Война Москвы и Тушина. 
Поход к Москве Скопина-Шуйского

Новый самозванец появился весной 1607 г. в неспокойной Северской земле, в городе Стародубе. Слух о его прибытии быстро разнесся по стране, и поскольку точных сведений о том, кем являлся этот похититель царского имени, не было, то в официальных документах Лжедмитрия II стали звать «цариком», или «вором»: во время стояния под Москвой — Тушинским, а позже — Калужским.

В собираемое им войско стали стекаться не только служилые люди из северских городов, но и казаки, в том числе уцелевшие болотниковцы, но главное — отряды литовской, украинской и белорусской шляхты. Их привели Миколай Меховецкий (700 кавалеристов), Осип (Иосиф) Будила (200 воинов) и Миколай Харлинский (100−150 чел.) — всего около 1000 чел. Меховецкий, командир самого большого отряда наемников, стал гетманом. Именно он организовал собравшиеся под знамена «царика» разношерстные отряды в некое подобие небольшой, но армии. Только в конце осени 1607 г. к «вору» стали приходить более крупные отряды поляков и литовцев, участвовавших в подавленном властями Речи Посполитой Сандомирском рокоше (восстании Зебжидовского) против короля Сигизмунда III.

Но, не дожидаясь прибытия рокошан, в начале сентября 1607 г. войско Лжедмитрия II выступило в поход. 15 сентября его отряды заняли Ночей, 20 сентября — Брянск. После этого войско самозванца направилось к Карачеву, где соединилось с запорожским отрядом. 8 октября произошло первое сражение с русскими правительственными войсками, осаждавшими Козельск. Командовавший ими воевода князь Василий Федорович Литвин-Мосальский был застигнут врасплох и отступил, бросив обоз. Победа воодушевила сторонников самозванца, на его сторону перешли города Дедилов, Крапивна, Епифань и Белев. Отряды Лжедмитрия II стали выдвигаться в направлении Тулы, где еще защищались Лжепетр и его воеводы Шаховской и Болотников.

Армия самозванца росла, но не быстро; к концу первого похода она составила около 4 тыс. чел. Поэтому, узнав о падении Тулы и не представляя, куда двинется собранное там большое войско Шуйского, Лжедмитрий II прекратил наступление. Его авангарды, находившиеся уже у Епифани, отошли на соединение с главными силами. Затем самозванец очистил Белев и Козельск и ушел в Карачев. Тревога не покидала его, поэтому, оставив и этот город, он направился к северским крепостям. Но 22 октября, на пути в Трубчевск, в селе Лабушеве Комарицкой волости, к нему пришли первые отряды польских и литовских рокошан под началом Евстахия Валавского и Самуила Тышкевича. Получив подкрепление, Лжедмитрий II вернулся к Брянску, который оказался занятым правительственными войсками. Отбить город самозванцу не удалось, и он ушел на зимовку в Орел. Там его армия продолжала пополняться литовскими и польскими шляхетскими дружинами. Зимой 1607−1608 гг. к Лжедмитрия) II пришли отряды и полки не только Валавского и Тышкевича, но и Адама Вишневецкого и Станислава Хруслинского, других польских и литовских военачальников, в том числе и прославившегося позже Александра Лисовского.

Настоящее войско привел в Орел князь Роман Рожинский. Оно насчитывало 4 тыс. чел. Рожинский сверг Меховецкого и стал новым военным вождем в армии Лжедмитрия II. Его войска пополнили и казаки — в Орел прибыло 5 тыс. донских и 3 тыс. запорожских казаков, приведенных атаманом Иваном Заруцким. К весне 1608 г. численность находившегося под командованием Адама Рожинского войска достигла 17−18 тыс. чел. Оно представляло серьезную угрозу, но в Москве ее явно недооценили.

После тульской победы царь Василий Иванович, несмотря на предупреждение патриарха Гермогена, посчитал ситуацию в стране нормализующейся. Быстрое отступление, почти бегство «царика» и его войска от направленных против него полков И. В. Голицына осенью 1607 г. убедили государя, что разгромить нового самозванца будет несложно. Пренебрегая советами Гермогена, Василий Шуйский распустил войска и уехал в Москву. Благодаря этому «вор» получил передышку, которой сполна воспользовался, сумев сохранить и пополнить свою армию. Лишь в апреле 1608 г. царь двинул против самозванца 25-тысячную армию под командованием родного брата князя Д. И. Шуйского.

Сражение произошло 30 апреля — 1 мая (10−11 мая) 1608 г. в 10 верстах от Волхова на реке Каменке. Началось оно ударом авангарда армии Лжедмитрия II, состоявшего из шляхетских гусарских рот панов Рудского, Велегловского и казачьих сотен. Атака разбилась о встречный натиск полков русской дворянской конницы и наемных немецких рот. От поражения сторонников самозванца спасло прибытие их главных сил. Полки Адама Рожинского (племянника главнокомандующего) и Евстахия Валавского опрокинули русский Передовой полк князя В. В. Голицына. Однако развить этот успех противнику не удалось. На помощь разбитому Передовому полку успел прийти воевода Иван Семенович Куракин, командовавший Сторожевым полком. Противник был остановлен, после чего измотанные маршем и трудным боем наемники и казаки самозванца прекратили атаки.

Возобновилось сражение на рассвете следующего дня. Русские воеводы удачно разместили свое войско в укрепленном обозе, подступы к которому с фронта прикрывало болото. Видимо, Д. И. Шуйский и его помощники, планируя ход боя, рассчитывали на неосмотрительность противника. Действительно, первые лобовые атаки польско-казацкого войска закончились неудачей, но затем ход сражения изменился. К «вору» перебежал Никита Лихарев, сообщивший Рожинскому точные сведения о силах русского войска и расположении его полков. Гетман двинул свои резервы во фланг армии Шуйского. Чтобы устрашить русских воевод, он приказал включить в этот отряд обозные телеги, укрепив на них боевые знамена. Встревоженный приближением нового неприятельского войска, Шуйский начал поспешно отводить «наряд» к Волхову. Почувствовав замешательство в действиях правительственных войск, противник перешел в наступление и опрокинул русские полки. Царская армия бежала, а поляки преследовали ее на протяжении 25 верст до расположенной за Болховым засеки.

После победы под Болховым путь к Москве был открыт, и Лжедмитрий II, а точнее польские и литовские предводители сто войска не замедлили воспользоваться открывшейся перед ними возможностью. Козельск и Калуга добровольно приняли «царя Димитрия», Борисов был оставлен своими жителями. Только под Можайском самозванец встретил первое сопротивление, но быстро овладел городом, по-видимому, с помощью захваченного в Волхове «наряда». Встревоженный происходящим, царь отстранил своего брата от командования армией. Поставив во главе ее М. В. Скопина-Шуйского, он приказал ему идти навстречу самозванцу — к реке Незнань, протекающей между Подольском и Звенигородом. Однако битвы не произошло. В выдвинутых к Незнани полках был открыт заговор, после чего царь предпочел отвести армию Скопина в столицу.

Самозванец с главными силами подошел к Москве в середине июня 1608 г., встав лагерем в селе Тушино, в 12 верстах к северо-западу от столицы, в месте впадения в Москву-реку небольшой реки Сходни. Здесь был устроен походный стан — «таборы», позднее в Тушино возвели настоящий город с крепкими стенами и башнями.

Почти сразу же под стенами Москвы начались бои. 25 июня гетман Рожинский внезапно еще до рассвета атаковал стоявшую на реке Ходынке рать князя В. (Б. Литвина-Мосальского. Переодев часть своих воинов «под московскую стражу», гетман с их помощью захватил обоз и всю артиллерию правительственной армии. В числе пленных оказался и воевода Литвин-Мосальский.

Опрокинув его полки, противник преследовал бегущих русских воинов на протяжении 6−8 верст. Основные силы находились у села Ваганьково на Пресне и вступили в сражение позже, когда разбитые на Ходынке войска добежали до них и подвели под удар царской армии своих преследователей. Началось обратное движение войск. Теперь бежали тушинцы, а московские полки их преследовали. Остановить своих воинов и отразить атаку противника воеводам самозванца удалось лишь в таборах у Тушина. После этого случая и началось возведение стен и башен вокруг «воровской столицы» .

Осада Москвы затянулась на 18 месяцев. После первых боев между столицей и Тушинским станом установились странные отношения. Оба царя, Василий Шуйский и «названный Димитрий», не препятствовали боярам и приказным людям отъезжать к своему противнику, в свою очередь, стараясь щедрыми посулами и наградами переманить бояр и дьяков из вражеского лагеря. В поисках чинов, поместий и вотчин многие видные в государстве люди по нескольку раз переезжали из стольного града в «стольное» село и обратно, заслужив в народе меткое прозвище «тушинских перелетов» .

Военные действия под Москвой шли с переменным успехом. Вскоре после Ходынского сражения царским воеводам у Медвежьего брода — переправы через Москву-реку — удалось разгромить шедшие в Тушино войска Александра Лисовского (28 июня 1608 г.).

Потерявший большую часть своего войска Лисовский не смог усилить армию Лжедмитрия II, но ее заметно приумножили пришедшие вскоре после этого в Тушино полки из так называемой Брестской конфедерации. Они воевали со шведами в Инфлянтах (прибалтийских землях) и, не получив от короля обещанного жалованья, ушли к самозванцу. Это была отличавшаяся высокой степенью боеготовности и достаточно многочисленная армия, насчитывавшая до 7 тыс. конных копейщиков. Возглавляли полки брестских конфедератов известные впоследствии тушинские военачальники Ян-Петр Сапега и Александр Зборовский.

Оказавшись в безвыходной ситуации, Василий Шуйский обратился за помощью к Швеции, находившейся тогда в состоянии войны с Речью Посполитой. Обеспечить получение от северного соседа действенной военной помощи должен был М. В. Скопин-Шуйский. В конце 1608 г. царь спешно направил его в Новгород — один из не занятых тушинцами больших русских городов. Скопину было поручено не только вступить в контакт с представителями Шведского королевства и как можно быстрее заключить с ними союзное соглашение о военной помощи, но и организовать формирование и обучение в северных и поморских городах нового русского войска и прийти на помощь Москве. К этому времени в центре страны в распоряжении правительства уже не оставалось достаточных сил, чтобы противостоять агрессии.

Военные успехи самозванца привели к тому, что территория, контролируемая правительством Василия Шуйского, уменьшилась до критического минимума. К маю 1609 г. (дата выступления Скопина с русскими и союзными шведскими войсками из Новгорода к Москве) Лжедмитрию II силой, добровольно или подневольно присягнули многие города. Среди них — Псков, Владимир, Тверь, Ярославль, Углич, Кострома, Ростов, Галич, Шуя, Кинешма, Белозерск, Суздаль, Владимир, Муром, Касимов. Воеводы Тушинского вора прочно обосновались в южных уездах страны, служивших в Смутное время базой для любого антиправительственного движения. Преданными законному царю остались лишь Смоленск, Новгород, Коломна, Переяславль-Рязанский, Нижний Новгород, Саратов, Казань с некоторыми пригородами и малонаселенные тогда сибирские остроги. Воеводы Шуйского обороняли Троице-Сергиев и Иосифо-Волоцкий монастыри — первостепенные звенья в окружавшем Москву поясе каменных крепостей-монастырей. Прекрасно понимая значение этих твердынь, тушинцы попытались овладеть и ими.

Взять Троицкую обитель было поручено войскам гетмана Яна-Петра Сапеги и полковника Александра Лисовского. У них под началом было до 10 тыс. чел. Стараясь помешать им, царь Василий направил против этих тушинских военачальников рать, поставив во главе ее младшего брата Ивана Шуйского. 22 сентября 1608 г. он настиг Сапегу и Лисовского у села Рахманцева. Произошло сражение, которое завершилось тяжелым поражением правительственного войска. Воеводы вернулись в Москву «не с великими людьми», так как большинство ходивших против Сапеги служилых людей разошлось по своим поместьям. После битвы у Рахманцева царь Василий вынужден был перейти к пассивной обороне, отведя свои поредевшие войска за крепкие московские стены. Надеяться ему оставалось лишь на помощь извне.

В свою очередь Сапега и Лисовский подошли к стенам Троице-Сергиева монастыря и начали его осаду. Шла она с 23 сентября 1608 г. по 12 января 1610 г. Расположенный в 70 верстах к северу от Москвы монастырь представлял собой в ту пору хорошо укрепленную крепость. Мощные оборонительные укрепления обители протянулись более чем на версту (1 км 284 м). Стены монастыря возносились на 4−7 саженей (8−15 м); обитель-крепость имела 12 каменных башен — до наших дней сохранилось 11 из них. Башни выдавались вперед по отношению к стенам — это обеспечивало возможность вести перекрестный огонь в случае приближения неприятеля к крепости.

Оборонял монастырь, имевший в то время исключительно важное значение для прикрытия дороги из Москвы на Ярославль и дальше в поморские города, гарнизон из 2−2,5 тыс. чел. Им командовали спешно присланные из столицы воеводы князь Григорий Борисович Долгоруков-Роща и московский дворянин Алексей Иванович Голохвастов. В подчинении у них находились 800 детей боярских и 110 стрельцов и казаков. Помимо этого в обороне обители готовы были принять участие и часть монахов, имевших до пострижения опыт военных действий, монастырские пушкари и даточные^[1] люди, а также военные слуги нашедших убежище в монастыре знатных людей.

В крепостных башнях и на стенах обители были установлены 90 орудий и затинных пищалей, котлы для варки смолы и кипятка, приспособления для опрокидывания их и бревен на неприятеля. В опасных местах подходы к монастырю перекрывали рогатки и надолбы.

25 сентября Сапега прислал защитникам монастыря ультиматум с требованием немедленно сдать обитель. Стало ясно, что предстоит борьба не на жизнь, а на смерть. Не все находившиеся в Троицком монастыре готовы были умереть за Василия Шуйского, поэтому монахи мудро призвали всех собравшихся за стенами святой обители " верно служить государю, который на Москве будет" . Именно за будущее своей страны и народа и стали сражаться с врагом защитники монастыря.

К осадным работам тушинцы приступили 1 октября 1608 г., а 3 октября начали бомбардировать крепость из имевшихся у них 17 пушек. Одновременно с бомбардировкой Лисовский устроил засаду у подземного хода, ведущего к реке Кончуре. Но его воины были замечены и атакованы защитниками монастыря. В бою полегло немало лисовчиков, был ранен и сам полковник. Стрелец Нехорошко и клементьевский крестьянин Никифор Шилов напали на польского полковника, убили под ним коня и тяжело ранили Лисовского копьем в бедро.

Убедившись в том, что бомбардировка каменных укреплений монастыря малоэффективна, поляки начали штурмовать крепость. Трижды они приступали к обители, но неудачно. Несмотря на значительные потери (численность гарнизона сократилась в несколько раз), защитники обители смогли отбить все атаки врага и продержаться до подхода к монастырю войск М. В. Скопина-Шуйского в январе 1610 г.

Помимо Троицкой обители тушинцы осадили и Свято-Успенский (Иосифо-Волоцкий) монастырь, защитники которого, исчерпав все возможности к сопротивлению, в октябре 1609 г. вынуждены были сложить оружие.

Во время осады Троицс-Сергиева монастыря Сапсга и Лисовский не ограничились начатой блокадой обители. Они развернули настоящее наступление на севере и северо-западе Русского государства, захватывая все новые и новые города. 17 февраля 1609 г. тушинцы овладели Суздалем, затем заняли Шую и Плес, 30 апреля были уже под Ярославлем, 8 июня взяли Кинешму. Почти одновременно другое тушинское войско полковника Ивана Кернозицкого овладело Тверью, Торжком, Старой Руссой.

В этой сложнейшей обстановке и пришлось действовать отправленному на северо-запад М. В. Скопину-Шуйскому. Реализуя первую из поставленных перед ним в Москве задач (получение помощи от шведов), он направил в пограничный Выборг стольника и воеводу С. В. Головина и дьяка С. З. Сыдавного-Васильева. Они должны были установить контакт со шведами и обеспечить заключение военного союза с ними. Послы достаточно оперативно выполнили поручение князя и 28 февраля 1609 г. заключили с представителями короля Выборгский договор. По этому соглашению Карл IX должен был направить в Россию свое войско, получив ответное обязательство Скопина передать ему Корельский уезд.

Выполняя вторую задачу (сбор всех наличных русских сил), воевода разослал по городам призыв выслать к нему в Новгород ратных людей. Откликнувшсь на его воззвание, к Скопину еще до прибытия шведских войск подошли тысяча тихвинцев с воеводой Горихвостовым и отряд ополченцев из заонежских погостов. Его привел Овсей Рязанов.

Однако только русских сил было явно недостаточно даже для выполнения самого малого дела — вытеснения из Новгородской земли тушинца Кернозицкого, овладевшего к тому времени Старой Руссой. Приходилось ждать шведской помощи.

Мнение историков

В документах того времени встречаются преувеличенные сведения о численности шведского вспомогательного войска (корпуса). В Выборгском договоре указывалось количество направляемых в Россию солдат — 2 тыс. конных воинов и 3 тыс. пехотинцев, но указывалось, что король может выслать дополнительные силы. Исходя из этого, казалось бы, можно доверять сведениям, что первоначально в Новгород к Скопину было прислано не 5, а 12 тыс. чел. — 8 тыс. кавалеристов и 4 тыс. пехотинцев, набранных почти по всей Европе. А затем численность вспомогательного шведского корпуса якобы довели до 15 тыс. чел.

В настоящее время достоверность этих сведений о приходе в Россию сначала 12, а потом и 15 тыс. шведских наемников признают В. Н. Козляков и Г. М. Коваленко.

Но у части современных российских историков такая информация вызывает обоснованное сомнение. И. О. Тюменцев указывает, что Скопин-Шуйский преувеличивал в своих грамотах численность союзного войска в пропагандистских целях, а Н. Г. Петрова полагает, что он делал это для того, чтобы дезинформировать противника, перехватывавшего его послания. В боях с тушинцами такие значительные шведские контингенты никогда не участвовали. Даже в Клушинской битве у Делагарди было 6−8 тыс. воинов. К тому же прибытие дополнительных войск потребовало бы выплаты дополнительного жалованья, что нашло бы отражение в источниках. Очевидно, что шведы прислали оговоренное количество солдат и ни одним человеком больше. Между тем многократно преувеличенные слухи о вступлении в страну огромного шведского войска наполнили страну, пугая врагов царя Василия. Они уверились, что в распоряжении Скопина якобы было 75 тыс. воинов. На деле численность его войска, включая наемников и русских ратников, составляла не более 8 тыс. чел.

Начальником корпуса стал генерал-лейтенант Якоб Делагарди. Несмотря на молодость (25 лет), он успел отличиться в Польско-шведской войне 1601 — 1629 гг., а затем повоевал под знаменами Морица Оранского в Нидерландах. Расходы по содержанию выступавших в поход наемников целиком легли на плечи московского правительства. Кавалеристам полагалось выплачивать 25 талеров (ефимков), пехотинцам — 12, «большим воеводам» — 5 тыс. талеров, воеводам — 4 тыс. Первые шведские отряды прибыли в Дудоровский погост в начале марта, а в Новгород — 14 апреля 1609 г.

Оставаясь в Новгороде в ожидании окончания переговоров со шведами и прибытия их войск, Скопин-Шуйский через восставшие против тушинцев Вологду и Каргополь поддерживал связь с северными городами. Он добивался не только организации ратных сил, но и «устроения земли», восстановления контроля над отрезанными от Москвы поморскими и верхневолжскими уездами и волостями. Вынужденный действовать самостоятельно, воевода Скопин получил от правительства небывалый доселе объем полномочий, схожих с прерогативами царской власти.

Новгород того времени ненадолго превращается в северную русскую столицу, заменив на время осажденную Москву. Он становится центром, организующим борьбу с отрядами Лжедмитрия II во всем верхневолжском регионе. Скопин-Шуйский является главным и весьма авторитетным представителем верховной власти в государстве. «Писания» Скопина приобрели силу царских указов, которым повиновались не только городовые миры (общины), земские и губные старосты, но и государевы воеводы и наместники. В то же время властные прерогативы Скопина ограничивались определенной территорией; он являлся представителем верховной власти на Русском Севере и в Поморье. В Среднем и Нижнем Поволжье аналогичными полномочиями был наделен воевода Федор Иванович Шереметев, шедший к Москве от Астрахани, в иных же городах и уездах подобную государеву службу выполняли другие уполномоченные царем лица.

Весной 1609 г. выдвинутые к югу самые боеспособные отряды формировавшейся в Новгороде рати Скопина начали действия против проникших в Приильменье тушинцев. Требовалось как минимум вытеснить их из этих мест. Прежде всего Скопину предстояло разгромить войско тушинского полковника Яна Кернозицкого, действовавшего у самого Новгорода. Его база располагалась в Старой Руссе в южном Приильменье. Оттуда высылались отряды, нападавшие на окрестности Новгорода. 22 апреля на Кернозицкого двинулся отряд шведского полковника Эверта Горна и русских воевод Федора Пулкова и Корнилы Чоглокова. Они заняли Порхов и Орешек, а 29 или 30 апреля выбили Кернозицкого из Старой Руссы. Новгородская земля оказалась очищенной от тушинцев.

Изменилась ситуация и в Заволжье. Жители многих городов и уездов не только оказали массовую и действенную поддержку освободительной рати собиравшегося двинуться к Москве Михаила Скопина, но и начали формировать местные ополчения, открывшие боевые действия против тушинцев.

Удачнее других действовал направленный Скопиным к Вологде отряд Никиты Вышеславцева и Овсея Рязанова. Вокруг них стала формироваться вторая земская рать, сыгравшая исключительную роль в очищении от тушинцев городов Верхневолжья. 3 марта 1609 г. это ополчение при поддержке местного населения овладела Романовым, затем Костромой и Ипатьевским монастырем, Ярославлем.

Известие об этом было воспринято в Тушинском лагере очень болезненно, но попытки восстановить контроль над богатым Верхним Поволжьем провалились. Ратникам Вышеславцева удалось отбить нападение полковника Будилы на Ярославль. Бои за город начались уже 30 апреля и продолжались до 23 мая, когда противник был вынужден окончательно уйти из-под Ярославля, в отместку за неудачу разорив окрестные места. Лисовский тогда же попытался овладеть Костромой, но с таким же результатом.

Сторонники законной власти активизировались и в других частях обширного государства, прежде всего на востоке страны. Земские люди поднялись в Балахне, Юрьевце Волжском, на Решме, в Гороховце. Нижегородское ополчение воеводы Андрея Алябьева 15 марта взяло Муром, а 27 марта — Владимир. Вскоре гуда же из Чебоксар подошла Понизовая рать Федора Ивановича Шереметева (3 гыс. стрельцов и 500 башкир). Его отряды начали теснить тушинцев. 28 июня 1609 г. один из высланных Федором Шереметевым отрядов разбил лисовчиков при переправе через Волгу под Решмой.

В конце лета 1609 г. Шереметев перешел в решающее наступление, разбив войско, собранное касимовским ханом Ураз-Мухаммедом из татар, мордвы и черемисов. Преследуя отступающего противника, его войско подошло к Касимову и осадило сто. Город был взят, а сто население приведено к покорности. Однако дальнейшее продвижение Понизовой рати было остановлено под Суздалем. Оборонявший город ротмистр Сума 28 августа разгромил один из русских отрядов, высланных против него Шереметевым.

На некоторое время правительственным войскам удалось очистить Коломенскую дорогу, важнейшую транспортную магистраль, по которой в Москву доставлялось продовольствие. Действуя на этом направлении, отличился князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Он обнаружил противника в 30 верстах от Коломны, в вотчине Чудова монастыря в селе Высоком (ныне город Егорьевск), и внезапной атакой рассеял его.

В Смоленске воевода М. Б. Шеин также стал готовиться дать отпор врагу. Им была сформирована трехтысячная рать, выступившая на соединение с армией Скопина. Смоленские полки повели в поход князь Яков Петрович Барятинский и Семен Григорьевич Ододуров (Ададуров).

Неудачи, пришедшие на смену прежним победам, не могли не обескуражить главных тушинских командиров. Они требовали активных действий, прежде всего против русско-шведского войска, собиравшегося в Новгороде. Его передовые отряды уже начали серьезно теснить противника, действовавшего ранее в Новгородской земле, одержали новые победы над Кернозицким и пришедшим ему на помощь полковником Зборовским под Торопцом (25 апреля 1609 г.) и Торжком (17 июня 1609 г.) и двинулись на Тверь. Сражение за этот город началось 11 июля 1609 г. Но проливной дождь и отступление врага остановили битву. Она возобновилась через день, когда свою роль сыграли практически не участвовавшие в сражении в первый день русские войска. На рассвете 13 июля Скопин внезапным ударом взял Тверской острог. Противника застали врасплох, спящим. Множество солдат Зборовского было уничтожено в остроге, другие погибли во время бегства. Их преследовали и рубили «на сороки верстах». Уцелели те, кто укрылся в Тверском кремле, но и они затем ушли к лагерю Сапеги у Троице-Сергиева монастыря.

После отступления неприятельского войска Скопин-Шуйский собирался прямой дорогой двигаться дальше к Москве. Но шведские наемники, которым не разрешили разграбить Тверь, отказались продолжать поход. Свое неповиновение они объяснили тем, что вместо жалованья за четыре месяца им выплатили его лишь за два, а также тем, что русские пока так и ие передали Швеции Корелу. Затребованной суммы у русских воевод на тот момент не оказалось, и большая часть войска Делагарди повернула от Твери назад к Новгороду.

Потеря значительной части войска вынудила Скопина отказаться от замысла быстрого продвижения к Москве. С воеводой осталось лишь около 1 тыс. наемных солдат — 250 кавалеристов и 720 пехотинцев. Командовал ими шведский генерал Христиерн Сомме. Для них, очевидно, деньги нашлись. Сюда следует добавить 3 тыс. русских ратников, что было явно недостаточно для броска к Москве, до которой оставалось всего 130 верст. Противник, как показали шедшие тогда бои под Москвой, все еще располагал значительными силами. Поэтому Скопин, понимая опасность своего положения, был вынужден изменить маршрут похода. С оставшимися у него войсками он пошел не к Москве, а в направлении на Ярославль. Воевода надеялся пополнить свои полки за счет ополчения верхневолжских городов, показавшего свои возможности в боях под Романовым, Ярославлем и Костромой.

К 24 июля войско Скопина прибыло в Калязин и находившийся на противоположном берегу Волги Троицкий Макарьевский монастырь. Прибыв в обитель, князь Михаил понял, что под защитой ее стен он приобрел чрезвычайно удобную базу для развертывания и обучения своего войска, состоявшего в основном не из профессиональных воинов, а из ополченцев. Руководили начавшейся боевой подготовкой собиравшегося войска опытный ветеран Христиерн Сомме и его офицеры, достаточно быстро превратившие ратников Скопина в грозных, хорошо обученных бойцов.

Экзаменом для них стало сражение с пришедшим от Троице-Сергиева монастыря Яном Сапегой. Он вел сильное войско, насчитывавшее, по русским источникам, до 20 тыс., по польским — до 10−12 тыс. чел.

Еще за месяц до этого, понимая, что новых больших сражений с тушинцами не избежать, русские воеводы стали собирать свои войска в один кулак. Из Калязинского стана по верхневолжским городам поскакали гонцы с просьбой о присылке подкреплений. И они пришли — к концу августа войско Скопина выросло до 11 тыс. воинов (по другим сведениям — до 15 тыс.).

Столкновение с Сапегой произошло 18 августа 1609 г. На правом берегу Волги находились тогда отряды Головина, Барятинского, Валуева, Жеребцова. Они занимали острожки, выстроенные по науке Сомме. Главные русские силы находились на левом берегу Волги. Очевидно, Сапега рассчитывал разбить войско Скопина по частям, но, сколько ни атаковал острожки, выбить оттуда выучеников Сомме так и не смог.

Русская позиция была удачно прикрыта речкой Жабней, имевшей топкие берега. Когда противник приблизился и занял село Пирогово, то русская и шведская пехота, выйдя из острожков, атаковала его, а затем стала быстро отступать за Жабню. Развернувшись для атаки, сапежинцы попытались преследовать отходившего в правильных порядках противника. Оказавшись перед заболоченным берегом Жабни, русские и шведы, действуя по команде, ушли в сторону от болота, а тушинцы, увлекшиеся преследованием, оказались в трясине, вдавленные туда своими задними рядами. Подготовившие ловушку ратники Скопина обстреляли противника, после чего ушли в свои острожки. Их штурм длился около 7 ч, но ни одного русского укрепления неприятелю взять не удалось.

Получив информацию о произошедшем, Скопин собрал расположенные на левобережье войска и двинул их на переправу. Сапега понял, что удара свежих русских сил его измотанные битвой полки могут не выдержать, и ушел через Углич обратно к Троице.

Одержав победу, русское войско вскоре выступило в поход. К нему вновь присоединились шведские полки Делагарди (16 сентября). Спешить вынуждали и известия о вторжении в русские пределы армии Сигизмунда III (9 сентября 1609 г.), осадившей Смоленск.

Продолжив поход, русские и шведские войска двинулись на Александровскую слободу и в начале октября 1609 г. овладели ею, начав спешно возводить вокруг острожки, зная или догадываясь о новой атаке тушинских войск. И она действительно последовала. На этот раз со Скопиным сошелся лучший из неприятельских полководцев Роман Рожинский. После взятия Иосифо-Волоцкого монастыря он вместе с полком Вильковского и ратью русских тушинцев М. Г. Салтыкова двинулся на север. Бои у Александровой слободы шли почти неделю, с 19 октября по 24 октября 1609 г. Поначалу Рожинскому удалось разгромить боевое охранение армии Скопина, стоявшее под острожком у села Коринское, но вступить в прямой бой с главными русскими и шведскими силами не получилось. Зная о превосходстве в бою польской панцирной конницы, Скопин, как и в сражении под Калягиным монастырем, расположил своих людей в острожках, на хорошо укрепленных позициях. Маневрируя, тушинцы пытались выманить его войска в открытое поле, но безрезультатно. Простояв под Александровской слободой до наступления холодов, Рожинский вынужден был уходить, отбиваясь от наводнивших весь край отрядов Скопина.

В ноябре 1609 г. «в сход» к Скопину пришел с 6-тысячным войском давно ожидаемый им боярин Ф. И. Шереметев, а затем 3-тысячная рать князей И. С. Куракина и Б. М. Лыкова, составленная из воинов государева двора. В результате силы правительственных войск, действующих к северу от Москвы, возросли, достигнув 21 тыс. чел.

Тогда же, осознавая опасность своего положения, тушинские войска в середине января 1610 г. ушли из-под стен Троице-Сергиева монастыря к Дмитрову, а затем на соединение с главными силами короля Сигизмунда III, стоявшими под Смоленском.

• [1] Даточные люди — мобилизованные в войско крестьяне и посадские люди.