Тейярдизм: история как косморазвитие
В силу особенностей природных условий одни регионы более благоприятны для объединения и смешения рас, другие — менее. Наличие на «неолитическом покрове» полюсов притяжения способствовало образованию таких очагов культуры, как Центральная Америка с цивилизацией майя, Южные моря с полинезийской цивилизацией, бассейн Желтой реки с китайской цивилизацией, долины Инда и Ганга с цивилизациями Индии… Читать ещё >
Тейярдизм: история как косморазвитие (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Утверждение на рубеже XIX—XX вв. нового типа философствования, получившего название неклассического, не отменило важнейшие установки утратившей свое господство классической рациональности, которые продолжали служить основанием самых разнообразных философских концепций. В 20-е гг. нашего столетия реакцией на натурализм позитивизма, материализм марксизма, субъективизм философии жизни было возрождение философских и религиозно-философских теорий, тяготевших к универсализму, объективизму, финализму. Примером могут служить такие направления, как реализм и его восприемник неореализм, представители которого — С. Александер, А. Н. Уайтхед, Я. X. Смэтс и другие — подчеркивали существование объективной, независимом от человека реальности, доступной человеческому мышлению и восприятию. Кроме того, в своем большинстве это были философы, которые занимались осмыслением природных процессов, которые сложно было антропологизировать, подчинить человеческой логике, заставить развиваться в нужном направлении.
Ориентация на логику, науку, прежде всего математику и биологию, стремление исключить влияние человеческой субъективности на процесс познания, отождествление социального с природным обусловили рассмотрение некоторыми реалистами процесса социального развития как составной части эволюции космоса — космогенеза. Философия истории была заменена философской космологией, важнейшей стороной которой была теория творческой эволюции, переносившая способность к творчеству с человека на весь космический процесс в целом. Обретая внутреннюю жизненную силу, энергию, космос рассматривался как «крупный организм», проходящий в процессе творческой эволюции ряд стадий от неорганического состояния к органическому, затем психическому и социальному. При этом творческая эволюция трактовалась как эмерджентная (от англ, emergence — внезапное появление, возникновение) т. е. представляла собой скачкообразный процесс непредсказуемого, логически невыводимого рождения принципиально нового качества — эмерджента.
В космологической версии мирового процесса неореалистов человек лишался преимущественной ценности по сравнению с природными процессами, творческая потенция которых актуализировалась благодаря, например, Богу как гаранту бесконечного творчества Вселенной (С. Александер) или принципу «разумной гармонии» (А. Н. Уайтхед). Если у Александера человек представал как «новый эмерджент», наделенный способностью к пассивному созерцанию и отличающийся от других «эмерджентов» лишь степенью сложности, то Уайтхед и вовсе превратил человека в точку пространства, сводя его познавательную активность к чувствованию.
Более привлекательными оказались теории космогенеза, рассматривавшие историю космоса как процесс его саморазвития от биологических форм к культурным благодаря присутствию в материи духовного начала, одним из высших проявлений которого был человек. Особую роль в развитии такого рода западноевропейских теорий космогенезиса сыграл русский мыслитель В. И. Вернадский. Осознание людьми своей вовлеченности в космическую эволюцию, считал Вернадский, способствует объединению их усилий в создании ноосферы (от греч. то цнаХ — ум) (или антропосферы, или социосферы) — идеальной оболочки земли, разумно организованной и пронизанной нравственными императивами.
Идеи В. И. Вернадского оказали влияние на ректора Католического института в Париже Пьера Тейяра де Шардена (1881—1955), известного антрополога и палеонтолога, президента Французского геологического общества. В своей концепции «гармонического синтеза вселенной» Тейяр пытался объединить достижения науки с теологической интерпретацией бытия, но в 1957 г. специальным указом Ватикана его труды были запрещены для продажи в католических магазинах. Несмотря на это, идеи Тейяра де Шардена приобрели огромную популярность среди мыслителей самых различных философских направлений, а также тех представителей католицизма, которые склонялись к модернизации традиционной теологии и ориентировались на диалог науки и веры, диалог верующих и неверующих.
Вселенная, космос, по мнению Тейяра, находятся в процессе эволюционного развития — космогенеза, осью и вершиной которого является антропогенез. Исходным материалом эволюции, содержащим в себе субстанциальную основу, выступает «ткань универсума», которая имеет две органически связанные, неотделимые друг от друга стороны: внешнюю — материальную, характеризующуюся множественностью частиц, их коллективным единством, энергией, и внутреннюю, скрытую, сокровенную — духовную, проявляющую себя как сознание в самом широком смысле этого слова, как психическое, наделенное энергией. Энергию, организующую элементы материи, обеспечивающую их солидарность, Тейяр называет «тангенциальной», а энергию духовную, направляющую элементы к более сложному, сосредоточенному состоянию, «радиальной». Дуализм энергий разрешается признанием Тейяра, что в конечном счете вся энергия имеет психическую природу, а причиной, заставляющей ее развиваться по своей главной оси, является Бог. Бог воплощается в «высшем полюсе мира», в «точке Омега» — «психическом центре всеобщего течения», этом перводвигателе, трансцендентном пространству и времени, автономном, наличном и необратимом.
Космогенез проходит три этапа развития: «преджизнь», когда образуются космические тела, в том числе и Земля, на которой происходят интенсивное «геохимическое развитие», подготавливающее появление жизни; «жизнь», когда возникает биосфера, эта «живая оболочка нашей планеты», в лоне которой возникает все живое, включая человека; и «мысль», когда живая оболочка Земли становится разумной, превращается в ноософеру или сферу духа, через которую человечеству открывается выход к «сверхжизни», духовному центру универсума, представленному «точкой Омега».
В целом процесс косморазвития носит дискретный, прерывистый, скачкообразный характер: каждый этап, представляющий собой «подвижное равновесие», имеет свои критические точки, «пороги», где длительное и незаметное изменение претерпевает метаморфозу и в результате «психической мутации» преобразуется в нечто совершенно новое. На стадии жизни утверждение нового сопровождается борьбой за существование, которая представляется Тейяру «битвой шансов», шансов на выживание наиболее приспособленных к продвижению вперед. Это продвижение в определенном направлении подчинено закону направленного усложнения, или закону ортогенеза, в соответствии с которым все формы живого «следуют друг за другом по все возрастающим значениям центросложности». Этот «один нарастающий прилив в ритме веков» Тейяр характеризует как линию прогресса жизни, понимаемого как рост, подъем сознания. Таким образом, нитью Ариадны во всем многообразии появления, развития и гибели живых организмов может служить, по мнению Тейяра, следующее утверждение: «В самой своей основе живой мир образован сознанием, облеченным телом и костьми. Так что от биосферы до вида — все это лишь огромное разветвление психизма, ищущего себя в различных формах»[1].
Однако, несмотря на глубокую связность природы и человека, обусловленную присутствием и ростом сознания, появление «мыслящего духа» привносит элементы новизны в процесс космогенеза. В отличие от животного человек способен к рефлексии, то есть способен сосредоточиться на самом себе, отдавать отчет в своих мыслях и действиях. Это «самососредоточение путем проникновения в новое пространство и одновременно сосредоточение вокруг себя всего остального мира путем установления в окружающей реальности все более стройной и лучше организованной перспективы» является условием персонализации человека, становления личности, которая сохраняет свое «я», «лишь становясь все более самим собой, по мере того, как оно делает собой все остальное». Иными словами, персонализация оказывается возможной только через гоминизацию, подъем сознания всех других представителей человеческого рода, составляющих единое целое. Поэтому собственно человеческая история начинается не с появления неандертальца, хотя на завершающем этапе своего развития он предстает как законченное с точки зрения морфологии и развития мозга человеческое существо, как «современный человек в полном смысле этого слова». Первые группы людей были слишком слабо друг с другом связаны, чтобы дать импульс гоминизации.
Именно неолит, по мнению Тейяра, представляет собой «самый критический из всех периодов прошлого — период возникновения цивилизации», когда в результате удивительной метаморфозы «мы находим оседлое и организованное человечество», поделившее Землю и укоренившееся на ней. Люди занимаются скотоводством и земледелием, осваивают гончарное ремесло и ткачество, учатся обрабатывать металл и создают письменность, устанавливают правила общежития и моральные нормы. Несмотря на разобщенность этнических групп, развитие торговли и обмен идеями усиливает «проводимость» между человеческими коллективами, способствуя становлению коллективной памяти. Это и многое другое свидетельствует о том, что начиная с эпохи неолита «влияние психических факторов явно доминирует над все более приглушенными вариациями соматических факторов». Ускорение процесса гоминизации проявляется в возникновении множества обладающих обширной гаммой экономических связей, социальных институтов, религиозных верований, политических и культурных единств, ветвей, которые сливаются, сращиваются, поглощают друг друга, высвобождая с помощью индивидуализации психологическую оболочку, психологическую ось. Возникновение, умножение и эволюция наций, государств, цивилизаций, подвижное множество учреждений, народов и империй, — весь этот драматичный спектакль, называемый человеческой историей, по мнению Тейяра, представляет собой продолжение органического развития жизни и потому является «естественной историей». Сущность же этой естественной истории состоит во все возрастающем «взаимопроницании» психики народов и, как следствие этого, в усиливающемся взаимообогащении культур. Поэтому, приходит к выводу Тейяр, так называемое историческое время, включая современное, всего лишь прямое продолжение неолита.
В силу особенностей природных условий одни регионы более благоприятны для объединения и смешения рас, другие — менее. Наличие на «неолитическом покрове» полюсов притяжения способствовало образованию таких очагов культуры, как Центральная Америка с цивилизацией майя, Южные моря с полинезийской цивилизацией, бассейн Желтой реки с китайской цивилизацией, долины Инда и Ганга с цивилизациями Индии, Нил и Месопотамия с Египтом и Шумером. Поскольку очаг майя, будучи слишком изолированным в Новом Свете, вскоре «потух полностью», а полинезийский очаг, разбросанный по множеству островов, «начал сиять в пустоте», будущее мира разыгрывалось в Азии и Северной Африке, но вскоре и у этих конкурентов обнаружились признаки слабости. В Китае, то ли по присущему ему духовному складу, то ли вследствие обширности территории, отсутствовал «вкус и стремление к глубоким обновлениям», что привело к затуханию цивилизации, которая усложнялась, но существенно не менялась. Индия также постепенно «сникла», поскольку слишком увлеклась «метафизикой», которая не могла вдохновить и направить человеческую эволюцию. А вот на берегах Средиземного моря произошло благоприятное смешение народов, благодаря которому «разум сумел обратиться к фактам, а религия совместиться с действием». За всеми этими историческими перипетиями стоит «вибрация великой спирали жизни», неуклонно поднимающаяся путем смены форм по «магистральной линии своей эволюции». Поэтому «ведущая ось антропогенеза» сместилась на Запад, где развившееся неочеловечество в настоящий момент «поглощает последние остатки неолитической мозаики». Возвышение Запада особенно очевидно стало с XIX в., когда глубокие изменения в экономике, промышленности, социальной сфере, обусловившие переход от земледельческих обществ к индустриальным, привели к наступлению новой эры — эры изменения мысли, эры пробуждения человеческого самосознания, благодаря которому эволюция приобретает свободу: продолжать себя или быть отвергнутой.
Итак, появление человечества открывает новый этап в развитии мира, отличительной чертой которого является постепенное высвобождение духа из-под опеки «материальных органов», обретение им большей свободы деятельности, что приводит к созданию ноосферы — «мыслящего пласта» планеты, ее нового покрова, одухотворяющего в человеческой цивилизации все силы. «Мысль становится множеством, — пишет Тейяр, — чтобы завоевать все обитаемое пространство поверх любой другой формы жизни. Другими словами, дух ткет и развертывает покров ноосферы»[2]. Ноогенез является ключом к пониманию человеческой истории, поскольку именно с момента возникновения человечества сознание начинает чрезвычайно быстро прогрессировать. Только в процессе гоминизации эволюция рационализируется, «осознает самое себя», и темпы ее развития начинают зависеть от веры человека в возможность достижения духом высшего совершенства, ибо в конечном счете «человечество определимо именно через дух». Пессимизм и уныние людей в отношении будущего, их стремление обособиться, отстраниться друг от друга, сконцентрироваться на решении всех проблем исключительно в материальной сфере могут привести к «забастовке в ноосфере» и замедлению эволюции. Однако универсальность сознания свидетельствует в пользу невозможности остановить мысль, которая стремится вырваться на «беспредельные психические просторы универсума», в сферу «сверхжизни». Одним из важнейших факторов ускорения темпов прогресса является наука, которая должна переключиться с решения частных проблем жизни на овладение энергией, с тем чтобы «взять в свои руки штурвал мира, отыскать саму пружину эволюции».
В ноосфере переход к «сверхжизни» подготавливается «энергичной концентрацией сознания» как результата «сращивания наших мыслящих душ» путем «взаимооплодотворения» рас, народов, наций. Поскольку эволюция — это возрастание сознания, она выражается в действии к единению, массовому сплочению, «планетизации» человечества. «В настоящее время, — пишет Тейяр, — вся совокупность мыслящих сил и единиц вовлечена во всеобщее объединение посредством совместных действий внешней и внутренней сторон Земли, все части человечества проникают друг в друга и сплачиваются на наших глазах в единый блок вопреки тенденции этих частей к разъединению и соразмерно ей; все это совершенно естественно, если уметь видеть в этом точку организации космического процесса»[3]. Происходит «гигантская психобиологическая операция», мегасинтез, суперкомбинация, суть которых — в гармонизации индивидуальных мышлений, их усиление в «акте одного единодушного мышления». «Дверь» в «сверхжизнь» открывается не отдельными индивидами, но под напором всех вместе и в том направлении, в котором все вместе смогут соединиться и завершить себя в духовном обновлении Земли. Преодолев давление сконцентрированной материи, человечество устремится в новую область психической экспансии: «Мирное завоевание, радостный труд — они ждут нас по ту сторону всякой империи, противостоящей другим империям, во внутренней тотализации мира — в единодушном созидании Духа Земли»[4].
Кульминационным пунктом эволюции, ее вершиной и центром является сверхличностный пункт — Омега, в котором собирается, суммируется в своем совершенстве и своей целостности все сознание, постепенно выделяемое на Земле ноогенезом. Не растворяя индивидуальные сознания в процессе конвергенции, но сохраняя персонализацию в тотализации, точка Омега предстает как «отчетливый центр, сияющий в центре системы центров», как система «гармонизированной сложности». В то же время Омега не анонимный, а «любящий и любимый», т. е. наличный центр всеобъемлющей любви, стягивающий все линии конвергенции сознания, которому присуще космическое чувство любви и стремление к близости. Устремленные к Омеге, наши души преодолевают смерть путем ее гоминизации, высвобождаются из своей материальной оболочки, унося вверх свою «непередаваемую ношу сознания». На завершающей фазе ноогенеза объединенное человечество покидает свою «органо-планетарную опору» и эксцентрируется к трансцендентному центру своей возрастающей концентрации. Вот тогда под действием «горячих лучей омеги» прекратятся ненависть и междоусобная война, завершающая конвергенция пройдет мирно и наступит для Духа Земли финал, «конец света». «Конец света, — поясняет Тейяр, — внутренний возврат к себе целиком всей ноосферы, достигшей одновременно крайней степени своей сложности и своей сосредоточенности. Конец света — переворот равновесия, отделение сознания, в конце концов достигшего совершенства, от своей материальной матрицы, чтобы отныне иметь возможность всей своей силой покоиться в Боге-Омеге»[5].
Итак, в концепции Тейяра де Шардена процесс космогенеза предстает как изначально одухотворенный, энергетический, осознающий себя в человеке, от деятельности которого зависят темпы прогресса, понимаемого как рост сознания. Конечной целью человеческого общества является его объединение на духовной основе, преодолевающее различия между расами и народами. За призывом к духовному преображению человечества стояло неприятие Тейяром расизма, шовинизма, насилия как способа разрешения международных конфликтов (не стоит забывать, что работа была написана в 1938 г., то есть в преддверии мировой войны. —Е. С.), а также бездумного материального потребительства, разрушающего социальные связи эгоизма, бездуховного досуга в индустриально развитых странах. Убеждение в уникальности феномена земной жизни ориентировало на необходимость ее сохранения и развития в интересах совершенствования человечества. Присутствие в мире Бога-Омеги как гаранта космогенеза служило основанием для оптимистического вйдения будущего, выполняло «сотериологическую» функцию перед лицом не только возможной космической, но и социальной катастрофы.
Трансформация реального человечества в Дух Земли связывается не только с нравственным совершенствованием каждого человека, с развитием в нем чувства любви, стремлением к близости и объединению с другими, но и с наукой, которая, оказав революционизирующее влияние на цивилизацию, должна теперь стать наукой о гоминизации, изучить ее прошлое, постигнуть начала, а также продолжить «конструктивное экспериментирование», способствуя тем самым «гармоническому примирению свободы с планированием и объединением в целостность». Иными словами, организация научных исследований должна перерасти в рациональную организацию Земли. Концентрируя свое внимание на человеческой энергетике, наука может с позиций рациональности познать все то, что вокруг нас и позади нас. Но когда речь заходит о будущей конвергентности мира, здесь уже нужна религия с ее основанной на сверхрациональной интуиции верой в духовное единство человечества. Идея Тейяра, что религия и наука — две неразрывно связанные стороны фазы одного и того же полного акта познания, служила не только основой для диалога верующих и неверующих, но в методологическом плане выводила веру за пределы религии, утверждая ее в качестве составной части научного исследования. Персонификация универсума в точке-Омеге как центре конечной концентрации сознания лишала Бога его традиционных качеств совершенной личности, преобразуя в некий метафизический принцип мира.
Вместе с тем отождествление социального с природным превращало историю человечества в историю «естественную», где действуют универсальные космические законы, лишало ее своей специфики. Реальная история — всего лишь декорация космического спектакля под названием «Конвергенция сознания». С точки зрения Тейяра, искусственное, моральное, юридическое на самом деле «просто гоминизрованное естественное, физическое и органическое», а в «хитросплетении наших социальных рамок» проступают структурные законы ноосферы. Всемирная история человечества становится отрезком между двумя критическими точками мышления — низшей, индивидуальной, и высшей, коллективной.
Концепция Тейяра откровенно телеологична, что является следствием трансцендентности Бога-Омеги, который благодаря своему всеприсутствию наделяет предсуществованием все новые качества в виде «зародышей». Признание наличия «определенного направления и привилегированной оси эволюции», то есть предзаданность космогенеза вообще и человеческой истории в частности, приводит к тому, что творчество человека рассматривается как «осознанное продолжение скрытого механизма, регулирующего произрастание всякой новой формы на стволе жизни»[6]. Грядущий великий синтез можно замедлить, даже расщепить, но ни остановить, ни отменить нельзя. Поэтому и «конец истории» неотвратим. Гуманистическая по своему духу теория Тейяра де Шардена нуждалась в реальной человеческой истории гораздо в меньшей степени, чем гегелевский мировой дух, но при этом ей не в меньшей степени были свойственны телеологизм и финализм.