Можно ли творчеству научиться?

Мы знаем, что труд — важнейшее проявление человеческой деятельности. С его помощью человек обеспечивает себе необходимые условия существования. Современная наука трактует труд как деятельность, направленную на создание общественно полезного продукта, способного удовлетворить материальные или духовные потребности человека. В соответствии с этим мы легко можем определить социальную суть творчества: это труд, направленный на создание существенно нового продукта, который отвечает материальным или духовным потребностям людей. Отсюда особая сложность трудового процесса, взгляд на творчество как на высшую форму труда.

В развитом обществе творчество, как и всякий труд, приобретает специализированный характер. Что это означает?

У человека множество потребностей. Общество как организм, объединяющий людей, имеет их еще больше. Развитие, дифференциация системы потребностей — непрерывны. Чтобы получать определенные предметы для их удовлетворения, оказываются необходимыми соответствующие области творчества. И они возникают, оформляясь в конкретные социальные институты — организации, объединения, учреждения. Все эти области подчинены общим закономерностям творчества, и тем объединены. Но в каждой из них действуют и собственные законы, а это их разделяет, сообщает им специфику (правильнее сказать, составляет их специфику). Она отражается в представлениях людей о некоторых общих признаках, характерных чертах продуктов того или иного вида творчества. Уже трехлетний ребенок в ответ на предложение потанцевать не станет рассказывать стишок или петь песенку — он закружится или запрыгает в танце.

Складываются подобные представления стихийно, и роль их в становлении человеческой личности весьма существенна: на первых этапах развития они выступают как побуждение к пробе творческих сил — посыл к выбору своего творческого пространства. Но и для общества в целом эти представления имеют большое значение: в процессе разделения труда, специализации творчества они совершенствуются на базе формирующегося научного знания, уточняются и постепенно осознаются как порождающие модели того или иного вида творческой деятельности, поддающиеся освоению. В сознании профессионалов они образуют своего рода «взлетную полосу» для творческого процесса и одновременно представляют собой сигнальные огни, высвечивающие «посадочную полосу»: чтобы «вписаться» в нее, надо идти определенным курсом. Потому и выходят из-под кисти художника живописные полотна, из-под резца скульптора изваяния, а инженерные проекты превращаются в машины. Именно потому и у журналиста результат труда — не симфония, опера или поэма, а журналистское произведение.

Особая сфера творчества — исполнительские искусства. На первый взгляд, это простое тиражирование однажды подаренных миру шедевров. Но вспомним, как непохожи порой бывают образы, родившиеся у разных исполнителей на одной и той же литературной или музыкальной основе! В данном случае именно эта основа используется как порождающая модель для создания новых уникальных творений человеческого ума и души. В истории культуры сохранятся как величайшие ценности балетные партии Галины Улановой и Майи Плисецкой, концертные программы Эмиля Гилельса и Святослава Рихтера, спектакли Анатолия Эфроса и Марка Захарова, роли, сыгранные Фаиной Раневской, Юрием Никулиным, Любовью Орловой…

Стоит учитывать, однако, что в порождающих моделях таится и некая опасность для творчества — стандартизация. Люди, не озабоченные развитием своего творческого потенциала, подвергаются ей часто. К таким применяется обычно определение «ремесленник». Означает это одно: человеку не удается оторвать «самолет» творчества от «взлетной полосы». Поднялся, может быть, чутьчуть и опять опускается на плоскость порождающей модели. А она ведь предполагает «приращение объемов», впрочем, об этом речь уже шла. Дома Гауди, хоть и дома, но в то же время — нечто совершенно фантастическое, захватывающее дерзостью проникновения в невидимые связи человека и природы.

И все-таки употребление слова «ремесленник» в таких ситуациях представляется некорректным. Понятие «ремесло» родилось в сфере материального производства, и прямой его смысл весьма конкретен: изготовление изделий ручным, кустарным способом, в большинстве случаев — индивидуально. Такое производство вовсе не исключало творческих решений! В то же время оно предполагало знание дела, т. е. способность хорошо выполнять репродуктивные элементы деятельности, ориентированные на копирование уже существующих продуктов, в соответствии с социальным заказом на их тиражирование. Это и дало путевку в жизнь переносному смыслу понятия «ремесло»: умение действовать на основе уже существующих решений — не более того. Иначе говоря, слово «ремесло» фактически стало синонимом понятия «репродуктивная деятельность». Но ведь мы уже разобрались: любой вид творчества в той или иной степени включает в себя репродуктивное начало — «чистого творчества» практически не найти. Все дело в том, как соотносятся репродуктивное и творческое в самой разновидности творческой деятельности и в мотивации творца.

А теперь вернемся к вопросу, с которого наши размышления начались: можно ли творчеству научить? Иногда на него отвечают так: «Конечно, нельзя. Но вот ремеслу как элементу творческого процесса — можно и нужно». Наверное, с этим не стоит спорить. Однако когда дело касается характеристики теоретических положений, предпочтительней не пользоваться переносными значениями слов. Поэтому наш ответ будет звучать несколько иначе: да, творчеству научить нельзя, но можно научить профессиональному способу той или иной творческой деятельности. Структура его достаточно сложна и отнюдь не сводится к технической стороне дела.

В развитом обществе все области творческой деятельности существуют в двух формах: любительской и профессиональной. Рождается любое творчество как любительское. Это первая фаза его существования, исходная форма организации. Она отмечена тем, что творческая деятельность осуществляется вне рамок каких-либо должностных обязанностей, без специальной подготовки и жесткой ответственности за качество результата. Область ее выбирается человеком стихийно, в зависимости от склонностей, в которых проявляет себя характер задатков личности. (Гёте по этому поводу заметил: в наших желаниях уже заключено предчувствие возможностей их осуществить.).

Творчество же профессиональное формируется на базе любительского в процессе разделения труда. Оно характеризуется тем, что становится для человека основным родом занятий, протекает в рамках сотрудничества с определенной профессиональной общностью, связано с исполнением соответствующих обязанностей и с ответственностью за качество результата. И тут уж возникает нужда в специальной подготовке.

Чем по существу отличается творчество любительское от профессионального? Только одним: первое представляет собой стихийное следование закономерностям данного вида деятельности, тогда как второе основывается на-закрепленном в профессиональной установке сознательном изучении этих закономерностей и стремлении следовать им.

Однако с возникновением профессионального творчества любительское вовсе не отмирает. Оно живет параллельно: его продуцирует творческая природа человека. И нередки ситуации, когда из любителей вырастают классики, а иные профессионалы не выдерживают сравнения с любителями средней руки. Дело тут не только в разной мере таланта. Убедительно свидетельствует об этом судьба Константина Сергеевича Станиславского — любителя театрального искусства, выросшего в реформатора театра. Какими обстоятельствами было отмечено становление его творческой личности? Во-первых, конечно же, богатыми задатками, со временем развившимися в талант. Во-вторых, редкой целеустремленностью, которая позволила ему достичь высокого уровня благоприобретенных качеств, необходимых для артиста и режиссера. В-третьих, благоприятным окружением — творческой средой, в которой он получал импульсы для развития.

Отсюда вывод: если человек с хорошо обозначенными задатками попадает в благоприятные обстоятельства, в творческое окружение, он может стихийно и достаточно глубоко освоить способ того или иного вида творчества, сформировать себя как личность, пригодную к данной сфере деятельности. В этом случае профессионалы охотно принимают его в свою среду. В то же время человек, выбравший то или иное занятие своей профессией, может по разным причинам (например, не очень яркие задатки или неблагоприятные условия обучения) не освоить способ деятельности профессионально, даже получив документ об образовании. И это оборачивается драмой: профессиональная общность отторгает его, не принимает в коллеги. Подобные процессы весьма болезненны. К сожалению, наблюдать их можно в самых разных областях творчества, и нередко. Потому так важно заранее проверить, готов ли ты вступить в профессиональную среду.

Анализ обстоятельств адаптации вчерашнего студента к «взрослой» профессиональной жизни позволяет утверждать, что готовность к успешной деятельности определяется, прежде всего, такими моментами:

• 1) степенью точности представлений об общественной роли профессии и устойчивых характеристиках произведений данного вида творчества, а также его способе (ясно же, что путь к созданию симфонии — не то же самое, что процесс подготовки оригинального инженерного проекта);
• 2) мерой развитости способностей и личностных качеств, соответствующих данному виду творчества;
• 3) наличием умений и навыков, необходимых для решения основных и второстепенных творческих задач;
• 4) богатством общего творческого потенциала личности, во многом зависящего от уровня ее социального, интеллектуального, нравственного развития;
• 5) устойчивостью и качеством профессиональной мотивации деятельности (иначе говоря, преобладанием в ней профессионально значимых мотивов творческого поведения).

Все это более или менее отчетливо проявляется, как только человек оказывается «в полевых условиях» — на практике начинает самостоятельную творческую жизнь среди профессионалов.

Опыт показывает, что профессионализма можно достигнуть еще на студенческой скамье. Но при этом надо иметь в виду, что есть три его ступени. Первая, исходная — обученность. Это такой уровень освоения профессии, при котором процесс творческой деятельности идет успешно, когда надо решать принципиально знакомые задачи и потому можно обойтись в основном использованием уже известных приемов и средств. Источником новизны продукта оказывается в таких случаях предмет творческой деятельности. Новизна предмета неизбежно осваивается человеком и отражается в цели акта творчества, а значит, воплощается в продукт.

Тот, кто бывал на Арбате, не раз, наверное, обращал внимание на художников, пишущих портреты с натуры. Как правило, тут не увидишь особого своеобразия выразительных средств. Тем не менее встречаются работы, которые заставляют остановиться.

Мудрое стариковское лицо… Смешливые глаза девчушки… Отчаяннонапряженный взгляд красивой, но чем-то раненной женщины… Наверное, знатоку изобразительного искусства эти работы показались бы мало интересными — так, копия, где тут творчество?

А творчество есть. Во-первых, художник сумел увидеть в предмете отображения то, что неповторимо, уникально. Во-вторых, сумел передать это средствами, которыми овладел. А в-третьих… Копировать — значит делать копию, точное воспроизведение чегото. Натуру копировать невозможно: она всегда много богаче. Можно только схватить ее суть и рассказать о ней, но это всегда процесс творческий, даже если автор стоит на первой ступеньке профессионализма.

Вторая ступень профессионализма — умелость. Ее отличает способность человека решать новые творческие задачи на базе освоенных приемов, методов, нередко — в новых условиях. Здесь новизна продукта достигается уже не только за счет предмета деятельности: в цели творческого акта отражаются и новые задачи, и новые условия, формируя ее новые черты. Вот пример из инженерной практики.

В качестве дипломного задания студент авиационного института разрабатывал проект новой обшивки для корпуса вертолета с учетом важного обстоятельства: машине предстояло участвовать в тушении лесных пожаров. В процессе работы над темой студент выяснил, что такие обшивки существуют, но только для самолетов. Для вертолетов же используемые материалы не подходят по целому ряду параметров. Поняв, что задача перед ним новая и вовсе не учебного характера, он начал исследование с изучения условий работы авиаторов в качестве пожарных, причем условий реальных. Потребовалась командировка в отряд вертолетчиков, а денег на нее в институте не было. Поехал за свой счет, увлекся делом и остановиться уже не мог. Потом — консультации с металлургами, химиками, конструкторами вертолетов. Изучил горы технической литературы, ознакомился с периодикой. И случилось озарение… Когда сел за расчеты, чувствовал себя так, будто у него выросли крылья. Защитился блестяще, и для реализации проекта его пригласили работать в крупное конструкторское бюро. А ведь это был фактически его первый серьезный самостоятельный акт творчества! Но он продемонстрировал и умелость выпускника, и вполне сложившуюся у него мотивацию инженерно-конструкторской деятельности.

Высшее проявление профессионализма — мастерство. Эта ступень представляет собой свободное парение в профессии, когда специалист достигает максимума в развитии своих творческих потенций и оказывается способным к дальнейшему совершенствованию самого способа данного вида творчества. Ему по плечу любые творческие задачи, он в состоянии обогащать средства деятельности, формировать новые методы. Естественно, что новизна результата творчества становится максимальной. При этом далеко не все, что предлагает Мастер, принимается современниками: порой его создания своим смыслом опережают время, и могут пройти десятилетия, пока его идеи поймут и примут. Даже Эйфелеву башню парижане сначала называли безобразием. Они так гордились своими старинными памятниками, и вдруг над этой монументальной красотой вознеслась конструкция из металла, не похожая ни на что! Потребовались годы, чтобы люди оценили ее легкость и стройность, величественность и ажурность, а главное — поняли, что она символизирует новые, наступающие времена.

В журналистике тоже есть такие примеры. Скажем, сколько дискуссий было в 50-х годах прошлого века вокруг «Комсомолки» по поводу «кричащего оформления» номеров и «яканья» журналистов! А сегодня этим никого не удивишь. Но время рождает новые дискуссии. Прогресс высоких информационно-коммуникационных технологий ставит в повестку дня вопрос о путях развития журналистики, и это актуализирует давние споры о правомерности подхода к ней как творческой деятельности. Современная наука о средствах массовой информации, концентрируя внимание на коммуникативных аспектах деятельности СМИ, творческие ее аспекты оставляет в тени. Это невольно способствует распространению взглядов, отрицающих творческую природу журналистики. Как следствие, возникает тенденция к снижению качества информационных продуктов, предлагаемых системой СМИ обществу. Между тем есть все основания даже в маленькой журналистской заметке видеть продукт творчества.

Подумаем: что представляет собой в принципе эта маленькая заметка? Она появляется в информационных каналах общества, потому что несет в себе новость, т. е. сообщает о каком-то существенном для людей изменении действительности. Тем самым она удовлетворяет весьма важную их потребность — знать, что происходит в мире, чтобы вести себя соответственно. Как, какими средствами пользуется журналист, создавая текст, — это вопрос качества. Принципиально же сообщение о новости есть появление в информационной картине дня, необходимой человеку и человечеству для уверенной социальной ориентации, нового звена, новой клеточки, рождение которой — вовсе не автоматическое отражение происходящего. Убедимся в этом на конкретном примере. Вот короткое сообщение, опубликованное в свое время «Комсомольской правдой»:

ВПЕРВЫЕ В МИРЕ АВТОМОБИЛЬ ПРЕОДОЛЕЛ СКОРОСТЬ ЗВУКА!

1229,77 км/ч — с такой скоростью промчался по пустыне в американском штате Невада британский автогонщик Энди Грин, став первым в мире человеком на планете, которому удалось преодолеть звуковой барьер на земле. Автомобиль Thrust SSC разгонялся по пустыне реактивным двигателем от «РоллсРойса». Главной задачей конструкторов чуда-автомобиля было не столько обеспечение мощности двигателя, сколько удержание его на поверхности земли. .

Как видим, оригинальностью подачи этот текст не отличается. И, тем не менее, как продукт деятельности он характеризуется новизной: до сих пор в фондах общества данных сведений не содержалось. Не зря материалу предпослана рубрика «Сенсация». Очевидно, что новизна здесь достигается за счет предмета повествования. В качестве такового выступает принципиально изменяющаяся ситуация в автомобилестроении. Автор приводит в сообщении четыре факта, демонстрирующих это изменение:

• 1) британский автогонщик Энди Грин промчался по пустыне в американском штате Невада со скоростью 1229,77 км/ч;
• 2) автомобиль Thrust SSC разгонялся реактивным двигателем от «Роллс-Ройса»;
• 3) Грин стал первым человеком, которому удалось преодолеть звуковой барьер на земле;
• 4) конструкторы чудо-автомобиля видели свою главную задачу в том, чтобы удержать его на поверхности земли.

И без развернутых пояснений понятно, что в реальности ситуация к четырем данным фактам не сводится. Она включает в себя и массу других, объединенных самыми разными связями: событию в Неваде предшествовала большая работа конструкторов, участников производства и сборки автомобиля, организаторов испытания и т. п. Однако в тексте о них речи нет, сообщение не есть зеркальное отражение реальности. Налицо результат получения и переработки сведений о действительных событиях. Причем переработки, определенным образом ориентированной — так что в итоге появляется не стихотворение, песня, формула или письмо к другу, а именно заметка, несущая в себе новость. Но мы уже видели: подобная переработка первичной информации, приводящая к появлению нового фрагмента реального мира, и образует внутреннюю сторону любого творческого процесса, всегда в большей или меньшей степени сопряженного с репродуктивной деятельностью. Особенность в нашем случае обусловлена тем, что максимум творческих усилий автора направлен на выявление и вычленение новости как предмета сообщения в наиболее существенных ее связях. Но это и есть одно из существенных проявлений той творческой задачи, которая обусловлена общественными потребностями, общественными ожиданиями от авторской журналистской работы!