Философия Платона. 
История античной философии

Учение Платона о бытии. Теория идей.

Учение Платона возникло не на пустом месте. Помимо Сократа, на Платона оказал влияние целый ряд других античных мыслителей. В его описании изменчивого чувственно-телесного сущего еще античные авторы видели следы учения Гераклита. Его логика и концепция Логоса были связаны с идеями Горгия и Кратила. Учение о числе, а также основы идеалистической онтологии Платона имели предшественников в лице пифагорейцев. Наконец, по нашему мнению, в учении о познании, а также в натурфилософии Платон испытал определенное влияние со стороны Демокрита, хотя и нe упоминает его в своих сочинениях.

Рассуждая о том, каковы должны быть образовательные стратегии для воспитания достойного гражданина и правителя города, Платон подчеркивает особую роль математики: она формирует инструменты для научного исследования и организует мышление обучающегося. Практическое значение математики и других наук, которые пользуются для своих целей сверхчувственными (абстрактными) моделями, приводит Платона к выводу о том, что они (модели) представляют собой особый предмет знания — идеальные сущности (идеи, эйдосы, числа). Платой полагал, что знание об этих сущностях априорно и врожденно, образование же есть лишь процесс припоминания того, что было скрыто из-за «родовой травмы» (большинство душ перед рождением пьет воду из реки забвения) и по невежеству тех, кто занимался воспитанием ребенка. Познать-припомнить идеальные объекты можно при помощи диалектики, которая трактуется и по-сократовски — как способ обращения к себе, «освобождения» узника из заточения в пещере чувственной реальности, и как способность мыслить чистые идеи, рассуждать о них, без обращения к вещам.

В отличие от чувственно воспринимаемого, мыслимое неизменно, тождественно себе и универсально. Платой рассматривал идеальные сущности как реальность, а не как результат абстрагирующей деятельности человеческого мышления. Различия в трактовках истины, справедливости, прекрасного и т. д. вызваны, по Платону, не тем, что содержание этих понятий связано с договоренностью и обусловлено исторически, а с ограниченностью и непросвещенностью человеческого сознания, неспособного однозначно судить о неизменном. Именно с непросвещенностью и стремится бороться Платон в своих диалогах.

То вечное и неизменное, содержание чего позволяют нам постигнуть диалектика и умозрение, Платон именует " идеей" или " эйдосом". Имея разное происхождение, оба эти слова означают «вид» — истинный внутренний облик сущего, открывающийся лишь при теоретическом постижении. Вместе с тем в отношении вещей идеи выступают родовыми понятиями (идея равного — общее понятие для всех случаев равенства, идея справедливого — для всех справедливых поступков), а также образцами (греч. paradeigma).

Бытие идей характеризуется множественностью, хотя и не такой, как бытие вещей. Будучи неделимы, идеи — повторимся — неизменны и вечны. Диалектический логос приводит к неизбежному выводу, что они взаимосвязаны друг с другом через причастность пяти «высшим видам», которые Платон выводит в диалоге «Софист»: бытию, движению, покою, тождеству и различию. Эта причастность не отрицает «атомарности» идей и полной их отделенности друг от друга. Однако мышление стремится свести рассуждения о множественном сущем к единству. Таким единством у Платона становится «превышающая все сущности» идея Блага (см. диалоги «Государство», «Филеб»), которую он сравнивает с умопостигаемым Солнцем. Именно она выступает своего рода скрепой и источником бытия и знания. Неудивительно, что христианские и новоевропейские толкователи Платона увидели в этой идее указание на Абсолют. Тема постижения идеи Блага возникает у Платона в ряде текстов, окрашенных мистически и апофатичeски (апофатика — познание предмета не путем прибавления атрибутов, признаков, а путем отрицания их). Фрагменты из диалогов «Филеб» и «Государство», а также рассуждения о Боге в диалоге «Тимей» свидетельствуют в пользу такой трактовки. Однако едва ли Платон был практикующим мистиком (каковым будет, например, основатель неоплатонизма Плотин).

Противопоставление идей вещам, которые обладают совершенно отличными от первых атрибутами (в традиционной учебной литературе это противопоставление обычно маркируют понятиями «мир идей» и «мир вещей»), приводит к многочисленным логическим затруднениям, которые Платон сознает и демонстрирует в зачине диалога «Парменид». Прямой и однозначный логический дуализм идеального и чувственно реального приводит, например, к уже упоминавшемуся парадоксу «третьего человека». Если делать упор исключительно на различие идей и вещей, то это ограничивает возможность рассматривать первые как причину и образец для вторых, и т. д.

Попытки решения проблемы онтологического дуализма присутствуют в диалогах «Софист» и «Парменид». В «Софисте» Платон демонстрирует, что ни одно из предшествующих определений бытия нe свободно от серьезных недостатков. Однако вывести безупречное определение логически невозможно: любое определение подразумевает подведение вида под род («Что такое человек? — Политическое (вид) животное (род)»), бытие же — наиболее общее родовое понятие. Поэтому философ апеллирует к очевидности, говоря, что под существующим следует понимать то, что обладает способностью оказывать и претерпевать воздействие. Таким образом, не только бытие идей, но и бытие вещей описывается пятью «высшими видами», упомянутыми ранее. В «Пармениде» же диалектика отношений между вещами и идеями разобрана в восьми (при другом варианте прочтения этого диалога — в девяти) «гипотезах». Здесь собеседники рассуждают о взаимосвязи и познаваемости «одного» и «иного» (идеи и вещи, бытия и становления) в зависимости от того, какой вариант существования того и другого принимается: совершенно независимый или же предполагающий отношение с иной природой.

Вместе с тем Платон, безусловно, не смешивает идеи и вещи — единые по своей причастности бытию, они различны в космологическом и этическом аспектах. Для космологии, этики и политической философии Платона противопоставление неизменного и сверхчувственного становящимся вещам имеет ключевое значение. Оно позволяет философу подчеркнуть дистанцию между идеальным и чувственно-реальным, объяснить несовершенство телесного мира, наличие в нем зла и несправедливости.