Сопротивление и его анализ

Адлер говорит, что пациент сдается тем легче, чем менее у него выражено «чувство собственного поражения», которое возникает у него в ситуации психотерапии по отношению к врачу (т.с. переносится на врача) (там же, с. 77). Здесь соответственно напрашивается аналогия с учением Фрейда о соотношении глубины вытеснения и способности осознания. Фрейд заметил, что чем глубже вытеснение, тем труднее осознание вытесненного. На первый взгляд кажется, что Адлер просто повторяет закономерности, обнаруженные Фрейдом. Но вместе с тем он что-то и прибавляет. Вытеснение — это в значительной мере только описательный термин, он не раскрывает природу и механизм процесса вытеснения. Адлер как будто пытается его объяснить: это ощущение поражения перед другими людьми, ощущение, которое человек не в состоянии принять в свое самосознание. Это болезненное состояние сознания уходит в подсознание, а на его месте формируются компенсирующие его защитные (невротические) образования.

Таким образом, интерпретация Адлером фрейдовского положения в собственных понятиях приносит свои плоды. Описывая и объясняя глубину вытеснения через глубину чувства поражения, Адлер в сущности пытается раскрыть природу вытеснения и его механизмы. И делает он это, анализируя механизмы Я в их связи с социальными оценками и с самооценкой. В сущности, такой анализ не противоречит учению Фрейда, который также считал, что вытеснение осуществляет Я, но в механизм этого вытеснения особенно не углублялся или считал это преждевременным, хотя, скорее всего, потому, что Фрейд был увлечен исследованием бессознательного.

Природа собственного поражения связана с функционированием Я и его самоуважением. А самоуважение является следствием определенных социальных отношений и оценок. Человек уважает себя потому, что его уважают другие, или потому, что он соответствует ожиданиям других. Чувство поражения —? это поражение в глазах других. Реакцией на это чувство является реакция борьбы, борьбы с Другим. И эта борьба переносится на межличностные отношения пациента с врачом. Пациент будет вытеснять чувство поражения, демонстрируя перед врачом компенсирующие формы поведения. (Так же и у Фрейда: вытесненное психическое содержание создает замещающие образования, компенсирующие вытеснение первичного психического образования; или вытесненное образование проецируется затем на других людей, в частности переносится на врача.) У Адлера это уже жестко установленная связь: чувство поражения всегда проявляется по отношению к другим людям. Оно не только связано с Другим по своей этиологии, но проявляется в отношениях с людьми всегда.

Можно было бы предположить, что в ситуации без Другого, без врача, компенсирующая враждебность пациента может и не проявляться; один на один с собой пациент может быть честен перед самим собой. Это, конечно, не совсем так. Чувство поражения — это реальная психическая боль, которую пациент не может или нс хочет выносить, поэтому защитные образования сохраняются у него всегда. Однако они могут ослабляться без присутствия других людей и возрастать в присутствии врача. Когда чувство поражсния анализируется и у пациента появляется страх его раскрытия, компенсирующие его защиты усиливаются. Но даже, казалось бы, если пациент наедине с собой и как будто не осознает своего чувства поражения, оно все же сохраняется в его подсознании: в глубинах его самосознания продолжает работать его свернутый межличностный механизм, т. е. борьба извне переносится внутрь, и пациент продолжает бороться с людьми внутри себя или продолжает бороться уже с самим собой. Ведь человек может чувствовать поражение только относительно другого человека, другого самосознания. Таким образом, за термином «вытеснение» стоит борьба самосознаний, социальная борьба за превосходство.

И поскольку чувство поражения прикрыто компенсирующими защитами, необходимо анализировать именно их прежде всего, а они особенно проявляются в присутствии Другого. Врач и является таким Другим. В присутствии других людей также сильнее становится чувство неполноценности, и тогда его легче увидеть и скорректировать. В общем Адлер считает, что примитивную схему невротика, в которой все впечатления оцениваются с крайних позиций и тенденциозно группируются (например, вверху или внизу, победитель или побежденный, все или ничего и т. п.), всегда можно легко идентифицировать и без особого труда разоблачить как незрелую и жизненно несостоятельную позицию, нс соответствующую реальности (как внутренней, так и внешней), с ее «тенденциозной склонностью к постоянной борьбе» (там же, с. 78). За этой схемой поведения и самосознания открываются инфантильное чувство неполноценности и стремление к власти. И в процессе психотерапии, по Адлеру, «шаг за шагом происходит раскрытие недостижимо высокой цели превосходства над всеми…» (там же). В этом общем утверждении обнаруживается примерно следующая закономерность: чем глубже поражение (неполноценность), тем выше и нереалистичнее цель и тем сильнее желание превосходства. Иначе говоря, чувство неполноценности связано со стремлением к превосходству не только содержательно, но и количественно.

Поскольку цель образуется как следствие чувства неполноценности и как реакция на чувство неполноценности, то формирование цели связано с переживанием чувства полноценности. А поскольку ошушенис полноценности связано с образами других людей, с отношениями этих других людей к ребенку в прошлом, постольку жизненная цель будет связана с желанием превзойти этих людей. И чем больше различие, чем большая пропасть отделяет в сознании ребенка его и значимых взрослых, тем меньше реальной веры в свои силы он будет ощущать, тем более нереалистичные и агрессивные цели он будет ставить перед собой.

Чем глубже ребенок чувствует свою неполноценность, тем абстрактнее и идеалистичнее он будет видеть полноценный образ себя, а также образы людей, которых он будет желать превзойти. Желание превосходства — это феномен самосознания индивида. Но поскольку самосознание диалогично, то изначально желание превосходства относится к определенному другому человеку, к его образу. И чем глубже чувство поражения ребенка, тем отдаленнее от него, тем абстрактнее будет этот образ. Можно представить этот образ совсем размытым, как туман, когда человек борется с призраками, исходящими из пустоты. Нечто подобное, вероятно, наблюдается при детском аутизме и шизофрении.

Поэтому психотерапевту особенно важно осознать образ Другого, с которым пациент борется. Осознать структуру этого образа важно для диагностики личностной патологии и построения терапии, а также осознать содержание этого образа, которое пациент носит в себе и внутри себя борется с ним. И этот внутренний диалог проецируется на отношения с другими людьми. А если индивид неосознанно хочет компенсировать свою неполноценность перед другими людьми, добиться перед ними мнимого превосходства, т. е. своей невротической цели, то здесь всегда будет присутствовать образ другого человека из детства пациента, с которым он продолжает бороться. Терапевту важно восстановить этот внутренний диалог, чтобы пациент осознал, с каким Другим он борется, какую цель в сущности ставит и каким образом он реализует эту цель в отношениях с реальными людьми, проецируя на них свои инфантильные образы и систематически проигрывая и отыгрывая их в плане своих повседневных социальных связей.

У различных людей в зависимости от ряда факторов чувство неполноценности может компенсироваться разными способами. И в соответствии с конституциональной и социальной ситуацией развития каждый человек будет выбирать свои, доступные в данный момент средства компенсации. Поэтому терапевт должен не только восстановить чувство неполноценности, но и осознать компенсирующие его защитные линии поведения, ведущие в невротическую реальность. И только после того как будут осознаны эти два элемента невроза, перед пациентом начнет открываться реальность.

Следует отметить, что Адлер, как кажется, впервые начинает активно анализировать защиты, за два десятилетия до Анны Фрейд. Болес того, следует сказать, что адлеровская терапия обязательно предполагает анализ защит. Чувство неполноценности и его компенсация — это взаимосвязанные понятия у Адлера.