Апартеид. 
Международное уголовное право

Действующее международное право предписывает объявлять «караемым по закону преступлением» всякое распространение идей о расовом превосходстве и любые акты расовой дискриминации (ст. 4 Международной Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации от 7 марта 1966 г.). К числу таких актов, безусловно, относится апартеид — совершение любого действия, основанного на политике и практике расовой сегрегации, совершаемого с целью установления и поддержания господства одной расовой группы над какойлибо другой расовой группой.

В ст. 1 Конвенции об апартеиде прямо говорится о том, что апартеид является преступлением против человечества и что «бесчеловечные акты, являющиеся следствием политики и практики апартеида и сходной с ним политики и практики расовой сегрегации и дискриминации… являются преступлениями, нарушающими принципы международного права, в частности цели и принципы Устава ООН, и создающими серьезную угрозу для международного мира и безопасности» .

О необходимости установления в национальном законодательстве уголовной ответственности за апартеид (расовую сегрегацию) также заявляет вступившая для России в силу вышеназванная Конвенция: «Государства — участники настоящей Конвенции обязуются… принять любые меры законодательного или иного характера, необходимые для пресечения, а также предотвращения любого поощрения преступления апартеида и сходной с ним сегрегационистской политики или ее проявлений и наказания лиц, виновных в этом преступлении» (ст. 4).

В литературе встречается утверждение о том, что апартеид является частным проявлением геноцида и не существует необходимости в криминализации деяния апартеида^[1]. Однако расовая сегрегация и деяния, образующие объективную сторону геноцида, — различные проявления человеческой деятельности. К тому же осуществление политики расовой сегрегации вовсе не преследует обязательной цели уничтожения такой демографической общности. Более того, апартеид предполагает ущемление прав и интересов только одной демографической группы — расы; а о других демографических группах (нации, этносе, религиозной общности) при совершении апартеида речи не идет вовсе.

Как видно, объективные признаки геноцида и апартеида различны. На наш взгляд, такой подход «включения» апартеида в понятие геноцида не является абсолютно верным, и, в силу различных объективных и субъективных проявлений геноцида и апартеида, последний нельзя расценивать как частное проявление геноцида. Более того, акты международного права предписывают установить самостоятельную ответственность за осуществление актов апартеида как преступления против безопасности человечества, на что было обращено внимание в отечественной науке^[2].

Экоцид

Согласно мнению В. Н. Кудрявцева вопрос об экоциде как самостоятельном виде международного преступления практически возник во время войны США во Вьетнаме. «Диким варварством было уничтожение гербицидами и химическими веществами всего живого в ряде местностей Вьетнама. Экоцид как преступление имеет своим истоком агрессивную войну. Он как бы вырос из нее. Его опасность заключается еще и в том, что нарушение экологического равновесия в каком-либо одном районе пагубно сказывается и на других, часто далеко лежащих местностях»^[3].

Юридическое определение экоцида как преступления против безопасности человечества действительно берет свое начало в документах, регламентирующих правила ведения вооруженных конфликтов. Так, ч. 3 ст. 35 I Дополнительного протокола запрещено применять «методы или средства ведения военных действий, которые имеют своей целью причинить или, как можно ожидать, причинят обширный, долговременный и серьезный ущерб природной среде». А ст. 55 этого же документа сторонам вооруженного конфликта предписано проявлять «заботу о защите природной среды от обширного, долговременного и серьезного ущерба» .

В дальнейшем понимание экоцида эволюционировало в сторону его признания не просто военным преступлением, а преступлением против безопасности всего человечества. Так, в Конвенции о воздействии на природную среду установлена обязанность не прибегать к военному или любому иному враждебному использованию средств воздействия на природную среду, «которые имеют широкие, долгосрочные или серьезные последствия, в качестве способов разрушения, нанесения ущерба или причинения вреда любому другому государству-участнику» (ст. 1).

Объективные признаки экоцида. Определение экоцида как преступления против безопасности человечества тесно связано с наступлением экологической катастрофы.

Угрожающее последствие в виде экологической катастрофы — понятие очень емкое. Так, по определению В. П. Малкова, экологическая катастрофа — это серьезное нарушение экологического равновесия в природе, которое влечет за собой разрушение устойчивости видового состава живых организмов, полное или существенное уничтожение или сокращение их численности, продуктивности, сокращение или утрату распределения в пространстве, а также нарушение циклов сезонных изменений биологического круговорота веществ и других биологических процессов в любых природных сообществах^[4].

Согласно ст. 2 Конвенции ООН о биологическом разнообразии от 5 июня 1992 г. «биологическое разнообразие» означает вариабельность живых организмов из всех источников, включая наземные, морские и иные водные экосистемы и экологические комплексы, частью которых они являются; это понятие включает в себя разнообразие в рамках вида, между видами и разнообразие экосистем.

Экологическая катастрофа как уголовно-значимое последствие имеет своими признаками устойчивое нарушение естественного функционирования экологических систем и значительное нарушение (изменение) биологического разнообразия.

Массовое уничтожение растительного или животного мира состоит в физическом истреблении растительных сообществ и совокупностей живых организмов, постоянно или временно населяющих ту или иную территорию. «Массовость» такого уничтожения нигде не определена, однако массовым уничтожением надо признавать случаи любого воздействия на флору и фауну, в результате которого создается угроза уничтожения растительного или животного вида хотя бы в одной экологической системе. В первую очередь такое деяние осуществимо посредством использования химических реагентов и других неизбирательных способов воздействия на природную среду (источники радиоактивного излучения, суммарное применение взрывчатых веществ и т. п.).

Например, только по официальным данным, в войне США во Вьетнаме (1961−1972) применили около 96 тыс. тонн гербицидов, из них 57 тыс. тонн рецептур, содержащих вещество диоксин. Засекреченными остались сведения об объемах применения гербицидов в 1970—1972 гг. на территории Вьетнама и масштабы гербицидных обработок в Лаосе и Кампучии^[5]. В документах международного симпозиума по вопросам отдаленных последствий войны США во Вьетнаме (Хошимин, 1983 г.) отмечалось, что в результате применения дефолианта «Оранж эйджент» («Orange Agent») флора, фауна почвы многих районов Южного Вьетнама претерпели сильные изменения. Большую часть тропических лесов война превратила в саванны, территории которых в ряде районов и сейчас расширяются; многие прибрежные мангровые леса полностью уничтожены, и их спонтанное восстановление потребует многих сотен лет; потеряно плодородие на больших массивах пахотных земель. Содержавшиеся в дефолиантах диоксины привели к массовым патологиям у населения Вьетнама: у большого количества жителей возникли эндокринные и гормональные расстройства, изменилось содержание половых гормонов, гормонов щитовидной и поджелудочной желез, увеличился риск развития сахарного диабета, были нарушены процессы полового созревания и развития плода.

Отравление атмосферы или водных ресурсов как акт экоцида зачастую совершается параллельно массовому уничтожению растительного и животного мира либо является способом такого уничтожения. Отравление означает виновное введение в водную или воздушную сферы таких активных агентов, которые лишают атмосферный воздух и естественную водную среду их жизнеобеспечивающих качеств как сред обитания растительных и животных организмов. Данное деяние может совершаться в виде воздействия на водные ресурсы и атмосферу химически активными веществами, продуктами биологического распада, искусственным изменением физического и химического составов водной или воздушной сред.

Законодательно не определен исчерпывающий перечень актов экоцида — ведь это преступление может совершаться иными действиями, способными вызвать экологическую катастрофу. Такой подход представляется оправданным, так как результатами научно-технический прогресса в обозримом будущем могут стать создание новых факторов воздействия на природную среду, применение которых, в свою очередь, будут угрожать наступлением экологической катастрофы.

Субъективные признаки экоцида. Так как это преступление окончено при совершении любого из перечисленных действий, то по отношению к последним должен быть установлен прямой умысел. Что же касается угрожающего последствия — экологической катастрофы — то психическое отношение к ней виновного более сложно. Если лицо желает либо допускает наступления экологической катастрофы, то наличие прямого или косвенного умысла в отношении последствия дает право квалифицировать содеянное как экоцид. Именно психическое отношение виновного к грозящей экологической катастрофе отличает экоцид от схожих по внешним признакам экологических преступлений.

За любой акт экоцида ответственности подлежит общий субъект.

• [1] Лукашук И. И., Наумов А. В. Международное уголовное право. С. 126.
• [2] См.: Шибкое О. Н. Принципы и нормы международного права как источники уголовного права: дисс канд. юрид. наук. Ставрополь, 2000. С. 130−131.
• [3] Лукашук И. И., Наумов А. В. Международное уголовное право. С. 131.
• [4] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. С. 571.
• [5] Ecological Bulletin. 1977. № 28. Р. 28.