Особенности восприятия звука

Звуки сопровождают человека с начала жизни. Многие из них ассоциируются с определенным местом, где мы их услышали, ощущениями, которые мы в это время испытывали, и, конечно, со зримыми образами источников этих звуков. Долговременная память хранит огромный объем звуковой информации, которую мы ассоциируем с теми или иными зрительными образами. Благодаря этому, даже не видя производящий звуки объект, мы часто способны сразу понять, кто или что их издает.

Не видя источника звука, мы можем также достаточно точно определить его пространственное расположение или передвижение.

Хотя самое большое количество информации о реальной среде мы получаем визуально, слух в значительной мере помогает нам не только адекватно воспринимать мир, но и соответствующим образом реагировать на разные звуки.

Следует также заметить, что человек способен воспринимать гораздо больше оттенков звука (громкость, тембр, высота), чем оттенков цвета.

Тысячу лет назад человек имел более тонкий слух и воспринимал гораздо больше звуковых оттенков, чем мы воспринимаем сегодня, — ведь точное определение характера звука и его местонахождения для нашего предка, окруженного дикой природой, зачастую было вопросом жизни и смерти.

В наши дни большинство людей проживает в городах, и чуткость восприятия звуков у них значительно притупилась. Но при этом увеличилось количество разнообразных звуков, которые мы держим в своей долгосрочной и краткосрочной памяти.

Итак, благодаря долговременной памяти, можно быстро определить, что мы в данный момент слышим. Точно так же, как визуально мы категоризируем объект, уже имея в памяти некий его инвариант (т.е. самые характерные черты), мы производим категоризацию звуков.

Мы без труда, только лишь по звуку, точнее, по его тембровым характеристикам, можем определить сотни предметов и явлений — шум поезда или машины, гул самолета или ветра, свист снаряда или пули, раскаты грома или эхо взрыва и т. п., не говоря уже о повседневных звуках, производимых окружающими предметами, — телефонных звонках, закипевшем чайнике, скрипящей двери, льющейся воде и т. д.

Многие звуки благодаря долговременной памяти способны сразу пробудить в нас соответствующие эмоции. Одни звуки могут вызвать тревогу или настороженность (гром, выстрел, крики и шум на улице, звуковой сигнал машины или поезда, злобное рычание собаки, грохот камнепада, звуки сильного ветра и т. п.), другие, наоборот, ассоциируются с безопасностью, спокойствием, безмятежностью (мягкий шелест волн, тихое журчание ручья, монотонный стрекот насекомых, пение птиц и т. п.).

В человеческом голосе мы также сразу определяем характер интонации, выражающий различные эмоции, — нежность или агрессию, иронию или пафос.

Шумы, которые мы слышим повседневно или достаточно долгое время, становятся для нас нейтральными, фоновыми, почти незаметными. На привычные, обыденные звуки (шум улицы за окном; шум двигателя машины, в которой мы едем; перестук колес вагона, в котором мы расположились; негромкие голоса людей, обращенные не к нам, и т. п.) мы практически не реагируем. Занимаясь делом, мы оставляем на периферии восприятия такие фоновые звуки, как тиканье часов, звук, производимый вентилятором, шелест листьев, шум улицы и т. п.

Порой даже сильные и громкие звуки не вызывают страха или тревоги, если мы к ним успели привыкнуть и понять, что они не причинят нам вреда (далекая артиллерийская канонада, бесконечные взрывы новогодних петард, бой часов, шум транспорта за окном и т. п.). Резкое же прекращение привычных звуков, наоборот, заставляет нас напрячь внимание: скажем, мы просыпаемся оттого, что прекратился перестук вагонных колес, обращаем внимание на то, что тиканье часов вдруг оборвалось, гул вентиляции затих и т. п.

Новые, незнакомые или неожиданные звуки сразу обостряют внимание. Они могут порождать тревогу, настороженность либо желание попять причину этих звуков. Если же какой-то звук имеет для нас существенное значение, то мы сразу же соответственно настраиваем свой слух и концентрируем на нем внимание.

Последнее обстоятельство очень важно для понимания психологии восприятия аудиальной информации. Подобно тому, как глаза заостряют внимание на том, что вдруг нас заинтересовало, слух мгновенно выделяет из множества звуков то, что нам показалось важным или любопытным, оставляя на периферии восприятия другие звуки.

Психологам давно известен «эффект застольной беседы». Суть его состоит в следующем. Если за столом сидят шесть или восемь человек и каждая пара людей, находящихся друг напротив друга, ведет между собой беседу, то посторонний человек ничего не разберет в этой какофонии. Пары же собеседников, «настраиваясь» друг на друга, будут прекрасно различать все, что говорит каждый из них. Такова уж особенность нашего слуха — в отличие от звукозаписывающей аппаратуры, которая не способна производить подобную настройку без помощи звукооператора. Поэтому при работе с аудиальной информацией звукорежиссер специально выделяет, «укрупняет» тот или иной звук.

Одно из существенных отличий слуха от зрения заключается в том, что если глазами мы воспринимаем объект лишь тогда, когда он находится в поле зрения, то звук воспринимаем независимо от того, откуда он раздается. Мало того, воспринимая человеческий голос, мы нередко, не видя говорящего, сразу можем определить, в каком настроении он пребывает, а если это незнакомый человек, то можем ориентировочно определить по характеру речи его возраст, темперамент, социальное положение и т. п. Именно этим свойством восприятия пользуются создатели радиопередач, где дополнительной характеристикой человека являются тембр и интонация голоса, темпоритм произнесения слов и фраз и многое другое, что вносит в текст дополнительные смыслы и что принято определять как паралингвистические характеристики речи.

Звук способен дать представление о перемещении объекта в пространстве, даже если мы его не видим.

Вы, наверное, замечали, что звуки духового оркестра по мере его удаления от вас становятся глуше. Причина этого кроется в том, что воздушное пространство гасит, срезает высокие тона (частоты). Когда оркестр далеко от нас, мы уже не слышим мелодию, но до нас еще доносятся отдельные басовые звуки (туба, большой барабан). Затем мы слышим лишь звук барабана и сразу понимаем, что оркестр ушел уже совсем далеко.

Аналогично воспринимаются и более активные, динамические шумы — приближение и удаление поезда, сирена проезжающей мимо машины «скорой помощи» или полиции и т. п. Когда звук сирены приближается, то кажется, что высота звука повышается, когда же автомобиль начинает удаляться, этот же звук начинает понижаться.

Воспринимаемое нами изменение высоты звука по мере приближения и удаления объясняется прежде всего тем, что, приближаясь, машина как бы подталкивает звуковые волны, ускоряя их движение, а при удалении, наоборот, как бы «растягивает» их.

У слуха существуют также физиологические уровневые (громкость звука) и частотные пороги восприятия — нижний и верхний. За их пределами восприятие звуков ухом невозможно (ультразвуки, инфразвуки, звук ниже 10 дБ) или опасно.

На большинство людей те или иные звуки производят более-менее одинаковое впечатление. Это может быть приятное ощущение или, наоборот, чувство дискомфорта, тревоги.

Восприятие звука, как и восприятие изображения, во многом определяется контекстом, в которой мы слышим тот или иной звук. Один и тот же звук мы воспринимаем по-разному, если находимся дома, на улице или в лесу.

Так же, как и при восприятии зрением объектов на разном фоне, мы по-разному воспринимаем степень их яркости (на белом снегу серый лист бумаги воспринимается как темный, а на черном бархате — как светлый), так и звуки средней силы после очень сильного продолжительного звука будут казаться тихими, а те же звуки на фоне тихого шума или музыки — громкими. При полной тишине даже незначительный шум может показаться очень громким, и наоборот, если, скажем, очень громко играет музыка, даже крик теряется на ее фоне.

Надо также иметь в виду, что чувствительность уха в относительной тишине повышается, а при восприятии звуков большой силы или перепадах громкости — понижается. Такое приспособление к звукам различной силы происходит в результате адаптации слуха. И если сила звука внезапно снижается или повышается, то такое падение или усиление громкости для нас очень ощутимо.

В основе восприятия тех или иных звуков лежит возможность слуха выделять и опознавать звуковые колебания различного характера. Одной из существенных особенностей восприятия реальных звуков окружающей среды является то, что восприятие вычленяет доминирующий звук, который для нас важен в данный момент.

Скажем, даже среди десятков одновременно звучащих звуков мать услышит плач именно своего ребенка; среди многоголосого городского шума мы сразу опознаем голос окликающего нас друга; из монотонного гула толпы мы сразу выделим пение или звук музыкального инструмента и т. п., т. е. мы способны выделять из многих звуков звук, наиболее существенный для нас или необычный для данной ситуации, в то время как остальные звуки при этом составляют лишь фон, второй план.

Хотя различные звуки довольно долго и прочно хранятся в долговременной памяти, они не оставляют в мозгу столь четкой и определенной информации, как зрение, которое быстро и надежно фиксирует в памяти тот или иной зрительный образ: нередко мы не сразу угадываем голос человека по телефону, если редко с ним общаемся; не сразу можем идентифицировать звук, схожий по характеру с другим звуком.

В реальной жизни (ив современных многоканальных системах звука в кинотеатре) слух участвует в пространственной ориентации. Информацию о пространственном положении объекта человек получает в результате разницы в громкости звука, который достигает обоих ушей. Кроме того, мы можем уточнить местоположение звука, повернув голову и почувствовав при этом, как изменились параметры звучания.

Точно так же, как бифокальность зрения помогает понять расстояние до объекта и уточнить его конфигурацию, так и два органа восприятия звука, т. е. уши, помогают определить, где находится источник звука, каково расстояние от него и каков характер пространства, в котором мы в данный момент находимся.

Аналогично воспринимается и характер звучания в том или ином пространстве (музыка, голос и шумы звучат но-разному в зависимости от наличия в помещении и на натуре отражающих или, наоборот, поглощающих поверхностей).

Чтобы было понятно, какие факторы влияют на восприятие различных звуков, перечислим некоторые основные особенности формирования звука и его распознания.

Процесс распознания звука. Услышав тот или иной звук, мы обычно стремимся понять, с каким объектом он связан, осознать, откуда этот звук идет, что служит его источником и какие последствия для нас могут быть с ним связаны.

Всякий раз, воспринимая новый звук, мы сразу сосредоточиваем на нем внимание и стараемся идентифицировать его, используя свой жизненный опыт, сохранивший в слуховой памяти инварианты различных звуков.

В долговременной памяти мы держим голоса друзей, любимых певцов, большое количество мелодий, различные шумы и т. д.

Кратковременная память удерживает в мозгу звуки лишь несколько часов либо даже несколько минут. Чаще всего это звуки, не играющие существенной роли: музыкальный сигнал чужого мобильного телефона, чей-то необычный смех, плач ребенка, чужая речь и т. п.

Оперативная же память хранит впечатление о малосущественном звуке вообще несколько секунд и затем стирает это впечатление, как говорится, за ненадобностью.

Слуховая избирательность. Об этой особенности мы уже говорили, размышляя об избирательной настроенности слуха и концентрации слухового внимания на определенном звуке, важном или просто интересном для нас в данный момент.

Слыша монотонный или повторяющийся звук, мы обычно воспринимаем его как фоновый и практически не воспринимаем, т. е. выключаем из зоны активного восприятия. Но если характер фонового шума внезапно меняется, то внимание тут же переводит звук из разряда фоновых в разряд существенных и начинает к нему «прислушиваться».

Переключение слухового внимания. Подобно тому, как мы переключаем концентрацию зрительного внимания с одного объекта на другой, так же быстро можно переключить слуховое восприятие с одного звука на другой. Например, если вы смотрите телевизор и в это время к вам обращается приятель, то вы начинаете воспринимать только его слова и практически не воспринимаете в это время речь диктора или персонажей показываемого по телевизору фильма. Потом вы снова переключаетесь на восприятие звука телевизора, но, заслышав, скажем, за окном звук взорвавшейся петарды, теперь реагируете на него, и т. п.

Конечно, мы можем так же, как при восприятии объектов периферийным зрением, одновременно воспринимать фоновый звук — шумы, музыку, интонацию реплик, но для четкого восприятия смысла звукового сообщения на нем необходимо сосредоточиться, отключив внимание от всех остальных звуков, несущих какую-то смысловую информацию.

Различение речи. Полное различение всех произносимых человеком слов возможно прежде всего в том случае, если речь разборчива, г. е. человек четко артикулирует все фонемы и придерживается общепринятых орфоэпических норм.

Немалую роль при восприятии звучащего текста играет также скорость речи.

Важны также акустические характеристики места, где произносится текст, и звуковой фон, на котором он звучит.

Значительное воздействие на восприятие слушателем речи оказывает реверберация (эффект эха), которая возникает в пустых помещениях и больших замкнутых пространствах. В зависимости от длительности реверберации (отставания эха от первого звука) разборчивость речи значительно уменьшается.

В том случае, если мы слышим речь на фоне музыки или шумов, громкость речи для распознания произносимых слов должна превышать уровень громкости фоновых звуков более чем на 8 дБ.

Шумы низких частот мешают восприятию речи в большей степени, чем шумы высокочастотные. Поэтому для различения речи на фоне низкочастотных шумов требуется большее различие в уровне громкости между речью и шумом.

Адаптация к уровню громкости. При длительном воздействии на слух очень громких звуков происходит его адаптация, т. е. слух привыкает к восприятию именно такого уровня звучания. Дело в том, что слух, как и зрение, обладает свойством утомления, поэтому в результате длительного воздействия на человеческий слух звуков с уровнем выше 75 дБ происходит снижение чувствительности слуха. Такое явление профессионалы называют эффектом дискотеки.

Еще раз подчеркнем, что чувствительность уха в относительной тишине повышается, а при различении звуков большой силы понижается. Такое приспосабливание к звукам различной силы происходит в результате адаптации слуха. И если внезапно снизить силу звука, то падение его громкости сразу же будет ощутимо для нас. Правда, при восприятии кратких повторяющихся звуковых импульсов ухо в перерывах успевает восстановить чувствительность, поэтому громкость такого прерывистого звука не падает в течение долгого времени.

И последнее. В нашем сознании никогда не существует тишины. Мы привыкли к постоянному ощущению наличия звуковой среды и не знаем, что такое ее отсутствие. Нам не дано ощутить и пережить в воображении полное отсутствие звуков. В слуховой памяти нет образа «гробовой тишины». Такое можно ощутить лишь в специальных акустических безэховых камерах. В реальной же, практической жизни мы воспринимаем тишину просто как отсутствие дополнительных звуков. Между тем тишина любого помещения имеет свой характерный «шум». Именно поэтому звукооператоры записывают павильонную паузу. О ее практическом использовании тоже будет сказано в главе 7.

Все, что мы узнали о психологии восприятия звука, имеет самое прямое отношение к работе со звуком при создании аудиального и аудиовизуального произведения, потому что законы восприятия речи, шумов и музыки при прослушивании радиопередачи, просмотре фильма или телепередачи мало чем отличаются от законов восприятия звуков в реальной жизни.

Итак, продолжаем анализ особенностей восприятия звука, делая акцент уже на фиксируемом звуке.

Как неоднократно подчеркивалось, восприятие звука в аудиальном или аудиовизуальном произведении гак же, как и восприятие изображения, во многом определяется жизненным опытом — ведь слушая радио, воспринимая фонограмму фильма или телепередачи, мы сразу различаем звуки, знакомые или незнакомые, приятные или неприятные, успокаивающие или тревожные.

Если продолжить сравнение особенностей восприятия изображения и звука, то можно сказать, что звук как таковой часто воспринимается гораздо более конкретно и реально, чем изображение. Ведь порой мы даже не можем отличить некоторые звуки (телефонный звонок, автомобильный сигнал, лай собаки, шум воды и т. п.), воспроизводимые высококачественной аппаратурой, от реальных шумов, в то время как экранное изображение никогда не спутаем с реальным объектом.

В какой-то мере восприятие изображения и звука можно сравнить с восприятием молнии и грома. Изображение воспринимается сразу, почти мгновенно. Мы даже успеваем «считывать» информацию, воспринимая ее с полиэкрана, т. е. когда видим на экране изображения сразу нескольких разных кадров. Звук же, как правило (за исключением коротких шумов типа выстрела, удара колокола, стука топора, гудка автомобиля и т. п.), воспринимается лишь в протяженности.

В телевизионной передаче «Угадай мелодию» для отгадки известной песни предлагается прослушать звучание нескольких первых ног. Понятно, что ни с одной, ни с двух нот мелодию не угадать, нужна хотя бы половина музыкальной фразы. Но даже для того, чтобы определить характер шума, необходимо какое-то время послушать его. То есть, в отличие от экранного изображения, которое может длиться несколько секунд и, тем не менее, будет адекватно воспринято нами, звук в экранном произведении должен, как правило, иметь протяженность.

Самое большое внимание в телевизионном произведении уделяется звучащему слову. Тележурналист, учитывая особенности восприятия речи при получении им аудиовизуальной информации, должен выстраивать композицию сообщения и строить фразы так, чтобы они легко воспринимались зрителем, — ведь, в отличие от радиожурналиста, работающего с печатным текстом, он не может повторить то, что не понял или недослышал.

О технике записи речи более подробно будет сказано в главе 9. Здесь же обратим внимание на некоторые побочные факторы, влияющие на восприятие зрителем речи репортера и интервьюируемых им людей.

Если в радиопередаче смысл произносимого текста обогащается благодаря тембру голоса человека, тому, как он интонирует фразу, делает паузы и т. п., то в телевизионном произведении значительную роль при восприятии речи играет не только вербальный ряд, но визуальные характеристики человека.

Имеется в виду не только лицо человека, но и его кинетическое поведение, т. е. жестикуляция, мимика и прочие движения. Жест, сопровождающий речь человека, нередко несет информацию о его характере, темпераменте, открытости или, наоборот, замкнутости, а мимика часто отражает подлинное отношение к тому, о чем он в данный момент говорит. Атрибуты одежды человека, в свою очередь, могут говорить о его социальном положении, профессиональной деятельности, вкусах и привычках.

Немаловажным при проведении интервью является и контакт глаз. Во взгляде как интервьюируемого, так и задающего вопросы и слушающего журналиста могут читаться симпатия или антипатия, доверие или недоверие, заинтересованность или равнодушие, что также влияет на восприятие экранной речи зрителем. Без контакта глаз общение журналиста с другим человеком становится формальным актом, и зритель сразу это чувствует. Используя контакт глаз, журналист поощряет собеседника к продолжению диалога, психологически поддерживает его, когда тот затрудняется с выбором правильных слов.

Технология, творчество и психология восприятия экранного изображения и звука теснейшим образом связаны между собой. Планируемое тележурналистом соотношение в аудиовизуальном произведении текста и изображения определяет технологию работы оператора, монтажера и звукорежиссера. Да и в технологическую цепочку работы редактора входит контроль текста журналиста с целью не допустить неточности фактов, неряшливости речи, дублирования в тексте того, что и так видно на экране, исключения из сюжета изображения, не имеющего к нему отношения, и т. д.

Казалось бы, чисто технологический прием — использование закадрового текста — способен придать изображению разный смысл в зависимости от психологической установки, которую дает текст.

Известный французский кинорежиссер-документалист Крис Маркер в фильме «Письмо из Сибири» (1957) приводит наглядный пример того, как можно манипулировать восприятием зрителя с помощью соответствующего соотношения изображения и звука. К кинофрагменту, состоящему из трех кадров (улица северного города, по которой проходят автобус и комфортабельный легковой автомобиль; группа рабочих, ремонтирующих участок мостовой; якут среди этой группы рабочих), он подложил три разных текста. Первый вариант был оптимистически-позитивный, второй — негативно-обличительный и третий — нейтрально-описательный. И каждый раз восприятие изображения зрителем менялось.

То же самое происходит при восприятии старой хроники в зависимости от текста, который ее комментирует. Наиболее яркий пример — текст, написанный Михаилом Роммом к знаменитому фильму «Обыкновенный фашизм» (1965), в котором кадры, снимавшиеся операторами Третьего рейха для восхваления деяний фюрера, воспринимаются как обличение нацизма.