неприменим. Например, лицо не заплатило налоги на сумму в 100 мли руб., а на счету находится 200 млн руб. В дальнейшем совершается финансовая операция на сумму 150 млн руб. Как в таком случае определять размер легализованных денежных средств? Представляется, что наиболее разумным шагом является отказ от уголовной ответственности за легализацию (отмывание) преступно неотчужденных доходов.

Другой аспект проблемы заключается в том, что преступное неотчуждение всегда менее общественно опасно, чем приобретение преступных доходов. Думается, что данный фактор также должен быть учтен в вопросе уголовной ответственности.

В Постановлении Пленума Верховного суда РФ отдельно разрешается вопрос относительно имущества, которое ограничено в гражданском обороте: если имущество, приобретенное преступным путем (в результате совершения преступления), ограничено законом в гражданском обороте и ответственность за его незаконный оборот предусмотрена одной из статей Особенной части Уголовного кодекса РФ (в частности, ст. 186, 191, 220, 222, 222.1, 228.1 УК РФ), то совершение с ним сделки в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению следует квалифицировать только по соответствующей статье как приобретение либо сбыт оружия, боеприпасов, наркотических средств и т. д. без совокупности со ст. 174 и 174.1 УК РФ. Последующее совершение в указанных целях финансовых операций и сделок с денежными средствами, полученными в результате преобразования такого имущества (к примеру, с денежными средствами, приобретенными в результате продажи наркотического средства), образует объективную сторону преступлений, предусмотренных ст. 174 илист. 174.1 Vk РФ.

Исходя из предмета посягательства, легализация (отмывание) денежных средств в российском уголовном законодательстве предусматривается в двух самостоятельных составах преступлений: ст. 174 УК РФ — легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенного иными лицами в результате совершения преступления; ст. 174.1 УК РФ — легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенного лицом в результате совершения преступления.

Согласно п. 19 Постановления при квалификации содеянного по ст. 174 или ст. 175 УК РФ суду необходимо установить, что виновное лицо заведомо знало о преступном происхождении имущества, с которым совершало финансовые операции и другие сделки, а также действия по приобретению или сбыту. При этом, по смыслу закона, лицо может быть не осведомлено о конкретных обстоятельствах основного преступления.

Важное значение имеет также понимание преступного характера происхождения денег или иного имущества.

Данный вопрос являлся предметом дискуссии в теории уголовного права. В частности, ставился вопрос, необходим ли вообще приговор по предикатному преступлению. Генеральный прокурор РФ в информационном письме от 25.11.2004 № 12/2−04 указал, что установление «факта получения лицом денежных средств или иного имущества, заведомо добытых преступным путем либо в результате совершения преступления, не означает наличия вступившего в законную силу обвинительного приговора суда, установившего событие основного преступления. Преступный способ получения лицом денежных средств или иного имущества следует подтверждать совокупностью доказательств, собранных при производстве предварительного следствия»^[12].

Такой же позиции придерживался Б. В. Волженкин, который в своей работе писал: «В ст. 174 и ст. 174.1 УК РФ речь идет о событии преступления и о том, что лицо, осуществляющее финансовую операцию или иную сделку, направленную на легализацию (отмывание) преступных доходов, знало об этом событии, а также о том, что соответствующее имущество приобретено преступным путем… Виновность лица в совершении преступления, явившегося источником отмываемых средств, может быть установлена приговором по делу об их отмывании. Что же касается ситуации, изложенной в ст. 174 УК, то здесь вообще нет необходимости установления конкретных виновников совершения первичного преступления; важно доказать, что событие преступления (допустим, незаконный оборот наркотиков) имело место и результатом этого преступления стало приобретение имущества, легализуемого в данном случае»^[13].

Отметим, что в Страсбургской конвенции под основным правонарушением понимается любое уголовное правонарушение, в результате которого были получены доходы, которые могут стать объектом правонарушения в соответствии с Конвенцией.

В настоящий момент точка в дискуссии поставлена Постановлением Пленума Верховного суда. Согласно п. 4 данного документа, но смыслу закона, вывод суда, рассматривающего уголовное дело, но ст. 174 или ст. 174.1 УК РФ, о преступном характере приобретения имущества, владению, пользованию или распоряжению которым виновный стремится придать правомерный вид, наряду с иными материалами уголовного дела может основываться:

• а) на обвинительном приговоре по делу о конкретном преступлении, предусмотренном одной из статей Особенной части Уголовного кодекса РФ (об основном преступлении);
• б) постановлении органа предварительного расследования о прекращении уголовного дела (уголовного преследования) за совершение основного преступления в связи со смертью лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности, в связи с недостижением лицом возраста уголовной ответственности, в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, в случаях, предусмотренных п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, в связи с примирением сторон, вследствие акта об амнистии, в связи с деятельным раскаянием, а также по основаниям, предусмотренным ст. 28.1 УПК РФ, если материалы уголовного дела содержат доказательства, свидетельствующие о наличии события и состава основного преступления, и органом предварительного расследования дана им соответствующая оценка;
• в) постановлении органа предварительного расследования о приостановлении дознания или предварительного следствия в связи с неустановлением на момент рассмотрения уголовного дела лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого за основное преступление, если материалы уголовного дела содержат доказательства, свидетельствующие о наличии события и состава такого преступления, и органом предварительного расследования дана им соответствующая оценка.

В рассматриваемом аспекте также необходимо обратить внимание на потенциально возможную ситуацию, когда предикатное преступление к легализации совершается на территории другого государства. Здесь возможны две потенциальных ситуации:

• а) основным преступлением является деяние, которое признается преступным согласно российскому уголовному законодательству.
• б) деяние является преступным согласно законодательству другого государства и не является таковым в соответствии с российским уголовным законодательством.

Исходя из организованного и международного характера современной преступной деятельности, а также частого международного характера самой легализации преступных доходов, подобные кейсы представляются возможными.

В первой ситуации ответственность за легализацию преступных доходов должна наступать, так как преступный характер происхождения имущества не может определяться границами действия уголовного закона.

Сложнее обстоит дело со второй ситуацией. Доходы получены от преступления, которое таковым признается на территории другого государства, но не признается таковым на территории Российской Федерации. Напрямую толкуя российский уголовный закон, можно сделать вывод, что такое деяние не может признаваться предикатным преступлением применительно к легализации преступных доходов, уголовная ответственность за него наступать, соответственно, не может. При этом подобный вывод противоречит Страсбургской конвенции по проблемам борьбы с легализацией преступных доходов.

Кратко резюмируя проблемы правовой природы легализации (отмывания) преступных доходов, следует отметить следующее:

• 1. Восприятие легализации (отмывания) преступных доходов как преступления в сфере экономической деятельности является ошибочным. Правовую природу легализации (отмывания) преступных доходов в этой связи следует рассматривать двойственно:
  • — если цель легализации (отмывания) преступных доходов заключается в возможности для виновного свободно распоряжаться добытыми криминальными доходами, то данное преступление посягает на отношения правосудия;
  • — если цель легализации (отмывания) преступных доходов заключается в совершении последующих преступлений, то вред причиняется отношениям общественной безопасности.

В действующем уголовном законодательстве взаимосвязь легализации (отмывания) преступных доходов как с предикатными, так и последующими преступлениями фактически не учтена, что является существенной недоработкой действующего законодательства.

2. Действующее законодательство фактически предусматривает возможность уголовной ответственности за легализацию (отмывание) преступных доходов, полученным путем преступного отчуждения. Представляется, что такой подход является ошибочным, и в этом случае должно быть сделано соответствующее исключение.

• [1] Лопашенко Н. А. Преступления в сфере экономики. М., 2006. С. 357.
• [2] Букарев В. Б., Трунцевский Ю. В., Шулепов Н. А. Уголовная ответственностьза легализацию (отмывание) доходов, приобретенных преступным путем. М., 2007.
• [3] Уголовный закон в практике районного суда / под ред. А. В. Галаховой. М., 2007. С. 297−298.
• [4] Ганихин А. А. Легализация (отмывание) имущества, приобретенного преступным путем: финансово-экономический и уголовно-правовой аспекты: дис. …канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2003.
• [5] Клепицкий И. А. Система хозяйственных преступлений. М., 2005. С. 517;Сережкина К. Н. Прикосновенность к преступлению в уголовном праве России: оптимизация норм и практики их применения: автореф. … дис. канд. юрид. наук. Самара, 2009. С. 7.
• [6] Давыдов В. С. Уголовная ответственность за легализацию (отмывание)денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем: правовое регулирование в России и за рубежом: автореф. … дис. канд. юрид. наук.СПб., 2006. С. 8; Разгилъдиев Б. Т. Уголовно-правовые проблемы прикосновенности к преступлению. Саратов, 1981. С. 25.
• [7] Клепицкий И. А. Система хозяйственных преступлений. М., 2005.
• [8] Волженкин Б. В. Преступления в сфере экономической деятельности. СПб., 2007. С. 287−288.
• [9] Лопашенко Н. А. Преступления в сфере экономики. М., 2006. С. 362.
• [10] Волженкин Б. В. Указ. соч. С. 290.
• [11] Лопашенко Н. А. Указ. соч. С. 363.
• [12] Текст информационного письма приведен по: Волженкин Б. В. Преступления в сфере экономической деятельности. СГ1б., 2007. С. 294.
• [13] Волженкин Б. В. Указ. соч. С. 296—297.