Пути обогащения словарного состава языка
Иногда, однако, заимствованное слово может сохранять свои фонетические особенности, указывающие на то, что слово было когда-то заимствовано (ср., например, произношение твердого согласного перед: в русском языке исконно этого звука не было, поэтому наличие его в начале слов факт, фабрика, фаянс указывает на их иноязычное происхождение; наличие в слове начальных гласных или, например, абажур… Читать ещё >
Пути обогащения словарного состава языка (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Основным процессом, влияющим на развитие словарного состава языка, его обогащение и совершенствование, является процесс постоянного роста лексики за счет появления новых слов. Будучи связанным с историей народа, словарный состав языка отражает все многообразие его жизни: изменения в общественно-политическом устройстве, в развитии производства, науки, техники, культуры. Процесс расширения словарного состава языка особенно интенсивно протекает в периоды глубоких общественнополитических потрясений и социально-культурных перемен. Лексика языка активно реагирует на явления, вызванные к жизни этими общественными изменениями.
Новые слова (так называемые новообразования) строятся по существующим в языке словообразовательным моделям, поскольку основным способом обогащения словарного состава языка на протяжении всей истории его развития является образование новых слов на базе имеющегося в языке строительного материала. Именно словообразование обеспечивает непрерывность пополнения лексического состава языка (ср., например, бывшие неологизмы, созданные по словообразовательным моделям русского языка: целиннику октябренок у хлебозаготовки, соцсоревнование, застой, брежневщина и др.).
Словообразование (в частности, его лексико-семантический способ) обогащает словарный состав языка путем расширения семантического объема слова: существующие в языке слова вследствие семантических изменений расщепляются на два или более омонима, в результате чего возникают новые слова, осознающиеся как этимологически самостоятельные и независимые (ср. спутник, спайка, звено, перестройка и др.).
Другим источником пополнения словарного состава языка являются заимствования, т. е. слова и выражения, перенесенные из одного языка в другой, где они усваиваются в соответствии с его фонетическими и грамматическими законами. В разные исторические эпохи характер заимствований, их тематическая принадлежность, интенсивность проникновения в лексический фонд того или иного языка были неодинаковы (ср., например, заимствования в русском языке в древнерусскую эпоху в XII—XIV вв.: в основном это были тюркизмы, относящиеся к быту и коневодству: деньги, казна, карман, сундук, кушак, лошадь, табун, аркан и др.; или заимствования в XVIII в.: особенно интенсивно они шли из французского языка: наряду со словами бытового характера (пальто, кашне, манто), заимствовались многочисленные общественно-политические, военные термины (парламент, шовинизм, батальон, атака), а также термины искусства, науки {вальс, балет, романс, тире, диссонанс, нюанс)', ср. также интенсивный приток англицизмов и американизмов в сферу экономики и политики современного русского литературного языка {дилер, маркетинг, бартер, брифинг, брокер и др.). При этом при заимствовании словообразование также играет существенную роль, поскольку способствует словообразовательной адаптации слова (ср., например, суффикс -ировать в словах маршировать, репетировать, дирижировать и др. или суффикс -ист в словах программист, самбист, хоккеист и др.).
Интересно, что иногда язык дает примеры обратных заимствований, когда слово переходит из одного языка в другой, а затем вновь возвращается назад, претерпев изменения либо в своем фонетическом облике, либо в семантике. Особенно много таких примеров дает французский язык, откуда в XII—XV вв. немало слов перешло в английский, однако в XVIII в. эти слова вновь возвратились во французский язык, но уже с иным значением (например, из английского язык во французский вернулось слово jury ‘жюри, присяжные', в старофранцузском слово juree означало ‘присяга').
Заимствоваться могут не только слова, но и словообразовательная структура слова, вследствие чего в языке появляются так называемые кальки — семантико-словообразовательные копии иностранных слов, т. е. слова, состоящие из материала родного языка, но построенные по иноязычной словообразовательной или семантической модели (ср. поморфемный перевод латинских слов ргопотеп ‘вместо имени' > рус. местоимение или agricultura > рус. земледелие/, франц. subdivision, где sub- передан префиксом под-, корень -divis- основой -раздел-, а суффикс -ion — суффиксом -епие). Русское слово падеж соотносится с глаголом падать, точно так же как и латинское слово casus ‘падеж' соотносится с глаголом cadere, поскольку древние грамматисты полагали, что слово в косвенном падеже как бы «отпадает», т. е. отклоняется от своей основной формы. Кальки относятся, таким образом, к скрытым заимствованиям.
Иногда заимствоваться может и семантическая структура слова (например, французский глагол toucher кроме основного значения ‘трогать руками', имеет и переносное ‘возбуждать чувства', это значение было усвоено и русским глаголом трогать, ср. трогать до слез, до глубины души; у французского слова paradis ‘рай' еще в XVII в. возникло переносное значение ‘галерка в театре', по аналогии с ним и в русском языке появилось слово раек).
Попадая в язык, иноязычное слово переживает процесс фонетической и грамматической адаптации. В соответствии с фонетическими нормами принимающего языка устраняются непривычные фонетические контрасты (ср. упрощение в русском языке греческого сочетания звуков kh в слове khoros ‘хор'), а в китайском языке сокращается длина заимствованного слова (например, при освоении многосложного иностранного имени собственного обычно происходит его усечение, в результате которого от него остается первый слог, к которому присоединяется морфема ши ‘господин': Шашибия ‘Шекспир')[1].
Иногда, однако, заимствованное слово может сохранять свои фонетические особенности, указывающие на то, что слово было когда-то заимствовано (ср., например, произношение твердого согласного перед [е| в словах фонема, тембр, хотя орфоэпическая норма русского языка требует здесь произношения мягкого согласного; наличие в слове начального звука [ф]: в русском языке исконно этого звука не было, поэтому наличие его в начале слов факт, фабрика, фаянс указывает на их иноязычное происхождение; наличие в слове начальных гласных [а] или [э], например, абажур, автобус, эгоист, элемент, за исключением исконно русских междометий типа ах, эх; наличие в корне слова сочетаний двух гласных или согласных, например, оазис, какао, грамматика, аббат; наличие в слове сочетаний звуков, не свойственных русскому языку, например, зигзаг, вокзал, джем, гюрза, кюри и др.). Все эти факты указывают на иноязычное происхождение слова.
Кроме фонетической, происходит и грамматическая адаптация заимствованного слова, т. е. оно приобретает регулярные формы словоизменения, свойственные принимающему языку (ср. заимствованные слова шампунь, тюль, которые приобрели в русском языке категорию рода, числа, падежа), однако и здесь бывают исключения, когда иноязычное слово (особенно оканчивающееся на гласный) оказывается вне системы словоизменения (ср. несклоняемые существительные типа пальто, метро, рагу, жюри и др.).
Соотношение исконной и заимствованной лексики в каждом языке, как правило, бывает разным (в китайском языке, например, заимствования составляют ничтожно малую часть, даже при передаче научных понятий, пришедших из Европы, китайский язык использует свой строительный материал, создавая оригинальные сложные слова, например, понятие «электричество» передается в китайском языке корнем дянь ‘молния', с помощью этого корня образуются и такие слова, как ‘трамвай' дяиьчэ, ‘телефон' дяньхуа и др.; такая же ситуация наблюдается и в исландском языке, самом архаичном из языков германской группы: вместо слов телефон и радио, существующих во всех европейских языках, в исландском для обозначения этих понятий используются слова simi от thread ‘нить' и utvard ‘выбрасывать'; а в английском языке заимствования составляют около 70% его словарного состава, такой же высокий процент (50%) заимствований наблюдается и в персидском языке). В целом же языков свободных от заимствований нет, потому что ни один народ не живет в изоляции, даже если нет культурного или научного общения, всегда имеется торговое.
Сегодня во многих языках мира заимствования не приветствуются, поскольку считается, что они угрожают чистоте языка: французское правительство, например, ввело закон, запрещающий употребление английских слов (так называемых «франглийских» слов) в официальных средствах массовой информации.
Пополнение словарного состава языка может происходить и за счет диалектизмов, привлечения просторечных и разговорных элементов (ср., например, вошедшие в русский литературный язык диалектизмы: ушанка, расческа, улыбаться, нудный, хилый и др.). Многие из этих внутренних заимствований полностью освоены русским языком и стали стилистически нейтральными (ср. диалектные глаголы, введенные в литературный язык И. С. Тургеневым: шуршать, притулиться ‘найти убежище').
Утрата стилистической окрашенности слова также способствует расширению лексического фонда языка (ср., например, утвердившиеся в русском литературном языке бывшие в 1920;е гг. просторечными слова афера, ребята, зря, учеба, нехватка и др.).
Немаловажную роль в обогащении словарного состава языка играет и изменение значений существующих в языке слов (например, в древнерусском языке слово дткгго имело значение ‘год', в современном русском языке — ‘одно из времен года'). Семантические изменения зависят от многих условий, однако решающим является исторический фактор, т. е. сама социальная действительность, которая и предопределяет эти изменения (ср., например, изменения в значении слова династия: если раньше оно имело значение ‘ряд монархов из одного и того же рода, последовательно сменявших друг друга на троне', то современная действительность внесла свои коррективы, вследствие чего это слово получило значение ‘семья с наследуемой профессией', ср. династия шахтеров, сталеваров, ткачей и т. д.). Примером языкового и функционального оживления историзма может служить и слово дружина (ср. народная дружина, пионерская дружина, ледовая дружина и т. п.). Важным в этом процессе является соотношение компонентов семантической структуры слова, перераспределение которых нередко вызывает изменения его значения (ср., например, историю слова дряхлый в русском языке: первоначально оно имело значение ‘печальный, грустный', однако в XVII в. это слово приобретает значение ‘немощный от старости', что произошло вследствие перераспределения семантических компонентов слова, когда на первый план выдвинулось представление о внешних проявлениях, а на втором осталось душевное состояние субъекта).
Формирование новых форм общественно-экономических отношений в России вызвало к жизни множество семантических неологизмов, актуальных в современную эпоху (ср., например, такие слова, как перестройка, застой, перегиб, аудитор, ваучер, конвертация, монетаризм, торпедировать переговоры, порог бедности, потребительская корзина и др.).
При этом пополнение словарного состава языка иноязычной лексикой происходит весьма избирательно. Многие участки лексической системы являются закрытыми и характеризуются высокой степенью устойчивости (особенно это относится к древнейшим пластам лексики, формирующей ядро словарного состава языка: сюда входят, например, такие семантические группы, как «природа» и «человек»), периферия же, напротив, является открытой для новообразований, она легко проницаема и изменяется значительно быстрее (не случайно больше всего новообразований сегодня наблюдается в таком периферийном участке лексической системы русского языка, как общественно-экономическая лексика).
В развитии словарного состава языка выделяются, таким образом, две основные тенденции: одна из них связана с ростом национальных элементов языка (и здесь важная роль принадлежит словообразованию), другая — с ростом интернациональных элементов, что объясняется усилением и расширением международных государственных, культурных и научных связей.
Вместе с тем следует отметить, что темпы языковой эволюции, и в частности темпы обогащения словарного состава языка во многом определяются уровнем развития языка: чем более он развит, тем медленнее темпы происходящих в нем изменений. И в этом смысле в развитии литературного языка наблюдается известный парадокс, открытый Е. Д. Поливановым: прогресс в языке заключается в том, чтобы он как можно меньше изменялся. Если словарный состав языка будет изменяться стремительно, то нарушится связь поколений, так как культурно-исторические и литературно-языковые традиции предшествующих поколений будут не доступны последующим поколениям. Поэтому консерватизм словарного состава языка, «объединяя века и поколения, создает возможность единой мощной многовековой национальной литературы»[2].